Soviet Space: Инструкция по эксплуатации

В этот момент радиоприемник на шкафу снова ожил. Нина Георгиевна вздрогнула и выпрямилась, её значок ярко блеснул в такт сигналам.

"И ещё," – она понизила голос до шёпота, – "если увидите что-то необычное… что-то, что кажется неправильным… не пытайтесь понять это сразу. Просто наблюдайте. Как учил товарищ Гур… то есть, как учит техника безопасности."

Она направилась к двери, но остановилась на пороге: "И да, не забудьте про общее собрание в красном уголке завтра в девять. Будем обсуждать… производственные показатели."

Дверь закрылась с привычным уже шипением, и Андрей остался один. Он открыл новую папку и уставился на цифры, которые теперь пульсировали в каком-то сложном ритме, создавая почти гипнотический узор. За окном снег продолжал падать по своим математически выверенным траекториям, а где-то в глубине здания НИИ эхо шагов продолжало возвращаться из пространств, которых не существовало на картах БТИ.

Следующие несколько дней в НИИ были наполнены странностями. Андрей начал замечать закономерности в, казалось бы, обычных событиях. Особенно его интересовал "красный уголок" на третьем этаже.

Каждый день в обеденный перерыв оттуда доносилось тихое гудение, похожее на звук работающего трансформатора. Но когда Андрей проходил мимо, у него возникало странное ощущение – будто пространство внутри комнаты было больше, чем снаружи. Через матовое стекло двери пробивался неестественный свет, пульсирующий в том же ритме, что и цифры в его документах.

Однажды он увидел, как группа сотрудников выходила оттуда после "политинформации". Их движения были странно замедленными, будто они двигались в более плотной среде, а глаза светились тем же фосфоресцирующим светом, что и значки на их пиджаках. Один из них – пожилой мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой – посмотрел на Андрея так, словно видел его насквозь.

"Товарищ Сорокин," – сказал он, и его голос звучал одновременно в ушах и где-то в груди Андрея, – "вы ещё не присоединились к нашим… собраниям?"

Во время квартального отчёта Андрей заметил ещё более странные вещи. В актовом зале, где проходило собрание, люди сидели неестественно прямо, словно в трансе. Когда начальник планового отдела зачитывал цифры, они мерцали в воздухе, как голограммы. А однажды, когда он произнес фразу "показатели психоэнергетического баланса", весь зал синхронно вздрогнул, будто через всех пропустили электрический ток.

Но самое необычное происходило в столовой. Андрей заметил, что борщ каждый день светился всё ярче, а в его глубине можно было разглядеть крошечные созвездия. Буфетчица – та самая, что в первый день назвала борщ "особенным" – теперь словно плыла над полом, когда разливала суп по тарелкам.

"Это нормально," – сказала как-то Лида, заметив его взгляд. – "Просто… пищевые добавки. Для поддержания энергетического баланса."

В тот момент по радио прошла очередная серия странных сигналов, и все в столовой замерли, словно прислушиваясь к чему-то, что мог слышать только их коллективный разум. Андрей почувствовал, как его значок нагрелся, а в голове зазвучал далёкий голос, похожий на голос Семена Марковича, но идущий откуда-то из космической бездны:

"Не пытайтесь понять всё сразу. Просто наблюдайте. Как учил товарищ Гур… то есть, как учит техника безопасности."

Андрей сидел за своим столом, глядя на пульсирующие цифры в документах. Что-то в их ритме напоминало ему слова о повторениях и закономерностях. Он попытался сосредоточиться на своих движениях, как учил Семен Маркович, и вдруг заметил странную вещь – его собственные действия тоже следовали какому-то ритму, словно кто-то заранее прописал партитуру его рабочего дня.

В дверь постучали – три удара, с математически выверенными интервалами.

"Товарищ Сорокин, пора на методологический семинар," – это была Нина Георгиевна. – "Сегодня обсуждаем технику самонаблюдения при работе с… статистическими данными."

Красный уголок встретил их приглушенным светом. Ряды стульев были расставлены по какой-то сложной геометрической схеме, а на стене, где обычно висел портрет Ленина, теперь проступала странная диаграмма – концентрические круги с символами, похожими на те, что Андрей видел в своих документах.

"Товарищи," – начал Семен Маркович, стоя в центре комнаты, – "сегодня мы поговорим о правильной фиксации данных. Как учил нас товарищ… впрочем, неважно. Главное – помнить, что каждое наблюдение должно быть точным. Нельзя позволять субъективным факторам искажать показатели."

Андрей заметил, что во время речи Семена Марковича свет в комнате начал пульсировать в такт его словам, а значки на пиджаках присутствующих синхронно вспыхивали, создавая сложный световой узор.

"Наша задача," – продолжал Семен Маркович, – "научиться видеть закономерности. Они повторяются снова и снова, как в малом, так и в большом. В статистике, в документах, в коридорах нашего института…"

В этот момент по радио прошла серия сигналов, и все присутствующие синхронно выпрямились, словно по команде. Андрей почувствовал, как его собственное тело тоже попыталось это сделать, будто подчиняясь какому-то невидимому ритму.

"А теперь," – Семен Маркович достал из портфеля стопку бумаг, – "приступим к практической части. Сегодня мы будем учиться правильно фиксировать данные о пространственно-временных… то есть, о производственных показателях."

После методологического семинара Андрей вместе с остальными сотрудниками направился по длинному коридору с желтым полом.

"Следуйте за мной," – произнес Семен Маркович, и его голос, казалось, достиг ушей Андрея раньше, чем губы начальника закончили движение. – "Сейчас мы проведем практическое занятие по… статистическому анализу."

Группа двигалась по коридору строем, почти как военный отряд. Андрей заметил, что все шли парами, соблюдая какой-то сложный ритм шагов. Стены вокруг них приобрели тот самый голубоватый оттенок, который обычно означал приближение объекта, но теперь это не вызывало у него прежнего страха.

На развилке коридоров Семен Маркович остановился перед дверью с надписью "Туннель". Андрей почувствовал, как его значок-отличник слегка нагрелся. В голове промелькнула мысль о той странной двери между этажами, которую он заметил в первый день.

"Сегодня," – объявил Семен Маркович, – "мы будем учиться правильно фиксировать пространственные аномалии… то есть, отклонения в производственных показателях."

Дверь открылась с характерным шипением, и группа вошла в помещение, которое никак не могло поместиться в видимых габаритах здания НИИ. Это был огромный зал с высоким потолком, уходящим куда-то в темноту. По стенам тянулись ряды приборов, замаскированных под обычные канцелярские шкафы.

В огромном зале эхо вело себя странно – звуки отражались не так, как должны были. Шаги отдавались где-то вверху, а голоса, казалось, приходили из-под пола. Андрей вспомнил свое первое ощущение после пробуждения – такое же чувство дезориентации, когда привычные законы физики перестают работать.

"Сейчас мы проведем практическое занятие по фиксации аномалий," – голос Семена Марковича раздавался одновременно отовсюду. – "Каждый из вас получит специальный прибор для измерений."

Из "канцелярского шкафа" Семен Маркович достал несколько предметов, похожих на обычные советские счеты, только с необычным количеством костяшек. Когда Андрей взял свой экземпляр, он почувствовал легкую вибрацию – костяшки двигались сами по себе, словно реагируя на какие-то невидимые волны.

"Товарищи, встаньте парами," – скомандовал Семен Маркович. – "Сейчас мы будем учиться правильно фиксировать отклонения в пространственно-временном континууме… то есть, в производственных показателях."

Андрей оказался в паре с Лидой. Она держала свои счеты так уверенно, словно всю жизнь только этим и занималась. Костяшки на ее приборе двигались в каком-то сложном ритме, создавая неуловимый узор.

"Начинаем измерения," – Семен Маркович достал из кармана прибор, похожий на карманные часы. – "И помните – здесь действуют другие законы. Как в том туннеле с желтым полом."

В этот момент стены зала начали мерцать, а пространство вокруг словно задышало. Андрей почувствовал, как реальность вокруг него становится пластичной, текучей, совсем как в тот момент, когда он впервые проснулся после анабиоза.

"А теперь," – голос Семена Марковича разнесся по залу с той же странной задержкой, что и эхо шагов, – "мы проведем особое упражнение. По моему сигналу вы должны замереть в той позе, в которой находитесь. Совершенно неподвижно."

Андрей заметил, как остальные сотрудники слегка напряглись, словно готовясь к чему-то важному. Их значки едва заметно пульсировали в унисон.

"Начинайте измерения," – скомандовал Семен Маркович.

Все принялись двигаться по залу, перемещая костяшки на своих странных счетах. Андрей попытался сконцентрироваться на движениях рук, как его учили, стараясь не тратить лишней энергии. Он заметил, что когда ему удавалось это сделать, цифры на счетах начинали светиться мягким голубоватым светом.

Внезапно раздался сигнал – тот самый, что обычно звучал по радио. Все замерли. Андрей застыл с поднятой рукой, держа счеты на весу. Он почувствовал, как каждая мышца в его теле начала жить своей собственной жизнью. Пространство вокруг словно сгустилось.

"Наблюдайте за напряжением в разных частях тела," – голос Семена Марковича звучал откуда-то издалека. – "Не позволяйте вниманию рассеиваться. Смотрите туда же, куда смотрели в момент сигнала."

Андрей почувствовал, как его значок нагревается все сильнее. В застывшем пространстве зала он видел других сотрудников – они стояли как статуи, но что-то в их позах было неуловимо неправильным, словно они существовали одновременно в нескольких измерениях.

Время растянулось. Рука с счетами начала дрожать, но Андрей помнил инструкцию – ничего не менять. Краем глаза он заметил, как один из сотрудников начал медленно заваливаться назад, но даже падая, тот сохранял исходное положение тела, словно падающий манекен.

В этот момент Андрей понял, что видит… иначе. Сквозь привычную реальность советского НИИ проступали очертания чего-то другого – огромного механизма, простирающегося далеко за пределы видимого пространства.

Андрей стоял с поднятыми счетами, когда внезапно всё встало на свои места. Это не было иллюзией или обманом – он действительно находился в советском НИИ, который одновременно был космическим кораблем. Так же, как человек может быть одновременно инженером и отцом, так и это здание существовало в двух ипостасях.

"Наблюдайте за собой," – голос Семена Марковича приобрел новый смысл. – "Замечайте каждое движение, каждое напряжение."

Теперь Андрей понимал – это не просто упражнение по самонаблюдению. Это была тренировка экипажа. В космосе каждое лишнее движение могло стоить драгоценной энергии. Значок на груди был не просто отличительным знаком – это был личный датчик состояния, связывающий члена экипажа с системами корабля.

"Можете расслабиться," – произнес Семен Маркович, и все одновременно опустили руки. – "А теперь запишите показания приборов в ваши журналы наблюдений."

Андрей посмотрел на свои счеты новым взглядом. Конечно, это был не просто счетный прибор – это был портативный анализатор пространственных искажений, замаскированный под привычный советский предмет. Как и всё в этом здании – канцелярские шкафы были на самом деле приборными панелями, пожелтевшие плакаты по технике безопасности содержали инструкции по действиям в нештатных космических ситуациях.

"Товарищ Сорокин," – обратился к нему Семен Маркович, – "как ваши показатели?"

"Семьдесят три целых и четыре десятых," – ответил Андрей, глядя на костяшки счетов. Теперь он видел, что они показывали уровень искривления пространства в данной точке корабля.

По радио прошла серия сигналов – обычный доклад с мостика о состоянии систем жизнеобеспечения. Всё было так просто и понятно теперь. Не было никакой мистики – только точный расчет и строгая организация работы экипажа под маской советского НИИ.

"Перейдем к следующему упражнению," – объявил Семен Маркович. – "Сейчас мы будем учиться работать с разными уровнями восприятия пространства."

Андрей посмотрел на свои счеты с новым пониманием. Теперь он видел, что каждый ряд костяшек соответствовал разным измерениям корабля-института. Как в тексте Гурджиева – разные космосы, разное течение времени.

"Товарищи, разделитесь на три группы," – продолжал Семен Маркович. – "Первая группа работает с нижним рядом костяшек – это обычное пространство. Вторая – со средним рядом, здесь мы фиксируем искривления. Третья группа – с верхним рядом, там регистрируются переходы между секторами корабля."

Андрей оказался во второй группе. Вместе с Лидой они начали перемещаться по залу, следя за средним рядом костяшек. Когда они проходили мимо той самой подсобки между этажами, счеты в их руках начинали вибрировать сильнее.

"Помните," – голос Семена Марковича звучал теперь совершенно по-деловому, – "мы не просто собираем данные. Мы поддерживаем стабильность корабля. Каждое измерение, каждая запись в журнале – это часть общей работы экипажа."

По радио снова прошла серия сигналов. Теперь Андрей понимал их значение – доклад с мостика о состоянии гравитационных генераторов, замаскированных под систему отопления здания. Его значок слегка нагрелся – корабль подтверждал получение информации.

"Товарищ Сорокин," – обратился к нему Семен Маркович, – "что показывают ваши приборы возле точки перехода?"

"Восемьдесят два и три десятых," – ответил Андрей, глядя на счеты. – "Искривление усиливается при приближении к… подсобке."

"Правильно," – кивнул Семен Маркович. – "Там один из узлов перехода между секторами корабля. Поэтому и ремонт там… постоянный."

Теперь все вставало на свои места. Бесконечные коридоры института, странное эхо, необычный борщ в столовой – все это были элементы тщательно продуманной системы жизнеобеспечения космического корабля, замаскированного под обычное советское учреждение.

После практического занятия Семен Маркович задержал Андрея.

"Теперь, когда вы начали понимать суть нашей работы," – сказал он, протягивая Андрею новую папку, – "вам нужно освоить методику расчета энергетических затрат экипажа. В космосе каждое движение имеет значение."

В папке оказались графики дежурств и таблицы распределения нагрузки. Теперь Андрей видел, что "политинформации" в красном уголке на самом деле были сеансами коллективной медитации для накопления энергии, необходимой для гиперпространственных прыжков.

"А борщ в столовой…" – начал было Андрей.

"Да, специальный питательный раствор с микроэлементами," – кивнул Семен Маркович. – "Маскируем под обычный борщ – так экипажу психологически легче принимать пищу. Кстати, сегодня в меню щи – это значит, готовимся к коррекции курса."

По коридору прошла уборщица с ведром и шваброй. Андрей теперь понимал, что она проверяет состояние искусственной гравитации в разных секторах корабля. Швабра была замаскированным измерительным прибором, а ведро содержало специальный раствор для корректировки локальных гравитационных полей.

"В вашем секторе," – продолжал Семен Маркович, – "необходимо вести учет всех пространственных колебаний. Каждый день в девять ноль-ноль и в шестнадцать тридцать проводите замеры с помощью счетов. Результаты записывайте в журнал. И помните – все должно выглядеть как обычная статистическая работа."

Андрей кивнул, разглядывая свой кабинет новыми глазами. Старая "Ятрань" на столе была замаскированным пультом связи с другими секторами корабля. Канцелярские шкафы содержали приборы для мониторинга систем жизнеобеспечения. Даже сейф в углу был на самом деле аварийным шлюзом.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.