Серёга Полищук. Пилигрим, дух Предтечей

– О, вы вовремя! – радостно приветствовал нас молодой узбек, чем-то похожий на американского актёра Уилла Смита, только светлокожий, но такой же лопоухий и улыбчивый, – плов только что поспел!

– Красавчик, Шахид! – Макс-Восемь-пять одобрительно хлопнул парня по плечу.

– Зачем Шахид, Максим? Я – Шавкат! – несерьёзно возмутился парень.

– Всё равно красавчик, – не меняя доброжелательного тона, по-военному бодро отчеканил Восемь-пять, – пойдём кушать, пока тут все слюнями не захлебнулись.

Ещё двое парней, Степан и Денис, помогавших Шавкату в готовке, подхватили с костра котёл с пловом за шест, на котором он держался над костром, и споро потащили его на второй этаж, так сказать в «столовую».

Степан и Денис – два закадычных друга, обоим чуть за двадцать. Не найдя приличной работы после армии, устроились в такси, но не в нашу, а в другую фирму. «Крутили» преимущественно по ночам, а так как «ночники» всех фирм друг друга, благодаря «кормушкам», знали в лицо, заочно являлись «своими» и были приняты в коллектив единодушно и безоговорочно. Шавкат же был студентом одного из институтов и готовился стать лингвистом, чтобы преподавать в школе родного села русский язык. После занятий в институте Шавкат подрабатывал в такси – обычное дело для студентов.

– А сколько народу к вам притащила аномалия? – поинтересовался я у Профа.

– Живых единицы, а точнее двое. Ты – второй, – охотно ответил профессор, – а так только изменённых приносит.

– Это зомбаков, что ли? – удивлённо уточнил я у Палыча.

– Да, молодой человек, вот только зомби – это умершие люди, а затем воскрешённые с помощью некого ритуала, а Пилигрим нам приносит живых, но изменённых людей.

– То есть, моя пассажирка в процессе переноса была изменена? А я почему остался прежним?

– Есть одно предположение, – задумчиво произнёс учёный и поведал свою гипотезу, объясняющую данное явление, – алкоголь и чрезмерное увлечение просмотром телепередач может влиять на радикальное изменение личности в процессе переноса объекта аномалией. Сейчас попробую объяснить. Увлечение просмотром телепередач грозит ухудшением когнитивных функций и снижением объема серого вещества, об этом довольно-таки давно предупреждают ученые. Это потенциально повышает риски развития деменции. Это во-первых. А во-вторых – алкоголь. Алкоголь, в свою очередь, оказывает негативное воздействие на головной мозг даже при употреблении в небольших количествах. При умеренном употреблении алкоголя деятельность нейронов подавляется, это проявляется нарушением памяти, снижением умственной активности, и нарушением внимания. Если человек употребляет спиртное регулярно, нейроны погибают, и такие изменения становятся необратимыми. Ослабленный такими воздействиями мозг больше уязвим для излучений Пилигрима. Они беспрепятственно взаимодействуют с разрозненными, «рваными», так сказать, нервными окончаниями нейронов головного мозга, но на целостную структуру нейронных связей мыслящих существ воздействовать они не способны. Это как в байке про отдельную веточку и вязанку хвороста. Помните такую? Это про то, как легко сломать одну веточку, но если этих ветвей целая вязанка, то сломать её представляется невозможным.

– Выходит, что я, как человек непьющий и нелюбящий «зомбоящик», не по зубам аномалии? – уточнил я у Профа.

– Выходит, что так. То, что Вас перенесло к нам без психических изменений, только подтверждает эту гипотезу.

– Проф, Вы сказали, что я не первый, кого Пилигрим перенёс вменяемым? – продолжил я расспрашивать учёного.

– Да, Вы – второй, а первой была девушка лет двадцати, не больше. Неделю назад мы нашли её в районе «Стандарта» и привезли сюда, в схрон. Хочу заметить, «боевая» особа! – Проф приподнял бровь и покачал головой, придавая сказанным словам особый смысл, – Крепкая такая, с длинной косой, в чёрной кожаной «косухе» и грубых армейских ботинках, их кажется «берцами» называют. Пробыла у нас сутки, расспросила обо всём и предпочла уйти. Честно говоря, это нас весьма озадачило, но силой мы никого не удерживаем. Дали ей провизии, воды и отпустили. Свой уход она объяснила, дескать, есть тут дела, которые надо решать, и, что это исключительно её личные проблемы. Имени её мы не узнали. Назвалась «Рысью» и была такова.

– Я не ослышался? Рысь? – от такой неожиданности сердце, кажется, пропустило удар, – Такая красивая, с острым носиком? Тонкие губы, серебряные глаза? Немного картавит? – меня трясло, а может так просто мне казалось.

– Сергей, возьмите же себя в руки! И прошу Вас, не сжимайте так моё запястье, Вы его сейчас сломаете! – серьёзным взглядом, но с еле уловимыми чёртиками в глазах, потребовал профессор.

– Эммм… – разжал я пальцы, освобождая руку деда, схваченную незаметно для меня самого, – Проф, простите пожалуйста. Не знаю, что на меня накатило.

Я почувствовал, как к лицу прилила кровь.

– В точности так, как Вы и описали. Полагаю, эта милая особа вам знакома? – хитро́ щурясь и потирая запястье произнёс старик.

– Да я это, батя, то есть Проф, эээ… Палыч, – я глупым взглядом уставился проницательного старика.

– Серёжа, обращайтесь ко мне так, как Вам удобно. Можно и на «Ты», это несколько сближает, – улыбаясь произнёс профессор, становясь похожим на доброго Деда Мороза из русских сказок.

– Хорошо, Проф, а то что-то переволновался, – наконец-то я взял себя в руки, – эту девочку, Рысь я имею ввиду, я видел всего лишь однажды. Она, так сказать, друг моих друзей. Нас так и не познакомили. Помните ту биту, что пригодилась мне при знакомстве с Раптором? Это её подарок. Запала она ещё тогда мне в душу, но встречи с ней я, в общем, не искал. У нас разница в возрасте большая, куда мне. А тут сама судьба велит!

– Ну вот и прекрасно! Хорошая девочка сделала хороший подарок хорошему человеку, – весело констатировал Проф и, указывая рукой в сторону офисов, куда ребята унесли котёл с пловом, добавил – а теперь пойдёмте обедать. У Шавката удивительные кулинарные способности. Сейчас Вы в этом убедитесь!

Плов был «зачётным»! Других слов не найти. Более вкусного плова я, пожалуй, не пробовал. Наевшись «от пуза» мы сменили ребят, что патрулём ходили по территории. Встав в пару с Полторашкой, мы направились в дальний край схрона. Патрули были вооружены битами, самодельными пиками и охотничьим помповым ружьём МР-153, прозванного в народе «Муркой». У Макса была пика, сработанная из арматуры с остро отточенными концами, а я взял свою биту.

– Максик, – по-простецки, как и в своём мире, обратился я к другу, – а вы уже пробовали приструнить аномалию?

– Проф занимается вопросом, я в этом ни в зуб ногой. Что-то пытается старый, несколько раз к себе в институт гонял. Но, как видишь, пока тишина, – ответил он.

– И как давно вся эта катавасия завертелась?

– Полгода уже примерно, – Максим немного задумался, – плюс-минус пара недель.

– А часто этот Пилигрим всякую хрень сюда таскает?

– Когда как. То каждые десять минут, то по несколько дней его не видать. Но тогда он такую срань притаскивает, что хоть стой, хоть падай! – многозначительно округлил глаза Полторашка, – Зомбаков, ну, этих, изменённых – часто приносит. Они медленные и «ебашить» их просто. А порой и динозавриков таскает. Вот эти твари опасные. Раптор, которого ты битой забил – это мелкие. Был случай, этот хрен тираннозавра притащил! В длину метров десять и в высоту… хер знает… больше трёх! Видать, напуганная была ящерка – такого тут кипиша устроила! Людей много побила, техники. Еле завалили. Ребята из дивизии на бэтэре с КПВТ расстреляли. Да пиздец! Полгода как страшный сон! По городу то зомбаки бегают, то ящерицы допотопные, то хуета какая, вроде «Чужого» из фильма. Да, бывали тут и гуманоиды разные. Страшные, здоровенные, метра под три ростом. Они и сейчас где-то гуляют. К нам в схрон редко суются. Мы им не по зубам здесь. Один перепрыгнул, но до земли не долетел, на пики его приняли. Тяжёлая херня, скажу я тебе! Часто животных таскает: что-то вроде собачек, некоторые козликов каких-то напоминают. Держатся стаями, на людей нападают. А козлики те, сука, плотоядные! Недавно тётку загрызли в районе кормушки «Буратино», ну, знаешь, на улице Героев-Десантников которая. По городу передвигаться вообще опасно. Магазины не работают, увеселительные заведения тоже. Школы закрыты. В больничках дежурные врачи сидят только. Короче, пиздец, братан. Большо-ой Пиздец!

– М-да. Дела. Я так понимаю, дело за Профом? – спросил я.

– За ним. Только и он в растерянности.

– Херня, прорвёмся, – хлопнул я товарища по плечу.

– У тебя, по ходу, во всех мирах оптимизма выше крыши! – усмехнулся Макс.

За разговорами пролетели четыре часа нашего патрулирования. Я засыпал товарища вопросами, не переставая поражаться ответам. Макс поведал о том, как всё переменилось за полгода со дня, когда «лёг» Страж: что население и без того не самого крупного города сократилось едва ли не втрое; что военные, не получив от руководства одобрения на зачистку улиц от недружелюбных «гостей», разместили свои семьи в ближайших к частям опустевших квартирах и сосредоточились на обороне их и самих частей; что внутренние вооружённые силы, не имея в распоряжении подобных армейским укреплений, опустошили оружейные комнаты и большей частью разобрались по бандформированиям; что инфраструктура города не рухнула, но теперь строилась на договорной основе и из-за частой смены хозяев отраслей лишилась какой-либо стабильности. Поначалу мне не слишком-то верилось в такую масштабность последствий. Может, я просто не хотел верить? Но, когда друг стал перечислять имена тех, кто уже не выйдет на связь, я с ужасом понял, что дослушать список до конца выше моих душевных сил. И, слава Богам, патрулирование окончилось раньше.

Глава 5

– Сергей, – окликнул меня профессор, когда я был уже в дверях – а не могли бы Вы мне оказать одну услугу?

– Да, батя, какую?

– Мне необходимо попасть в институт. У ребят топливо на исходе, а Вы только из другого мира, может с этим у Вас попроще? – учёный робко улыбнулся.

– Без проблем, Проф, почти полный бак. Я к концу смены всегда заправляюсь «под крышечку».

– Это на Рыбацкой. Вы знаете это место?

– Пффф! – улыбнулся я, – Погнали.

Настроив рацию на местную радиоволну, мы с Профом выкатили за ворота. Дорога была такой же замусоренной, как и та, по которой мы приехали в схрон. Похоже, придётся к этому привыкнуть. Наш путь пролегал по той же улице, где находилась «кормушка» с весёлым названием «Буратино». Магазин канцтоваров с большой светящейся вывеской, давший имя кормушке, находился в одном здании с круглосуточной шашлычной, которая стала местом перекусов и встреч ночных таксистов. Мы подъезжали к знакомой стоянке у «Буратино», когда я заметил какое-то движение на противоположной стороне улицы.

Из двора напротив выбежала стая… Максик был прав, что-то козлиное в них определённо присутствовало. Существа припустили за нами. Бежали козлики резво, но детище южнокорейского автопрома всё-таки двигалось быстрее. Глядя на преследователей в зеркало заднего вида, я понял: от этих тварей на своих двоих не уйти. «Ну и страшилища!» – думал я, разглядывая их урывками. Вроде бы, и рога есть, и хвост, а вот вместо копыт – когти как у гепарда и башка с продольным разломом, больше на питбулью похожа.

Мы спустились к перекрёстку, на котором светофор мигал жёлтым светом. Меня удивлял этот аспект: кругом неразбериха, хаос, а электричество подаётся в полной мере. «Профилактика электросетей прошла качественно» – усмехнулся я про себя. Мы свернули на проспект Дзержинского, и я дал газу. Дорога была относительно чистой, судя по всему, мусор разогнало ветром, прибив его к обочине. Ветра здесь – явление частое.

Козлы давно отстали. Я, сбросив скорость, плавно свернул на улицу Южную, упиравшуюся в пляж, от которого до НИИ профессора было, как говорится, рукой подать. То здесь, то там, мелькали силуэты людей. Неопрятный и потерянный вид сразу же выдавал в них изменённых. Заметив движущийся транспорт, они поднимали головы и провожали нас долгим взглядом. Казалось, разочарованные осознанием того, что добыча им не по зубам, они снова опускали глаза вниз и продолжали своё никчёмное шествие в никуда.

Над частным сектором бывшего рыбацкого посёлка, не так давно вошедшего в состав города, возвышалось небольшое по площади, но в пять с лишним этажей высотой здание. Постройка в явно выраженной архитектуре советского конструктивизма была огорожена невысоким, метра в два с «хвостиком» металлическим забором, сваренным из арматуры и украшенным нехитрыми узорами. Ворота были открыты нараспашку, а по территории «гуляли» четверо зомбаков.

Я остановил машину, немного не доезжая до ворот, и вышел, прихватив с собой биту. Что касается скорости и сноровки: изменённые не были ни спринтерами, ни сколь-нибудь умелыми рукопашниками. Они торопливыми шагами направлялись к жертве, протягивая к ней руки и норовили схватить покрепче, с одной единственной целью – покушать. Но я из числа тех, кто скушанным быть не согласен. Это, скорее всего, неприятно, и, наверняка, больно.

Алгоритм умерщвления изменённых теперь уже был мне знаком: размах битой посильнее, удар в область виска или по темени и результат будет мгновенным. Четырежды Рысь прогудела в воздухе и четыре трупа распластались на асфальте. «Простите меня, сограждане. Ничего личного, просто я хочу ещё пожить», – мысленно извинялся я перед упокоенными.

Неправ будет тот, кто решит, что я – беспринципный и аморальный убийца. Но в новых, таких безжалостных реалиях, быстро адаптироваться, отбросив все моральные нормы, этические принципы и ограничения – просто необходимость. К счастью или сожалению, у меня, похоже, получается. В противном случае есть риск стать закуской для менее тормознутого индивидуума.

Я не сторонник насилия. Убивать мне противно до жути. А вот пришлось. Меньше суток назад я и помыслить не мог о том, что теперь, похоже, становится бытом. Я не такой: мне нравится разговаривать с людьми. Разными. Стариками и детьми, с женщинами и мужчинами. Люблю женщин, ну, вы понимаете… хоть и нет постоянной. Люблю петь под гитару где-нибудь с друзьями, на природе. С шашлыками и лимонадом, горячительного я не употребляю, не нравится мне спиртное. А друзей у меня много, я общительный. Как многие, люблю поваляться на диване, в тишине, читая какую-нибудь книжку: обожаю всякую фантастику. Люблю в гараже смастерить рогатку или саблю из дерева и подарить пацанятам на улице, а потом наблюдать, как счастливая ребятня играет в рыцарей, или стреляет по банкам, соревнуясь в меткости. Однажды смастерил небольшую табуретку и вручил её пожилой соседке, тёте Свете. Она благодарна и по сей день, говорит, что теперь удобно картошку чистить, а то стулья у неё слишком высокие. Но жизнь вносит свои коррективы. Теперь…

Я перетащил трупы на другую сторону дороги, загнал машину на территорию НИИ и закрыл ворота, скрутив створки найденной толстой проволокой. Мы с Профом поднялись на второй этаж. Первая же дверь от лестницы вела в его лабораторию, где учёный и сотоварищи некогда сварганили «Стража». Профессор зарылся в бумагах, а я устроил себе экскурсию, рассматривая наглядную агитацию, доски почёта и всякие инструкции на стенах коридоров института. Затем посетил санузел и вернулся в кабинет Профа, справиться о состоянии дел: ну, мало ли, может помочь чем надо? Учёный как раз в это время, пятясь задом, выходил из кабинета. Удерживая в одной руке стопку книг, довершаемую какими-то папками, другой он пытался запереть дверь.

– Всё, Серёжа, можем ехать, – усердно стараясь попасть ключом в замочную скважину, не оборачиваясь, сказал он.

– Ага. Пойду вперёд, ворота открою. А то я их на совесть закрутил.

Старик согласно кивнул, невнятно пробормотав что-то себе под нос. Я хотел переспросить, уже даже рот открыл, но внезапно потерял к этому интерес. Мой взгляд зацепился за что-то непонятное по ту сторону окна лестничной шахты, и я, так и не закрыв рта, застыл на месте. По территории института рыскало чудовище! Смолянисто-чёрная тварь с башкой, как у «Чужого» из одноимённого фильма ужасов, в остальном походила на помесь кузнечика и скорпиона: две пары коротких ног, третья – вдвое длинней и упругий суставчатый хвост. Поблёскивая чешуйчато-панцирным покровом в лучах скрывающегося солнца, она припала безобразной мордой к земле, суетливо покружила вокруг машины и направилась к двери института. «Чует след» – понял я. На полпути к двери существо остановилось, подняло голову и, вытянув короткие ноги вдоль туловища, встало на задние, на добрых три метра возвысившись над землёй.

– Проф, стоять! – громким шёпотом рыкнул я на деда и, рванув к нему, прижал к стене, чтобы тот не «маячил» в окне.

– Господи! Сергей, Вы так и заикой меня сделать можете! – возмущённым шёпотом ответил профессор, – Что там?

– Сам глянь, только аккуратно!

Учёный осторожно выглянул в окно.

– Мы эту тварь назвали «Алёшкой», – не отрывая взгляда от существа, просветил профессор, – в смысле, «Альен», это от американского «alien» – «чужой». Очень уж схож с тварью из фильма!

– И как Алёшку «завалить»?

История его названия сейчас интересовала меня меньше всего. Чудовище исчезло из виду, но от входных дверей послышался настойчивый скрежет.

– Однажды Альен запрыгнул к нам в схрон, так ребята его пиками забили. Правда, с большим трудом. Мы хотели изучить его подробней, но меньше, чем через два часа тварь начала невыносимо смердеть, и пришлось оттащить её подальше, – Профа аж «передёрнуло» от воспоминания.

– Так. Батя, за резкость извини, – постарался я смягчить приказ, – но сейчас иди и закройся обратно в кабинете. Я пока что-нибудь придумаю.

Профессор кивнул в знак согласия и без лишних слов скрылся за дверью лаборатории. Я же побежал на последний этаж искать выход на крышу. Лестница на чердачное помещение стояла прямо под люком, в чём мне несказанно повезло. Я выбрался на устланную рубероидом крышу и огляделся. План уничтожения противника сложился сам собой, стоило мне увидеть несколько вывалившихся из кладки кирпичей.

Я поднял закалённый огнём и ветрами, ещё советского производства увесистый «кирпидон» и прицельно бросил его в голову твари. До Альена было далеко, (всё-таки пятый этаж!) и я буквально всех богов просил, чтобы снаряд достиг цели. То ли плохо молился, то ли снайпер из меня «так себе»… Может, если бы тварь стояла на месте, что-то и вышло бы, но, как говорится: «Если бы у бабушки были мудушки, была бы она дедушкой!»

Кирпич, пролетев мимо головы Чужого, долбанул его по хвосту и разлетелся на десятки мелких частей. Тварь заверещала пронзительным, переходящим в ультразвук, визгом. «Больно, видать!» А, судя по дальнейшим событиям, ещё и обидно! Задрав уродливую голову вверх, Альен встретился со мной взглядом. Меня обдало жаром, и я понял, что вовремя сходил в туалет, иначе биться бы мне с супостатом в обосранных штанах! Озлобленная тварь в один прыжок оказалась у основания стены и, ловко перебирая конечностями, стала карабкаться вверх, цепляясь за оконные проёмы. Хвост Алёшки безжизненной плетью болтался из стороны в сторону и, похоже, причинял своему хозяину массу неприятных ощущений: всякий раз тварь пронзительно взвизгивала, травмируя мой неадаптированный к подобным звукам слуховой аппарат.

«Хули ты стоишь, как статуя, придурок?» – вовремя одёрнул я себя, схватил два кирпича и поочерёдно швырнул их в голову приближающегося чудовища. Первый снаряд пролетел мимо, едва задев травмированный хвост и без того разъярённого пришельца, а второй угодил-таки чудовищу в темя. Тварь замерла. От чего-то на ум пришла детская игра «Море волнуется раз…» «Неужели, удалось оглушить?» Не думая ни секунды, я схватил два последних «снаряда» и точными бросками отправил их прямо в голову Алёшки. Глаза противника застыли, хватка ослабла и тварь полетела вниз, так и не успев преодолеть оставшуюся между нами пару метров.

Звучно хрустнув, туша встретилась с щербатой поверхностью асфальта. В наступающих сумерках бесформенный Алёшкин силуэт не чернел, а будто зиял на серости дворового покрытия.

«Хорошо, не на машину!» – только сейчас я обратил внимание на стоящую неподалёку от места падения Нексию.

Вниз меня несла какая-то неведомая сила. Не чуя ног, перебирал я ступени лестничных маршей и, как потерпевший, орал Профу, что надо валить отсюда подобру-поздорову. Мы были уже у машины, когда позади нас раздались ничего хорошего не сулящие звуки. Алёшкино тулово, на которое ни мне, ни профессору смотреть не хотелось, издало серию хрустов вроде тех, с каким вправляют выбитый сустав, и заскрежетало когтями по мелким дворовым камешкам.

Одновременно с учёным мы прыгнули в машину. В суматохе я забыл раскрутить и открыть ворота. Но было уже поздно. Тварь медленно воздвигла себя на уродливые конечности и, задрав увечный хвост, вперила в меня свирепый взгляд. Я, что было силы, вцепился в ручку переключения передач и, перегазовывая, собрался сбить чудовище, пойдя, быть может, в последний в своей жизни таран. На этом повествование могло бы и окончится, но что-то пошло не так.

Небо резко потемнело. Все трое: я, Проф и Альен задрали головы кверху. Над нами, мерцая антрацитовым блеском, висел Пилигрим. «Забери нахер эту тварь отсюда», – мысленно я попросил аномалию.

Вы когда-нибудь наблюдали, как в песочных часах перетекает сквозь устье песок? Вот так же, только снизу вверх, в черноту ноль-материи «утёк» монстр. Ещё недолго повисев в воздухе, аномалия скрылась за серебристой рябью межпространственной толщи.

Оцепенение прошло не сразу.

– О-ху-еть…! – по слогам выдохнул высококультурный и образованный старик.

– Палыч, ты в норме? – поинтересовался я у учёного.

– Ой, простите меня Бога ради. Вырвалось, – щёки профессора зарделись, отчего он ещё больше стал походить на Деда Мороза.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.