Камелия

Наутро мама нашла меня в шкафу обессиленного и заплаканного. Она спросила:

–Что произошло?

И я честно признался ей о своих наивных детских мечтах:

–Я люблю Ками, а она теперь замужем. Я хотел, чтобы она стала моей женой. Теперь моя жизнь закончена.

На что она выругала меня за глупости и снова оставила одного со своими мыслями. Она никогда не умела жалеть. Лишь теперь я понимаю, каково это матери услышать такие речи, и не просто слова собственного ребенка, а видеть его подавленность, его стыд и боль. Лишь сейчас осознаю, что она просто пыталась выбить дурь из моей головы, чтобы я не говорил глупости. Вот только это был не просто детский лепет.

Я сидел в шкафу и следующий день. Уже не плакал, но выходить не хотел. Я считал, что это конец. Что вообще, свадьба – это конец. Все сказки заканчивались свадьбой. Все, дальше ничего не будет. И я ждал конца.

Я чувствовал, что таю. Голова кругом. Ноги слабеют. Мама долго радовалась свободе. Что я активный, скажем честно, шальной ребенок, второй день не доставал ее. Но и ей стало не по себе, когда и на третий день я не стал выходить из шкафа.

Не помню, как все было. Помню свет. Дверь открылась. Помню руки. Холод и расплывшиеся лица. Совсем нет резкости. Легкость. Меня подхватывают руки. Кто-то несет. Холод. И… Я проваливаюсь в темноту.

Я болел. Сильно, долго, непонятно. Но однажды, она пришла проведать меня, и я почувствовал, что резкость кадра возвращается. Ками пришла к нам. Она пришла ко мне! Она не умерла, там, замужем. Я могу видеть ее. Она пришла ко мне.

Как позже я узнал, она пришла к маме, чтобы поддержать. Но тогда я считал, что все в мире происходит для меня и из-за меня. Ребенок. Что с меня взять? Её теплые руки. Аромат ее сладковатых духов с легким древесными нотами. Мои щеки пылали. А она прикоснулась губами к моему лбу и время застыло. Слаще поцелуя я еще не знал. Все во мне ожило, затрепетало, заговорило. Я больше не хотел лежать. Хотел встать, творить, делать, бежать, двигаться вперед, быть лучше.

После этого наши встречи стали реже. Как говорит мама: " у каждого своя семья, свои дети".

Вскоре у меня появилась сестра Люси. И мама все время проводила с ней. А я был предоставлен сам себе. Когда я смирился с мыслью, что мама все время занята для меня, я начал наслаждаться нахлынувшей на меня самостоятельностью.

Я брал велосипед и ехал к дому Камелии. Я часто бывал там, в надежде увидеть ее, услышать ее голос, знать, как у нее дела. Её новый дом. Большой и красивый. Да семья… Богатые люди. Но я хотел знать, что там происходит.

Я был ребенком и чувствовал, просто делал то, без чего не мог прожить. Лишь потом я узнал, что брак – это не навсегда. Что люди разводятся, уходят, умирают. И тогда, в своей самоуничижительном порыве, я думал только о том, что буду с ней рядом, что увижу ее. Я знал, что мне будет больно видеть ее с другим мужчиной, но ничего не мог поделать с собой. Главное, она рядом. Я хочу знать о ней все. Я просто не мог не следить за ее жизнью, если у меня была такая возможность.

Я спрятал свой велосипед в кустах. Нашел самую невысокую часть забора и подтянулся наверх. Оказался на крыше первого этажа особняка. Прошел вперед, заглядывая в окна. Ах, меня здесь легко заметить. Совсем негде укрыться.

Я нащупал нечто подобное лестницы, эта была подпорка для плюша, что укрывал стену дома. Я уперся ногой и поднялся выше. Вот отлично! Здесь есть углубление в ветвях и не так далеко окна. Я аккуратно прошелся по парапету второго этажа и заглянул в окно. Там я увидел Ками и её мужа.

Они говорили о делах, улыбались друг другу. Он смотрел на нее как хищник, словно он не муж ей вовсе, а любовник, зверь, который только сейчас заполучит жертву в свои лапы. Он положил руки ей на талию. Так властно, по-хозяйски. Притянул к себе. Мое сердце забилось сильнее. Это было какое-то мазохистское состояние. Я понимал, что ничего хорошего для меня сейчас здесь не произойдет, то, что я сейчас увижу, разобьет мое сердце, но и перестать смотреть я не мог.

Он поцеловал её. Его руки принялись шарить по её телу. Он не ласкал ее, Архип жадно лапал. Завалил ее на постель и спешил раздеть. Он стягивал с нее вещи, вжимая ее тело в постель.

Я не знал, как все это происходит у мужчин и женщин, поэтому мне было интересно. Но дикая боль стучала в моей груди, и сжимало виски. Она с другим мужчиной. Он владеет ее телом. Я не знал, правильно ли он все делает или нет, но знал, что я бы делал это не так. Я бы ласкал ее тело словно шелк, я бы вдыхал ее аромат, целовал её изящные руки и красивейшие ноги. Я бы наслаждался каждым моментом. Я бы смотрел ей в глаза. А не вот это все что творит он.

Он стянул с нее блузку. Расстегнул ее юбку карандаш. Она не вырвалась, но и особого удовольствия на её лице не отображалось. Ками позволяла пользоваться собой. Конечно, он ведь ее муж, он ее владелец. Но вот так сжимать ее необычайные, точеные бедра – тоже нельзя. Он сгреб ее в охапку и с диким рычание поджал под себя. Послышался глубокий вздох. И началась неистовая гонка. Он задрал ее ноги, пальцами впиваясь в её грудь. Стягивал с нее оставшиеся ткани. А она словно пыталась вырваться с этого кольца. Ей больно, неприятно или все же нравится происходящее?

Я наконец оторвался от этой ужасающей картины. Отполз от окна, оперся спиной о стену и плакал, зажимая в зубах собственную кофту, чтобы не выдать себя. Это было невообразимо больно. Мне казалось, что я вот-вот задохнусь от нахлынувшей на меня безысходности.

Наш город все время находился в напряжении. Мы, обычные люди, должны были служить и выслуживаться. Пред семейством Дороховых.

Был сооружен большой для такого города парк. Но дабы провести там любой праздник. Это чудо в пост советские времена тотального кризиса. Но…

Необходимо было личное разрешение Алевтины Ляксевны, как называли ее местные. Концерт какой-то самодеятельности, ярмарка, детский праздник. Вроде для того же и был задуман парк, для массовых мероприятий, но без одобрения – жди проблем. И не то чтобы Дороховы сильно контролировали, что происходит и какой сбор с концерт, нет. Им нравилось, чтобы у них просили, договаривались и восхваляли. «Вот вы такой чудесный подарок сделали для нас. Без вас и не было бы города! И ножки кланяемся, великие наши князья и короли. Пусть детки потанцуют на сцене, пусть ярмарка пройдёт». – И так далее.

Давление, контроль, постоянный присмотр. Вот делают же люди хорошее дело, но обязаны остаются все. Как так у них получается?

Вот так и пришла страшная для меня весть. Которая расколола мое отрочество на два, а точнее на три куска.

Она уехала с мужем в столицу. Узнал об этом я, когда черная машина покинула пределы особняка. Я смотрел ей в след и думал, что это конец. Их не было долго. В детстве время тянется по-другому. И я мог бы забыть о ней, но я не стал. Я гулял с друзьями, купался в реке, учил уроки, но жизнь словно застыла на месте. Без нее. Я был убит. В своих детских кошмарных мыслях я считал, что больше никогда ее не увижу. Сейчас психологи начнут разбираться в моей больной душе, что я слабак, зависим от человека и у меня детская травма. Что все это ошибка моей матери, мне не хватало ее любви и прочие вещи. Но что есть наша личность? Это и есть набор травм, зависимостей и персональных ритуалов. Человек не может быть абсолютно нейтрален, без каких-то своих склонностей и зацикленностей, нет абсолютно психологически здорового человека.

На самом деле я считаю себя человеком тонкой натуры. Я достаточно глубоко воспринимаю чужие проблемы и радости, такой себе эмпат. Я не слишком глуп. И просто умею ценить каждый день. Ту красоту, что есть вокруг. Находить радость в каждом дне и каждой минуте нашей жизни. И кто виноват, что я так рано встретил идеальную женщину, да еще и в этом городишке. Я очень внимательный и говорю же, тонко подмечаю человеческие эмоции. И болезненно воспринимал все то сексуальное напряжение, направленное в ее сторону от мужчин, а так же ненависть и зависть женщин.

Я помню, как с детства замечал те нехорошие вещи, которые делали даже неплохие люди и после менял свое отношение к этим соседям.

Например, однажды я был в лавке, где завезли красивейшие блокноты. С вышитыми закладками, с толстой обложкой, как настоящая маленькая книга и всякими девочковыми цветочками, а для парней с узорами. Я крутился там, сжимал в кармане собранные за месяц деньги и выбирал себе какой получше. Они лежали, четыре штуки под стеклом прилавка. А я все метался между блокнотами и жвачками на другой стороне прилавка, это ж можно было б целый блок купить, на неделю бы хватило. Но тут блокнот, такого ни у кого бы в классе не было, а я смог бы делать там важные записи по урокам, и рисовать картинки. Продавщица тетя Эля, средних лет дамочка с огромной грудью и голубыми тенями на веках болтала со своей подружкой тощей Натальей Павловной. И я всегда любил бывать у тети Эли. Она никогда не прогоняла меня и всегда разрешала долго размышлять над каждой моей покупкой. Ибо я был крайне серьёзным парнем. Я собирал и зарабатывал деньги, а после обдуманно тратил их. Но сегодня я увидел ее темную сторону.

Я разглядывал сладости, как в лавку вошла Ками. Я застыл, в прочем как всегда. Она прошла легкой походкой, потормошила мои волосы.

–Привет, рыжик. – И направилась к продавщице.

Я засмущался, растерялся, не был готов к этой встрече и старался на нее не смотреть, лишь взглянул на тетю Элю и окаменел. Она была полна недовольства, я словно прочитал: «О, эта заявилась».

–Доброе утро. – Лучезарно, как обычно, улыбаясь, проговорила Камелия. – Скажите, мне подсказали, вам завезли новые блокноты. – Она была немного возбуждена, конечно, такой, на тот момент, необычный товар.

Эля небрежно бросила какой-то платок на ту часть прилавка, где я только что рассматривал эти 4 блокнота, и проговорила язвительным тоном.

–Буквально утром забрали последний.

–Как жалко. – Проговорила Ками.

–Конечно, не успела немного, все сюда сбежались и как горячие пирожки раскупили. Вот. – Она швырнула тетради на прилавок. – Есть обычные.

–Хорошо, дайте мне пять.

Ками расплатилась, поблагодарила и ушла, оставив после себя только легкий аромат своих духов. А я остался так и стоять в углу, безмолвный свидетель подлости, вроде бы хорошего человека.

–Ишь какая, все ей надо. Пускай идет в городе покупает. И так мужиков наших ходит, соблазняет. Вот ей… – и показала шишь. – Пусть покупает где угодно, но не у меня, коза безродная, когда она уже уедет отсюда. Вертихвостка. Подружка ей поддакивала:

–Говорят, сам мер ездит, ей подарочки возит.

–Да ты что?! – Задохнулась первая. – А она?

–А она принимает. – Выпучив глаза, тараторила подруга.

–Ну, так говорят. Ищь какая!!! – Наслаждались придуманными гадостями.

После этого я не воспринимал этих дамочек. У меня так и осталась стойкая неприязнь к ним и их черной зависти.

Я подошел, положил деньги на прилавок.

–Определился? – Улыбнулась она мне дружественно, но я видел лишь змею в обличии человека.

–Да, вот этот блокнот, с фиолетовыми кружочками. – Уверенно показал я.

Тем же вечером я забрался в ее открытое окно и оставил на кровати свой подарок. Я понимал, что она никогда не узнает от кого это. И скорее всего ее супруг скажет, что это он для нее купил. Но я хотел, чтобы блокнот был у нее. Это мой подарок. Я буду это знать.

Однажды она вернулась. Пощечина, пощечина, снова пощечина. У нее есть сын. Камелия родила ребенка. Это было словно гром среди ясного неба. Хотя чего я ожидал? Они семья. Вот. Вот! Это конец всему. Теперь уже точно конец.

Но что я мог поделать, меня тянуло словно магнитом. Я знал, что обречен страдать. Я понимал что она – это отдельная вселенная, совсем не соприкасающаяся со мной. Но. Я всегда крутился где-то рядом. Я знал, во сколько она выходит на работу, возвращается. Когда ходит на рынок и гуляет с ребёнком. Всегда боялся, что она поймёт, что почти каждое моё действие подстраиваться под неё. Но только позже я понял, что ей до меня, не было дела.

Она замечала меня только из вежливости и даже не задумывалась, почему этот дворовой мальчишка всегда рядом. Бегает, и пусть бегает. Городок-то маленький. Но. Её улыбка, её «Здравствуй, рыжик», – и я парил целый день. Я расправлял руки и летел, представляя себя свободной птицей. Эйфория и мечты, и выдуманный мир – вот мое детство.

Я взрослел, и мир моей детской чистой любви менялся. Я был без ума от её образа. Классический, женственный, кокетливый и романтичный, сдержанный, но при этом дико сексуальный. Она носила юбки ниже колен. Юбка карандаш, которая четко облегала ее точные бедра, стройные ноги. Либо широкие разлетающиеся платья, какого-то необыкновенного покроя, они не старили ее, а выгодно подчеркивали женственность. Иногда она надевала и более короткие наряды. Все-таки статус не слишком позволял ей щеголять в мини. Но я сходил с ума. Умопомрачительные длинные ноги, словно срисованные с самой сексуальной рекламной модели.

А её декольте. При самой чудесной тройке, она никогда не выставляла себя напоказ. Но простое, скромное, неглубокое декольте – выглядело дико возбуждающие. Будоражило воображение. А её походка. Когда она шла по городу, люди расходились, уступили ей дорогу и рассматривали с ног до головы. Женщины завидовали и ненавидели, мужчины пускали слюну, раздевая ее глазами, провожая в след. Я часто наблюдал сцены, при которых жены устраивали мужьям скандалы из-за их завороженных, загипнотизированных взглядов, прикованных к её тонкой талии, ее строгой осанке. Она скромная и не выставляет себя напоказ, но знает себе цену. Её каштановые волосы развивал теплый ветер, ее алые сочные губы не давали намека на улыбку. Она не флиртовала с похожими, но была самой желанной для всех.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.