Злодейский путь!.. Том 5

Он как раз прилаживал крышку, когда в кухню вошел Ал и застыл на пороге.

– Шен? – против воли вырвалось у ученика.

Тот от неожиданности чуть не выронил крышку.

Ал потрясенно рассматривал своего учителя, перемазавшегося мукой с ног до головы и с видом естествоиспытателя пытающегося покорить странную конструкцию.

Наконец Шен просто уронил крышку сверху, решив, что должно быть достаточно места, и обернулся к Алу.

– А что вы делаете? – протянул тот.

– Булочки.

Ал продолжал растерянно взирать на учителя.

«Делает булочки? Ночью? Лепит булочки? Зачем, если тут столько разной еды?»

– Ты пришел попить водички?

– Ага, – согласно кивнул Ал и достал из шкафа остатки рулета.

Вгрызаясь в рулет, Ал продолжал смотреть на Шена, словно ожидая, чего тот еще выкинет.

Шен внимательно наблюдал, как постепенно закипает вода в кастрюле и над ней появляется пар.

– Для кого эти булочки? – внезапно дошло до Ала.

– Для кого? – рассеянно переспросил Шен. – Для всех. Тоже хочешь попробовать? Должны быть готовы где-то через полчаса.

– И вы все это время будете стоять и ждать над ними? Вы не ложились целую ночь? Ради чего?

Ал подумал, что Шен не просто так готовит булочки. Трудно было поверить, что учитель, который использует кухню своего черного замка только для хранения чая, внезапно, толком не оправившись от тяжелого ранения, будет всю ночь стоять на кухне и готовить булочки. Что вообще происходит? Он сошел с ума?

– Я могу вам помочь, если хотите.

– Не нужно, все уже и так готово. Теперь наберемся терпения, – улыбнулся Шен и тут до него дошло: – Ты можешь помочь мне прибраться, если хочешь.

Ал в один укус доел рулет и кивнул.

Пока булочки доходили на пару, они с Шеном составили гору посуды возле тазов и бочки с водой. Шен мыл ее в мыльной воде, а Ал обмывал в чистой и ставил сушиться. Задумавшись, Шен пробормотал:

– Может, и Муан еще не спит.

Подозрение в груди Ала окрепло. Он поверить не мог, что его прекрасный учитель будет так стараться для удовлетворения прихотей желудка старейшины пика Славы, но и другого объяснения его странному поведению найти не мог. Может, Шен чувствует себя обязанным мечнику? Что мог наговорить мастер Муан? Может, заявил, что Шен выжил благодаря его помощи? Или что заботился о нем все это время? Какой вздор!

И какая низость – требовать от раненого человека таких усилий ради удовлетворения своих прихотей! У Ала челюсть свело от злости. Он случайно выронил тарелку, и она звучно ударилась о каменный пол.

– Придется перемывать, – вздохнул Шен и подцепил ее кончиками пальцев.

Его спокойствие выводило Ала из себя.

Через какое-то время вся утварь была перемыта, и Шен задумчиво посмотрел на грязную воду.

– Не, еще и с этим разбираться выше моих сил, – решил он.

Ал услышал в этих словах подтверждение тому, что Шен очень устал. А тот тем временем подошел к кастрюле и поднял крышку. Некоторые булочки прилипли к крышке и поднялись вместе с ней, Шен аккуратно сковырнул их обратно. Судя по виду, булочки уже достаточно пропеклись.

– Учитель, давайте я вам помогу! – воскликнул Ал и бросился к нему.

– Не нужно, я справляюсь.

– Я помогу! – словно не услышал Ал.

Шен одновременно поднял оба дуршлага, собираясь переставить их на стол, чтобы переложить с них булочки, но Ал внезапно вцепился в ручки, таща на себя.

– Да что ты делаешь? – недоуменно воскликнул Шен.

Ал вырвал дуршлаги из его рук и резко взмахнул ими, словно поддавшись инерции. Все булочки взмыли в воздух, а затем рассыпались по каменному полу. Шен взмахнул рукой, но было слишком поздно, чтобы поймать их. Этот пол, на котором Шен топтался всю ночь, был явно нечистым, чтобы можно было собирать с него еду.

Эти неказистые, неровные булочки, круглые или овальные, разлетелись в разные стороны; некоторые треснули, и из них показалась душистая мясная сердцевина и вылился сок. Шен застыл на месте.

– Учитель, простите! – воскликнул Ал. – Это все моя вина! Этот неуклюжий ученик заслуживает наказания! Я немедленно сделаю еще булочек, я хорошо умею их готовить! Не волнуйтесь!

Это ведь была такая мелочь, какие-то булочки. Но Шен так расстроился, что с трудом сдержался, чтобы не заорать на Ала.

– Я сделаю для вас булочек! Учитель, пожалуйста, не переживайте!

Шен все так же стоял и смотрел на пол. В руке, скрытой рукавом, он сжимал единственную булочку, которую успел поймать.

– Ничего страшного, – произнес он. – Не нужно готовить, это ни к чему. – И посмотрел на Ала. – Приберешь здесь все?

– Конечно, учитель! Простите, учитель! – неистово качая в поклоне головой, воскликнул тот.

Этот поклон хорошо скрывал удовлетворение в глазах ученика.

– Тогда я пойду.

– Хорошо отдохните, учитель!

Когда Шен вышел из кухни, Ал собирался было смести все булочки и выкинуть в ведро, но остановился и, прежде чем сделать задуманное, нашел менее грязную и откусил чистый бочок.

Это была самая невкусная паровая булочка с мясом в его жизни. Ал выплюнул и с досадой подумал, что стоило позволить Шену накормить ими мастера Муана, чтобы тот сдох.

Шен вышел из кухни и посмотрел на паровую булочку. Одна-единственная, теперь она была настоящим сокровищем, которое он хотел вручить Муану в награду за тяжкие труды. Ведь, в конце концов, реально странно, что он все еще терпит его даже после всего, что узнал о нем. Муан очень… очень-очень терпеливый человек.

Шен поднес булочку к носу и понюхал. Пахло вроде бы точно так же, как все те булочки, что продаются на улицах.

Несмотря на то что дворец фейри был довольно велик, а Шен за день блуждания по коридорам не мог запомнить всех поворотов, – по серебряной нити, тянущейся в пространстве, он легко отыскал дорогу назад. Предавшись кулинарному искусству, Шен в какой-то момент совсем потерял счет времени и сейчас уже не был уверен, раннее ли утро или все еще ночь.

Муан полулежал на диване, свесив ноги на пол, и дремал. Шен задумчиво застыл на пороге и вдруг осознал, что идея с булочкой – это тупо. Если бы их было много, можно было бы как-то отшутиться, но одна?.. Хотя это «примирительная» булочка, не слишком ли глупо будет предложить ее в знак примирения? И не полетит ли эта булочка в него?

Шен тихо прошел в комнату и положил булочку на столик перед Муаном. Сам он отошел как можно дальше – сел в кресло, стоящее в углу у стены, и принялся ждать. Решив, что самоудалился от булочки на достаточное расстояние, чтобы не быть уличенным, он вздохнул с облегчением. Подперев голову рукой, Шен стал наблюдать, как вздымается в такт вдохам грудь старейшины пика Славы.

Муан пока не подавал никаких признаков, что собирается проснуться. Шен подумал, что, может, стоило положить булочку ему на грудь? А то вдруг он проснется и не заметит ее. Разные дурацкие мысли лезли ему в голову, пока он сидел и ждал. Прошел час, начался другой, и Шен все-таки уронил голову на подлокотник и расслабленно засопел.

Муан проснулся в таком же дурном расположении духа, в каком и засыпал. Он угрюмо уставился в потолок, ни о чем толком не думая, но продолжая чувствовать себя крайне подавленно. Сделав тяжелый вздох, он сел, после чего заметил лежащую на столе белую паровую булочку и следом – спящего в дальнем кресле Шена.

Что за одинокая сдоба на столе? Когда Муан засыпал, ее точно не было, значит, принес Шен. Очевидно, булочка предназначается Муану. Он аккуратно, двумя пальцами поднял ее и поднес к глазам. Та уже давно остыла и немного подсохла.

Муан все еще не мог уловить, что это значит.

Он должен ее попробовать или это не для еды?

Мечник снова посмотрел на спящего в кресле Шена, окинув его более внимательным взглядом, и теперь до него стало кое-что доходить. Одежда Шена и даже волосы в некоторых местах были испачканы мукой.

«Он назвал меня придурком и улетел как от огня, чтобы приготовить для меня булочку? – Что-то в этом предположении явно не стыковалось. – Вряд ли он приготовил только одну булочку. Может, он приготовил много, спокойно съел их, а оставшейся решил-таки поделиться со мной? – Звучало более правдоподобно. – Что ж, хотя бы это довольно неплохо. Еда, приготовленная Шеном. Попробуем!»

С этими мыслями Муан откусил кусочек.

Выражение его лица почти сразу стало крайне болезненным.

«Нет! Ложные выводы! Он решил меня отравить! Как я мог так глупо попасться на единственную булочку на столе!»

Пока Муан бледнел и зеленел, Шен проснулся, почувствовав движение, и с интересом уставился на него.

– Ну как тебе?

– Ты НАСТОЛЬКО на меня зол?! – прохрипел Муан.

Шен озадаченно посмотрел на мечника.

– Невкусно?

– Да ты знаешь толк в мести!!

– А ну отдай мою булочку! – расстроился Шен. – Кто тебе вообще сказал, что она для тебя?

Муан слабо дышал, откинувшись на диван.

– Не может все быть настолько плохо! – возмутился Шен. – Дай я попробую!

Он подошел к Муану, перегнулся через столик и попытался вырвать булочку, зажатую в его сведенной судорогой руке.

– Что? Решил совершить самоубийство? – воспротивился Муан и запихал всю оставшуюся булочку себе в рот.

– Да если ты помрешь, я тоже кони двину! – взывал Шен. – Выплюнь каку! Выплюнь!

«Да уж… Не такого эффекта я ожидал», – потрясенно подумал он, глядя, как Муан давится, но глотает булочку. Судя по ощущениям через их связь, мечник преувеличивал не так уж сильно.

[Я была права!] – гордо сообщила Система.

«Когда?»

[Когда говорила, что это для отравления].

«Вот с таким вот желанием примирения, черт возьми, приготовлено», – кисло подумал Шен.

Муан прекратил изображать исходящегося конвульсиями умирающего заклинателя и громко рассмеялся, схватившись за живот.

«Я так и не понял, кто над кем поиздевался», – констатировал Шен.

Глава 130. Они пожелали обсудить спорные моменты (увы)

Муан продолжал смеяться, а Шен отошел и сел на кровать, стоящую в стороне у стены.

«Что на меня нашло? Как я вообще додумался до такой светлой идеи?» – поразился он.

– Что стало с остальными булочками? – роняя слезы, уточнил Муан.

– Беспокоишься, что я отравлю ими окрестных фейри?

– Пожалей хотя бы зимнего короля!

– Если бы и были еще булочки, они бы все достались исключительно тебе, – злорадно произнес Шен.

– Как жестоко! Воистину злодейство, достойное хозяина Проклятого пика! – оценил Муан, а Шен поморщился. – А если серьезно, на кой вообще ты взялся готовить? На кухне закончилась еда?

Шену пришлось всерьез задуматься, зачем он это сделал. Не обнаружив сегодня Муана на кухне, он отчего-то решил, что мечник там не бывает. Как глупо! Конечно же, он приходил в другое время и знал, чем именно там можно поживиться. Идея с булочками под веселым взглядом Муана превратилась в полнейший абсурд.

«Это все ночь, – решил Шен, – ночью странные мысли лезут в голову…»

Вообще-то, когда его посетила мысль приготовить нечто «примирительное», он не задумался, как это может выглядеть со стороны. Но сейчас, если прикинуть здраво, походило то ли на попытку убийства, то ли флирт…

«Чушь какая!» – мысленно фыркнул он.

Он всегда ощущал себя несколько социально неловким в вопросе проявления расположения к людям, а опыта в том, как проявить заботу, тем более по отношению к другу, у него не было и подавно.

«Не мог же я подарить ему в знак примирения цветы…»

«!!»

До Шена дошло, что в черном замке стоит розовый цветок, преподнесенный Муаном. Его лицо потемнело.

– Что такое? – заметил резкую перемену в настроении Муан.

Шен кинул на него такой испепеляющий взгляд, что мечник поежился и сразу стал припоминать, что такого успел сказать.

«Черт возьми! У меня и в мыслях не было, что это можно воспринять как-то двусмысленно… – Шен чувствовал ярость. – Муан, я тебе еще отомщу!»

Последнюю фразу мечник смог уловить.

– Отомстишь? – наигранно испугался он. – Булочки не хватило?

Шен кинул на него еще один уничтожающий взгляд и постарался лучше контролировать свои мысли.

«Система! Как главный герой за своими пассиями ухаживал?»

[Чего-чего?] – поразилась та.

«Ну… эм… конфеты, цветы, ресторан, кино… мне больше ничего в голову не идет».

[Вы совсем забыли новеллу? Если исходить из среднестатистических данных, то обычно он вставал в сексуальную позу или был какой-нибудь фан-сервис типа голого торса, или мокрой одежды, или закатанных рукавов и сильных мускулистых рук. Девушка млела, он ее целовал, ну и дальше пошло-поехало…]

«Нет-нет, мне не такой результат нужен. Я хочу… – Шен злорадно улыбнулся, – чтобы какая-нибудь мелочь заставила его залиться краской, да-а-а. Моя месть будет страшна».

[Не зря вы столько времени выполняли роль злодея, – вздохнула Система. – Очевидно, она не прошла для вас бесследно].

Шен загадочно посмотрел на Муана. Тот сразу понял, что друг задумал что-то каверзное. Но, несмотря на это, готов был терпеть мелкие неудобства, пока хозяина Проклятого пика это развлекает. Воспоминание о том, каким безжизненным и печальным может быть его лицо, больно врезалось в сердце мечника.

– Ты выспался? – вздохнув, спросил он.

Все же Шен спал в кресле и, очевидно, не очень долго.

Шен, ушедший глубоко в свои мысли, встрепенулся.

– Меня переполняет энергия, – поделился он. – Погоди…

Старейшина пика Черного лотоса прикрыл глаза и присмотрелся к своему золотому ядру. Ну как золотому… тьма внутри него мерцала золотом и перламутром. Это не было похоже ни на что, что происходило с его золотым ядром ранее. Слова зимнего короля о лакомой добыче беспокоили Шена, поэтому он решил, что должен попытаться скрывать свое золотое ядро и ауру. Обычно заклинателям нужно разрешение и физический контакт, чтобы увидеть золотое ядро другого человека, однако не стоит сбрасывать со счетов, что сильные заклинатели способны пробиваться через защиту, да и мощь самого объекта интереса играет не последнюю роль. Не хотелось бы начать светиться для остальных так, как Ал какое-то время сиял для самого Шена.

Спустя несколько медитативных минут Шен открыл глаза и вновь посмотрел на Муана.

– Посмотри, ты можешь разглядеть мое золотое ядро? Видишь, что оно не совсем обычное?

Муан пригляделся и ответил:

– Думаю, я плохой объект для подобных испытаний. Все-таки мы связаны. Вероятно, обычные люди видят тебя несколько иначе.

– То есть ты видишь в моем ядре «мерцающую тьму»? – нахмурился Шен.

– Да, но ведь это не значит, что у тебя не получилось.

Шен вздохнул и вновь прикрыл глаза. У него было немного идей, что еще можно предпринять.

Постепенно мысли ушли далеко от первоначальной темы. Он вспомнил о том, как Муан отобрал у него воспоминания Шена, и это стало раздражать. В конце концов, какое тот имеет право забирать у него память? Это его личная, частная собственность, и какие бы ни были у Муана мотивы, это неправильно. Шен мог это принять потому, что лично для него эти воспоминания были памятью постороннего человека. Но Муан не знал правды и отнесся к нему как к какому-то кретину, неспособному решать за себя.

– Да что такое с тобой сегодня? – возмутился старейшина пика Славы. – Твое настроение скачет каждые десять минут!

Шен перевел на него взгляд.

– У меня было немного возможностей проанализировать произошедшую череду событий. Вот теперь… наверстываю.

Начиная с испытания пика Духовного щита, все так закрутилось, что и перевести дух толком времени не оставалось. Все мысли были под влиянием момента и эмоций, даже вчера… он был так сражен поступком Муана, что упорно не понимал, что вообще происходит.

– Что тебя беспокоит?

«Меня беспокоит, что ты скрыл от меня мою личную вещь! – не сдержавшись, мысленно воскликнул Шен. – Ты не имеешь никакого права решать такие вопросы за меня!»

Муан порадовался, что этот крик прозвучал в мыслях, а то от неожиданности мог свалиться с дивана.

– Я сделал это, потому что беспокоюсь.

«Твое беспокойство переходит границы».

Лицо мечника побледнело, на скулах заходили желваки.

– Переходит границы? – зловеще переспросил он, вставая с дивана. – После всего произошедшего ты говоришь, что у моего беспокойства должны быть границы?

– Отдай мне статуэтку! – твердо потребовал Шен.

Муан медленно приблизился к нему. Его синие глаза блестели, в их глубинах заполыхал яростный огонь. На мгновение у Шена промелькнула мысль, что тот его сейчас ударит.

– Думаешь, я несерьезно? Полагаешь, мои слова о том, что я от тебя не откажусь, были не серьезны? Я произнес это! Я сделал шаг навстречу! А что ты? – с вызовом спросил Муан. – Что я слышу от тебя в ответ? Что тебе хотелось моей привязанности? Иногда тебя устраивает мое беспокойство о твоей персоне, а иногда оно «переходит границы»?! Какие, мать твою, границы?!

Последние слова Муан выплюнул, нависнув над Шеном так низко, что тому пришлось упереть ладонь в его грудь. Эта пламенная речь поразила Шена, и он собирался ответить, что…

– Прошу прощения, что прерываю. Вас просил подойти его светлость король Элас.

Шен резко повернул голову. В дверях застыла невероятно худая девушка-фейри с огромными глазищами в половину лица. Когда она моргала, веки ее странно складывались, и это напомнило Шену представления о пришельцах из его мира.

Муан отстранился, фыркнул и сложил руки на груди. Больше на Шена он принципиально не глядел, приподняв нос чуть выше необходимого.

– Что ж, идемте, – произнес мечник и пошел к фейри.

– Погодите, – озадаченно произнес Шен, – он просил подойти именно Муана?

– Да, – тут же подтвердила фейри. – Вас попросили отдыхать.

«Что еще произошло за эти дни, пока я спал?» – мысленно обратился Шен к мечнику.

«Тебя это не касается, – бросил Муан. – Следи за тем, чтобы твое беспокойство не перешло границы».

«Злопамятность – не самая твоя приятная сторона», – прокомментировал Шен.

«Удивлюсь, если у меня вообще окажутся приятные стороны», – отозвался Муан и больше ничего не говорил, ни мысленно, ни вслух.

Они с фейри ушли, а Шен откинулся на кровать и прикрыл глаза. Вдруг он провалился в снежный предел. В прошлый раз, после того как ему удалось осознать себя в этом месте безотносительно к девушке, лежащей на льду, он больше не перемещался сюда, но не забыл о ней и думал разобраться позже. Однако сейчас обрадовался, что его отвлекли.

Девушка больше не лежала бессильно на льду, она сидела, расправив платье, и смотрела на него внимательным, осмысленным взглядом. Теперь Шен смог лучше ее разглядеть и заметил, что у нее острые, чуть загнутые на кончиках ушки фейри.

– Спасибо, – первой обратилась к нему девушка. – За то, что поделился со мной энергией. Что позволил вновь почувствовать холод… и жизнь.

Шен постарался не измениться в лице, хотя мысленно скривился. Снова странный призрак прицепился к нему и стал подпитываться, а он и не заметил!

– Кто ты такая? Где мы находимся?

– Называй меня Ланнан, заклинатель. Я одна из зимних фейри дома Снов. А место… Это моя темница.

– Как я здесь очутился?

– Не знаю. Но ты подарил мне надежду. И вместе с тем – великую боль.

Шен непонимающе нахмурился.

– Я ждала долгие годы, чтобы наконец угаснуть и заснуть. Ты дал мне энергию и пробудил ото сна. Если я смогу выбраться отсюда, то отблагодарю тебя, если же нет – прокляну.

«Вот так новость! Сама впилась в мою энергию, а теперь еще и недовольна!»

Но вслух Шен не возмутился, прекрасно осознавая, что Ланнан, проведшая в холодном плену много времени, не совсем трезво мыслит.

– Где твоя темница? Что это за место? – вновь потребовал он объяснений.

«Интересно, раз отныне я главный герой, мне полагаются какие-нибудь бонусы за спасение сирых и убогих?» – меланхолично подумал он.

Ланнан сокрушенно покачала головой.

– Я была на зимнем балу. Это последнее, что я помню.

«Точно не на том зимнем балу, на котором был я».

– Я постараюсь помочь тебе, – вслух произнес он.

Девушка вскинула на него взгляд, в глубине ее глаз забрезжила робкая надежда.

– Пока я не придумал, как отсюда выбраться, постарайся подпитаться моими силами. Ты должна быть бодра, чтобы побег удался.

Девушка недоверчиво посмотрела на него и судорожно кивнула. Шен открыл глаза и уставился в потолок.

«Нужно спросить зимнего короля о ней, – решил он. – Заодно и повод посмотреть, о чем там они секретничают с Муаном».

Он поправил одежду перед зеркалом, стер компрометирующие следы муки, дотронулся до растрепанной косички… и понял, что лучше ее пока оставить как есть.

Шен долго шел по длинным коридорам, следуя за серебряной нитью. В какой-то момент он услышал музыку, а спустя несколько минут вышел в бальный зал. Бал все еще продолжался, фейри скользили в танце. К Шену тут же подлетело несколько кандидатов в танцевальные партнеры, однако на сей раз рядом не было Муана, готового прервать разгорающийся ажиотаж. Шен вздохнул, проследив за серебряной нитью, тянущейся через бальный зал к противоположному коридору. Старейшина пика Черного лотоса провел рукой, и невидимая стена оттолкнула настойчивых фейри. Он пошел в другую сторону бального зала, обходя помещение по периметру.

«Интересно, что сталось со старейшиной Тельгом? Поверить не могу, совершенно забыл о нем! Хотя, должно быть, он давно вернулся в орден».

Шен прошел еще несколько коридоров и оказался перед большими высокими дверями, напоминающими двери в залу Глубинной тьмы. На мгновение он замер перед ними, однако ощущение присутствия Муана настойчиво звало вперед. Шен толкнул двери и оказался в проходе между двумя трибунами. Впереди, словно на импровизированной сцене, стоял Элас и как раз объявлял:

– Суд над заклинателем Тельгом Веаном и заклинателем Муан Гаем объявляется открытым!

Муан был почти счастлив, когда пучеглазая фейри принесла послание от зимнего короля, прервав его, иначе… Что он вообще собирался сделать?

Какая жадная, оказывается, у Муана натура. Раньше он думал, что достаточно будет понимания, что Шен жив, здоров и живет с ним под одним небом. Затем решил, что лучше будет видеть его почаще, чтобы всегда быть готовым прийти на помощь и защитить. Стать ему другом, надежным тылом, верным соратником. Чего же больше?.. Ему хотелось встречного участия, чтобы и к нему относились так же.

Насколько по-особенному Шен к нему относится? Как мог решиться пожертвовать своей жизнью ради ученика? Как мог поставить свою жизнь ниже жизни Ала? Как мог поставить две их жизни ниже жизни Ала? Ведь он не мог не понимать, что, умерев, заставит и Муана корчиться от мук.

Шен ведь ничего толком и не сказал. Никак не прояснил своего отношения. Муан самонадеянно решил, что, чувствуя его эмоции, он все поймет. Не слишком ли он самоуверен?

«Я так сильно желал, чтобы ты привязался ко мне!»

На грани жизни и смерти почему Шен выразился именно так? Желал привязанности, но сам… Дорожил ли?

Мечник криво усмехнулся. Было глупо чего-то ожидать от этого несносного хозяина Проклятого пика. Шен хотя бы искренен: говорит только то, за что готов нести ответственность.

«Желал, чтобы ты привязался ко мне». Четко и по существу.

Не веря своим ушам, Шен медленно прошел вперед. Тельг и Муан стояли на двух круглых постаментах, словно статуи. Старейшина пика Таящегося ветра выглядел осунувшимся и бледным, Муан казался безэмоционально-отрешенным.

– Заклинатель Тельг Веан обвиняется в попытке срыва зимнего бала, а также в попытке убийства главы одного из старейших родов фейри – рода Снов – Ти Ши Ни. Вместе со своим сообщником заклинателем Муан Гаем он напал на Ти Ши Ни и покалечил более сотни других фейри, вступившихся на защиту главы рода Снов!

Трибуны неодобрительно загудели. Подошедший ближе Шен разглядел, что они поделены на секторы: в одном секторе находились потрясающей красоты полуголые девушки с крыльями бабочек, в другом – жутковатые существа с серой кожей и выступающими из-за губ клыками, третий занимали здоровенные по сравнению с другими фейри существа, слегка покрытые синим пухом, еще один – и вовсе диковинные фейри с узловатыми ветвями вместо голов и столь же древовидными руками, глаза их располагались на уровне худой голой груди. Шен так на них засмотрелся, что пропустил момент, когда ближайшие к нему трибуны развернулись в его сторону. Следуя за всеобщим вниманием, Элас перевел на него взгляд, а затем рукой предложил присаживаться.

Шен растерянно сел на место с краю первого ряда, в секторе, который занимали фейри с белоснежными телами и огромными рогами на безликих головах. Ярким алым пятном старейшина пика Черного лотоса выделялся на их фоне.

«Муан, что происходит?»