Глазами сердца

Наталья Назарова

Глазами сердца

Личный путь

Из священного источника,

зарождая абсолют,

создаётся что-то прочное,

что потом осознают.

Антихрупкость, осолённая

испытаниями лжи,

в жизнь всегда была влюблённая,

не меняясь на гроши.

Мнений ржу отмыв и доводов,

распрямила гордый стан.

Ей не нужно инфоповодов

создавать самообман.

Ей не спрятаться за истиной

многочисленных цитат.

Её путь – один-единственный,

подходящий в аккурат.

Наша звезда

Ровное пламя душевного света

ровно мерцает в рассвете весны.

Птицам весенние видятся сны.

Месяца ломтик молочного цвета.

Гулко в ночи чьи-то лают собаки.

Мерно скрипит чуть заснеженный путь.

Зимы уходят, и не обмануть

сердце влюблённого в жизнь человека.

Вновь по-весеннему капает с крыши

длинных сосулек сияющий ряд,

и, встрепенувшись, берёзы стоят.

Новые веточки тянутся выше.

И возле месяца наша звезда

светит любовью душевного света

в нашу весну изумрудного цвета,

и пролагают свой путь поезда.

Обыкновенный снег

Обыкновенный снег летит;

и хорошо, и неприметно.

Он сам себе принадлежит.

Его свобода многоцветна.

Он был прозрачен, как простак,

доступен, чист и неподкупен,

потом затоптан, и впросак

всё попадался многим людям.

Но, выбирая быть собой,

он улетал и возвращался;

блестел, кружился, улыбался –

искристый, чистый, голубой.

Легко ему свободным быть.

Он, белой шубы не жалея,

накрыл террасы и аллеи

в надежде холод победить.

Тихое таинство

Тихий Сочельник. Светло и уют.

Пахнет весной. Ясноглазые блики

розовых всполохов неба плывут.

Смотрят сквозь ветви священные лики.

Тихая радость. Затеплился свет

в утреннем Солнце благого рассвета.

Нет непогоды и сумрака нет.

Радостью этой душа отогрета.

Тихое таинство. Матерь Христа,

миру родившая светлое Чудо,

не отреклась от святого креста,

чтоб не боялся Спаситель Иуды.

В первозданном серебре

В первозданном серебре, в облачном тумане,

с красотой наедине, в снежно-белой раме

соткан белый-белый день из хрустальной нити,

и бликует светотень. Профиль Нефертити

высечен на небесах лунною дорогой.

В разметавшихся снегах зимнего немного.

Вёсны, поступью легки, не сказав ни слова,

зажигают огоньки снова, снова, снова,

и туманами плывут зори на восходе,

и сияют там и тут звёзды в хороводе.

Покаяние

Закрывая людскую грязь,

мерзость помыслов, слов и дел,

отстранённо, не торопясь,

отрезвляющий снег летел.

Грязных образов перебор,

самомнений и суеты.

Покаяние – приговор

обладателям пустоты.

«Я» – в начале и «я» – в конце,

в чужой жизни, в чужой судьбе

и в трусливом самом лжеце,

в оскотинившемся рабе.

Прикрывает суровый снег

недушевную наготу.

Как зовут тебя, имярек?

Тебе, вижу, невмоготу.

Начинай свою пустоту

чистым снегом хоть наполнять

и душевную наготу

покаянием исцелять.

Завистникам

Вы, экспертных своих навысказывав мнений,

далеки от меня, как Земля от Луны.

Ваши взгляды, я вижу, обычны, земны,

но стремится наружу непризнанный гений.

Если б вам переделывать было легко

свою жизнь, вы б не стали о судьбы мараться

и мечтам об успехе большом предаваться.

Вы, быть может, ушли бы уже далеко.

Но есть я. И работа у вас закипела:

нужно всё опровергнуть, украсть, перенять.

Можно жизнь на чужую судьбу променять,

а потом не заметить, как жизнь пролетела.

Утро

Растуманилось утро. Елейно, бесшумно

он окутал деревья в Нескучном саду.

Как красиво, заманчиво, благоразумно

приоделись берёзы в переднем ряду!

Купол храма неявно слепит позолотой,

приглушённы поющие колокола.

В мире пахнет любовью, уютом, заботой,

словно Ангел простёр золотые крыла.

Присмотреться, и видится свет зарожденья

новых почек сирени в согретых ветвях,

и в туманном божественном прикосновенье

просыпается утро в незримых кистях.

Божьи жернова

Создатель ловкий потрясений,

начни себя осознавать.

Святых невидимая рать

зло отражает без движений.

И ты уже теряешь меч.

Слова твои, подобно стрелам,

по вражеским паля прицелам,

к тебе вернулись, как картечь.

И ты в ответе за слова.

Сильна невидимая вера.

Из зла рождается химера,

но мелят Божьи жернова.

Бесстрастен страшный Высший суд.

Твои дела тебя найдут.

Вещунья

Сединами убелена

твоя надменная могучесть,

а в гордом взгляде – невезучесть,

как подвесная пелена.

Вещаешь мрак, небытие,

смотря в тревожащее завтра,

и всё сбывается, всё – правда

в тобой придуманной судьбе.

И радость, данная сполна,

обменена на невезучесть.

Ты демонстрируешь могучесть

и восклицаешь: «Я права!».

Тебе счастливой трудно быть.

Ты «правдой» выбрала травить.

Дочери Венеры

И жемчуг воссиял, и дочери Венеры

спустились в мир в его вечерний час,

и мир глаза узрел, услышал дивный глас

и розлил счастье в тонкие фужеры.

И в пятницу неистовое чудо

провозгласило жизнь и стало плотью,

и мартовскому снегу половодье

пришло на смену жаждой абсолюта.

И воссияла розовым Венера,

одаривая жемчугом любимых

детей своих, и чар неуловимых

дурманяще витает атмосфера.

Будь

Говори, звени, присутствуй,

собирай душевно залы.

Это высшее искусство –

дать любовь, которой мало.

Отдавай любовь безбрежным,

как корабль в океане.

Будь спонтанным, безмятежным,

перешагивая грани.

Не держи в запасе слово,

отпускай его по ветру.

У молчания златого

очищай златую цедру.

Говори, звени, струись.

Это правда. Это жизнь.

Ода великим

Великих рук великий ум

я воспеваю велегласно

и верю: были не напрасны

творцов великие труды.

Благословение небес

дано вам щедрою рукою,

и к жизни Красною строкою

спасённый праведник воскрес.

Нет лёгких истин, вечных зим.

В окно заглядывает Солнце,

и вы, уставшие тевтонцы,

любовь возводите в мейнстрим.

Я вас любя благодарю

и руки умные ценю.

Это моя вечеринка

Не советуй мне, друг, не советуй мне, недруг.

Не печалься, советчик, улыбке моей.

Мой изменчивый вайб непопутного ветра

неизменней попутных ветров февралей.

Вот метель, вот капель, дымка, Северо-запад…

Было 20 недавно, и пела свирель.

Вот собака даёт дружелюбную лапу;

дерзновенно влюбляется новый апрель.

На своей, на своём, на своих, со своими…

Для чего инспектировать чьё-то «своё»?

Мои годы и дни будут только моими,

а чужое вовеки не будет моё.

Не советуй про жизнь; я тебя не просила

делать лучше. Оставь мне моё «хорошо».

Я смакую своё; твоего не вкусила.

Юго-запад. Рассветы. Июнь, и свежо.

Немолчные уста

Незыблемых учителей

я чту немолчные уста.

Природа, лес, огонь, вода

спесивых мудрецов святей.

Священный снег прямой зимы –

для украшения глубин.

Суров бесстрашный исполин.

Его намеренья прямы.

Медвян рассвет и горд Восток,

родивший Солнце в темноте.

Так в первозданной наготе

весной рождается цветок.

Сильны немолчные уста.

Их философия чиста.

Благословение

Благословение Господне

стекает каплею свечи.

Весною прилетят грачи,

а нынче – дни предновогодни.

Вот новый снег. Белым-бело.

Пушисты сосны, пихты, ели…

Гадательно, через стекло,

на мир апостолы смотрели.

И падали два башмачка,

прошедши путь до середины,

восстав для новой половины

и тренируясь для прыжка.

Господь от зла освободил

и в добрый путь благословил.

Пока мы злу мешаем жить…

Пока мы злу мешаем жить,

зло победимо в этом мире.

Так в поединке и в турнире

собой умейте дорожить.

Не сторожите бденно зло –

его следы видны повсюду.

Подобно мрачному этюду

оно себя преподнесло.

Из злых речей и злых очей

текут отравленные реки.

Душевно мучаясь, калеки

во власти собственных бичей.

Летит бесстрастный бумеранг

по следу точно к адресату.

Со злом произведя расплату,

легко подписывает бланк.

Мы злу собой мешаем жить.

Собой умейте дорожить.

Незапятнанный снег

Незапятнанный снег не спеша пролетает,

и живой новизны простирается дух,

и неслышное белый туман расстилает,

и становится слышимым образ и слух.

Тку из слов берега и строптивую реку,

водопады страстей и раскидистый клён.

Незапятнанный снег на судьбу человека,

примеряясь, ложится, нерукотворён.

Белой мантией время накрыло ушедших,

и невидимым сделался видимый след.

Так, в живой новизне совершенствуя шедших,

создаётся неистовый видимый свет.

Зажигай свой фонарь, несгибаемый лучник.

Пусть летят твои стрелы к ветрам новизны.

Прошлый снег был ноябрьский жестокий разлучник,

но дела его вовремя завершены.

Хлеб

Золото, ладан и смирну

люди несут к алтарю.

Свято, торжественно, мирно

важное проговорю.

Тихий источник блаженства

пламенем ровным горит.

На языке совершенства

всё о Тебе говорит.

Вверх поднимается голос,

взгляд устремляется ввысь.

Хлебный колосится колос,

славит художника кисть.

Славу Творца умножая,

словом целебным творю.

Хлеб моего урожая

свято несу к алтарю.

Жизнь

Вот угодья васильков,

светлый день и светлый дом,

и святые небеса

голубы, как бирюза.

Журавлей протяжный клик

в вышине дерев возник.

Разливается, как песня,

горный трепетный родник.

Лань стрелой летит сквозь сад;

томно дремлет леопард.

Васильковая поляна,

тёплый вечер, звездопад…

Под ногами каждый день –

жизни новая ступень.

Пустошь

Обитель зла в фальшивом сердце,

злорадством мучаясь, живёт.

Завистник ядом истечёт,

пока, как маслице на хлебце,

чужую благодать жрёт.

И голодны его уста,

и холодна его утроба.

О, Гулливер, смотрите в оба,

а лучше выпишите счёт.

И пусть расплатится завистник,

утратив разум навсегда.

Тот яд как мутная вода,

что всю впитал тысячелистник,

стоящий бодро средь зимы.

Теперь там пустошь и холмы.

Останься человеком

Будь верным самому себе.

Власть, деньги, почести и слава –

искус. Великая держава –

в житейском поприще, в избе.

Не возгордись. Сумей сберечь

среди искуса человека.

Так происходит век от века:

сердечность трудно уберечь.

Рукоплесканий слышен гул.

Не измеряйся фанфаронством.

Люд склонен к идолопоклонству.

Останься прям среди акул.

Не стань зажравшимся рвачом

и ушлым тёртым калачом.

Потомок казаков, поэт

Потомок казаков, поэт,

хранитель пушкинских традиций,

я вижу жизненный сюжет

в многообразье композиций.

Бесстрастен взгляд пытливых глаз;

я ноты жизни слышу сердцем,

и что сияет напоказ,

гротескно лжёт в ритмичном скерцо.

От дел ненужных удалив,

стезю другую дал Всевышний.

Тот день был ясен, молчалив,

и наливались соком вишни.

Тот август подарил перо

и мудрость чувствовать нутро.

Хранитель пушкинских традиций

Хранитель пушкинских традиций,

я множу славу твоих слов,

и ты, неправедник Христов,

в них ныне, присно будешь длиться.

И говорят твои уста

моими рифмами сквозь веки,

и пробиваются побеги

цветов тернового куста.

В младом июне каждый год

мы празднуем твоё бессмертье.

Служенье муз и вдохновенье

заслуженный приносят плод.

Пишу онегинской строфой,

и вечно жив приятель мой.

Святая тишина

В непушкинские времена

храни свой слог, великий гений.

Иконостас твоих творений

грядущим восхвалён сполна.

Надежд и чаяний своих

не разглашай постылой черни.

Глупы, наивны, эфемерны

их представленья о других.

Кладя в алтарь свои труды,

отгородись от жалкой спеси.

Всевышний даровал в процессе

тебе негласные бразды.

И воссияла тишина,

величием освящена.

Рождественский пост

Рождественский пост. Помолчим, встрепенёмся,

от суетных маленьких дел отдохнём,

заглянем в себя и посмотрим на Солнце,

а лишнее выбросим и уберём.

Доделаем дело. Любимый декабрь

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.