Урожайная страда – 2005

Артем Подпорин

Урожайная страда – 2005

***

"Я рассчитывал, что будет немного проще. Но сначала мне пришлось пожать то, что посеяли другие."

– Автор неизвестен

Аннотация

Лето выдалось жарким и пыльным. Днём – грохот моторов, запах солярки и постоянный зуд от колючей соломы. Ночью – короткий сон и снова в поле. Комбайн ломался чаще, чем хотелось, день тянулся медленно, но выбора не было.

Практика в хозяйстве не сулила ни открытий, ни подвигов. Просто работа, которая не спрашивает, нравится она тебе или нет.

Переезд

Вереница комбайнов, возможно, уже прибыла к месту назначения, тогда как мы не преодолели и половины пути и снова остановились на трассе. Мне неизвестно, как распределяли комбайны между мастерами в этом сезоне, тянули ли они жребий или решали по знакомству, но нам достался, пожалуй, самый поношенный экземпляр, который вообще не стоило выпускать в поля.

Где-то на протяжении месяца с самого утра до позднего вечера мастер и я занимались его восстановлением в гаражах. Помимо стандартного технического обслуживания, которое включало проверку и заправку смазок, смену ремней, направляющих пальцев и сегментов резцов на косилке, у нас плохо заводился двигатель, отсутствовало стекло в двери, и находилось бесконечное «что-то ещё» по мелочам. Этот комбайн, похоже, пережил не один сезон, а два или три, причём без особого ухода. Непонятно, как его вообще допустили к работе.

Виталик, однако, был вдохновлён, когда перед ним предстал металлический великан красновато-рыжего цвета с классической белой надписью "Нива" на проржавевшем зерновом бункере. Всё, что случалось с комбайном, казалось, не могло его разочаровать. Я же не разделял этот восторг – для меня каждый день практики был пыткой. Всё происходящее было полной противоположностью тому, чем я хотел заниматься в свои двадцать с небольшим лет.

Сначала ты стараешься не испачкаться в солидоле или грязи, бережёшь одежду, обувь. Но очень быстро понимаешь, что это бесполезно. И даже мыть руки или умываться в течение рабочего дня нет смысла. С первой секунды каждого утра я мечтал, чтобы день поскорее закончился. Вставали мы в шесть утра, а работали до десяти – одиннадцати ночи. Но, несмотря на это, я всё равно, хотя бы на час, приходил в гараж сразу после практики, чтобы хоть немного порепетировать. Товарищи говорили обо мне, что только зубы оставались белыми, а одежда напоминала старый матрас, покрытый пылью. Ударишь по нему, и сразу окажешься в облаке пыли.

К сожалению, практика была обязательным условием для получения диплома сельскохозяйственной академии и проходила непосредственно перед защитой диплома на последнем курсе. Нас распределяли по сельским хозяйствам, зерносушильням и картофелехранилищам. Поэтому работа на комбайне в этом случае считалась привилегией. Ведь перспектива пару месяцев провести в сыром помещении, отбирая хороший картофель от гнилого и таская мешки на плечах, мало кого могла заинтересовать. После работы на складе с картошкой некоторые неделю не могли распрямить спину. А кто-то задыхался от гнилостного запаха, который не выветривался даже после нескольких стирок одежды.

Под каждой группой комбайнов закрепляли определённые участки для сбора зерновых культур. У каждого хозяйства была своя стоянка и гаражи для ремонта. Иногда комбайны перегоняли между хозяйствами – например, чтобы помочь с уборкой урожая там, где не успевали в срок.

Хозяйство, куда отправили нас, находилось в тридцати километрах от ремонтной базы, где мы провели первые недели, готовя комбайн к покосу. В назначенный день рано утром все комбайнёры были готовы к перегону машин, в том числе и наша команда из двух человек – мастер и я, стажёр. И, словно огромный металлический змей, вереницей из более чем десяти машин, мы отправились в путь. Впереди, как голова змея, колонну возглавляли два зелёных комбайна. Это были Дон-1500. Они производились на том же заводе, что и "Нива", но по всем параметрам превосходили её. Одним управлял опытный комбайнёр, работник хозяйства, а другой доверили студенту, который шёл к диплому с отличием.

Все восхищались "Донами" и не скрывая завидовали их обладателям. Они реже ломались, в кабине было меньше шума, комфортнее, а главное – они собирали больше тонн зерна за единицу времени. Именно на это ориентировался заработок комбайнёра. В свою очередь, комбайнёры "Донов" завидовали немцам, которые приезжали помогать с уборкой на своих Claas Dominator. В их кабинах было, как в иномарке: удобные сиденья, кондиционер, отличная звукоизоляция. Ходили слухи, что комбайнёры на них работают в домашних тапочках и белых рубашках, а ещё слушают музыку во время работы. Это казалось чем-то невозможным на "Ниве", где шум двигателя был таким, что приходилось кричать в ухо друг другу, чтобы быть услышанным. А когда при покосе поднималась пыль и частицы соломы, в кабине было не лучше, чем снаружи. Но стоило вспомнить про картофелехранилище, как текущее положение дел уже не казалось таким уж плохим.

Однако уже в начале пути у нас начал глохнуть двигатель. И когда это произошло в пятый раз, даже мастер потерял энтузиазм. В очередной раз мы остановились, заехав правыми колёсами на обочину, но всё ещё преграждая движение сзади идущим автомобилям, снова создав небольшую пробку. Ситуацию усугубляло то, что двигатель заводился не сразу. Пусковой механизм был неисправен, а ещё где-то постоянно "заливало" свечи. Приходилось прилагать усилия, прежде чем в очередной раз дёрнуть верёвку с рукояткой и услышать рёв двигателя. Такой способ заводки называли "с ручки".

"Кто-то, видимо, специально накидал путёвок", – сказал мастер, когда в очередной раз был вынужден выкрутить кольцо бака и достать оттуда очередной кусок путевого листа. Бумага забивала фильтр бака и не давала солярке проходить в двигатель, из-за чего он и глох. Кто знает, сколько ещё там плавало этих бумажек. Главное, что достать их из бака было невозможно. Со временем таких обрывков становилось меньше, но они попадались нам даже в последние дни практики.

Вечер наступил незаметно – закатное солнце скрылось за кронами деревьев, а затем пришла ночь. Мы сделали где-то двадцатую остановку, и нам оставалось ещё около десяти километров. На ходу "Нива" движется примерно двадцать километров в час. Наши товарищи уже давно припарковали свои машины в хозяйстве и разъехались по домам. Когда же мы подъехали, горел только один фонарь на сторожевой будке, и кроме сторожа с собакой никого не было. Автобус давно развёз работников предприятия, а общественный транспорт сюда не ходил. Нас взялся отвезти экспедитор на стареньком ЗИЛе, который всю дорогу сопровождал колонну.

Дома я оказался во втором часу ночи. В гараже, где мы репетировали с группой, свет уже не горел. Хотя иногда там засиживались допоздна. Я скинул грязную одежду, помыл руки и ноги, лёг на кровать и заснул почти сразу.

Утро

Спустя время я только понял, как любил летнее утро в этом селе. Если бы не привычка курить и не первая сигарета, которая дурманила и кружила голову, то, наверняка, я бы смог ощутить его по-настоящему ещё тогда. Всё та же улица, те же дома, что были вчера, но будто бы новые. Как если забрать машину после ремонта и мойки. Или какую-то вещь из химчистки, которой подарена новая жизнь. Вы снимаете с неё плёнку, как с новой. Она пахнет свежестью, и кажется, будто бы вы соскучились друг по другу. Так и с каждым утром, которое передаёт новый день в ваши руки. Только-только появляются лучи солнца, ещё не проехала ни одна машина, и нетронутая дорожная пыль пока не осмеливается подняться вверх. Это короткое время между тем, как солнце полностью поднимется, и тем, как первые машины отправятся по делам, залают собаки, и кто-то начнёт стучать, жужжать и создавать прочие звуки, занимаясь огородом или пристройкой к дому.

Я садился на велосипед и через пятнадцать минут уже был у дома Иваныча и Серёги, откуда мы на их машине ехали в хозяйство. Таков был неизменный алгоритм каждого утра на протяжении двух месяцев лета. Лета, которое я уже смирился потерять. Оно было не в моём распоряжении, против моих желаний и интересов. Но что было поделать? Все понимали, что это преддипломная практика, а значит, нами можно манипулировать как угодно. Кто захочет потерять прошедшие пять лет обучения в один день? Поэтому никто не оспаривал ни одной поездки и ранее в поля по сбору картофеля или дежурства на току в зернохранилищах. Вопреки тому, что нас готовили как механизаторов сельхозтехники, что подразумевало иной спектр работы – больше связанный с починкой и техническим обслуживанием сельхозмашин. Однако мы прекрасно понимали, что ситуация с сельским хозяйством не была отлажена и по всей стране. Что в других академиях или хозяйствах с 99% вероятностью такие же студенты, как мы, занимались примерно тем же. Да и чего было требовать лучших условий, если сами к академии мы относились как к месту, где можно проявить в лучшем виде своё чувство юмора, хитрость, неряшливость и хулиганство. И учителей мы своих по большей части любили – в том числе за их безграничное терпение и понимание.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.