Размышляя о вечном

Услышьте молчание

Услышьте молчание, люди,Вам слушать не хочется, лень.Мечтая по-детски о чуде,Я умер в назначенный день.И, правда, оно неизменно:Уснешь, и все сбудется вновь.А ты возражаешь надменно,Кошмаря слепую любовь.Печальна минута прощанья,Последняя мирная ночь.Я в землю зарыл обещанья.Ты, дьявола первая дочь,Достанешь меня из могилыИ будешь у ямы стеречь.О Боже, я выпрошу силы,Чтоб в рифму укладывать речь.Отвечу без доли обиды,Что нравится явственный ад.Твой голос, как звук панихиды,Наводит на траурный лад.Но я восхищен, убиенный,Поскольку тобою убит,Карателем, в миг вдохновенный,Теперь ничего не болит.Услышьте молчание, люди,Оно поприятнее нот.Я больше не мыслю о чуде,Хватает небесных хлопот.

Прошу простить

Прошу простить за мой уходПо тропам близящейся смерти.Я – сочинитель дивных од —Иду по вечной круговерти.Смешавшись с водами дождя,Я разольюсь тебе на плечи,Уйду немного погодяИ обернусь грозой под вечер.Другою кажется мне грусть,И ты какая-то другая.Саксофонист сыграет пустьНа нотах будущего мая.Он пусть сыграет вам, двоим:Тебе и, может, кавалеру.Такой воронежский интим.Прими прекрасное на веру…

Как обычно непривычно

Все как обычно непривычно,И воздух пламенем горит,Но мне размашисто, эпичноВесь город тайну говорит.Вот я устал. Вот я не пойманЗа кражу сердца твоего.Но кто-то выпустил обойму:Предупреждение всего.И площадь устлана цветами,Я полагаю – в твою честь.Закат смешался с этажами,Такая будничная лестьЗа то что вовремя не сдалсяИ что с гитарой у окнаТебе во многом признавался,Как похитительнице сна.Но потемнели вдруг аллеиИ безнадежные мечты.Я бы входил в оранжереи,Где б расцветала вечно ты.И как обычно непривычноВдыхать из воздуха огонь.Но пусть играет мелодичноДуши тревожная гармонь.

Не верю

Не верю в расстояние и смерть,Не верю в спор мелодий с тишиною,И под ногами каменная твердь,Которую не чувствую порою.Сентиментально я в тебе погиб,Но это как одно из доказательств,Что верю лишь в любовь, в ее изгибИ в череду каких-нибудь предательств.Я как бы жив: гуляю, сердце повело,Но нужное ни капли не на месте.Не верю в бумеранговое зло.Я возношу тебя, как дело чести.В тебе сейчас расслабленный интим,И, может быть, не сетуешь о прошлом,О мне, мой белокрылый херувим.Не верю в искренности в пошлом.И этих километров словно нет,И смерти для меня не существует.Вот бы тебя, да счастье в двести лет,Но вот беда – другой тебя целует.

Не гасни

Не гасни, я тобой горюДо пепла, как до самой смертиИ облака благодарю.О вы, товарищи, поверьте!Но, из окна махнув рукойТебе и блеклому пейзажу,Я догорю над синевой,Таща любовную поклажу.И на газетных полосах,На первой очереди сводках,Я напишу о небесах,О неземных перегородках.И о барьерах напишу,Где сажа следует пожару.Пока не умер, я спешу,Обнять кленовую гитару.Сыграю что-нибудь для нас:Высоцкого и Окуджаву,А снег стареет – седовлас.Оно прекрасно и по нраву.Пройдет безмолвие душиБолезнью трудноизлечимой.Не гасни больше, не спеши.Тобой живу неповторимой.

Мечты о мае

Вот – школа, майская сирень.Каникулярное начало.Орут-визжат, кому не лень,Им лета розового мало.Сад распустился под окном,И он черемухой украшен.Закат, облившийся вином,Горит уже на фоне башен.Я малость счастье приобрел,Невмоготу и целоваться.Как будто заново расцвел.Я рад к тебе бы приласкатьсяИ прикасаться, говоритьО чем-то важном и великом,И проводить тугую нить,Чтобы любить с весенним шиком.Не то ли ждали для души:Цветы, рассветы и закаты?Ты признаваться не спеши,Мы ныне вольные солдаты…

Сумерки не те

Здесь как бы сумерки не те:Тобой наполнены некстати.И пусто, холодно в кровати.Нет места выпавшей мечте.Подкралась ночь, и во главеПоднялся месяц суматошно,И без тебя мне очень тошно.Хочу поближе с синеве.Не проходи, не покидайИ не рассеивайся с ветром,Стремясь за каждым километром.Мою судьбу не забывай.Где неуютно строить жизнь,Разбей стихи уж на цитатыПро солнце, небо и закаты,И просто, веря, удержись.Пройдут и сумерки, и ночь,И день, и ночь, и все сначала,Но одиночеству все мало.Тебя мне хочется невмочь…

Планета

Преодолею скорость света,Представлюсь атомам ЗемлиИ осознаю – ты планета,А все другие – кораблиКогда-то сделанные кем-тоИ не коснувшиеся звезд.Несется вихрем кинолентаПризнаний, радости и грез.Однажды скажут марсианеО внекосмической мечте,Но мы с тобою, россияне,Мечтая, любим в темнотеНе через эти логарифмы,Не через вычурный язык,А просто складывая в рифмы,Не знаю – как, но я привык.Но ты, значительней ВселеннойИ части Млечного Пути,Вовек останься совершенной.Такой планеты не найти.Я долечу, минуя космосИ стану спутником твоим,Как марсианский серый Фобос,Как рядом с Богом херувим.

Весенний сторож

Весенний сторож лучиком теплаЛица коснулся вновь невозмутимо.Россия нас с тобой уберегла,Но время пронеслось неумолимо.Вступая в милосердную борьбу,Я встретил март довольно по-хозяйски.Ох чую пограничную стрельбу,Но пусть уже мечтается по-майски.Цветы сокроют видимость от пуль.Тебя опять смущенно поцелую,Как будто после явится июль.Я нашу жизнь слегка перетасую,Пересмотрю, чем пахнут небеса,Какое ты безмолвное созданьеИ как поверить сердцем в чудеса.Любовь дана от черта в наказанье.Но есть же послабления в плену,Весна – надежда чувственных амнистий.Я, как природа, больше не усну,Ты расцветешь, как ивовые листья.

Весенняя сказка

Давай сейчас расстанемся, сойдемсяИ глупости возьмем приулыбнемся,Поскольку необдуманно и вшивоПорвать и сшить все заново, но криво.Давай-ка лучше мы закроем веки,Уснем, проспим пол дня, как человеки,И уж потом, возможно педантично,Решим, что разрываться нелогично.Пофантазируй: мы в лесу у дома,Где нет вокзала и аэродрома.И к нам приходит зверь, чтоб прокормиться,Не беспокоят мерзостные лица.Вот наша сказка нежная в квадрате.Тогда зачем в горячке и развратеТеряться в суете фальшивых будней.В печали мрак казался беспробудней.Мы словно две парчовые перчатки,Не растерять бы теплоты зачатки.Мы не расстанемся и не сойдемся,А лишь останемся и улыбнемся.

Литературный белогвардеец

Я эмигрант для вас и для страны,

Литературы всей белогвардеец.

С оттенком безобразия, вины

Убил судьбу небесный совладелец.

Он невзначай меня похоронил,

Поставив к стенке, выстрелив из ружей.

О милая, о как тебя любил,

Но оказался попросту не нужен.

И наказанье высшей меры – казнь —

Не может быть печальнее на свете,

Чем от любимых эта неприязнь,

Чем грусть о прошлогоднем нашем лете.

Однажды я нарву тебе сирень,

Ромашки, розы, лилии, фиалки

И буду благодарен каждый день

За небо, воздух, жизнь не в катафалке.

Я все ж вернусь в новейшую страну,

Страну любви, где можно изъясняться.

Я отыщу сердечную весну,

В глазах моих ты станешь отражаться.

Город из отвергающих

Изо всех, кто в любви отвергал,Кто поил из отравленной чаши,Я построил столицу и ждал,Где твои, где мои и где наши.Вот объявится с часу на часЖелтый месяц над городом ада.Будто он утопающих спасИ спасает в искре звездопада.Я в квартиры людей заселил,И райончик показан спокойным,Потому что я многих любилНесмотря на терзанья и войны.Покоряю безлюдный проспектИ кварталы весенней печали.Может, фикция, может, эффект,Но меня ни черта не встречали.Я напрасно построил домаИ вернулся к прожитым истокам.Этот город – сплошная тюрьма,Даже чувства разнятся по срокам.

Ждал полночи

Я ждал полночи снегопад,Похожий чем-то с магаданским,Но был воистину не радСлезам соленым океанским.Я пожелал зажечь звездуНа белом небе над квартирой.Подумал: ангела найдуИ поражу никчемной лирой.Я будто умер в эту ночь,Но выпадал в зачатках снега,Оберегал тебя, как дочь,Как ценность нашу оберега.Я обнимал усталость ног,Стелясь ковром по тротуару,До плеч дотрагиваться смог,Что привело судьбу к пожару.Снег было малость поредел,Но это важная ремарка.Ведь, как снежинка, охладелНа плитке заспанного парка.Я растворился наконецВ твоем пальто, на нежной коже.Услышь биение сердец,Как, помнишь, вечером в прихожей…

Воспоминание

Своей рукой отперши дверь

И громко хлопнув по уходу,

Ты мне сказала, что «не верь

В меня и в пагубную моду».

Тебя послушавшись, не стал

Я верить многому и многим,

За барной стойкой утопал

Матросом раненым, безногим.

Когда же чертов этот диск

Всходил над городом обмана,

Как уркаган я шел на риск,

Украв твой образ из тумана

И с каждой строчкой бастовал,

Черкая каждые полслова,

Но сам себя не узнавал,

Не понимал значений слова.

Я был в плену у карих глаз,

И слезы горькие пролиты.

Но без тебя и нету нас:

Мы разошлись и стали квиты.

Наедине с собой

Наедине с собой и зеркалами,

И со стаканом тоже из стекла,

Я любовался черными цветами,

Но под ногами – жгучая зола.

Я обходился пеплом и печалью,

Заметно мутным пламенем зрачков,

Где никогда с любовью не встречали,

Как пестуют отрадных дурачков.

И музыка навязчиво играла,

Во тьме ей позволительно играть.

Ты знала жизнь и все прекрасно знала,

И каково не тлевших обжигать.

Теперь я с одиночеством на равных,

Глаза у страха – выяснил – малы.

Я резкое нашел в движеньях плавных,

Квадраты – непонятливо круглы.

Ты просто мир уходом разломала,

Разрушила привычную тоску,

Но началось все грубо и сначала,

Как будто ствол приставило к виску.

Кровь застывает по венам

Будто кровь застывает по венам

И сгущается, чтобы не течь.

Восприимчивость их к переменам

Позволяет свободу сберечь.

Она кроется в пристально малом:

В белой простыни слезных разлук,

Коих сжег ты однажды навалом,

Позабывший о бархате рук.

Она скрыта в саду по-над домом,

На местах обольстительных встреч

В малом городе больно знакомом.

Он решился тебя уберечь.

Ровно дышит ноздрями заводов

И готовится небом обнять

Вечных юношей, нас, идиотов,

Чтоб не взяли ножа рукоять,

Чтобы кровь не застыла по венам,

Не сгущалась, продолжила течь.

Я готов прошагать к переменам,

За любовь в этом городе лечь…

Ангел рукотворный

Люби, мой ангел рукотворный.

Тебя ночами смастерил,

Когда ходил в шалман тлетворный,

Где бессердечно водку пил.

И я выкуривал помногу

Друг с другом схожих сигарет,

Но серый дым шел на подмогу,

Туманя жизнь ушедших лет.

В мои то годы шебутные,

В пока живые двадцать два

Я все придумал, и блатные

Стихи выписывал едва.

Любил, как помнится, немногих

И просто так не флиртовал.

Пусть флирт – игра для одиноких.

Я не по правилам играл.

И в гуще низменных событий,

Казалось, можно утонуть,

Покинуть все, из жизни выйти,

Иль просто пива отхлебнуть.

Я признаюсь, что обожаю

Твое же имя на руке.

Я словно выбежал к трамваю,

Но оказался вдруг в тайге,

Где вместо крон – прямые крыши,

Где вместо елей – тополя.

Я – атеист, но хоть бы свыше

Мне кто-то б крикнул «Все не зря».

И слов, пожалуйста, не надо,

Я буквы все бы исключил,

Оставив две, как капли яда,

Тех, что однажды полюбил.

Сил больше нет

Сил больше нет. Я – на мели.Земля уходит из-под ног.Из чувств дурманом коноплиМоя башка рождает смог.Я будто странник, пилигрим,Душой богат, но телом нищ,И был бы рад предстать другимВ низинах теплых пепелищ.Я был бы рад тебя обнятьИ встать с разодранных колен,Поцеловав в уста опять,Затмив любовью жизни тлен.И, ставший попросту ничем,Скитаюсь: дом – учеба – дом,А после думаю, зачемВрываться в душу напролом.Ты вспомни, милая моя,Меня, как выгнанного прочьВ глухую данность бытия.Закат. Фонарь. Окошко. Ночь.

По лужам

Ботинки хлюпают по лужам,И брызги в стороны летят.Весны хождения по душамХохмят решительных ребят.А я стихи все лью рекамиВчера померкнувшей любви,Уже сливаясь с дураками,Кричу истошно «не реви».Еще капель упала с крыши.Я поцелован был лучом,Как будто выпорхнул повышеИ облака достал плечом.Среди районных междурядийУпрятан серый лабиринт.Не густо сердцу без объятий.Подайте марлю, дайте бинт.Я кровью выкрашу закаты,Чтоб отражались в водах луж,И напишу в них постулаты,О том, как мир наш неуклюж.

Город излюбленной прозы

Мой город излюбленной прозыУмолк, но, по следствию, жив.Антенны, как иглы у розы,Поймали весенний мотив.Пишу снова строки, диктуюВ романтике новых квартир,Окраин, стоящих вплотнуюС лесами – воротами в мир —В котором с тобой пропадали,Подростки шестнадцати лет.Теперь в невесомые далиПришлось передать им привет.Луна все такая, как прежде:Златой полумесяц и диск.Нет места вчерашней надежде,Есть только ночной обелиск.Шлагбаум. Закрытые двери.Парковка. Подъезды. Забор.Мы словно забитые звериЖелаем отправиться в бор.Мы в этой бетонной темницеНемного «полюбим», и – спать.Не хочется, правда, ложиться,Но хочется просто мечтать…

Трагедия мира

Каждый вздох как трагедия мира,Угнетенных и тех, кто убит.Разонравилась слезная лира,Небоскребов глухой монолит.Но панельные блоки двоятся,Будто целая улица – дом.Дорогая, кварталы не снятся:Они стали стеною, столбом.По режиму готовятся к ночи:Помолчать и остаться в тени.Я люблю. Я люблю тебя очень.Не люблю домовые огни.Этим утром проснемся по новой,С городами не будем дружитьИ от ветви сбежим тупиковой.Я хочу кое-что предложить.Заберемся на крыши в ладони,Словно к Богу придем погостить.В небе скачут воздушные кони.Оседлаем. Чего их дразнить?И нагайкой слегка подстегая,Жеребцов мы погоним вперед,До ворот, мягко сказано, рая,Где элегию нищий споет…

Июльский перрон

Когда вдруг станешь одинокойИ одновременно усталойБез блеска с томной поволокойИ без фигуры захудалой,Ты обозначишься желанной,Моей фантазией глубокойИ первородной, первозданной,Изящной, нежной, кареокой:Какою в общем-то предсталаВ июле прошлом на перроне.Воспоминания мне мало,Любовь звучит в душевном стоне.Я вновь у центра, на вокзалеИду, в карманах руки пряча,И так хочу, чтоб как в начале,Чтоб обняла меня удача…

Беззвучными шагами

Беззвучными шагамиМы движемся к мечтеИ радуемся гаммеВ полночной пустоте.Приманивают крышиЗабраться и любитьОт низа до «повыше»,И памятно хранить.Туман над головами,Но в разуме – тепло,Рожденное словами,Что холод превзошло.В душе тоска по маю,Хоть царствует весна.Я многое не знаю,Но ночью – не до сна.Вдали мерцает небо —Нам нечего сказать —Возможное плацебо,Чтоб руки развязать.Почувствуем затишье,Биение сердец,Окажемся на крыше,Обнявшись наконец.

Вино заката

Иссякло терпкое виноВ бокале нежного заката,Нам наслаждаться сужденоУзором пышного агата.Но губ целованных рубинАлеет сказочно, не тает,И, прогорев костром рябин,Беспрецедентно томно мает.Из неподдельной красотыВдали рисуются пейзажи,И я хочу, чтоб знала ты,Как миг мгновенностями важен.А под ногами – изумруд,И он по-летнему бесценный.Неподалеку старый прудСтоит себе достопочтенный.Напротив омут карих глаз:Позволь немного потеряться.А в них как будто бы алмаз,И я не против улыбаться.Но мы неопытно пьяныВином невинного заката.Не покидай цветные сны,Как точку места невозврата.

Усложненная теорема

Была значительной поэмой,Моей мелодией души,Но усложненной теоремой,Вчера доказанной в тиши.И я вычерчивал квадраты,Где надо вырисовать круг.Углам, как выяснил, не радыВ кругу друзей, в кругу подруг.Но ты – особая фигура,Без острых граней и границ,Новаторов архитектураИ образец для прочих лиц.Ты – непрерывна, лаконична:Дуга, дуга, дуга, дуга,Но мне доказывать привычно,Как бесконечность дорога.Она разлита по тетрадиПредмета «Вечная любовь».Дышу тобой тебя же радиИ начертить мечтаю вновь.

Нет тебя в моем альбоме

И нет тебя в моем альбоме,Звучит надрывная печаль.Тебя люблю без всяких «кроме»,Но ты становишься как даль.Легко таинственное завтра,Но новый день – он без тебя.Двадцать восьмое будет марта:Я – безобразен, вне себя.Повеет холодом с балкона,Я утром выйду покурить,Чтоб перебить душевность стона,Который просит не любить.Но не смогу теперь иначе,И пуст прижизненный альбом.Но ты в моем осталась плаче,И я останусь быть рабом.

Воля случая

Изнуренной, тебе не сидится,Воля случая дымом горька.Я бы рад в одиночку напитьсяРядом с тенью пивного ларька.Егозишь и щекочешь больное:Лей спиртягу на кожную рвань.Но любовь говорит про другое,Я однажды влюблюсь в глухомань.Но тебя никогда не испорчу,Как испортил мой рок алкоголь.Наводи уж цыганскую порчу,Все равно перетерпится боль.Отсидеться в треклятой квартиреИ сновать от двери до двери —Мои цели в трагической лиреПо-над жерлом пунцовой зари.«Обожать» – наколю это словоВозле сердца, на тлевшей груди.Но гореть от любви мне не ново.Возвращайся, со мной посиди.

Городская нелепость

На южной окраине – крепость,На северной – пала ограда.Мой город наметил нелепость,У окон звучит серенада.И я, не меняя традиций,Не руша святые обряды,Предстану такой бледнолицыйИ телом как будто помятый.Затем подыграют на скрипкеКачели, подъездные двериТем листьям, рожденным на липке,Их шелесту, радости, вере.Живем без метро и трамваев.Растут, вырастают кварталыНа месте вчерашних сараев,Которые сносят вандалы.Напротив – аллея, пролесок.Кажись, я – ожил у окраин,Тобою плененный в довесок,И город наш горд и бескраен.

Дождливая ночь

Город замер афинской скульптурой,

И колонны-столбы – у дорог.

Ты мне кажешься грубой и хмурой:

Я едва заступил на порог.

В неглиже, в обнаженном пространстве,

И до плеч устремились шелка —

Вижу страсть я в былом постоянстве,

Где течет молодая река.

За стеною – мятежники ночи:

Звезды-ангелы, дева-луна,

Нам которых нельзя опорочить,

Пусть хоть завтра начнется война.

Улыбнись, словно статуи Зевса,

Скоро грохнет прерывистый гром,

Заливая пристанище леса,

И начнется дождливый разгром.

Затем кончится ливень под утро,

Но рассвета не будет в окне,

Как не будет небес перламутра,

Как не будет печали в огне.

Будут только тяжелые тучи,

Чтоб сливаться с прохладой твоей.

В этом городе ночи дремучи,

Но и дни, я скажу, не новей…

Спокоен

Лицом сроднившись с серой глыбой,Я стал по-каменному твердИ замолчал озерной рыбой,Где наверху толстенный лед.Смотри: я, кажется, спокоен,Не облюбованный тобой,Напротив дома, серых троен.Грабеж, по-нашему, разбой.Ты словно непоколебима,Что поострей – вонзила в грудь.Затем царила пантомима:От жестов было не вздохнуть.Как будто лезвием по венамПрошлась дрожащею рукой.Пусть не подвержен переменам,Но принял ласково покой,Покой, граничащий с ответомИ без нейтральной полосы.Тобой болел я прошлым летом,Со мной – застывшие часы.А я по-прежнему спокоенИ в механизм не стану лезть.Но мир у ног твоих построен:То ль наказанье, то ли месть.

Выжженый поэт

Земля – хранилище людейИ преисподняя для бесов —Омытая водой дождейИ разных прочих интересов.Я прискакал на жеребцеНа беловато-златогривом.Он будто символ о концеВ кино реальном, молчаливом.По обе стороны рекиВсе стало выжжено и мерзко,Потухли в мире огоньки,А я к тебе примчался резко.Но вдруг изранила коня,Взяла безжалостно убила.И, голоском своим звеня,Меня степенно разлюбила.Ты – та, которая из музПредстала главной моей музой,На мне набила крести туз.Я стал рифмованной обузой.

Недалеко от перрона

Вагоны, сходные с гробами,Стучат, освистывая вслед,Нам, ставшим некими рабами.Мы несвободные. Нет-нет.С попутным ветром улетая,Я зацепляюсь о тебя,Как будто важная, святая,Примерно месяц погодя.Ты руки ныкаешь в карманыСо мной не хочешь полетать.Давно распущены тюльпаны,Как повод снова помечтать.Вот не хватает сил для взлета:Пожалуй, хватит пары крыл.Но ты не любишь рифмоплета,И я под солнышком остыл.И рельсы-рельсы, шпалы-шпалыДорогой выстланы в закат.Уходит поезд запоздалый,Везущий тонну химикат…

Одиночество в подъезде

Спускаюсь с пыльной лестницы,Шатаюсь, скорчиваю рожуИ лопастями мельницыПокой я мысленно тревожу,Где нарушаю тишинуИ глубь спокойствия подъезда,А ты готовишься ко сну,Но для меня в нем нету места.Нет места даже по бокам,С другого края – безнадега.Разряды жалят по рукам,Как будто гнев прошел от Бога.Я словно в омуте погиб,В стенах с шелушенной побелкой,И твой чарующий изгибПредставил чудом, не подделкой.И я решаю не идти,Но к одиночеству подняться:Оно повсюду (и в сети).Пусть небеса тебе приснятся.А ты – под ними да со мной,И впереди – громады лестниц.Покой и только лишь покой.Ты королева из прелестниц.

Воплощение тоски

Вот черное – и я тебя люблю.Вот белое – и я тебя молюБез слов остаться в этой суетеПодобно нескончаемой мечте.Квадрат неописуемый, квадрат,Когда глаза смыкаю в аккуратСо звездами и главною звездой,Но небеса мне кажутся водой.Вот где-то лодка наша проплывет,И океан нас завидно зовет.И парус нов, по-дественному бел,А я робею, в прошлом оробел.Мелькает черное, и белое опять,Я рад во сне, как в августе, обнять,Но только руки… Руки далеки.Ты стала воплощением тоски…

Страшно закрывать глаза

Мне страшно закрывать глаза,Но если после открываю,То резко жму на тормоза,И будто в мозг вбиваю сваю.Еще мне трудно говорить,Цепляясь струнами за имя.Я не хочу судьбу винитьИ оставлять тебя с другими.Послушай, милый ангелок,На что нам земли, небо, море,Когда развязан узелок,Что не завяжется уж вскоре.На что мне сон, когда лежуЯ с одиночеством в кровати.И вижу солнце, и баржу,Когда глаза смыкаю, кстати.Там человечки, облака,Часовня, хижины, дорогиИ между – древняя река,Что по поверью влили боги,Но этот мультик иль кино

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.