Выборгское противостояние в современной политической истории России. Часть Первая. Перед штурмом

Процесс явно затягивался, в прессе мелькали похожие по содержанию и смыслу сообщения: «обещанные два миллиона рублей 2 марта в Выборг не поступили»[346]. Со 2 марта стачком Выборгского ЦБК начал новую по форме акцию. Активисты, 30–50 человек, из них треть – женщины, ОАО «Выборгский ЦБК» оккупировали кабинет главы Администрации «Выборгского района Ленинградской области». Цель – добиться перечисления на счет профкома ЦБК двух миллионов рублей, обещанных областным губернатором[347]. «Народ занял кресла, диван, места на полу подле камина. Через пару часов «сидячей забастовки» люди освоились окончательно, начали знакомиться с содержанием полок, столов. Затем один из слуг народа распорядился насчет кофе. Внесли несколько подносов тонизирующего…»

Эксцессов не было, по тексту «Выборгских ведомостей» могло показаться, что это нечто напоминающее светское мероприятие: «Несколько часов представители ЦБК, глава Администрации, первый зам. главы Администрации, председатель Комитета по управлению государственным и муниципальным имуществом Выборгского района Виктор Дубинин дебатировали на политико-экономические темы», «несколько раз в кабинет входил начальник выборгского УВД Александр Орлов, о чем-то переговаривался с председателем стачкома» и т. д.

«В перерывах между дебатами Владимир Кириллов звонил по различным инстанциям, чтобы выполнить слово, данное губернатором Ленобласти».

В начале девятого вечера глава Администрации закончил все телефонные переговоры. После короткого обсуждения ситуации с председателем стачкома Осипом Кикибушем было решено, что стачкомовцы покинут кабинет главы и здание Администрации до завтрашнего полудня. Именно в это время власти обещали решить вопрос о двух миллионах.

Но завтра всё повторилось с тем же финансовым результатом…

6 марта губернатор Вадим Густов приехал в поселок Советский, чтобы на месте ознакомиться с ситуацией и принять участие в совместном заседании Совета кредиторов ЦБК и трудового коллектива. Под занавес губернатор встретился с этим коллективом, но ничем конкретно порадовать не смог: переговоры с «Мосбизнесбанком» о перечислении на счет профсоюзного комитета ЦБК двух миллионов новых рублей закончились неудачей. Стало ясно, что к празднику 8 марта их не будет. В лучшем случае 12 марта, да и то из областного бюджета, «за счет зарплаты учителей и врачей». Это обстоятельство огорчило многих женщин. Был откровенный ропот: не получать материальную поддержку таким образом[348].

Последнее «великое сидение» в мэрии («куда остальные визитеры попадают не иначе, как по записи либо в порядке очереди») было в понедельник 23 марта. В этот же день «мятежный Выборгский ЦБК, наконец, получил 2 миллиона деноминированных рублей, обещанных ему сначала (20 февраля) нашим МУСо, а затем (6 марта) – лично губернатором Ленобласти»[349].

«Выборгские ведомости» прокомментировали эту историю следующим образом: «Губернатор поначалу мыслил поддержать бастующих «беспроцентной ссудой на кассовый разрыв» – с такой «сопроводиловкой» деньги и были перечислены на наш бюджетный счет. Но коли ссуда – значит, под будущую зарплату, и в таком случае с неё надлежало уплатить налоги и отчисления, и потерять почти треть денег. Профком и стачком ЦБК в лице Осипа Кикибуша от такой «поддержки» отбились. («Выборг» несколько иного мнения на этот счет: «Поначалу предполагалось выделить эту сумму из областного бюджета в качестве возвратной ссуды. Понятно, что обстоятельство это не устраивало бастующих: деньги, не в меньшей степени нужные врачам и учителям, они брать отказались, да и должниками быть не захотели»[350]). В итоге, после длительных переговоров с областью, губернатору пришлось внести коррективы в собственное распоряжение: вместо ссуды в документе появилась «безвозмездная единовременная материальная помощь работникам Выборгского ЦБК», выделенная из средств областного бюджета по разделу «Социальная политика».

Дальнейший процесс пошел споро: глава Администрации Владимир Кириллов распорядился перевести областные деньги на счет муниципального Фонда социальной поддержки, а фонд уже на месте, в Советском, производил выплаты – на каждого работающего пришлось по 787 рублей»[351].

Значит, всё же есть в Ленобласти «Социальная политика», а Выборгском районе – Фонд социальной поддержки. Помощь получили 2541 человек, как числящиеся на предприятии, так и уволенные по сокращению.

Где собственник? Кто «собственник»?

Сюжет с появление нового хозяина Выборгского в лице «Нимонора» с первых же дней нес привкус детективного жанра.

По результатам январской пресс-конференции в кабинете главы районной администрации, выборгская пресса отмечала: «Представитель компании… умудрился практически ничего не сообщить о самой компании»[352]. Шутник Майкл Роудз, который уже явно настроился на то, что ему будет «не скучно», говоря о себе и своих коллегах, отметил, что они уже имеют определенный опыт деятельности в России[353]. О своей компании он сказал не так много. Это фирма, зарегистрированная в оффшорной зоне на Кипре. Акционеры её – частные лица, и они не очень хотят афишировать себя, «хотели бы сохранить свое инкогнито». То есть, практически ничего не сказал господин Роудз. Пришлось журналистам домысливать: «По слухам, они имеют отношение к крупному британскому капиталу»[354].

Поговорив с прессой, Майкл Роудз, по всей видимости, решил «заняться разработкой бюджета на ближайшие 12 месяцев»[355]. Хотя уже надо было давно «платить по счетам». А платить явно не хотелось, или не моглось, или всё вместе: 22 января представитель «Нимонор Инвестментс Лтд» направил А. С. Бочкареву письмо с «изложением причин приостановки последующих выплат и попросил выполнить ряд обязательств продавца, которые пока не выполнены»[356]. Тут-то и началось…

Хотя и этот вариант, вариант с «новыми» «отлагательными условиями» хозяев «Нимонора» устраивал. Из письма Майкла Роудза, направленного губернатору Вадиму Густову 5 февраля (в этот день по словам высокопоставленного чиновника из районной администрации Валерия Ременюка было «снято последнее условие – удалось отбиться от иска о признании сделки купли-продажи незаконной»[357]): «Учитывая произошедший инцидент мы должны заново оценить целесообразность инвестирования и участия в коммерческой деятельности в Ленинградской области»[358]. Про «нимоноровская» пресса достаточно четко и откровенно разъясняет смысл сказанного: «Теперь у «Нимонора», какой бы ни была эта фирма – честной или подставной, на руках отличные козыри. Любые их действия, или бездействие – будут оправданы»[359].

Однако, если можно так сказать в данном случае, «под давлением общественного мнения» «Нимонор» частично признал свои тактические ошибки, обозначив одним из стрелочников недавно назначенного генерального директора ЗАО «Выборгская ЦБК» А. Б. Бузулеева. Это доходчиво попытался объяснить в своих лит-полит-изысканиях чиновник из районной администрации Валерий Ременюк: «А. Б. Бузулеев отступил от условий договора и вместо 2100 чел. назвал 1800 чел. работников, которых «Нимонор» согласна трудоустроить»[360]. Это, во-первых. Во-вторых, генеральный директор «попытался организовать на комбинате новую охранную структуру взамен службы безопасности прежнего предприятия»[361].

2 февраля конкурсный управляющий комбинатом Александр Бочкарев признал факт незаконного увольнения работников комбината[362]. Но потребовался целый месяц, чтобы им же были документально исправлены допущенные нарушения закона. Конкурсный управляющий 2 марта отменил пункт приказа № 12 от 30.01.98 об увольнении с ЦБК 75 человек по переводу[363] («Тем самым выполнено одно из требований трудового коллектива». Господин Ременюк: «Сейчас решается вопрос руководством «Нимонор» о том, будет ли г-н Бузулеев продолжать исполнять функции генерального директора «Выборгской ЦБК»…

Вторым стрелочником господин Роудз назвал обезличенного Продавца, которым «не выполняются условия договора, а в отношении нового собственника проводятся незаконные действия»[364], поэтому «график платежей не может оставаться неизменным». «Нельзя платить за комбинат, если продавец не оформил документы надлежащим образом, дающим новому владельцу уверенность, что завтра он этот комбинат не потеряет». Комментарии, как говориться, излишни.

Через месяц после начала стачки даже лояльная по отношению к «инвестору» газета «Выборгские ведомости» не смогла не сыронизировать: «Уже объявился таинственный «Нимонор» и выразил готовность сделать ряд шагов навстречу, вплоть до выплаты авансов»[365], сославшись на письмо представителя «Нимонора», опубликованное в предыдущем номере.

Господин М. Роудз снизошел до обращения к трудовому коллективу Выборгского ЦБК и жителям поселка Советский. И вот уже «Нимонор» в одеждах благодетеля: «…Принимая во внимание бедственное положение работников комбината, мы готовы сделать непростой для нас шаг – принять на работу и выплачивать заработную плату сотрудникам до решения всех вопросов, связанных с Договором купли-продажи. Этот шаг надо рассматривать исключительно как помощь тем людям, с которыми нам предстоит долгие годы работать вместе. Для этого мы, по согласованию с Конкурсным Управляющим, организуем максимально быстрый прием на работу сотрудников бывшего ВЦБК в новую компанию». Только как-то трудно под овечьей шкурой скрыть волчью сущность: ««Нимонор» не несет ответственности за выплату задолженности по заработной плате, сформировавшейся в период внешнего и конкурсного управления»[366]. После этих слов стачком вряд ли мог верить каким-либо обещаниям заморского хозяина, «а трудящиеся поймут правильность действия «Нимонора».

«Нимонор» не был понят, решение стачкома о запуске предприятия в очередной раз возродил повышенный интерес к «собственнику» предприятия: кто он и где он?

Питерская городская газета «демократической ориентации» «Смена» коленопреклонно «расшаркалась» перед «западным» инвестором: «Кстати сказать, проверка платежеспособности последнего и нынешнего владельца Выборгского ЦБК – кипрской компании «Нимонор Инвестментс ЛТД» показала, что эта фирма является одной из ветвей финансовой группы, осуществляющей инвестиционную программу в России в самых разных областях экономики. Неудача с покупкой акций Выборгского ЦБК – пока первая в деятельности кипрской фирмы»[367].

Источник подобной информации «Смена», естественно, раскрывать не стала. Информация, видимо, шла из областного территориального агентства «по несостоятельности». Исполняющий обязанности начальника «банкротизаторов» Юрий Сергеев категорично заявил, что «Нимонор» – это вполне платежеспособная и серьезная фирма, которую мы тщательно проверяли»[368]

Именно от руководителей областного ФУДН(б), вынужденных теперь защищать честь своего мундира, раздались угрозы, которые можно расценивать как прямой шантаж:

– Из чисто производственного этот конфликт уже превращается в политический, – высказался для прессы Ю. Сергеев. – Не исключаю возможности того, что последует определенная реакция и на межгосударственном уровне[369].

Что ж, международный уровень, так международный!.. Интерес к этой фирме стал нести все более скандальный характер. Стачком сделал запрос по своему «инвестору» в английское консульство в Петербурге, ответ консула Майкла Вилсона был однозначен в трактовании, – знать таких не знаем:

«Наше консульство не располагает никакими данными о компании «Нимонор Инвестмент Лимитед» и гражданах М. Роудз, Я. Нильсон и М. Илистэ. Вышеуказанные граждане не зарегистрированы в нашем Консульстве, а наш Коммерческий Отдел не получал никаких сведений об этой компании.

В Вашем письме Вы сообщаете, что эта компания зарегистрирована на Кипре, что вызывает серьезные сомнения в её принадлежности к Великобритании. Мы хотели бы обратить Ваше внимание на этот факт и предположить, что «Нимонор Инвестмент Лимитед» не является британской фирмой.

Конфликт, возникший между трудовым коллективом Выборгского ЦБК и руководством «Нимонор Инвестмент Лимитед», представляется нам внутренней проблемой между руководством и работниками комбината, к которой наше Консульство не имеет отношения»[370].

Газета «Известия» поместила статью с комментарием неких французских лесопромышленников, посетивших Ленинградскую область, которые просто пораженно развели руками: «А вы, дескать, разве не знали, что у англичан во всей Европе давняя репутация спекулянтов, работающих через оффшорные зоны»[371].

Становилось «бермудовно на сердце», истинное лицо иностранных собственников как-то не вырисовывалась, – цепочка потянулась аж на Бермуды. По всей видимости, надо сойтись на той формуле, которую в свое время предложил питерский журналист Юрий Нерсесов, отличающийся особым политическим юмором (когда думаешь, что он говорит на полном серьезе, – он шутит так, а когда наблюдаешь все признаки шутки, – оказывается, что вовсе не до смеха): «предприятие досталось английской фирме «Нимонор Инвестмен Лимитед», представляющей, в свою очередь, интересы бермудской компании «Холстед корпорейшн» и примкнувшей к ней госпожи Нины Кунг Ванг из Гонконга»[372]. Не без основания можно предположить, что за этими экзотическими псевдонимами скрываются все те же Иванов, Бочкарев и Бузулеев. Тем более, что как раз последнего «Нимонор» назначил генеральным директором ЦБК.

Конечно, сомневаться в физическом существовании того же «мистера» Роудза не приходилось. Во всяком случае, доподлинно известно, первый вице-губернатора Ленинградской области Валерий Сердюков только в феврале дважды, 12 и 20 февраля 1998 года, обращается с письмами в фирму «Нимонор Инвестментс Ltd.» к господину Марку Роудзу с требованием произвести оплату имущества и урегулировать отношения с ОАО «Выборгский ЦБК»[373].

Однако, видимо в британце есть что-то расистское, такое ощущение, что для него в России есть белые – начальство областное и черные – рабочие и жители Советского:

«Нимонор Инвестментс Лимитед» является западной компанией, образованной специально для приобретения имущества Выборгского ЦБК в связи с его банкротством. Большинство западных организаций, занимающихся инвестициями в Россию, используют зарегистрированные на Кипре компании, как это сделал и «Нимонор Инвестментс Лимитед».

Основные акционеры «Нимонор» – это богатые частные лица, они хорошо известны на Западе. На встрече с господином Густовым, губернатором Ленинградской области, 18 февраля в устной и письменной форме была представлена информация о происхождении и финансовых возможностях «Нимонора» для завершения приобретения предприятия, эта информация удовлетворила правительство»[374].

Вот так: кому надо – те знают!

И мы знаем, что российские законы написаны для «Хозяев»:

«С момента регистрации договора купли-продажи 31 декабря 1997 года «Нимонор Инвестментс Лимитед» стал владельцем зданий, сооружений, машин, механизмов и склада, которые ранее принадлежали Выборгскому ЦБК в период банкротства.

В соответствии с российским законодательством владелец – «Нимонор» – имеет право владеть и распоряжаться приобретенным имуществом, даже при условии наличия невыплаченных платежей, предусмотренных контрактом»[375]. И плевать они хотели на все переговоры, обещания и договоренности. Платить не будем, пока наша нога не ступит на территорию комбината. (Так и тянет на комментарий – «нога оккупанта»).

Запустить комбинат!

9 февраля на сходе жителей поселка Советский председатель стачкома Осип Кикибуш произнес слова, предопределившие дальнейшую историю: «Мы перестали надеяться на барина, который рассудит. Мы пока привстали с колен, но надо вставать в полный рост и защищать себя и свои семьи. Нам нужен завод, который работает!»[376]

Можно уверенно говорить, что в полный рост забастовщики из Советского встали 6 марта 1998 года, когда конференция трудового коллектива приняла решение запускать комбинат собственными силами. Полномочия директора были даны члену стачечного комитета, председателю комитета по промышленности районного муниципального собрания Ванторину Александру Анатольевичу. При голосовании он получил 2140 голосов – 98 %[377]. Полнота власти на предприятии перешла к стачкому, во главе которого был председатель – Осип Кикибуш.

События этого дня развивались следующим образом.

На 6 марта было назначено заседание совета кредиторов Выборгского ЦБК. На нём решался в основном один вопрос: что же делать в создавшейся ситуации? На это совещание, как и обещал, приехал губернатор Ленинградской области Вадим Густов.

Решение комитета кредиторов, проходившее в кабинете директора с десяти часов утра, рождалось в жарких дебатах, заседание проходило, можно сказать, на весьма повышенных тонах. Главными оппонентами по всем вопросам выступали Лев Ханатаев и Осип Кикибуш, представлявшие трудовой коллектив и профком ЦБК, – они четырежды голосовали «против» при 12 остальных голосах «за». Такую реакцию работников комбината можно понять: после месячной стачки и акций протеста, после длительных проверок и разбирательств решение кредиторов практически вернуло коллектив на исходные позиции. А именно: комитет кредиторов принял-таки условия «Нимонора» и дал компании 10-дневный срок – на инвентаризацию имущества, после которой должен быть подписан акт сверки и заменена охрана предприятия. Далее, в течение трех банковских дней с момента подписания акта «Нимонор» должен погасить всю задолженность по траншам и только в случае невыполнения последнего пункта может встать вопрос о расторжении по инициативе кредиторов договора купли-продажи[378].

Можно говорить, что такое, в какой-то мере компромиссное решение, было принято советом кредиторов под давлением губернатора. Вадим Густов сообщил, что получено письмо от руководителей «Нимонора», где предлагаются условия запуска комбината. Они уже попали в протокол заседания комитета кредиторов. Губернатор считает, что «Нимонор» купил комбинат и вправе требовать выполнения своих условий[379]. Итогом общения губернатора с народом стали прозвучавшие из уст стачкомовцев заверения, что препятствовать выполнению решения кредиторов никто не будет.

Сам Вадим Анатольевич прокомментировал это событие так:

– Фирма «Нимонор» купила это предприятие, оформлен акт купли-продажи. Но был ряд обстоятельств, которые фирма сочла отлагательными, по этой причине она не заплатила 2-й и 3-й транши, эта сумма порядка 70 млрд. руб. в старом исчислении. И в результате люди уже не верят в то, что сюда пришел серьезный покупатель, пришел стратегический инвестор, а не портфельный. Потому здесь создан стачком, идут бурные процессы. Учитывая то, что мы 3 дня назад встречались с руководством фирмы, а затем оно прислало нам письмо, где излагает свой вариант выхода из ситуации, мы решили дать «Нимонору» 10 дней и согласиться на эти условия. Условия такие: 3 дня фирма принимает оборудование, затем в течение 7 дней принимает людей на работу, а это очень большой вопрос – сегодня из 2100 человек, которые должны работать на комбинате, принято всего 100. Стачком заявил, что остальные люди не придут оформляться, пока не будет полностью выплачена задолженность по зарплате. Опять противоречие: как новому хозяину раскрутить производство, если люди не придут на работу? Мы также договорились по просьбе хозяина о том, что здесь будет сменена охрана. И после 10 дней жесткой, целенаправленной работы фирма «Нимонор» должна войти в график выплаты траншей. При невыполнении этого условия комитет кредиторов подает в арбитражный суд иск на расторжение договора купли-продажи[380].

А в ожидании губернатора этажом ниже собрался полный актовый зал. Проходило очередное собрание трудового коллектива ЦБК. Оно транслировалось по комбинатовскому радио и журналисты могли узнать, что там решалось все гораздо быстрее. Не удовлетворенные исходом совещания кредиторов бастующие оперативно наметили путь в противоположную сторону, решив запустить комбинат своими силами и избрать «народных» руководителей – директором Александра Ванторина, а его экономическим советником – Владимира Найдина. Последний, напомним, возглавлял ЦБК до приватизации и был отстранен от управления предприятием в связи с возбужденным в 93-м году против него уголовным делом.

Это решение застало кредиторов врасплох, но с некоторым безразличием, никто не был готов воспринять его как нечто серьезное, поскольку пока комбинатом владеет «Нимонор», только его руководство может снимать и назначать директора. Это хорошо проявилось в комментарии, данном Вадимом Густовым. На вопрос: «Как отнеслось совещание кредиторов к известию об избрании коллективом своего директора?» губернатор ответил:

– Никак. Ведь коллектив не имеет права назначать директора. Сегодня есть частная собственность, есть хозяин. Хотя я и сказал о том, что нужно прислушаться к мнению коллектива, но мы говорим о профессионале, а пришел полковник Ванторин. Ну, наверное, он хороший полковник, но я не думаю, что он профессионал, дай Бог, если я ошибаюсь. Это нужно согласовать с владельцем – от этого никуда не денешься. Комитет кредиторов эти вопросы не решает[381]…

Радикальное решение бастующих обосновывалось тем обстоятельством, что, по мнению стачкома, больше нет смысла ждать денег от фирмы «Нимонор», запускать комбинат необходимо своими силами и как можно скорее. «Настоящие решения принимаются в зале заседаний трудовым коллективом, а не в директорском кабинете советом кредиторов – сказал журналистам член стачкома Виталий Киряков[382].

Депутат муниципального собрания Виталий Киряков наиболее полно объяснил позицию стачечного комитета, прокомментировав принятое решение следующим образом:

«Я знаю одно: у трудового коллектива нет больше возможности ждать, даже до 20 марта. Поэтому он и собрал подписи о назначении директором Александра Анатольевича Ванторина, а его экономическим советником бывшего директора (до приватизации) Владимира Николаевича Найдина. Этим людям трудовой коллектив доверяет, уверен в их возможностях поправить дела.

На стачкоме также принято решение начать инвентаризацию имущества, находящегося на складах, чтобы через 2–3 дня руководители комбината, избранные трудовым коллективом, могли выйти на его собрание с конкретной программой запуска комбината собственными силами. Возможности, в том числе и финансовые, есть. На комбинате скопилось неликвидное имущество в виде сырья, готовой продукции. Должен сказать, что есть как учтенное, так и неучтенное имущество. Есть сведения, что не все было внесено в реестр передачи от одной фирмы к другой. Может быть, это одна из причин желания некоторых лиц немедленно сменить охрану.

Что касается решения комитета кредиторов об охране комбината силами вневедомственной охраны и представителей трудового коллектива, то с ним можно согласиться. В то же время считаем (это и решение стачкома), что его охрана (коллективом) должна стоять как бы на первом месте.

Мы собрали в поддержку кандидатуры Ванторина на пост директора уже более 1800 подписей. То, что это наше решение будет воспринято неоднозначно, не смущает. Решение коллектива всегда законно! Тем более, если оно диктуется обстоятельствами. Интересы коллектива стоят выше интересов узкой группы лиц.

Решения комитета кредиторов мы будем принимать как стоящие где-то рядом с нашими решениями. Главное, чтобы они не мешали трудовому коллективу вести свои действия. Пусть комитет кредиторов работает по своему плану. Если к 20 марта что-то изменится к лучшему – будем работать и с ним. Но у трудового коллектива большие сомнения в том, что до 20 марта будут какие-то сдвиги в проплате очередных траншей. Ведь сумма-то колоссальная – более 70 миллиардов «старых» рублей. К тому же своими действиями фирма «Нимонор» убила все надежды работников ЦБК на то, что они имеют дело с солидным хозяином»[383].

Глава 4. Муниципалы, вперед! Или, Вперед в муниципалы

Точка отсчета

Некоторые нюансы в отношении озвученных в предыдущей главе персонажей сложно понять, не затронув историю становления местной муниципальной власти.

Это сладкое слово… Зона

Субъективные истоки Выборгского самоуправления надо искать в… «зоне». Правда, в «свободной». И ещё, якобы, – «экономической».

Теоретически свободная экономическая зона – это часть суверенной территории государства, где товары иностранного происхождения могут храниться, продаваться и покупаться без уплаты обычных таможенных сборов, иными словами – это своего рода беспошлинная торговая и складская зона, которая, оставаясь частью национальной территории, с точки зрения финансового режима рассматривается как находящаяся за пределами государственных границ. Такие зоны десятилетиями существовали и существуют для облегчения международной торговли во многих странах, в том числе европейских – Италии, Испании, Германии.

Разговоры о свободной экономической зоне в Выборге выплеснули на страницы газет в 1988 году. Этому предшествовало заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором тогдашний 1 секретарь Ленинградского обкома КПСС Ю. Соловьев «пробил» Выборг[384]. СЭЗ сразу стала скорее пропагандистским лозунгом, чем экономическим проектом. Кто только «не использовал» эту идею. «Демократы» всех мастей – в дискуссионном 89-м, выборном 90-м и путчевом – 91-м: «свободная» преподносилась как «свободная от государственного планирования, от монополии на внешнюю торговлю, открытую для предпринимательства». После, когда эта мечта сбылась и в масштабах всей страны «воцарился» рынок, знамя «зоны» подхватили бюрократы. Масть у них была исключительно серая – по цвету рабочего костюма. Делали они всё исключительно в интересах народа, а именно – населения Выборга и района. Поэтому, с их точки зрения, идея «свободной экономической зоны» приносила свои результаты хотя бы по факту её провозглашения.