Последствия твоего присутствия

– Вы с ним настолько близки, что даже обсуждали личную жизнь? – уточнила я зачем-то.

Матвей сначала замялся, а потом, немного поразмыслив, сказал:

– Мы с ним вместе ходили на уроки игры на гитаре. Моя первая музыкальная группа была с ним. Потом он на год уезжал с родителями жить в другой город, наша группа переформировалась. Но когда он вернулся, мы продолжили дружить. Вернее, мы и на расстоянии общались, ничего такого.

До меня дошло то, как болезненно отзывается в нём смерть этого человека. Это был не просто парень с географического, о котором я знала. Это был Серёжа, талантливый друг из музыкальной группы Матвея. На душе стало ещё тяжелее.

Мы снова шли молча. Снег продолжал падать и заглушать грязь осеннего города. Мне очень захотелось поговорить о себе, о том, что пережила я когда-то. Я представила, как начинаю разговор, и мне не понравился этот диалог. Это совсем не то же самое, как потерять друга. И снова перед глазами появилось письмо с угрозой.

– Знаешь, если ты живёшь не далеко, я мог бы тебя проводить?

Я испуганно подняла глаза на Матвея. Что если он просто хотел поговорить с кем-то о друге? Поделиться переживаниями, а я делаю недостаточно?

– Конечно.

Я совсем не знала, что ему сказать. Слова вроде «я тебя так понимаю», или «все мы там будем», или вообще любая оценка произошедшего типа «это так ужасно» – всё было бессмысленно. Мне захотелось немного перевести тему разговора, чтобы утянуть и свои собственные размышления подальше от злополучного письма.

– Давно ты решил заняться музыкой?

Матвей неожиданно улыбнулся. Это была такая спокойная и нежная улыбка, будто мы заговорили о котятах или о любимом фильме из детства.

– Мне было тринадцать, и я решил, что парень с гитарой, поющий в рок группе – это круто.

– Это чертовски круто! – подтвердила я и тоже улыбнулась.

– В-о-о-т! – протянул он. – Именно! Первую электрогитару мне купили на моё восемнадцатилетие.

– Первую?

– О, да. В планах «Fender».

Мы шли до моего дома и обсуждали наши увлечения. Потом Матвей пытался выяснить, почему я переехала, но я была непреклонна в своей лжи.

– Я изначально хотела здесь учиться, но не прошла по баллам. И вот, наконец, сдала вступительные.

– Ты и правда, считаешь наш универ более престижным?

– Разумеется.

Когда мы подошли к подъезду моего дома, снег повалил крупными хлопьями. Матвей старался не смотреть мне в глаза дольше положенного, а я никак не могла оторваться от его длинных ресниц, за которые цеплялись снежинки. Не хорошо думать о том, какой он милый в тот момент, когда он кажется уязвимым.

– Чувствую себя лучше, – сказал Матвей, но я понимала, что он всё равно также подавлен.

– Я рада, – ответила я, хотя внутри была разбита не меньше, а может быть и больше. – Если захочешь поговорить, то я не против.

– А если захочу проводить до дома?

– Мир так опасен в последнее время, что я всеми руками и ногами «за».

Матвей усмехнулся и, видимо, хотел обнять меня на прощание, но передумал и протянул руку. Я неловко улыбнулась и пожала её в ответ. На этом мы разошлись.

Я влетела в квартиру с бешено колотящимся сердцем в груди. Уже в прихожей я почувствовала лёгкое головокружение.

– От кого ты бежала? – спросила Муся, выйдя ко мне. – Где ты была?

– Слишком много вопросов для человека, который бежал по лестнице на пятый этаж.

– Да, плохо, что у нас нет лифта, но зачем было бежать?

Раздался телефонный звонок, и Муся ушла в спальню. Я пыталась быстрее снять верхнюю одежду, умыть лицо и вытащить письмо из сумки.

Если бы не эти угрозы, если бы не письмо и не смерть Серёжи, я была бы счастлива. Но если бы с Серёжей не случилось то, что случилось, подошёл бы ко мне Матвей или нет? Я встала в ступор и молча уставилась на кухонный стол. Муся с кем-то продолжала говорить по телефону.

Нельзя даже думать о том, что в случившемся есть хоть какая-то выгода для меня. Что делать, если я об этом подумала? Попаду ли я в ад? Существует ли ад вообще?

– Вера, у нас проблемы, – заявила Муся, войдя в кухню.

– Что-то ещё? – У меня перехватило дыхание буквально на пару секунд.

– Мне позвонили из полиции и попросили прийти в участок для допроса. С тобой.

– Что? Причём тут я?

– А причём тут я? – Муся начинала закипать. – Кто-то донёс, что мы с Серёжей дружили. Я вообще не считаю это дружбой. Не в масштабах Вселенной. Нет.

Я села на табурет возле стола и поняла, что с письмом мы разберёмся позже.

Глава 4. Безрассудство правит миром

– Знали ли вы Сергея лично? – спросил меня следователь Петренко. Его имя и отчество я, естественно, уже забыла.

Я сидела напротив мужчины в форме, который крутил в руках шариковую ручку. Мои ладони вспотели, и в голове появилась навязчивая мысль, что я могу быть причастна к смерти Серёжи. Будто я на детекторе лжи и с огромными усилиями пытаюсь его обмануть. Уши немного заложило.

– Нет, никогда не виделись, не общались, знакомы не были, – сказала я. Что уж там говорить, его имя я узнала только сегодня днём.

– Правда ли, что гражданка Кузнецова была в тесной связи с Сергеем?

– Что значит в тесной?

– Были ли они в отношениях? – прокашлявшись, уточнил он.

– Честно сказать, я про этого человека узнала буквально на днях. В каких они были отношениях с Мусей, я не знаю.

– Муся – это…?

– Маруся, моя подруга, о которой вы спрашиваете.

Петренко что-то записал, выпил залпом содержимое кружки, что стояла на столе недалеко от меня, и заключил:

– Если вы ещё понадобитесь, мы вам позвоним. Теперь прочитайте ваши показания и, если со всем согласны, распишитесь.

Я кивнула и развернула к себе листок с ответами на вопросы о Серёже. Всё было написано чётко и грамотно, а главное, что меня напугало, дословно. Оставив подпись внизу страницы, я попрощалась и вышла из кабинета. В коридоре меня ждала Муся.

– Пошли отсюда, дома всё обсудим.

И я не стала с ней спорить.

До дома мы шли в полном молчании. Я постоянно прокручивала в голове этот допрос и вспоминала, как год назад примерно в таком же кабинете уже давала показания. Тогда я была опустошена, зарёвана и почти мертва. Признаться честно, я ждала вопросы о своём прошлом, но, к счастью, дело было не во мне.

И вдруг меня осенило. Что если это всё не просто так, а Вселенная пыталась мне помочь, устроив встречу с полицейским? Может быть, мне следовало рассказать о письме с угрозой? С другой стороны, не могло ли это письмо быть чьей-то несмешной шуткой?

Мысли начинали на меня наседать, и мне захотелось с кем-то об этом поговорить. Но когда я посмотрела на Мусю, погружённую в себя, хмурую и не разговорчивую, мне стало ясно, что с этой трагедией я справлюсь сама.

Уже дома, когда каждая улеглась в свою постель, мы заговорили о случившемся.

– Как это ужасно вышло, – сказала Муся тихо.

Под окном редко проезжали машины, а по спальне разносился тихий шум от бегущей на часах стрелки.

– Да. Ничего хорошего.

– Ладно, если бы всё это произошло с ним до нашего знакомства. Но ведь угораздило же меня согласиться на свидание.

Я нахмурилась.

– Лучше бы этого вообще не произошло, – добавила я.

Муся винила себя за то, что была с ним знакома. Странная точка зрения.

– Я вообще не хочу быть втянута в это всё.

– Ну, так ведь ничего такого не произошло. Вы сходили на свидание, провели вместе время. Думаю, опросить всех о случившемся – это нормально.

– Возможно, ты права.

Не знаю, с какими мыслями уснула Муся и к какому умозаключению она пришла, я же собиралась прокручивать в голове то, как Матвей провожал меня до дома. И вот я взяла в руки телефон, чтобы поставить его на беззвучный режим, как всплыло сообщение от Матвея, собственной персоной: «у тебя всё в порядке?»

Нет, у меня не было всё в порядке. Я внезапно влюбилась, вернее, позволила себе влюбиться. Меня шантажировали моим прошлым. Моя подруга страдала от смерти то ли парня, то ли знакомого. Я не могла зацепить своё внимание на чём-то одном, а от этого душевное равновесие пошатнулось. Очень хотелось быть честной с Матвеем, но вдаваться во все подробности я не видела смысла, а потому ответила: «я расстроена тем, что случилось. Как ты?»

Моё сообщение было тут же прочитано и после короткого «печатает…», появился его ответ: «благодаря тебе, стало лучше. Спокойной ночи!»

Я пожелала ему добрых снов и убрала телефон.

Могу ли я считать, что нравлюсь ему? Расценивать ли эту маленькую прогулку до дома и сообщение перед сном способом уделить внимание? Но что могло стать отправной точкой для взаимной симпатии?

Не помню, как я уснула, но проснулась я в половину восьмого утра совершенно разбитая. Муся уже сидела на кухне и, судя по запаху, пила кофе.

– Давно проснулась? – спросила я и села на кухонный табурет.

– Где-то в шесть. Внутри противное подсасывающее чувство. Будто вот-вот вытошнит. – Муся шумно глотнула кофе. – Ты вчера долго шла из университета. Забыла тебя расспросить об этом.

– Решила прогуляться. Слушай, мне надо умыться.

– Так уж и решила прогуляться.

Я поспешила в ванную комнату, чтобы избежать лишних вопросов. Муся была непреклонна и показалась на пороге с кружкой в руках.

– Ты же понимаешь, что я не смогу говорить с зубной щёткой во рту? – заметила я, открывая зубную пасту.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.