Проклятье тирольского графа. Книга 2

Анна Дёмина

Проклятье тирольского графа. Книга 2

Проснулась я с тяжёлой головой. Наверно на улице было тепло, и в спальне из-за этого поднялась жара. Духоту и перегрев я всегда переносила плохо. По мне лучше небольшой сквозняк, чем окна, задраенные на все запоры. Вдобавок всю ночь снилась Светка, и Стас в обнимку со своей смазливой секретарей. Вперемешку с ними являлся вчерашний мудак с пирожными в волосах. Такую ночь врагу не пожелаешь.

Встала, поглядела на себя в зеркало. Лицо вытянулось, под глазами круги, волосёнки дыбом торчат. Надо срочно менять режим. А то сплю как попало, завтракаю через раз, ужинаю через два.

"Зато каждую ночь – процедуры".

– Ой, опять ты? Надоело уже, честное слово.

Моё второе. Явилось – не запылилось.

"Я бы на твоём месте вела себя более умеренно".

– Я бы на твоём месте сдохла от правильности.

"Правильность ей не нравится, поглядите".

– Нет уж, это вы поглядите. Выискалась – святоша! Небось каждый вечер за мной подглядываешь, правильность свою теребишь.

"Мне теребить нечего", – кажется, обиделась.

– Ты да не найдёшь, что потеребить? Скажи лучше, куда я телефон положила?

"В зале на запись поставила. Будто не помнишь".

– Прости, у меня голова гудит.

Между делом я собралась, привела себя в порядок, даже успела глаза подвести.

Телефон был на месте. Так, на зарядку его. А теперь завтракать.

Венский пирог посредине стола источал запах корицы. Филэллин его вчера тоже источал. А может это была пироженка в его волосах. Однако аппетит мне это не отбило. Я была голодная как волк. На стол накинулась соответственно.

 "Так и поправиться недолго!" – заметило моё второе. Я игнорировала его замечание и уплетала один кусок за другим. Пирог с мясной начинкой, жаренные рёбрышки, по ложке салатов, всех, что стояли в зоне досягаемости и с удовольствием закусила шпеккнёдлем. Нет, право моё второе – поправлюсь.

Что там мой телефон? Я захватила кофе, тарелку с фруктами и пристроилась с краю стола.

"Ну, правда. Ну, ничего. Поела, бывает. Вон ведь как пахнет! Для тебя же готовили, в конце-то концов!" – моё второе искало примирения. А вот не буду с тобой разговаривать, твёрдо решила я и включила телефон. Оно надулось. Правильно, нечего его расповаживать, а то совсем на шею сядет.

На пробных фотографиях справа и слева от стола стояли ровными рядами слуги. Женщины в длинных платьях, накрахмаленных фартуках и заколках. Мужчины в полувоенных костюмах, расшитых позументами. "Это – ливреи, бестолочь", – прокомментировало моё второе. Я же поёжилась. Наверняка они и сейчас здесь стоят. Снова стало не по себе. Вот как положит мне кто-нибудь холодную руку на плечо, так и умру от страха. Оглянулась – никого. Но ведь по-любому стоят. Я сделала ещё фото. Стоят. Женщины замерли, мужчины вытянулись. Видимо ждут приказаний.

– Всем – добрый вечер!

Сделала ещё фото. Прислуга присела в книксене, лакеи склонили головы. Класс! Пришла мысль сделать селфи на их фоне. Но мне почему-то стало страшно. Я с привидениями! Брр! Кофе я между тем допила. Фруктов поела.

Интересно, был ли кто-нибудь из них в зале, когда после танца меня распинали на столе. Стыдно-то как. По ходу я покраснела. Почувствовала, как щёки стали горячими от прилившей крови.

Так. Возьмём себя в руки. Графья там всякие и короли, например, вообще на слуг никакого внимания не обращали.

"Знакомьтесь – графиня Кисуля! Королева печального образа", – представило меня моё второе.

– Ты бы лучше заткнулась! – предложила я ему.

"А то что?"

– А то подумают, что я идиотка.

"По-моему тебе не привыкать".

– Вот теперь точно свали! – мне стало обидно.

Моё второе подняло, что перегнуло палку.

"Эй! – позвало оно. – Что, обиделась что ли? Я же любя". И оно замолчало.

Я включила видео.  Прислуга была охвачена суетой. После моих киданий едой одни так и порывались броситься убирать. Другие буквально удерживали их за платье.

А хорошо они тут устроились. Персонал нанимать не надо. Господа-призраки всё приготовят, уберут и посуду помоют. Да уж, эти на господ явно не похожи. Глаза пустые, лица замученные. Неужели они тут шестьсот лет вкалывают? Ужас какой! Не хотела бы я так.

– Уважаемые призраки, не хотите ли позавтракать со мной? Не стесняйтесь.

Молчат. Стоят потихоньку рядом. Тогда за работу. Я снова включила видео.

Последние мои слова про уборку и телефон.

Стоят, переглядываются. Вот, одна пошла посмотреть – далеко ли я ушла. Выглянула в дверной проём, замерла и махнула рукой.

Тут закружилось и понеслось.

Прислуга собирала тарелки, убирала разбитую посуду и остатки еды с пола и часов. Замечательная команда! Им бы в футбол играть, точно выиграли бы какой-нибудь кубок. Одна часть команды убирала со стола и уносила обеденные блюда, а другая вносила и расставляла ужинные. Невдомёк им, что я ужинать не приду. Но что-то меня зацепило на видео. Я отмотала назад. Они входят! Входят! Эти ребята и девчата проходили прямо через гобелен, слева от камина. Там явно был вход в залу.

 Вскочив из-за стола, я подбежала к камину. Гобелен висел на всю стену. Олени, охотники, собаки, лошади. Я потрогала, надавила ладонью. За гобеленом была стена. Прошла вдоль гобелена рукой. Ага, стена была не везде.

Вот она, дверь! За оленями было пусто. Я осмотрела крепления гобелена. Краем он был подвёрнут на тонкие рейки и прибит к стене. Потянула ткань на себя. Треск получился слишком уж жалостливым. Я не желала смерти старинным полотнам, поэтому взяла со стола большой нож и кончиком, осторожно поддела рейку. Через несколько минут гобелен отошёл от стены. Неудобно было возиться с верхом, но я подставила стул.

Старая толстая дубовая дверь – облезшая краска, два ряда выпуклых шляпок гвоздей, один поверху, другой снизу, причудливые кованные навесы и витая скоба вместо ручки. Я потянула скобу. Скрип петель заставил втянуть голову в плечи. Не то чтобы я испугалась. В самом деле, чего мне бояться? С усилием я открыла дверь.

– Здравствуйте, господа призраки!

Мой голос эхом отразился в кастрюлях. Чашки, тазы, разносы, стаканы и прочая утварь. Похоже, что я попала на кухню. Еду мне носили отсюда.

– Неужели это – та самая кухня, где мне готовят целую неделю? – господа призраки отвечали неохотно. Точнее вообще не отвечали. – Как же вы всё это приносили в гостиницу? Может здесь есть какой-нибудь потайной ход?

Внутри печи, под раскалённой плитой потрескивали дрова.

– Вы что? Реально на этой печи готовите? – мне казалось, что это невозможно. Готовить я люблю и умею, но, чтобы стряпать в таких условиях, надо быть реальным героем. Видавший виды кухонный стол, вместо мойки – кадушка с водой, да и сама кухня мне показалась неудобной. Кстати, как эти ребята проносят свои кулинарные шедевры через гобелен? Для призраков, я понимаю, он – не преграда, а вот для шпеккнёдлей – даже очень.

Может, здесь есть вторая дверь?

Половники, ножи, ступки и пестики. Поиски мои успехом не увенчались. Нашла только дверь в кладовую, где хранились продукты. В кладовой была устроена ещё одна дверь. Я открыла её. У меня же теперь были все ключики в связке. Вышла на улицу. Ниша, стены, сразу даже не поймёшь, что за место. Потопталась немного на снегу и пошла назад, в кухню.

– Ого! – я включила фотик на телефоне. Оказывается, поварята сбились в угол, когда я тут всё обследовала. И только один, видимо шеф, что-то говорил и размахивал руками. Наверное, я слишком уж помешала производственному процессу. – Бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе! – передразнила я его.

Его это выбесило. Судя по картинке, шеф перешёл на крик. Он махал на меня своим призрачный полотенцем.

Я выключила телефон.

– Долго мы с вами через фотик переглядываться будем? Я от вас не скрываюсь. А вы ходите за моей спиной, втихушку. Как минимум это некрасиво. Короче, всем выйти из сумрака!

Призраки немного помедлили и проявились. Постепенно, будто на фотобумаге. Повар, скрестив руки на груди, недовольно смотрел на меня изподлобья. Поварята и судомойки в ожидании таращились из-за него. Зазвенела оброненная кем-то миска.

– Всё, ухожу, – пообещала я. – Мне очень нравится ваша кухня, вы только кладите в кнёдли поменьше шпека. Пожалуйста.

Вот и всё. Тайна кухни раскрыта. Но почему-то никакого удовлетворения, а уж тем более удовольствия от открытия я не испытала. Подумаешь кухня! Я и так знала, что где-то в замке готовят. Вот – нашла. Мне же хотелось ответа на совсем другие вопросы.

Это означало – ножик и второй гобелен. Справа от камина.

– Девушке никто не хочет помочь? – спросила я мою призрачную братию. Среди них было немало мужчин. В ответ – тишина.

– Ладно, сама, так сама, – не привыкать.

Несколько минут пыхтения и… каменная кладка за гобеленом.

– Уберёте тут? Не скажу, что разбомбила всё нечаянно, но нам же всем лучше будет, – я поправила растрепавшиеся волосы, положила нож на стол.

"Уберут? Конечно, уберут. Они же всегда за тобой убирают. А то старый херр нагрянет, устроит им выволочку", – опять оно вылезло. Зануда.

– Ничего, они шестьсот лет тут без дела сидят. Полезно размяться. Кстати, где там наш старый херр? Пришло время поговорить по душам.

"Опять в гостиницу собралась?"

– Делать мне больше нечего. Есть план.

"Что за план?"

– Увидишь.

Для начала я заскочила в спальню, после этого пошла в кабинет. Искать дворецкого по всей территории мне не улыбалось. Где он может торчать, фиг его знает. Может копает снег, может вещи в кладовке перебирает, а может притворился, что занят, да и дрыхнет себе на чердаке. Кто проверит?

В кабинете я посмотрела бумаги, выбрала те, что написаны на днях. Среди них оказались и такие. Достала из кармана спички. Да, да, я стырила их на кухне. Вдруг свет погаснет, или ещё что-нибудь. Коробок был старинный, не факт, что шестисотлетний, но прям винтаж-винтаж. Подвинула кресло, залезла на него, свернула бумаги трубочкой и подожгла.

Надо же, спички сработали! Где-то вдалеке зазвенела пожарная сигнализация. Я бросила догорающую бумагу и для верности подожгла ещё одну.

Когда в кабинет ворвался дворецкий, я сидела в кресле за столом.

– Здрассьте, – я показала ему на мягкий стул с гнутыми ножками. – Садитесь.

– Простите! – он понял, что никакого пожара тут не было. – Но поведение фройляйн переходит всякие границы! Я буду вынужден потребовать, чтобы вы перестали нарушать покой этого замка!

– Это – само собой, – я положила на стол свою фотографию. Ту, которой не должно было быть. – Что это значит?

Дворецкий чинно опустился на стул.

– Это значит, что вы здесь не случайно.

– Сама догадалась. Может, и вы перестанете дурака валять? Расскажете, что к чему? Что это за невидимые слуги, ночные гости, потайные ходы?

– Разговор долгий. В двух словах всего не объяснить.

– Я позавтракала, никуда не тороплюсь. По плану у меня – развлечения. Так что рассказывайте. Только давайте ближе к делу, безо всяких там: "Эта история началась пятьсот лет назад…"

– Положим, не пятьсот, а шестьсот. И потом, как же её рассказывать? Что вы хотите знать?

– Во-первых, для чего я здесь?

– Вы попали сюда с благородной миссией. Вам надлежит собрать воедино душу человека, разложенную на двенадцать частей.

– А я что, давала на это согласие?

– Ваше согласие – пустая формальность.

Я просто задохнулась от этой неприкрытой наглости:

– Значит, вы всё решили за меня?

– За вас никто решения не принимал, вы сами приехали сюда.

– А если меня обманули?

– Опять же, не соглашусь. Вами правит авантюризм. Вы нам подходите.

– Может быть, вы мне не подходите?

– Сомневаетесь, значит, выбор был правильный.

– Что будет, если я откажусь?

– Слишком поздно. Дороги назад уже нет.

– Убьёте? – я произнесла это через силу.

– Не я. Обстоятельства.

И только тут я поняла: сказка кончилась, а Юлька вляпалась.

– То есть выбора у меня нет?

– Помилуйте! Фройляйн никто ни к чему не принуждает, – глаза старого херра так и лучились добротой и сочувствием. – Идите на всё добровольно. Впрочем, как шли до этого.

Мне показалось, что я после этих слов покраснела. Вот уже весь замок знает о моих подвигах. Я тут, оказывается, каждую ночь борюсь в постели, выковываю счастье отдельно взятой человеческой души.

– Что сделал этот человек? За что он заслужил такое наказание?

– Видите ли, фройляйн, не все наказания мы получаем заслуженно, – он отвернулся к окну. – Вам ли этого не знать.

– А всё же?

– Земельный спор с одной женщиной, – старый херр почему-то не смотрел мне в глаза. – Спор был решён не в её пользу. Она прокляла его.

– Она была ведьмой? – ух, ты! А дело-то принимает новый оборот.

– Это трудно понять. Особенно теперь, в век просвещённой технологии. Но тем не менее это так.

– Душа, которую прокляли, это душа графа?

– Да, это так, фройляйн.

– Значит, каждую ночь меня навещает одна из его ипостасей?

– Можно и так сказать.

– А какое отношение ко всему этому имеют часы с фигурками?

– Самое непосредственное. Эти часы были сделаны по заказу графа. Он был очень привязан к ним. Вышло так, что после проклятия его душа вселилась в эти часы.

– Как в это всё поверить?

– Я вам сочувствую. Здесь много странного. Здесь всё пропитано древней германской магией, – теперь он смотрел мне в глаза. Во взгляде его была просьба, сочувствие и даже жалость. – Будет ли – «во-вторых»?

– Что?

– Фройляйн сказала – «во-первых».

– Конечно. А во-вторых, почему именно я?

– Разве фройляйн не чувствует?

Что я должна была чувствовать? Я прислушалась к себе, но даже моё второе притихло в каком-то уголке. Внезапно догадка озарила меня:

– Я как-то связана с этой ведьмой?

– Вы очень умны.

Что толку до сих пор было с моего ума.

– Как я могу быть связана с ней?

– Фройляйн – её прямой потомок, по женской линии.

Он что – смеётся? Ха-ха.

– Не боитесь в таком случае, что предъявлю права на кусочек Альп?

– Что ж, это было бы справедливо.

Он поднялся, поклонился.

– Фройляйн должна понимать, у меня много дел.

– Конечно.

Дворецкий ушёл. Я откинулась в кресле и стала усиленно думать.

Но в кабинете мне ничего не придумывалось. Тогда я отправилась походить по замку.

Может быть мне вернуться в гостиницу? Конечно, вечерние кавалеры навещали меня и там. Но здесь я сама у них в гостях. Никто не церемонится. Особенно этот, толстый защитник греков. Пара сомнительных комплиментов, поцелуйчик, и Юлька растаяла. Как же, сама переселилась под бочок.

"Дух авантюризма", "вы нам подходите" и всё такое. Завтра заявится какой-нибудь средневековый бомж и скажет: "Пошли со мной, в старую кочегарку. Я тебе чё-нибудь покажу".

Вот уж – фиг вам! Сегодня, сейчас же – в гостиницу!

В спальне сменили бельё, всё поправили, передвинули. На столик, на кружевную салфеточку кем-то заботливым была поставлена фарфоровая ваза. Яблоки, груши, апельсины. Видимо, кто-то проникся моей диетой.

– Давай, слёзки пусти! – сказала я себе и достала сумку.

Всё сборы заняли минут пятнадцать. Проверила шкафы, ванную. Ладно, если что оставила, потом заберу.

Я вышла из замка. Снег продолжал падать с неба. На этот раз были мелкие мягкие хлопья. Летели они не часто, но с учётом уже нападавших, сугробы нисколько не уменьшались. Под ногами хрустело, я тащила свою сумку. Не надрывалась, конечно, но и от романтических мечтаний была свободна.

– Что же имел в виду старый херр, когда сказал, что меня могут убить обстоятельства?

Мне было не по себе от этой фразы. Почему он это сказал? Что это должно значить? Убьют ли меня эти призраки, если я откажусь с ними спать? Зачем им меня убивать? Я же – потомок проклявшей их ведьмы. Я им нужна. Они будут уговаривать, упрашивать, умолять меня. Или нет? Старый херр сказал, что я должна идти на всё по доброй воле. А может он обманывает меня? На прямом вранье я его не ловила, это факт. Но он мне постоянно что-то недоговаривает. Неужели он серьёзно про убийство? И какие такие могут быть обстоятельства? Сбегу я сейчас из замка, может быть, это уже достаточное обстоятельство?

Мне показалось, что я слышу ещё чьи-то шаги. Тихие, приглушённые, будто кто-то идёт за мной, след в след. Я остановилась. Шаги замерли. Пошла. Вроде опять. На этот раз я резко замерла, даже ногу не поставила на землю. Тишина. Только снег скребёт своими маленькими лапками мою куртку. Наверное, показалось. Надо просто обернуться и посмотреть. Ага, просто! А вдруг там… Я даже не хотела думать о том, что там может быть вдруг.

Но я всё-таки мысленно дочитала до пяти и оглянулась. Никого.

Наверное, я сама себя накручиваю. Сейчас пройду ворота, двор, войду в гостиницу и выскажу старому херру всё, что думаю. Или нет…

Двери гостиницы были открыты. Света нигде не было. Я попыталась притворить дверь, но снега в холл намело по щиколотку. Видимо тут кому-то придётся поработать лопатой. Но этот кто-то сегодня буду не я.

– Херр Михель, – позвала я. – Херр Михель! У вас в гостинице снегопад!

Может он на втором этаже? Наводит порядок в комнатах? Вот застукаю его за этим занятием, будет знать. А то заладил – дворецкому это делать не положено. Узнаем, что ему положено делать.

На лестнице темень, выключатель не работает. Пойду наощупь, не один раз по ней поднималась. Стены были холодные. Может быть, надо было всё-таки закрыть вход. А то всё тепло из гостиницы выдует. Ладно, потом спущусь вниз.

На втором этаже было светлее, номер напротив бывшего моего был приоткрыт. Тот самый номер, в котором кто-то разговаривал, а потом он оказался складом старой мебели. Интересно, что там сейчас?

Я заглянула внутрь. Так и есть – склад. Я подошла к своему бывшему номеру. Дверь оказалась не заперта. Пошарила рукой по стене, нашла выключатель. Нажала. Света нет. Может обрыв на линии. Не удивительно, снег валит больше недели. Удивительно, что выключатель покрыт слоем пыли, будто здесь месяц не убирали. Сумку хотела бросить на кровать, но встала как вкопанная. Что это? Истлевшее от старости покрывало, из матраса торчали пружины. Запах плесени и гнилой обивки. Паутина и пыль. Везде. На люстре, картинах, на спинке кровати, на стульях. Три дня назад я здесь ночевала! Наверно это не мой номер. Выглянула в коридор. Номеров на этаже было не столько, чтобы запутаться. Три. Как такое могло случиться? Вдобавок в моём номере было холодно. Я пошла к лестнице. Паркет в коридоре отзывался на мои шаги страшным скрипом, будто требовал скорее убираться отсюда. Лестница трещала. Почему я не обратила внимания на эти звуки, когда поднималась наверх? А они вообще были? Или появились только сейчас?

– Ай! – с треском подо мной провалилась ступенька. Нога застряла. – Херр Михель! Блин! Кто-нибудь!

Конечно же никого. Запахло разлагающейся древесиной. Мне стало казаться, что снизу кто-то вцепился в ногу и начал тянуть. В сердце всё сжалось. Так! Хватит! Возьми себя в руки! Надо убираться отсюда! Я дёрнула ногу. Ещё раз. Затрещала штанина. Коварная лестница отпустила меня.

Не помня себя, я оказалась на улице. Что это за ерунда такая! Кто-то явно не хочет, чтобы я уходила из замка. Сумка продолжала висеть на плече. Ну, хоть на этом спасибо.

Я вспомнила разговор с дворецким, про обстоятельства, которых мне надо опасаться. Значит, такие у меня теперь обстоятельства.

Бежать сквозь метель неизвестно куда не имело никакого смысла. К тому же мало ли что ждало меня за соседним сугробом. Придётся идти в замок.

– Хорошо, – согласилась я. – Сами напросились! Я вам устрою обстоятельства.

Полная решимости вошла я в замок. План эвакуации, который висел недалеко от входа, снова бросился мне в глаза. Я во всех подробностях изучала его, когда искала туалет в этом чёртовом замке. Теперь меня интересовало совсем другое. Я вытащила план из стеклянной рамки. Единственный человек, которому он может понадобиться в чрезвычайной ситуации, это – Юля. Юля, кстати, и создать её может вполне.

Тут же, на столике рядом со входом я разложила план. Без особого труда нашла на нём каминный зал. Я покопалась в ящике стола и достала оттуда карандаш и несколько рекламных проспектов. Проспекты сделаны были в виде небольших афишек. Я перевернула один из них чистой стороной вверх и положила под план. Дальше началось самое интересное. По памяти я нарисовала кухню. Если пожарный план заканчивался торцом каминной комнаты, то кухня, которую там нарисовать забыли, со всеми подсобками, мойка и кладовками имела вид четверти круга. Четверть эта была довольно внушительной. А вот второй четверти, дополняющей кухню до полукруга, я так и не нашла.

Плохо искала? Или эти средневековые морды нарочно спрятали её. Так, чтобы никто не нашёл.

Бодрым шагом вошла я в каминный зал. Стол снова ломился от блюд.

Слуги почтительно стояли по сторонам.

– Ох, и отъелась бы я на ваших кормах. Но видимо, в другой раз. Впрочем, без бутербродика будет скучно, – я взяла длинный нож, больше похожий на кинжал и соорудила себе бутерброд. Потом подошла к гобеленам. – Кстати, что я тут надрываюсь? Бери кинжал! – я отдала нож одному из лакеев. – Вы тоже глазками на меня не хлопайте, берите другие ножи, – скомандовала я остальным. – Смелее. Теперь отрывайте гобелены от стен. Видели, как я вчера их снимала?

Парни в ливреях ножи взяли, но замерли возле гобеленов и переминались с ноги на ногу.

– Ничего-то вы без меня не можете! – пришлось отложить бутерброд и тоже взяться за нож. Снова заскрипели гвозди, затрещали рейки. – Давайте, ребята! Ну! Такие несмелые. Как вы таким манером Древний Рим завоевали? Или не вы это были?

"Ребята" молча и неохотно начали мне помогать.

– Вот, другое дело.

Ломать – не строить. Похоже, они вошли во вкус. Я вернулась к своим бутербродам.

Наконец гобелены были сняты.

– Сверните их аккуратно и сложите куда-нибудь. Назад не вешайте. Если начальство ругаться будет, скажите, что я приказала.

Парни стояли довольные. Некоторые даже смущённо улыбались.

– Девочки могут отдыхать. Ребята, пошли за мной. Видела я тут одну подсобку с инструментом.

Подсобку я приметила, когда обыскивала замок. Инструментов там было достаточно.

– Разбирайте!

Парни послушно ухватили, кто лом, кто топор. Я тоже вернулась не с пустыми руками. Мне достался гвоздодёр. Жаль, не было отбойного молотка.

В зале они замерли около стены.

– Что опять встали? Бейте стену! Здесь должен быть проход. Хотя, кому я это рассказываю.

Ребята нехотя шагнули вперёд, но этим и ограничились. Тогда я решила увлечь их собственным примером.

Отодвинула крайнего, подошла к каменной кладке, размахнулась как следует и врезала гвоздодёром по стене.

Тут произошло странное. Стена от удара зазвенела. Будто я ударила в колокол. Девчонки, которым и до этого было не по себе, в испуге бросились в кухню. Я оглянулась на парней. Они побледнели, кто-то из них даже присел от неожиданности.

– Чего вы боитесь? Давайте! – я ударила во второй раз.

Звон получился такой, будто теперь уже вся комната превратилась в колокол. Зазвенели, забрякали падающие на мраморный пол инструменты. Парни побросали их и отошли за стол. Последний осторожно поставил лом около камина и тоже присоединился к своим.

– Храбрецы, – констатировала я.

Впрочем, зла на них я не имела. Чего было ждать от прислуги?

Я ударила ещё, ещё и ещё раз. Гвоздодёр отскакивал от стены. В ушах звенело. Ударила два раза, оглянулась и увидела, что и парни куда-то подевались. Наверное, тоже спрятались в кухне. Ну, и ладно, идите. Скучать не буду.

Подошла к столу, попила воды и решила сменить тактику. Я прижала гвоздодёр к щели между камнями и стала ковырять и скоблить кладку. Поначалу мне даже показалось, что этот способ имеет успех. Из щели полетели тёмные ошмётки. Сейчас немного выкрошу раствор, расшатаю камни, и кладка развалится сама. Но вскоре сыпаться оттуда перестало. Я пригляделась, оказывается, это была просто засохшая грязь. Много её скопилось за столько лет.

– Ах, так! – я размахнулась и в сердцах двинула по стене. Ей, конечно, хоть бы хны. Но и меня уже было не остановить. – Получай!

Мои удары так и сыпались на стену. Я просто сходила с ума от ярости. Я била и била, и снова била. С правой руки, с левой, двумя, сверху, снизу, с размаха, тычком. Гвоздодёр отскакивал от стены, отдавал в ладони. Руки гудели, голова начала тупеть от звона. Дыхание участилось, кровь пульсировала в висках.

Я опустила свой инструмент. Выдохнула несколько раз и вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.