Папа в подарок

Озираюсь по сторонам в поисках помощи или хотя бы поддержки, но, к великой печали, никого не нахожу. Прохожие предпочитают сделать вид, будто ничего не происходит, а водители так сильно увлечены объездом места ДТП, что не смотрят по сторонам.

Треск лобового стекла приводит меня в чувства. Я понимаю, что если немедленно не вмешаться, то тогда ненормальный сначала разобьет дорогущую машину, а потом еще и до моего знакомого незнакомца доберется.

Надо срочно что-то делать!

Только вот, что? Вопрос.

Впопыхах бросаю взгляд в сторону, вижу открывшийся из-за удара багажник и кидаюсь к нему. Может быть там смогу найти хоть что-то подходящее для отпора?

Стоит только поднять створку, как глаза сразу же цепляются за очень увесистую вещь, и губы самовольно расплываются в ехидной улыбке. Вдруг до ушей доносится тихий стон. Мой незнакомец приходит в себя и, судя по расходящемуся от гнева “пострадавшему”, ему на глаза лучше не появляться.

Кровь отливает от лица. Решимость появляется из ниоткуда.

Беру огнетушитель, выхожу из своего импровизированного укрытия, наставляю его на ненормального с битой и что есть силы давлю на спусковой крючок.

Щелчок. Раздается шипение и…

– Идиотка! Ты что творишь, дура тупая?! – орет не своим голосом.

– Сам ты идиот, – заявляю удивительно твердым голосом. У меня, похоже, шок. – Остудись!

Огнетушитель делает последний пшик, мужик еще сильнее заводится, и в тот момент, когда я думаю, что пора гасить свет, рядом с нами останавливается патрульная машина.

Выдыхаю.

– Что у вас здесь происходит? – из авто выходят мужчины в форме и сурово смотрят на нас.

– Вот этот, – показываю на облитого пеной мужика. – Ведет себя неадекватно, кидается на людей и портит чужое имущество, – заявляю.

Я стараюсь держаться за спиной у полицейских. Лучше пусть им битой прилетит, чем мне.

Они хотя бы должны уметь защищаться.

– Вы как? – оставив полицейских разбираться с агрессивным идиотом, присаживаюсь перед своим незнакомцем. У него довольно потрепанный вид.

– Голова раскалывается, – признается, трогая сначала темечко, а затем затылок. – Он меня арматурой что ли огрел? – спрашивает, поворачивая голову.

– Битой, – поясняю. Помогаю подняться. – Я здесь работаю неподалеку. Может быть, пройдете ко мне? Немного придете в себя, – предлагаю ему.

От шефа, конечно, влетит по первое число. Он будет орать, как потерпевший и биться в конвульсиях от злости, но я ничего не могу с собой поделать. Не оставлять же человека в беде?

Особенно, когда по большей части в ней виновата сама…

Да меня совесть загрызет!

– Мне нужно ехать, – говорит, делая шаг к машине, и останавливается, в шоке смотря на нее.

Зеркал нет. Лобовое разбито. Капот… По нему, как я понимаю, пришлись основные удары, он весь во вмятинах, аж местами краска облупилась.

Видок у машины тот еще.

– Это не я, – говорю первое, что приходит на ум.

– Ты разбил мою тачку?! – мой незнакомец убийственно спокойным голосом спрашивает у “потерпевшего”.

– Мужчина, полиция во всем разберется, – отставляют его в сторону полицейские.

Удивительно, то мой незнакомец не лезет на рожон, а достает телефон и набирает чей-то номер. Тихо разговаривает, до меня долетают лишь обрывки фраз.

Понимаю, что мне нужно оставить мужчин и бежать в магазин, шеф ждет какого-то друга и готовится к его приезду. У меня аж целый список того, что нужно купить.

Только вот я не могу взять и уйти. Я дико виновата перед моим незнакомцем.

– Ты предлагала чай? – спрашивает, зло сверкая глазами.

– Не предлагала, – говорю и тут же спохватываюсь. – Но могу напоить, – добавляю, поспешно исправляясь. – У меня даже печенье вкусное есть.

– Ну, раз есть печенье, то пойдем, – ухмыляется, соглашаясь, и тут же хмурится. Видимо, голова болит до сих пор.

– За оставление места ДТП – штраф! – кричит “пострадавший”.

– Далеко собрались? – недобрым тоном обращаются к нам полицейские.

– В больницу, – жестко отрезает мой незнакомец.

– Зачем? – пищу, не понимая.

– Побои снимать, – не поведя бровью, произносит стоящий рядом мужчина.

Даже так?..

– Сейчас приедет мой адвокат, – он сухо говорит полицейским. – Все вопросы решайте с ним.

В голосе столько силы и власти, что мне ненароком становится не по себе. Аж мурашки по коже пробегают…

Этот мужчина явно не так прост, как кажется на первый взгляд. Чувствую пятой точкой, я еще десять раз пожалею, что я попалась у него на пути.

Сегодня из-за меня он лишился аж целых двух дорогих машин. Про стоимость ремонта даже думать страшно. Выставит счет, то я лет пять его буду гасить.

Если не больше.

– Вы уверены, что не хотите остаться? – уточняю несмело. Вся моя решимость испарилась, и на ее место пришел адский мандраж.

– У тебя ведь есть чай, – смотрит на меня с хитрым прищуром.

– И печенье, – вновь добавляю.

Он выставляет вперед согнутую в локте руку, предлагая свое сопровождение. От одной только мысли оказаться к нему близко поджилки начинают трястись.

Но делать нечего. Сама виновата.

И расхлебывать придется самой.

Увы.

– Пойдем, – говорит тоном не терпящим возражения.

– Только можно сначала мы зайдем в магазин? – спрашиваю с мольбой, смотря на него.

Если я заявлюсь в офис без купленных по списку продуктов, предназначенных для друга генерального, то проще уж сразу отправляться на расстрел.

Глава 6. Иван

– Поставь пакеты сюда, пожалуйста, – говорит моя новая знакомая.

Ставлю. А сам с нетерпением жду, когда же придет Арс.

Аверченко будет в шоке, когда увидит меня сидящего за столом со своей секретаршей, я не могу отказать себе в удовольствии посмотреть на его шок.

Представляться коллективу в том виде, в котором сейчас нахожусь, не собираюсь. У меня раскалывается голова, а ноги до сих пор никак не могут согреться из-за лежания на снегу.

Хорошо хоть реагентами дорогу не обработали, а то пришлось отправляться прямиком в душ.

– Присаживайся, – показывает кресло. – Тебе чай или кофе?

– Чай, – отвечаю, понимая, что от кофе я так не согреюсь. – Черный, с двумя ложками сахара.

– Хорошо, – кивает. Достает из тумбочки печенье с лимонной начинкой. – Угощайся. Я сейчас подойду.

– Только смотри, не пролей на себя кипяток, – кидаю ей вслед. С нее станется.

Она бросает на меня насмешливый взгляд, разворачивается и удаляется.

Как только девушка уходит, достаю телефон и набираю Скворцова. Мне повезло, что Ник работает в местной больничке, он уж явно не откажет в помощи другу.

Снимет побои в лучшем виде.

Пока общаюсь с Никитой, рассматриваю обстановку офиса. Ничего так, терпимо.

Единственное, меня дико бесят разношерстные украшения, развешанные по офису в преддверии Нового года. Если уж создавать праздничную атмосферу, то нужно делать это с умом.

Пожалуй, вызову-ка я сюда своего дизайнера. Пусть поработает.

– Вот твой чай, – сбоку от меня раздается мелодичный женский голос. Оборачиваюсь и вижу, как моя новая знакомая, быстро перебирая ногами, спешит ко мне.

Высота ее каблуков меня настораживает настолько, что внутри все сжимается в ожидании нового сюрприза. Интуиция вопит немедленно девушку подстраховать.

Поднимаюсь с кресла ровно в тот момент, когда она цепляется каблуком на ворс ковра, и успеваю перехватить поднос за секунду до того, как несущая его девушка потеряет равновесие.

– Аккуратнее, – предупреждаю, медленно ставя поднос на стол.

Благо чай был во френч-прессе и не пролился ни на кого.

– Спасибо, – немного смущенно благодарит девушка, а я вдруг понимаю, что до сих пор не знаю как ее зовут.

– Иван, – представляюсь.

– Варвара, – называет имя. Оно ей, кстати, очень идет.

– Варвара-краса, длинная коса? – спрашиваю, вспоминая сказки из далекого детства.

Смущается.

– Косу отстригла, – делая вид, что несказанно увлечена разливанием чая по кружкам, ведет плечом.

– Красу, значит, оставила, – ухмыляюсь.

– Тебе виднее, – отвечает, передавая мне кружку. – Как голова? Не болит?

– Пойдет, – отмахиваюсь от вопроса. Как только Яковлев сообщит, что разобрался с машиной, поеду к Скворцову. Он уже ждет.

– Аккуратнее надо быть, – говорит со знанием дела.

– Это ты мне или себе? – вопросительно выгибаю бровь.

– Нам обоим, – ловко выкручивается. Смотрит по сторонам и хмурится. – Слушай, у меня дел много, шеф лютует. Можно я тебя пока оставлю одного? Ты пей чай, кушай печенье, – показывает на стоящую на столе коробку. – Не смотри, что оно корявое такое. Оно вкусное. Правда, – заверяет, смущаясь, а я вдруг ловлю себя на мысли, что ее реакция меня забавляет. Я начинаю испытывать давно забытые теплые чувства, очень похожие на нежность. – Мы с дочкой его сами пекли.

– Сами? – в очередной раз поражаюсь.

– Да, – не понимая моей реакции, всматривается более пристально и настороженно. Видимо, ждет подвох. – А что? – скрещивает руки на груди в ожидании ответа.

– Зачем печь? Можно ж купить, – озвучиваю здравомыслящий факт.

Какой смысл тратить свое время на готовку печенья, когда гораздо проще заказать всяких разных сладостей, а освободившееся время потратить на что-то еще.

Варвара смотрит на меня, будто я только что сказал настоящую чушь. Качает головой.

Не понимаю ее реакции.

– Все ясно, – фыркает. Двигает ближе коробку. – Попробуй, – настойчиво говорит.

Она так требовательно смотрит на меня, что приходится взять одну печенюху и откусить. Только стоит сделать это, как я испытываю самый настоящий гастрономический восторг.

– Вкусно, – признаюсь пораженный.

Варвара ликует.

– То-то же, – улыбается.

– Я ничего вкуснее не ел, – признаю сей факт.

Нереально просто!

– Ты еще не пробовал мой яблочный пирог с корицей, – смеется.

– Пожалуй, напрошусь еще к тебе на чай, – заявляю, наслаждаясь искренностью Вари. Она невероятная, таких я еще не встречал.

Вдруг раздается телефонный звонок и разрушает весь момент.

Разрывая зрительный контакт, Варвара спешит к сумочке, достает смартфон и, хмурясь, принимает вызов.

– Елизавета Сергеевна, что-то с Настенькой? – взволнованно спрашивает. Слежу за тем, как меняется лицо девушки, и понимаю, что сейчас ей не до меня.

Допиваю чай, закидываю в рот еще одно печенье и вдруг чувствую, как у меня звонит телефон.

Достаю его, вижу имя вызывающего абонента и перво-наперво хочу отключить звонок. Но в последний момент решаю иначе.

– Живо езжай в сад! – говорит тоном на грани истерики.

– Вер, ты в своем уме? – тихо рычу. – Я не собака на побегушках и не собираюсь по каждому щелчку исполнять твои прихоти.

– Какой ужас! – до ушей долетает возмущенный восклик Варвары.

Кидаю на новую знакомую беглый взгляд и тут же оттормаживаюсь. На ней нет лица.

– Скажите, что я уже еду! – тараторит, наспех кидая личные вещи в сумочку. – Пусть медики никуда ее не увозят без меня! Я скоро буду!

– Ольховский! Твоя дочь чуть не убила чужого ребенка! – орет в трубку.

– Наша дочь, – жестко поправляю.

Смотрю на Варвару. Она бледная, как простыня.

Пазл складывается в голове.

Глава 7. Варвара

– Настенька, – задыхаясь от эмоций, кидаюсь к заплаканной дочке. Она, бедная, сжалась и сидит на стульчике, не шевелясь. – Маленькая моя, – обнимаю ее, зацеловываю.

А сама параллельно ищу травмы, которых, к счастью, не нахожу.

– Вы мать девочки? – на меня смотрят две пары проницательных глаз.

– Да, – киваю, еще крепче обнимая доченьку.

Работники “Скорой” переглядываются, видят, как сильно я переживаю из-за случившегося, и немного смягчаются.

– В больницу поедете? – спрашивают, доставая планшет.

– Мам, я не хочу в больницу, – шепчет Настя.

– Основания для госпитализации есть? – уточняю перед тем, как принять решение. Судя по заклеенному пластырем лбу, Соня ударила Настеньку в голову, а с черепно-мозговыми травмами, как все знают, не шутят.

– У вашей дочери небольшой ушиб, – объясняет фельдшер.

– А почему заклеен лоб? – присматриваюсь к пластырю и вижу под ним запекшуюся кровь.

– Пробили вену, – говорит, подходя ближе. Наклоняется над Настенькой, смотрит на нее. – Голова не кружится? – интересуется у малышки.

Дочка жмется ко мне лишь сильнее. Прячет личико, зарываясь в ноги и качает головой.

– Нет, – говорю вместо нее.

– Решение за вами, но сейчас я не вижу оснований для госпитализации, – своими словами фельдшер помогает принять решение. – Но мы вам все равно обязаны ее предложить.

– Мне нужно подписать отказ? Где? – беру в руки планшет с документами и ставлю подпись на галочке.

“Скорая” уезжает, воспитатели перестают суетиться вокруг нас, и мы с Настей остаемся вдвоем в раздевалке.

– Я не хочу в сад, – канючит дочка. – Забери меня, – просит слезливо.

В любой другой ситуации я бы, наверное, забрала, но сегодня…

Да и плевать, что сегодня!

– Одевайся, – говорю, предвкушая гневные крики от шефа. Аверченко будет орать.

– Ура! – радостно хлопает в ладоши малышка и убегает переодеваться.

Немного выдохнув, присаживаюсь на скамеечку и только сейчас понимаю, что все это время у меня от тряслись ноги.

– Как дочь? – ко мне подходит Иван. Присаживается рядом.

– Нормально, – отвечаю устало. – А у тебя? – поворачиваю голову и смотрю на сидящего рядом мужчину.

Кажется, я впервые вижу его. Мы не спорим, не ругаемся, не учиняем друг для друга неприятности и это… странно.

Без гнева на лице и злости во взгляде Иван выглядит совершенно другим. Он спокоен, красив и вместе с тем сдержан.

Совсем другой человек сидит рядом со мной, и я поражаюсь столь резким переменам.

– Соня – хорошая девочка. Только живет без отца, а влияние матери нельзя назвать адекватным, – говорит виновато. – Я приношу извинения за ее поведение, мы обязательно поговорим.

– Может быть, вместо этого лучше приходите к нам в гости, – предлагаю до того, как успеваю подумать над разумностью идеи. – Сделаем с девочками что-нибудь вместе, попробуем их подружить.

Иван удивленно смотрит на меня.

– Думаешь, сработает? – спрашивает, задумчиво хмурясь.

– Уверена, – заверяю его с теплой улыбкой.

– Ну, раз уверена, – посылает скупую улыбку в ответ. – Давай попробуем.

Едва успеваем договориться о времени и дате, как из группы выходит психолог и направляется прямиком к нам. Судя по выражению ее лица, нас не ждет ничего хорошего.

– Мы вынуждены передать информацию в опеку, – сухим тоном обращается к нам. – Ждите звонка.

– В опеку? – тут же пугаюсь. Я не хочу, чтобы к нам с Настенькой было повышенное внимание этого ужасного органа. От них нет ни малейшего толку, только напасти.

– А вы как хотели? – высокомерно смотрит на меня. – Нашему саду не нужны проблемы.

– По вашему они нужны нам? – Иван говорит таким тоном, словно окружающие должны перед ним пресмыкаться. Поразительная разница в поведении не укладывается в голове.

Несильно толкаю его в бок. С садиковским психологом лучше не спорить, а то она живо выпишет “счастливый” билет в жизнь.

– А вы, собственно, кто? – обращается к Ивану с претензией в голосе.

– Я отец Софии Ольховской, – не поведя бровью, все так же властно представляется.

– Теперь понятно, в кого у вас такая невоспитанная дочь, – фыркает психологиня.

В шоке смотрю на нее.

Что за дикий непрофессионализм? Разве можно общаться с родителями в таком тоне?

Пусть наши дети не идеальны, но это дети, и их поведение никоим образом не дает права высказывать нам претензии.

В конце концов в том, что случилось виноваты явно не София и не Настя, а воспитатели! Это они недосмотрели.

От возмущения открываю рот, но вижу решительный взгляд Ивана, и тут же прикусываю язык.

– Варь, присмотри за девчонками, – то ли приказывает, то ли просит Ольховский.

– Хорошо, – соглашаясь, киваю. – Ты на долго? – спрашиваю, не понимая, что задумал Ваня.

– Не очень, – обещает. – Если хотите, то можете на улице меня подождать.

– Пожалуй, мы так и сделаем, – говорю с нервным смешком.

Вспоминаю накинувшуюся этим утром на Ольховского женщину, понимаю, что она мать Софии, и мне становится еще больше не по себе.

Истеричка. Реально.

– Для целостности детского сада выйти на улицу – самое то, – тихонько смеюсь.

Ольховский одаривает меня внимательным взглядом, а затем резко разворачивается и выражение его лица становится нечитаемым.

– Проводите меня к заведующей детского сада, – отрезает сурово.

– Зачем? – тут же теряется психологиня. Вся спесь в один миг слетела с нее.

– Не ваше дело, – все так же резко отвечает. – Ну так что? Вы проводите или мне позвонить в управление образования?

– Нет-нет, не нужно, – произносит впопыхах. Кидает на меня потерянный взгляд, ищет поддержки, но не находит. Раз Иван хочет побеседовать с заведующей, то я не стану ему мешать. – Следуйте за мной.

Они уходят, мне выводят одетых девочек, и мы выходим на улицу. Девчонки тут же плюхаются в снег.

Смеются.

Смотрю на них, и в груди медленно оттаивает замерзшее от страха сердце. София и Настенька, оказывается, дружат и обижают друг друга ненамеренно.

– Опять ты, – шипит вне себя от злости холеная брюнетка, которую я очень хорошо помню с утра. Это именно она орала на Ивана.

– Я, – отвечаю спокойно. – Вы что-то хотели? – спрашиваю, стараясь не думать о происшествии.

Это же Вера, мыть Софии и бывшая супруга Ивана.

М-да…

Теперь я точно понимаю, что имел ввиду Ольховский, когда с пренебрежением и неудовлетворением говорил про нее.

– Где моя дочь? – накидывается на меня таким тоном, будто я ее украла.

– Мама! – Сонечка с радостным криком бежит вперед.

Девочка вся в снегу, она хохочет и счастлива, но вместо объятий тут же получает от матери тонну негатива.

– София! Ты гуляешь с этой? – косится в сторону Настеньки. – Сколько раз я тебе говорила не общаться с ней? М? – накидывается на малышку.

– А чем вас не устраивает моя дочь? – спрашиваю, обалдевая от хамства и наглости.

Но вместо ответа получаю лишь весьма красноречивый взгляд.

– Всем, – отрезает. Забирает Софию и направляется в сторону калитки.

– Мам, я хочу гулять, – хнычет малышка. Упирается.

Но вместо того, чтобы услышать просьбу дочери, мать ее тянет к выходу и ругается на Ивана как сапожник.

– Оставьте Софию, – требовательно обращаюсь к ней, преграждая путь.

– Да ты кто такая вообще? Свалила нахрен с дороги! – покрывает меня отборным матом. – Истеричка!

Смотрю на нее и едва сдерживаюсь, чтобы тоже не нахамить. Мне приходится тщательно подбирать не только слова, но и тон.

Теперь понятно, откуда у Сони подобные замашки.

– Вам никто не давал права разговаривать со мной в подобном ключе, – высказываю недовольство. – За Софией приехал отец и из группы забирал ее именно он. Я понятия не имею, какие между вами отношения, и, предугадывая ваш следующий вопрос, заверяю, пока Иван не выйдет и лично не отпустит Софию с вами, она останется здесь.

Ольховская, кажется, теряет дар речи…

Глава 8. Варвара

– Извини за поведение моей бывшей жены, – Иван уставшим взглядом смотрит на меня. – Я с ней поговорю, такого больше не повторится. Я обещаю.

– Тебе у нее надо дочь забирать, а не разговаривать, – констатирую факт. Отстегиваю ремень безопасности и принимаюсь вытаскивать из детского кресла дочку.

Ольховский расплачивается с таксистом, выходит из машины и открывает мне дверь. Помогает с Настенькой.

– Спасибо, что подвез до работы, – благодарю его от чистого сердца. Беру дочку за руку и веду в сторону бизнес-центра. – Мне пора на работу. Надеюсь, ты как-то сможешь уладить вопрос с бывшей женой и она перестанет настраивать дочь против Насти.

– Решу вопрос, – говорит таким тоном, словно больше обсуждать нечего, и я решаю промолчать. Все равно никому ничего не докажешь.

Иван открывает дверь, помогает войти в здание мне и Настеньке, но вместо того, чтобы уйти, идет вместе с нами.

Заходит в лифт.

– Ты куда? – смотрю на него, не понимая странного поведения

– Печенье доедать, – говорит совершенно серьезно и своими словами вгоняет меня в ступор.

– Ко мне на работу больше нельзя, – резко останавливаю его.

Если шеф увидит у меня на рабочем месте постороннего, то по головке не погладит. А вкупе с дочкой так и вовсе будет орать, как не в себе.

– Я к себе, – подмигивает и нажимает на мой этаж.

Ничего не понимаю.

– Ты тоже здесь работаешь? – поражаюсь. – А почему раньше ничего не сказал?

Недоумение растет с каждой секундой, но я не успеваю продолжить заваливать Ивана вопросами, как лифт вдруг резко дергается и останавливается. Гаснет свет.

– Мамочка, мне страшно, – плаксиво говорит Настенька. Малышка крепко обхватывает мою ногу и вжимается в нее.

– Все будет в порядке, – заверяю доченьку. – Лифт сейчас поедет.

– Часто у вас такое случается? – интересуется Ольховский.

– Периодически, – честно отвечаю ему.

Мало ли кем он тут работает. Может мне повезло и Иван имеет непосредственное отношение к лифтовой организации.

Правда, на лифтера он совсем не похож.

Но бурная фантазия подкидывает мне весьма красочные картинки, от которых хихикаю. Стресс и бурная реакция начальника, когда я заявлюсь на работу к обеду, лишь подгоняют меня.

– Тебе смешно? – удивляется Ольховский.

– Это нервное, – оправдываюсь. Обнимаю дочь.

И чувствую на талии крепкую мужскую руку.

– Не страшно? – тихонько спрашивает на ушко, а у меня по коже пробегают мурашки от горячего дыхания, что попадает на чувствительные участки кожи.

– Иван, – пытаюсь остановить нас до того, как все произойдет.

Он так близко… Голова кружится от одной мысли, что мы находимся в замкнутом пространстве, здесь темно и Настенька хоть и рядом, но все равно ничего не увидит.

Я чувствую себя как в молодости, когда перед тем как поцеловаться, мы прятались за углом.

– Для тебя просто Ваня, – произносит, оставляя на моем виске целомудренный поцелуй. – Тебе повезло, что мы здесь с ребенком, – шепчет.

– Тебе повезло, что у меня с собой сейчас огнетушителя нет, – хихикаю в ответ.

Смеемся, вспоминая недавнее происшествие с машиной.

– Как голова? – едва успокоившись спрашиваю у него.

– Не болит, – заверяет.

Дают свет. Едем дальше.

Двери открываются, и мы выходим на одном и том же этаже.

Кошусь на Ольховского, он выглядит достаточно подозрительно. Красивый. Высокий. Видно, что очень богатый, но что он до сих пор делает рядом со мной?

Может быть, реально ударился головушкой и перестал соображать здраво? Стал дурачком?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.