Новелла «Единственный конец злодейки – смерть». Том 4

Ивонна снова не смогла закончить фразу, закрыла лицо руками и заплакала. Я как ни в чем не бывало цокнула языком. Опасная девка!

Я опасалась такого поворота, поэтому практически не задавала Эмили вопросов об Ивонне. У меня побежали мурашки: как мастерски Ивонна узнала о том, что я спрашивала у служанки один, от силы два раза.

«Ангелоподобная, говорите! Лживая тварь!»

Пока я в раздражении лила про себя проклятья в адрес игры, герцог первым вступился за меня.

– Твою временную служанку назначил дворецкий, Ивонна.

– Но Пенелопа очень дружна с господином дворецким. И даже если нет… Если бы, как сказал маркиз, я действительно была виновна в произошедшем, Пенелопа не выпила бы яд.

Никто не отвечал.

– Разве она не сама налила вино и дала мне бокал?

Винтер собирался задать вопрос, но передумал. Ситуация вернулась в начальную точку. В тишине я опустила глаза и посмотрела на стол.

Я предполагала, что из-за выбора, который сделала в тот момент, ситуация обернется подобным образом. Сначала я ломала голову, как же из нее выйти, но потом мне все надоело.

«Я рада, что не отравила ее, как в игре».

В памяти еще было живо, как умирала Пенелопа, собиравшаяся отравить Ивонну.

С такими мыслями я безразлично перевела взгляд на чайную чашку, стоявшую перед Ивонной. Остывший чай своим цветом напоминал херес, который я выпила.

«Пожалуй, он чересчур настоялся. Наверное, будет горчить…»

Спокойно плывшие мысли вдруг остановились. Я рассеянно взглянула на Ивонну. Она была подавлена и беззвучно лила слезы.

Я снова опустила глаза и посмотрела на ее чашку, а затем на чашки, стоявшие перед другими. Они пустые…

В тот момент по спине пробежал жуткий холодок.

В чашке Ивонны ничего не было. Она не отражалась в воде.

– Если ты знала, что там яд, зачем выпила его? – спросил кто-то. Я резко дернула плечами, подняла голову и встретилась глазами с Дереком, пристально смотревшим на меня.

– Зачем ты это сделала?

Увидев, как я вздрогнула, Дерек посчитал это странным и покосился на стол, куда я только что смотрела.

– Нет, я ничего…

Я торопливо помотала головой.

– Что вы сказали?

От моего вопроса его красивое лицо недовольно исказилось.

– На тебе было волшебное ожерелье. – Он не стал повторяться. – Говорят, эта вещица меняет цвет, если рядом есть яд. Маркиз Берданди утверждает, что ты не могла не заметить этого.

– А-а.

Я краем глаза посмотрела на Винтера. Он, как и Дерек, с недавнего времени тоже пристально смотрел на меня. Когда мы встретились взглядами, он опустил глаза.

Я не знала, что он и это им рассказал.

Неожиданно, ведь когда мы в последний раз виделись на церемонии совершеннолетия, он вел себя так, словно не хочет иметь со мной никаких дел. Ему пришлось попотеть, чтобы не вызвать подозрений у дотошного кронпринца и рассказать о свойствах ожерелья. Однако я не чувствовала особой благодарности.

– Ты, наверное, слышала, что перед смертью Бекки обвинила тебя, – продолжил допрос Дерек, пока я смотрела на Винтера, охваченная новыми эмоциями. – В ее комнате нашли противоядие от той отравы, что ты выпила.

– Дерек, хватит. Это не допрос, – строгим тоном прервал его герцог. – И разве я не велел тебе больше не копаться в этом?!

– Зачем ты выпила яд, зная, что он там? – настойчиво спросил Дерек, проигнорировав слова герцога. Не похоже на него, ведь обычно он беспрекословно слушался отца. – Отвечай. Зачем ты такое вытворила? Чего ты хотела?..

– Кажется, вы уже знаете ответ на эти вопросы.

– Что?!

– Если вы хотите спросить, не разыграла ли я спектакль… – Я живо кивнула. – Да, вы правы.

Он так хотел услышать этот ответ, что я просто не могла его разочаровать.

– Я приказала Бекки.

– Пенелопа!

– Эй!

Рейнольд подскочил от удивления. Атмосфера в кабинете изменилась вмиг.

Я отвернулась от Дерека и посмотрела на Ивонну. Наверное, она и представить такого не могла? В огромных синих глазах читалось смятение. Глядя прямо на нее, я начала:

– Я лишь приказала ей найти и принести яд, а эта глупая служанка сама придумала, что я собираюсь отравить Ивонну.

– Ч-что… Черт возьми, что это значит?!

Бам! Герцог с силой ударил по подлокотнику, в его лице читалось изумление.

– Ты действительно это сделала? Действительно это спланировала?..

– Но почему вы не поручили это вашей личной горничной? – хладнокровно спросил Винтер. Он единственный, кто сохранил способность рассуждать трезво после моего резкого заявления.

Я как ни в чем не бывало придумала оправдание.

– Я не настолько доверяла Эмили, а у Бекки нашла слабое место. А если у человека есть слабое место, то он не станет болтать лишнего.

– Слабое место?..

– Я случайно услышала, что она попала в дом без рекомендательного письма. Я угрожала ей, что расскажу об этом всем.

– Ты!..

Слушая мою гладко лившуюся речь, герцог вытаращил налитые кровью глаза. Рейнольд закричал, словно готов был тут же наброситься на меня:

– Зачем? Ты, ты зачем так делаешь?

– Я хотела, чтобы внимание с Ивонны перевели на меня, – без колебаний проговорила я, словно это меня не касалось, и оглядела присутствовавших. – Потому что не хотела уступать место герцогской дочери.

– Пенелопа! Ты!..

– И… лишь поэтому? – вопрос Дерека прозвучал одновременно с окликом герцога. – Лишь для того, чтобы привлечь к себе внимание, обращенное к простолюдинке, с которой еще ничего не решено наверняка? Ради этого ты рисковала жизнью?

Дерек был убежден, что я все спланировала с того самого момента, как открыла глаза. Однако сейчас повел себя так, словно и представить не мог, что я скажу все, чего он ждал от меня.

Дерек растерянно смотрел на меня. На мгновенье его побледневшее лицо показалось мне странным. Но мне было не до этого.

– Я подумала, что лучше умереть.

– Что?.. – От моего равнодушного ответа мерзавец начал заикаться. – З-зачем?

– Что?

– Зачем, черт возьми, яд? Есть же и другие способы привлечь к себе внимание…

– Чтобы выпить яд, нужна веская причина.

Я склонила голову набок и в первый раз за беседу заговорила искренне:

– Я просто его выпила. Хотела проверить, умру или нет.

– Кое-что не сходится, – тут же возразил мне еще один голос.

Я повернулась: лицо Винтера исказилось, он отчаянно меня защищал.

– Если то, что вы говорите, правда, то зачем покойная служанка нанесла яд на кубок мисс Ивонны?

– Хм… Не знаю.

Я преувеличенно глубоко задумалась, затем, словно вспомнив, хлопнула в ладоши и сказала:

– Видимо, она забыла намазать ядом мой кубок, запоздало опомнилась и подумала, что я, как идиотка, перепутаю кубки. Вот.

– Это чепуха!

Бам! Герцог еще раз со злостью ударил по подлокотникам. Со стороны это и правда звучало глупо.

Но разве было важно, чепуха это или нет? Самое важное, что я до сих пор жива в этой чертовой игре.

– В любом случае простите, что я подняла всех на уши. Я очень виновата и ощущаю ответственность за это. Отец и господин младший герцог…

Я оглядела собравшихся и произнесла:

– Нельзя обратить вспять то, что уже случилось. Думаю, существует лишь один способ разрешить ситуацию.

– Какой?

– Пожалуйста, позвольте мне уйти.

Надо выбраться отсюда.

После моих слов в кабинете мгновенно наступила тишина. Лицо герцога, еще совсем недавно гневное, побелело. Он запнулся, словно не верил своим ушам:

– Т… только что… Ты сказала, что это ты виновница инцидента, Пенелопа?

– Да, – я легко согласилась. – Разве вы собрались здесь не для того, чтобы обвинить меня в моих грехах?

– Это не так! Тебя позвали не для этого! – Герцог вытаращил глаза. – Я же сказал: тебя пригласили, чтобы такое не повторилось! Я обеспокоен, возможно, кто-то замышляет что-то против Экхартов…

– Посторонние тут ни при чем, – торопливо перебила я герцога. Все пошло вразрез с моими ожиданиями. Я думала, раз вернулась родная дочь, он тут же откажется от меня, если я попрошу. Но, видимо, герцогу еще не промыли мозги, поэтому оказалось непросто. – Все организовала я! Дальнейшее расследование не потребуется. Это моя вина, и я несу за это ответственность.

– Черт возьми…

– Нет, ты не можешь уйти, – вместо не договорившего герцога мое предложение отверг кто-то другой. Я повернула голову: Дерек испепелял меня взглядом. В какой-то момент его глаза налились кровью.

– Почему? – тут же переспросила я, совершенно не понимая Дерека: думала, все будут двумя руками за такое предложение. – Хорошо же будет ловко завершить дело, свалив вину на меня, как вы всегда делали. Поэтому я уйду из дома и…

– Ты… никуда не пойдешь, – рявкнул он, как герцог.

«Чего ты кричишь?» – пробурчала я про себя в растерянности и посмотрела на него.

– Если сказать, что это был спектакль, можно усмирить слухи. Но что будет с престижем Экхартов?! Твоя репутация!..

Дерек, обливаясь потом, словно за ним кто-то гнался, быстро сыпал словами, но вдруг остановился. Видимо, поняв, что был слишком резок, он убрал волосы со лба и сказал чуть более мягким голосом:

– Если ты покинешь дом, то будешь не защищена.

– С каких это пор вы так печетесь о моей репутации?

– Ты, в самом деле!..

Видимо, мой вопрос ему крайне не понравился, потому что лицо Дерека стало ужасающим. Эта ситуация постепенно начинала раздражать и меня.

– Дерек прав, Пенелопа, – торопливо вмешался герцог, разряжая накалившуюся атмосферу. – Дорогая, для начала успокойся. Допустим, что, даже если ты все подстроила, я не виню тебя.

Он старался говорить таким тоном, каким успокаивают маленького ребенка. Теперь Ивонна, еще недавно всхлипывавшая, перестала хныкать и как-то странно посмотрела на Дерека. От ее взгляда у меня побежали мурашки.

Все это походило на шоу для одного. Я до сих пор не знала, что конкретно замышляла Ивонна и как она так быстро заняла герцогское имение. Но какой бы ни была ее цель, я не была уверена, что смогу победить Лейлу в теле Ивонны. Раз уж я не смогла выбраться отсюда, единственное, что мне оставалось, – спасать свою жизнь.

Однако, не зная моих намерений, герцог и его сыновья до последнего мне препятствовали.

– Ха… – Я сделала глубокий вдох и сказала полным усталости голосом: – И отказаться от меня нельзя, и обвинить в преступлении. Тогда мне-то что делать?

– Эй ты… – послышался голос с другой стороны. Это был Рейнольд, до того момента державший язык за зубами. – Ты же только что сказала, что не хотела уступать место герцогской дочери. Но тогда почему… почему ты так легко говоришь об уходе из дома?

Когда мы встретились глазами, лицо мерзавца странно исказилось. Точно так же, как в тот раз, когда мы ужасно поругались в комнате на чердаке.

Рейнольд, который всегда реагировал на любые мои слова как хотел и постоянно устраивал скандалы, в тот момент, как ни странно, совершенно мне не поверил. Поэтому я просто начала молоть какую-то чушь, лишь бы убраться отсюда:

– Я чуть не умерла и уже устала от всего этого, – снова сказала я то, что уже однажды говорила. Другого оправдания у меня не было.

И мне тут же задали вопрос. Не Рейнольд, а Дерек.

– От чего именно?

– От всего.

Я последовательно продекламировала, словно зачитывала учебник, заранее подготовленный ответ:

– От жизни в качестве фальшивой дочери герцога, от того, что ко мне относятся как к мусору. Все в этом доме мне осточертело.

– Пенелопа.

– Разве мне все еще нужно оставаться здесь теперь, когда вернулась Ивонна?

– Разговоры об этом неуместны! – упрямо выкрикнул герцог, несмотря на мою просьбу. Затем он сразу смягчился и попробовал убедить меня: – Пенелопа, детка. Кто бы что ни говорил, ты моя дочь. Что случилось с тобой на церемонии совершеннолетия?

Из-за того, что ситуация развивалась не так, как я хотела, у меня заболела голова. Я коротко вздохнула и резко встала.

– Тогда нам больше не о чем говорить.

– Разговор еще не закончен. Сядь.

– Мне нехорошо, отец, – сказала я, повернув голову к герцогу и проигнорировав категоричный приказ Дерека.

Я знала, что это довольно грубо. Но, едва очнувшись после отравления, стоит ли тратить силы на этикет?

К тому же заявление о плохом самочувствии не было пустыми словами. Я схватилась за ноющую голову и застонала, и герцог нехотя позволил мне идти.

– Да, давай закончим на этом. Можешь идти к себе, Пенелопа.

– Но…

– Хватит, ей нехорошо! – настойчиво приструнил герцог не унимавшегося старшего сына. Если бы приемная дочь так вот и умерла, он тоже оказался бы в затруднительном положении. Поэтому я легко могла пользоваться «плохим самочувствием».

Я без промедления покинула это возмутительное собрание, но перед тем, как выйти из кабинета, посмотрела на собравшихся: Дерек не сводил с меня глаз, Рейнольд выглядел усталым, Винтер… А у Ивонны было странное выражение лица.

Этого же достаточно? Я без единого сожаления уступлю свое место, и вы, пожалуйста, оставьте меня в покое. Ладно?..

Я очень захотела, чтобы мое желание дошло до Ивонны, и торопливо вышла из кабинета.

Герцог заговорил одновременно с хлопком закрывшейся двери:

– Рейнольд, я попрошу тебя скрывать это какое-то время.

– Отец!

Рейнольд посмотрел на герцога вытаращенными глазами. Как и Винтер, сохранявший молчание, ведь это был семейный разговор. Дерек свирепо насупился и возразил отцу:

– Ты хочешь сказать, что, даже услышав ее чистосердечное признание, мы оставим это просто так?

– Тебе не кажется, что ты слишком уверен в ее вине? На некоторое время прекрати расследование и все остальное. До тех пор, пока Пенелопа полностью не восстановится.

– Но дело еще не закончено, – повторил Дерек, скрипнув зубами на приказ герцога. – Как сказал маркиз, мы еще не обыскали комнату Ивонны.

– Б-брат!.. – Ивонна, до сих пор наблюдавшая за развитием событий, вертя головой, теперь, когда Дерек внезапно указал на нее, вытаращила глаза. – К-как вы, как?..

Она не могла поверить в сказанное и только открывала и закрывала рот, глядя на Дерека. Со стороны казалось, что она крайне шокирована.

Отвернувшись от нее, Дерек быстро проговорил:

– Мы не можем исключить вероятность того, что за подстрекательством служанки стоят внешние силы. Надо не торопясь провести расследование заново…

– Ты думаешь, я идиот, который не смог даже расследование провести как следует? – нервно закричал Рейнольд. – Мы вместе с маркизом тщательно изучили вещи покойной служанки. И ничего не обнаружили! Все чисто! В любом случае у тебя, брат, нет права проводить расследование, – продолжил он. – Отец прав, прекрати. Попридержи язык и не действуй ей на нервы.

– Что прекратить? Еще ничего не выяснилось…

– Пенелопа этого не хочет!

Рейнольд разозлился на брата, который продолжал упорствовать.

– Брат, каждый раз, как ты открываешь рот, все идет не так! Ты ее так достанешь, что она опять выпьет яд! Что тогда будешь делать? Как сказал отец, оставь сейчас все как есть. Это лучше, чем слушать, как она истерит, что сейчас же уйдет из дома, – закончил Рейнольд.

Он вспомнил лицо Пенелопы в тот момент, когда она сказала, что ей все осточертело. Такое же, как уже было однажды, когда он заметил, что личная служанка накормила ее помоями.

– Разве не этого ты добивался, подкидывая ожерелье в мою комнату?

Он и в страшном сне не мог представить, что Пенелопа была в курсе. Он смутился и не мог на нее сердиться. Она не побежала к отцу, чтобы рассказать ему. Лишь произнесла с отвращением: «Так вот ты какой…»

– Но теперь мне все надоело.

И в комнате на чердаке было так же. Он начал перепалку, а она вместо того, чтобы обругать его, равнодушно сказала:

– Сейчас я пребываю в роли беспомощного червя, который беспомощнее рабыни!

Почему-то он не мог избавиться от чувства неловкости от того, что сейчас эти слова относились не к нему одному. Рейнольд слегка вздрогнул, словно вновь испытал пережитые в тот момент эмоции, и пробормотал:

– А вы знали, что она не в первый раз такое говорит? Если так пойдет, то однажды она и вправду соберет вещи и сбежит тайком. И если ее кто-то на самом деле убьет, мы даже не узнаем об этом…

– Пока Пенелопа не выздоровела, будьте осторожны в выражениях, не давите на нее, – подытожил герцог слова Рейнольда, дрожа от страха, что она может снова сделать неправильный выбор. – Если и дальше наседать, в ее характере собраться и уйти.

В кабинете вмиг стало тихо.

– Если хотите… – тишину нарушил дрожащий голос, – в-вы можете обыскать мою комнату… Я не против, – оглядев собрание, жалобно произнесла девушка с синими глазами, полными слез. От такого вида лицо Дерека потемнело.

– А ты помалкивай, – раздраженно выпалил Рейнольд, как бы укоряя ее в бестактности. Ивонна ойкнула от испуга, и почему-то даже Дерек не принял ее сторону.

После слов Рейнольда в кабинете повисло тяжелое молчание. Все были погружены в свои мысли, поэтому никто не заметил дрожащих рук, сжимавших подол платья.

– Простите, что прерываю вас, но я пойду. – С беспокойством на лице Винтер встал с места.

– Да, маркиз. Идите, – поспешно отпустил его герцог, только теперь осознав, что за их разговором наблюдал посторонний.

Винтер быстро вышел из кабинета герцога и чуть не бегом пересек коридор. К счастью, прошло совсем немного времени, и он смог догнать маленькую фигурку в пролете центральной лестницы, ведь, еще не выздоровев, она шла медленно.

Он позвал ее:

– Леди Пенелопа.

– Леди Пенелопа.

Услышав, что меня кто-то негромко окликнул, я медленно повернулась и увидела мужчину, который позвал меня.

– Что случилось?

– Я хочу недолго поговорить с вами.

– Зачем? Нам не о чем говорить, маркиз.

– На самом деле я думаю рассказать герцогу о вашей личной служанке, которая многое знает.

От неожиданной угрозы я нахмурилась и огляделась. К счастью, в холле не было никого, кроме нас. Действительно. С этим мне пришлось бы рано или поздно столкнуться.

До того как поручить волшебнику раздобыть яд, я думала, что сбегу из этой чертовой игры и мы больше не встретимся. Очнувшись, я пожалела, что Винтер знает хоть что-то.

– Следуйте за мной, – выдохнула я, снова спускаясь с лестницы, по которой с таким трудом поднялась.

Я повела его в сад через заднюю дверь: в доме было много ушей, и я побаивалась, что в нем могут прятаться слуги, которым Ивонна промыла мозги. Я остановилась лишь после того, как достигла середины сада.

– Теперь говорите.

Неизвестные мне фиолетовые цветы плавно колыхались на ветру и источали нежный аромат. Совсем недавно, кажется, я спорила в этом месте с одним человеком, вручившим мне впечатляющий подарок. Теперь все изменилось: и пейзаж, и стоящий передо мной мужчина.

– Зачем вы солгали? – мрачным голосом начал Винтер, пока я была погружена в свои мысли.

Я подняла голову и спросила:

– О чем?

– Яд, который вы выпили, мисс, не тот, что поручили достать мне.

Почему он спрашивает меня об этом здесь и сейчас?

Я не думала, что маркиз задаст вопрос так откровенно, и ненадолго смутилась. Лужайка была просторная, и нас никто не мог услышать, но я наморщила нос и пробубнила:

– Хоть мы и на улице, но в имении герцога не стоит ли быть чуть осторожнее со словами.

– Я только что наложил звукоизолирующее заклинание.

– Хорошо. Тогда продолжайте.

– Сначала я подумал: если рассказать, что вы тоже купили яд… – торопливо заговорил Винтер, получив мое разрешение, но вдруг остановился и поправился: – Я побоялся, что вас несправедливо обвинят в попытке навредить вернувшейся Ивонне.

Видимо, заклинание не позволяло ни услышать, ни увидеть нас. Словно оправдываясь, он раскрыл причину, хотя я и не спрашивала:

– Поэтому я не мог рассказать до вашего пробуждения.

Конечно, ведь от этого зависела его жизнь, вот он и держал язык за зубами. Ведь я вела дела не с маркизом Берданди, а с простым информатором. Но благодаря тому, что он промолчал, у меня не возникло дополнительных проблем.

– Вот как. – Я безразлично кивнула.

Винтер тут же продолжил:

– Но сколько бы я ни думал, не могу понять.

– Чего?

– Когда они спросили, правда ли то, что вы это спланировали, зачем вы признались? Вы же отправили ко мне не погибшую служанку, а другую.

– А, да?

– Леди!..

Я нарочно притворилась, что не знаю, и склонила голову набок. Лицо Винтера застыло. Напрягшись оттого, что я не проявляла особого желания участвовать в беседе, он заговорил откровеннее меня:

– Скажите, что купили другой яд. И тогда я дам показания как глава торгового дома…

– Маркиз, – остановила я его, подняв руку. – Скажите, предстаете ли вы передо мной как маркиз Берданди или же как глава торгового дома, клиентом которого я являюсь?..

Винтер закрыл рот. Некоторое время я смотрела в дрогнувшие ярко-синие глаза и спокойно заговорила:

– Если вы маркиз Берданди, то проявляете чрезмерный интерес. Я благодарна вам за заботу, но сама разберусь в своих делах.

– Леди Пенелопа…

– Если же вы явились мне как глава торгового дома… – Я ненадолго остановилась и глубоко вдохнула. А затем, как он и хотел, раскрыла свое истинное лицо: – Разве вы не подозреваете меня?

От внезапной перемены тона Винтер вытаращил глаза и перестал дышать.

– Когда я через служанку попросила достать яд, скажите честно, что вы подумали?

Тишина в ответ.

– Что я жестокая фальшивая благородная леди, которая собирается отравить вернувшуюся родную дочь герцога.

Когда я произнесла это, маркиз вздрогнул. Он наверняка так и подумал, получив мое поручение. Я безразлично на него посмотрела и продолжила:

– В прошлый раз вы допустили бестактность, и я ничего не предприняла, а в этот раз вы решили дать мне, что я хочу, и больше не иметь со мной дела.

Тишина в ответ.

– Поэтому вы сделали антидот, хотя я просила приготовить яд без него?

Лицо Винтера резко исказилось. Кажется, он и не думал, что я скажу такое. Это не произвело на меня особого впечатления, но возможность увидеть, как его прекрасное лицо перекашивается, стоила того.

Я не знала, какого ответа он ждал от меня. Хотел ли услышать, что я на самом деле собиралась нанести вред Ивонне? Или надеялся, что я раскрою, для кого предназначался другой яд?

Я ни в чем не была уверена.

– Важно то, что вы и раньше нисколько мне не доверяли. Это…

Я подняла руку и указательным пальцем толкнула его в грудь, которая была уже совсем близко. Хоть я и не прикладывала особой силы, он, пошатнувшись, отошел на шаг.

– Это пропасть между нами.

Я холодно взглянула на него. Он посторонний мне человек, всегда стоящий на расстоянии. Таковы наши отношения. Иными словами, я запретила ему вмешиваться в мои дела.

Маркиз выглядел слегка растерянным. Но он был умным парнем, поэтому я полагала, что он меня поймет. Однако внезапно он схватил меня за палец, все еще направленный в его сторону.

– Вам не приходило в голову, что я дал вам в руки яд, хотя и предполагал, что вы можете кого-то отравить?

Глядя в устремленные на меня покрасневшие глаза, я почувствовала, что что-то не так.

– Что?..

– Я маг, который больше всего ценит человеческую жизнь. Я посвятил себя противостоянию Лейле, которая захватывает чужие жизни! Однако… встретив вас, я сделал многое из того, чего мне не следовало делать, – выпалил он. Он говорил о том, о чем я даже не подозревала.

Винтер по-прежнему крепко держал мой палец. Я резко нахмурилась и попробовала освободиться.

– Если вы хотите найти оправдание, то почему бы вам не задавать вопросы себе, а не другим, маркиз?

Однако он и не пошевелился. Держа меня, как и прежде, он начал говорить то, чего я абсолютно не ожидала:

– Ивонна, эта девушка… Она первой начала помогать жителям бедной деревни. Она всегда делится с теми, у кого нет дома, она добрая. Мы встретились на волонтерских работах, она помогла мне, неумелому, и многому научила.

Я была обескуражена внезапным рассказом о его случайной встрече с Ивонной и, усмехнувшись, съязвила:

– И что? Вы так переживали, что я убью столь добрую девушку?..

– Я боялся!.. – Винтер мгновенно оборвал меня громким голосом. – Это вы были в отчаянии, когда она вернулась в герцогский дом. За вас, которая, ничего не подозревая, доверила мне свои финансы! Я боялся, что с возвращением родной дочери герцога вы с помощью этих денег исчезнете без следа!

Удивительно, что Винтер настолько мне открылся, показал свое истинное лицо. Грустно нахмурившись, он продолжил: