Весна, весна! Как воздух чист…

24

Поверь, мой милый друг, страданье нужно                                                                    нам;Не испытав его, нельзя понять и счастья:         Живой источник сладострастья         Дарован в нем его сынам.Одни ли радости отрадны и прелестны?         Одно ль веселье веселит?Бездейственность души счастливцев                                                              тяготит;         Им силы жизни неизвестны.Не нам завидовать ленивым чувствам их:Что в дружбе ветреной, в любви                                                    однообразной         И в ощущениях слепых         Души рассеянной и праздной?Счастливцы мнимые, способны ль вы                                                                понятьУчастья нежного сердечную услугу?Способны ль чувствовать, как сладко                                                            поверятьПечаль души своей внимательному другу?Способны ль чувствовать, как дорог верный                                                                  друг?         Но кто постигнут роком гневным,Чью душу тяготит мучительный недуг,         Тот дорожит врачом душевным.Что, что дает любовь веселым шалунам?Забаву легкую, минутное забвенье;В ней благо лучшее дано богами нам         И нужд живейших утоленье!         Как будет сладко, милый мой,Поверить нежности чувствительной                                                          подруги —         Скажу ль? – все раны, все недуги,Всё расслабление души твоей больной,         Забыв и свет, и рок суровый,Желанья смутные в одно желанье слитьИ на устах ее, в ее дыханье пить         Целебный воздух жизни новой!         Хвала всевидящим богам!Пусть мнимым счастием для света мы убоги,Счастливцы нас бедней, и праведные богиИм дали чувственность, а чувство дали нам.1820

25

Когда неопытен я был,У красоты самолюбивой,Мечтатель слишком прихотливый,Я за любовь любви молил;Я трепетал в тоске желаньяУ ног волшебниц молодых,Но тщетно взор во взорах ихИскал ответа и узнанья!Огонь утих в моей крови;Покинув службу Купидона,Я променял сады любвиНа верх бесплодный Геликона.Но светлый мир уныл и пуст,Когда душе ничто не мило:Руки пожатье заменилоМне поцелуй прекрасных уст.1820 или 1821

26. Лагерь

Рассеивает грусть пиров веселый шум.         Вчера, за чашей круговою,Средь братьев полковых, в ней утопив мой ум,         Хотел воскреснуть я душою.Туман полуночный на холмы возлегал;         Шатры над озером дремали,Лишь мы не знали сна – и пенистый бокал         С весельем буйным осушали.Но что же? Вне себя я тщетно жить хотел:         Вино и Вакха мы хвалили,Но я безрадостно с друзьями радость пел —         Восторги их мне чужды были.Того не приобресть, что сердцем не дано.         Рок злобный к нам ревниво злобен:Одну печаль свою, уныние одно         Унылый чувствовать способен!<1821>

27

Я возвращуся к вам, поля моих отцов,Дубравы мирные, священный сердцу кров!Я возвращуся к вам, домашние иконы!Пускай другие чтут приличия законы;Пускай другие чтут ревнивый суд невежд;Свободный наконец от суетных надежд,От беспокойных снов, от ветреных                                                            желаний,Испив безвременно всю чашу испытаний,Не призрак счастия, но счастье нужно мне.         Усталый труженик, спешу к родной                                                                странеЗаснуть желанным сном под кровлею                                                            родимой.О дом отеческий! О край, всегда любимый!Родные небеса! Незвучный голос мойВ стихах задумчивых вас пел в стране чужой,Вы мне повеете спокойствием и счастьем.Как в пристани пловец, испытанный                                                         ненастьем,С улыбкой слушает, над бездною воссев,И бури грозный свист, и волн мятежный рев,Так, небо не моля о почестях и злате,Спокойный домосед, в моей безвестной хате,Укрывшись от толпы взыскательных судей,В кругу друзей своих, в кругу семьи своей,Я буду издали глядеть на бури света.Нет, нет, не отменю священного обета!Пускай летит к шатрам бестрепетный герой;Пускай кровавых битв любовник молодойС волненьем учится, губя часы златые,Науке размерять окопы боевые —Я с детства полюбил сладчайшие труды,         Прилежный, мирный плуг,                                        взрывающий бразды,Почтеннее меча; полезный в скромной доле,Хочу возделывать отеческое поле.Оратай, ветхих дней достигший над сохой,В заботах сладостных наставник будет мой;Мне дряхлого отца сыны трудолюбивыПомогут утучнять наследственные нивы.А ты, мой старый друг, мой верный доброхот,Усердный пестун мой, ты, первый огородНа отческих полях разведший в дни былые!         Ты поведешь меня в сады свои густые,Деревьев и цветов расскажешь имена;Я сам, когда с небес роскошная веснаПовеет негою воскреснувшей природе,С тяжелым заступом явлюся в огороде,Приду с тобой садить коренья и цветы.О подвиг благостный! Не тщетен будешь ты:Богиня пажитей признательней Фортуны!Для них безвестный век, для них свирель                                                           и струны;Они доступны всем и мне за легкий труд         Плодами сочными обильно воздадут.От гряд и заступа спешу к полям и плугу;А там, где ручеек по бархатному лугуКатит задумчиво пустынные струи,В весенний ясный день я сам, друзья мои,У брега насажу лесок уединенный,И липу свежую, и тополь осребренный;В тени их отдохнет мой правнук молодой;Там дружба некогда сокроет пепел мойИ вместо мрамора положит на гробницу         И мирный заступ мой, и мирную                                                             цевницу.<1821>

28

В своих стихах он скукой дышит,Жужжаньем их наводит сон.Не говорю: зачем он пишет,Но для чего читает он?<1821>

29

Напрасно мы, Дельвиг, мечтаем найти         В сей жизни блаженство прямое:Небесные боги не делятся им         С земными детьми Прометея.Похищенной искрой созданье свое         Дерзнул оживить безрассудный;Бессмертных он презрел – и страшнаяказнь         Постигнула чад святотатства.Наш тягостный жребий: положенный срок         Питаться болезненной жизнью,Любить и лелеять недуг бытия         И смерти отрадной страшиться.Нужды непреклонной слепые рабы,         Рабы самовластного рока!Земным ощущеньям насильственно нас         Случайная жизнь покоряет.Но в искре небесной прияли мы жизнь,         Нам памятно небо родное,В желании счастья мы вечно к нему         Стремимся неясным желаньем!..Вотще! Мы надолго отвержены им!         Сияет красою над нами,На бренную землю беспечно оно         Торжественный свод опирает…Но нам недоступно! Как алчный Тантал         Сгорает средь влаги прохладной,Так, сердцем постигнув блаженнейший мир,         Томимся мы жаждою счастья.<1821>

30. Элегия

Нет, не бывать тому, что было прежде!Что в счастье мне? Мертва душа моя!«Надейся, друг!» – сказали мне друзья.Не поздно ли вверяться мне надежде,Когда желать почти не в силах я?Я бременюсь нескромным их участьем,И с каждым днем я верой к ним бедней.Что в пустоте несвязных их речей?Давным-давно простился я со счастьем,Желательным слепой душе моей!Лишь вслед ему с унылым сладострастьемГляжу я в даль моих минувших дней.Так нежный друг, в бесчувственном забвенье,Еще глядит на зыби синих волн,На влажный путь, где в темном отдаленьеДавно исчез отбывший дружний челн.<1821>

31. Разуверение

Не искушай меня без нуждыВозвратом нежности твоей:Разочарованному чуждыВсе обольщенья прежних дней!Уж я не верю увереньям,Уж я не верую в любовьИ не могу предаться вновьРаз изменившим сновиденьям!Слепой тоски моей не множь,Не заводи о прежнем словаИ, друг заботливый, больногоВ его дремоте не тревожь!Я сплю, мне сладко усыпленье;Забудь бывалые мечты:В душе моей одно волненье,А не любовь пробудишь ты.<1821>

32. Больной

Други! радость изменила,Предо мною мрачен путь,И болезнь мне положилаРуку хладную на грудь.Други! станьте вкруг постели.Где утех златые дни?Быстро, быстро пролетелиТенью легкою они.Всё прошло; ваш друг печальныйВянет в жизни молодой,С новым утром погребальный,Может быть, раздастся вой, —И раздвинется могила,И заснет, недвижный, он,И твое лобзанье, Лила,Не прервет холодный сон.Что нужды! До новосельяПоживем и пошалим,В память прежнего весельяШумный кубок осушим.Нам судьба велит разлуку…Как же быть, друзья? – Вздохнуть,На распутье сжать мне рукуИ сказать: счастливый путь!<1821>

33

Твой детский вызов мне приятен,Но не желай моих стихов:Не многим избранным понятенЯзык поэтов и богов.Когда под звонкие напевы,Под звук свирели плясовой,Среди полей, рука с рукой,Кружатся юноши и девы,Вмешавшись в резвый хоровод,Хариты, ветреный Эрот,Дриады, фавны пляшут с нимиИ гонят прочь толпу заботВоскликновеньями своими.Поодаль музы между тем,Таяся в сумраке дубравы,Глядят, не зримые никем,На их невинные забавы,Но их собор в то время нем.Певцу ли ветрено бесславитьПлоды возвышенных трудовИ легкомыслие забавитьИгрою гордою стихов?И той нередко, чье воззреньеДарует лире вдохновенье,Не поверяет он его:Поет один, подобный в этомПчеле, которая со цветомНе делит меда своего.<1821>, <1826>

34. Песня

Страшно воет, завывает         Ветр осенний;По подне́бесью далече         Тучи гонит.На часах стоит печален         Юный ратник;Он уносится за ними         Грустной думой.«О, куда, куда вас, тучи,         Ветер гонит?О, куда ведет судьбина         Горемыку?Тошно жить мне: мать родную         Я покинул!Тошно жить мне: с милой сердцу         Я расстался!»«Не грусти! – душа-девица         Мне сказала. —За тебя молиться будет         Друг твой верный».«Что в молитвах? я в чужбине         Дни скончаю.Возвращусь ли? взор твой друга         Не признает.Не видать в лицо мне счастья;         Жить на что мне?Дай приют, земля сырая,         Расступися!»Он поет, никто не слышит         Слов печальных…Их разносит, заглушает         Ветер бурный.<1821>

35

Приятель строгий, ты не прав,Несправедливы толки злые;Друзья веселья и забав,Мы не повесы записные!По своеволию страстейСебе мы правил не слагали,Но пылкой жизнью юных дней,Пока дышалося, дышали;Любили шумные пиры;Гостей веселых той поры,Забавы, шалости любилиИ за роскошные дарыМладую жизнь благодарили.Во имя лучших из богов,Во имя Вакха и Киприды,Мы пели счастье шалунов,Сердечно презря крикуновИ их ревнивые обиды.Мы пели счастье дней младых,Меж тем летела наша младость;Порой задумывалась радостьВ кругу поклонников своих;В душе больной от пищи многой,В душе усталой пламень гас,И за стаканом в добрый часЗастал нас как-то опыт строгой.Наперсниц наших, страстных девМы поцелуи позабылиИ, пред суровым оробев,Утехи крылья опустили.С тех пор, любезный, не поемМы безрассудные забавы,Смиренно дни свои ведемИ ждем от света доброй славы.Теперь вопрос я отдаюТебе на суд. Подумай, мы лиПеременили жизнь своюИль годы нас переменили?<1821>

36

Живи смелей, товарищ мой,Разнообразь досуг шутливый!Люби, мечтай, пируй и пой,Пренебреги молвы болтливойИ порицаньем и хвалой!О, как безумна жажда славы!Равно исчезнут в бездне летИ годы шумные победИ миг незнаемый забавы!Всех смертных ждет судьба одна,Всех чередом поглотит Лета:И филосо́фа-болтуна,И длинноусого корнета,И в молдаванке шалуна,И в рубище анахорета.Познай же цену срочных дней,Лови пролетное мгновенье!Исчезнет жизни сновиденье:Кто был счастливей, кто умней.Будь дружен с музою моею,Оставим мудрость мудрецам, —На что чиниться с жизнью нам,Когда шутить мы можем с нею?<1821>

37

Один, и пасмурный душою,         Я пред окном сидел;Свистела буря надо мною,         И глухо дождь шумел.Уж поздно было, ночь спустилась,         Но сон бежал очей.О днях минувших пробудилась         Тоска в душе моей.«Увижу ль вас, поля родные,         Увижу ль вас, друзья?Губя печалью дни младые,         Приметно вяну я!Дни пролетают, годы тоже;         Меж тем беднеет свет!Давно ль покинул вас – и что же?         Двоих уж в мире нет!И мне назначена могила!         Умру в чужой стране,Умру, и ветреная Лила         Не вспомнит обо мне!»Душа стеснилася тоскою;         Я грустно онемел,Склонился на́ руку главою,         В окно не зря глядел.Очнулся я; румян и светел,         Уж новый день сиял,И громкой песнью ранний петел         Мне утро возвещал.Январь – февраль 1821

38. В альбом

Вы слишком многими любимы,Чтобы возможно было вамЗнать, помнить всех по именам;Сии листки необходимы;Они не нужны были встарь:Тогда не знали дружбы модной,Тогда, бог весть! иной дикарьСердечный адрес-календарьПочел бы выдумкой негодной.Что толковать о старине!Стихи готовы. Может статься,Они для справки обо мнеВам очень скоро пригодятся.Январь – февраль 1821

39

Приманкой ласковых речейВам не лишить меня рассудка!Конечно, многих вы милей,Но вас любить – плохая шутка!Вам не нужна любовь моя,Не слишком заняты вы мною,Не нежность – прихоть вашу яПризнаньем страстным успокою.Вам дорог я, твердите вы,Но лишний пленник вам дороже.Вам очень мил я, но, увы!Вам и другие милы тоже.С толпой соперников моихЯ состязаться не дерзаюИ превосходной силе ихБез битвы поле уступаю.Январь – февраль 1821

40

Шуми, шуми с крутой вершины,Не умолкай, поток седой!Соединяй протяжный войС протяжным отзывом долины!Я слышу: свищет аквилон,Качает елию скрыпучей,И с непогодою ревучейТвой рев мятежный соглашен.Зачем с безумным ожиданьемК тебе прислушиваюсь я?Зачем трепещет грудь мояКаким-то вещим трепетаньем?Как очарованный стоюНад дымной бездною твоеюИ, мнится, сердцем разумеюРечь безглагольную твою.Шуми, шуми с крутой вершины,Не умолкай, поток седой!Соединяй протяжный войС протяжным отзывом долины!Апрель – начало мая 1821

41

Прощай, отчизна непогоды,         Печальная страна,Где, дочь любимая природы,         Безжизненна весна;Где солнце нехотя сияет,         Где сосен вечный шум,И моря рев, и всё питает         Безумье мрачных дум;Где, отлученный от отчизны         Враждебною судьбой,Изнемогал без укоризны         Изгнанник молодой;Где, позабыт молвой гремучей,         Но всё душой пиит,Своею музою летучей         Он не был позабыт!Теперь для сладкого свиданья         Спешу к стране родной;В воображенье край изгнанья         Последует за мной:И камней мшистые громады,         И вид полей нагих,И вековые водопады,         И шум угрюмый их!Я вспомню с тайным сладострастьем         Пустынную страну,Где я в размолвке с тихим счастьем         Провел мою весну,Но где порою, житель неба,         Наперекор судьбе,Не изменил питомец Феба         Ни музам, ни себе.Между 1 и 15 мая 1821

42

Пора покинуть, милый друг,Знамена ветреной КипридыИ неизбежные обидыПредупредить, пока досуг.Чьих ожидать увещеваний!Мы лишены старинных правНа своеволие забав,На своеволие желаний.Уж отлетает век младой,Уж сердце опытнее стало:Теперь ни в чем, любезный мой,Нам исступленье не пристало!Оставим юным шалунамСлепую жажду сладострастья;Не упоения, а счастьяИскать для сердца должно нам.Пресытясь буйным наслажденьем,Пресытясь ласками цирцей,Шепчу я часто с умиленьемВ тоске задумчивой моей:Нельзя ль найти любви надежной?Нельзя ль найти подруги нежной,С кем мог бы в сча́стливой глушиПредаться неге безмятежнойИ чистым радостям души;В чье неизменное участьеБеспечно веровал бы я,Случится ль вёдро иль ненастьеНа перепутье бытия?Где ж обреченная судьбою?На чьей груди я успокоюСвою усталую главу?Или с волненьем и тоскоюЕе напрасно я зову?Или в печали одинокойЯ проведу остаток днейИ тихий свет ее очейНе озарит их тьмы глубокой,Не озарит души моей!..Май? 1821

43. Цветок

С восходом солнечным Людмила,         Сорвав себе цветок,Куда-то шла и говорила:         «Кому отдам цветок?Что торопиться? Мне ль наскучит         Лелеять свой цветок?Нет! недостойный не получит         Душистый мой цветок».И говорил ей каждый встречный:         «Прекрасен твой цветок!Мой милый друг, мой друг сердечный,         Отдай мне твой цветок».Она в ответ: «Сама я знаю,         Прекрасен мой цветок,Но не тебе, и это знаю,         Другому мой цветок».Красою яркой день сияет, —         У девушки цветок;Вот полдень, вечер наступает, —         У девушки цветок!Идет. Услада повстречала,                   Он прелестью цветок.«Ты мил! – она ему сказала. —         Возьми же мой цветок!»Он что же деве? Он спесиво:         «На что мне твой цветок?Ты даришь мне его – не диво:         Увянул твой цветок».Июнь – июль? 1821

44

Ты был ли, гордый Рим, земли                                                самовластитель,         Ты был ли, о свободный Рим?         К немым развалинам твоимПодходит с грустию их чуждый                                                      навеститель.За что утратил ты величье прежних дней?За что, державный Рим, тебя забыли боги?         Град пышный, где твои чертоги?Где сильные твои, о родина мужей?Тебе ли изменил победы мощный гений?         Ты ль на распутии времен         Стоишь в позорище племен,Как пышный саркофаг погибших                                                        поколений?Кому еще грозишь с твоих семи холмов?Судьбы ли всех держав ты грозный                                                    возвеститель?         Или, как призрак-обвинитель,Печальный предстоишь очам твоих сынов?Июль – первая половина августа 1821

45

Чтоб очаровывать сердца,Чтоб возбуждать рукоплесканья,Я слышал, будто для певцаВсего нужнее дарованья.Путей к Парнасу много есть:Зевоту можно произвестьПоэмой длинной, громкой одой,И ввек того не приобресть,Чего нам не дано природой.Когда старик Анакреон,Сын верный неги и прохлады,Веселый пел амфоров звонИ сердцу памятные взгляды,Вслед за толпой младых забав,Богини песней, миновавПевцов усерднейших Эллады,Ему внимать исподтишкаС вершины Пинда поспешалиИ балагура-старикаВенком бессмертья увенчали.Так своенравно АполлонНам раздает свои награды;Другому богу ГеликонОтдать хотелось бы с досады!Напрасно до́ поту лицаО славе Фофанов хлопочет:Ему отказан дар певца,Трудится он, а Феб хохочет.Меж тем, даря веселью дни,Едва ли Батюшков, ПарниО прихотливой вспоминали,И что ж? нечаянно ониЕе в Цитере повстречали.Пленен ли Хлоей, Дафной ты,Возьми Тибуллову цевницу,Воспой победы красоты,Воспой души своей царицу;Когда же любишь стук мечей,С высокой музою ОмираПускай поет вражды царейТвоя воинственная лира.Равны все музы красотой,Несходство их в одной одежде.Старайся нравиться любой,Но помолися Фебу прежде.1821?

46

Так! отставного шалунаВы вновь шалить не убеждайтеИль золотые временаМладых затей ему отдайте!Переменяют годы насИ с нами вместе наши нравы:От всей души люблю я вас,Но ваши чужды мне забавы.Уж Вакх, увенчанный плющом,Со мной по улицам не бродитИ к вашим нимфам вечеркомМеня, шатаясь, не заводит.Весельчакам я запер дверь,Я пресыщен их буйным счастьемИ заменил его теперьПристойным, тихим сладострастьем.В пылу начальном дней младыхНеодолимы наши страсти:Проказим мы, но мы у них,Не у себя тогда во власти.В своей отваге молодойТоварищ ваш блажил довольно;Не видит он нужды большойВновь сумасбродить добровольно.1821?

47. Дельвигу

Дай руку мне, товарищ добрый мой,Путем одним пойдем до двери гроба,И тщетно нам за грозною бедойБеду грозней пошлет судьбины злоба.Ты помнишь ли, в какой печальный срокВпервые ты узнал мой уголок?Ты помнишь ли, с какой судьбой суровойБоролся я, почти лишенный сил?Я погибал – ты дух мой оживилНадеждою возвышенной и новой.Ты ввел меня в семейство добрых муз;Деля досуг меж ими и тобою,Я ль чувствовал ее свинцовый грузИ перед ней унизился душою?Ты сам порой глубокую печальВ душе носил, но что? Не мне ли вверитьСпешил ее? И дружба не всегда льХоть несколько могла ее умерить?Забытые фортуною слепой,Мы ей назло друг в друге всё имелиИ, дружества твердя обет святой,Бестрепетно в глаза судьбе глядели.О! верь мне в том: чем жребий ни грозит,Упорствуя в старинной неприязни,Душа моя не ведает боязни,Души моей ничто не изменит!Так, милый друг! позволят ли мне богиЯрмо забот сложить когда-нибудьИ весело на светлый мир взглянуть,По-прежнему ль ко мне пребудут строги —Всегда я твой. Судьей души моейТы должен быть и в вёдро и в ненастье,Удвоишь ты моих счастливых днейНеполное без разделенья счастье;В дни бедствия я знаю, где найтиУчастие в судьбе своей тяжелой;Чего ж робеть на жизненном пути?Иду вперед с надеждою веселой.Еще позволь желание одноМне произнесть: молюся я судьбине,Чтоб для тебя я стал хотя отныне,Чем для меня ты стал уже давно.1821?

48. Элизийские поля

Бежит неверное здоровье,И каждый час готовлюсь яСвершить последнее условье,Закон последний бытия;Ты не спасешь меня, Киприда!Пробьют урочные часы,И низойдет к брегам АидаПевец веселья и красы.Простите, ветреные други,         С кем беззаботно в жизни сейДелил я шумные досугиРазгульной юности моей!Я не страшуся новоселья;Где ни жил я, мне всё равно:Там тоже славить от бездельяЯ стану дружбу и вино.Не изменясь в подземном мире,И там на шаловливой лиреПревозносить я буду вновь         Покойной Дафне и ТемиреНеприхотливую любовь.О Дельвиг! слезы мне не нужны;Верь, в закоцитной сторонеПрием радушный будет мне:Со мною музы были дружны!Там, в очарованной тени,Где благоденствуют поэты,Прочту Катуллу и ПарниМои небрежные куплеты,         И улыбнутся мне они.Когда из та́инственной сени,От темных Орковых полей,Здесь навещать своих друзейПорою могут наши тени,Я навещу, о други, вас,Сыны забавы и веселья!Когда для шумного похмелья.Вы соберетесь в праздный час,Приду я с вами Вакха славить;         А к вам молитва об одном:Прибор покойнику оставитьНе позабудьте за столом.Меж тем за тайными брегамиДрузей вина, друзей пиров,Веселых, добрых мертвецовЯ подружу заочно с вами.И вам, чрез день или другой,Закон губительный ЗевесаВелит покинуть мир земной;         Мы встретим вас у врат АйдесаЗнакомой дружеской толпой;Наполним радостные чаши,Хвала свиданью возгремит,И огласят приветы нашиВесь необъемлемый Аид!1821?

49

Любви приметыЯ не забыл,Я ей служилВ былые леты!В ней говоритИ жар ланит,И вздох случайный…О! я знакомС сим языкомЛюбови тайной!В душе твоейУж нет покоя;Давным-давно яЧитаю в ней:Любви приметыЯ не забыл,Я ей служилВ былые леты!<1822>

50

Сей поцелуй, дарованный тобой,Преследует мое воображенье:И в шуме дня, и в тишине ночнойЯ чувствую его напечатленье!Сойдет ли сон и взор сомкнет ли мой,Мне снишься ты, мне снится наслажденье;Обман исчез, нет счастья! и со мнойОдна любовь, одно изнеможенье.<1822>

51

На кровы ближнего селеньяНисходит вечер, день погас.Покинем рощу, где для насЧасы летели как мгновенья!Лель, улыбнись, когда из нейСлучится де́вице моейУнесть во взорах пламень томный,Мечту любви в душе своейИ в волосах листок нескромный.<1822>

52

Зачем, о Делия! сердца младые ты         Игрой любви и сладострастьяИсполнить силишься мучительной мечты         Недосягаемого счастья?Я видел вкруг тебя поклонников твоих,         Полуиссохших в страсти жадной:Достигнув их любви, любовным клятвам их         Внимаешь ты с улыбкой хладной.Обманывай слепцов и смейся их судьбе;         Теперь душа твоя в покое;Придется некогда изведать и тебе         Очарованье роковое!Не опасаяся насмешливых сетей,         Быть может, избранный тобоюУже не вверится огню любви твоей,         Не тронется ее тоскою.Когда ж пора придет и розы красоты,         Вседневно свежестью беднея,Погибнут, отвечай: к чему прибегнешь ты,         К чему, бесчарная Цирцея?Искусством округлишь ты высохшую грудь,         Худые щеки нарумянишь,Дитя крылатое захочешь как-нибудь         Вновь приманить… но не приманишь!Взамену снов младых тебе не обрести         Покоя, поздних лет отрады;Куда бы ни пошла, взроятся на пути         Самолюбивые досады!Немирного душой на мирном ложе сна         Так убегает усыпленье,И где для каждого доступна тишина,         Страдальца ждет одно волненье.<1822>, <1826>

53

На звук цевницы голосистой,Толпой забав окружена,Летит прекрасная весна;Благоухает воздух чистый,Земля воздвиглась ото сна.Утихли вьюги и метели,Текут потоками снега;Опять в горах трубят рога,Опять зефиры налетелиНа обновленные луга.Над урной мшистою наядаПроснулась в сумраке ветвей,Стрясает инеи с кудрей,И, разломав оковы хлада,Заговорил ее ручей.Восторги дух мой пробудили!Звучат и блещут небеса;Певцов пернатых голоса,Пастушьи песни огласилиДолины, горы и леса.Лишь ты, увядшая Климена,Лишь ты, в печаль облечена,Весны не празднуешь одна!Тобою младости изменаЕще судьбе не прощена!Унынье в грудь к тебе теснится,Не видишь ты красы лугов.О, если б щедростью боговМогла ко смертным возвратитьсяПора любви с порой цветов!Март – первая половина апреля 1822