Ань Жань 4:Зима и лето

Зимняя хмарь окутывала город, мрачное здание психбольницы под свинцово-серым небом выглядело ещё более зловеще. Ветер выл, заставляя сухие ветви деревьев у стены шуршать, словно стонать от боли. Ань Жань, вице-председатель Торгово-промышленной палаты, плотнее запахнула пальто и немного тяжело вошла в эти закрытые ворота.

Охранник у входа, заметив её приближение, сначала опешил, затем в его глазах мелькнуло удивление и просветление, он поспешно сказал: «Вы… Вы Ань Жань? Какая встреча! Я вас часто видел по телевизору, вы же большая шишка, заслуги перед нашим деловым миром огромные!» С этими словами он выпрямился, отдал не слишком правильный военный салют. Удостоверившись в том, что перед ним действительно Ань Жань, охранник невольно зацокал языком: «Невероятно, что вице-председатель Торгово-промышленной палаты пожаловала к нам! Слышал, ваш молодой человек, Хуа Чэн, здесь… Вы такая преданная, это редкость в наше время! Такая верность – это дорогого стоит!» В его словах звучало восхищение, в его взгляде – уважение к этим чувствам.

После недолгой проверки охранник пропустил её. Ань Жань глубоко вздохнула, стараясь успокоить бушующие внутри эмоции. Идя по длинному коридору, она морщилась от едкого запаха дезинфекции; из палаты в палату доносились то высокие, то хриплые крики, добавляя в безмолвную атмосферу жуткую и печальную нотку. Она – заместитель председателя Торгово-промышленной палаты, на работе решительная и бескомпромиссная, но сейчас, в этом месте, наполненном страданиями и отчаянием, её сердце сжималось от боли, а шаги становились всё медленнее.

Наконец, она добралась до палаты Хуа Чэна. Через маленькое смотровое окошко она увидела того самого энергичного мужчину – бывшего генерального директора компании Линхай Хуа Чэна. Он сидел у кровати, худой, с растрёпанными волосами, пустым взглядом уставившись в угол. Былой блеск в глазах исчез, уступив место бесконечной усталости и боли. Сердце Ань Жань сжалось, а на глаза навернулись слёзы.

Она тихонько постучала, и судебный пристав открыл дверь, жестом приглашая войти. Ань Жань медленно подошла к Хуа Чэну и села напротив него. Услышав звук, он поднял голову, и в тот момент, когда его взгляд встретился с её, в его глазах мелькнуло волнение, губы задрожали, как будто он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

«Хуа Чэнь, я пришла тебя навестить», – тихо сказала Ань Жань, её голос был таким нежным, будто она боялась потревожить хрупкую тишину. Она протянула руку, чтобы прикоснуться к нему, но остановилась в воздухе, в итоге лишь слегка взяла его руку, лежащую на столе; рука была холодной и дрожала.

Глаза Хуа Чэна покраснели. Он открыл рот, и через долгую паузу прошептал хриплым голосом: «Ань Жань… ты пришла… Я думал… я думал, ты больше не придёшь». Каждое слово, казалось, вырывалось из глубины души, полное горечи и самообвинения. Бывший генеральный директор компании Линхай, человек, который когда-то боролся в жестоком мире бизнеса, видевший множество интриг и подлостей, знавший, насколько опасен этот мир, даже он не смог уберечь самого дорогого человека и дело, созданное вместе с Ань Жань.

– Дурачок, как же я могла не приехать? – Ань Жань чуть не заплакала, но изо всех сил выдавила улыбку. – Видишь, я пришла. И всё постепенно налаживается, не отчаивайся. – Её голос был мягким, как весенний ветерок, пытавшийся развеять мрак, окутавший Хуа Чэна.

Хуа Чэнь слабо покачал головой, на его лице появилась горькая улыбка, голос стал ещё более хриплым: – Ань Жань, в этом чёртовом месте я чувствую себя брошенным всем миром, информации здесь кот наплакал. Но иногда я вижу газеты, и каждый раз вижу тебя. Ты становишься всё ярче, а внешнеторговая палата под твоим и Ван Цяо руководством процветает. Читая эти репортажи, я испытываю такую гордость, моя Ань Жань, ты действительно выросла, ты стала настоящим профессионалом. – Он замолчал, в глазах его мелькнула грусть, он вытер лицо рукой и продолжил: – Только вот я сейчас такой никчёмный, я тебя тяну за собой, я часто думаю, что я тебя уже недостоин. – Его глаза снова покраснели, слёзы навернулись на глаза, он с трудом сдерживал их.

В глазах Хуа Чэна горела ярость: – Я ненавижу себя, Ань Жань. – Его голос становился всё тише, последние слова были почти неслышны, он сжал кулаки, костяшки побелели, словно он пытался сжать в них ускользающую силу и достоинство.

Ань Жань нежно коснулась его руки, пытаясь успокоить: – Хуа Чэн, это не твоя вина. В деловом мире подлости не избежать, эти люди не останавливаются ни перед чем, мы недооценили их подлость. – Она посмотрела на него твёрдым взглядом, в её глазах читалась усталость от прошлого и упорство в будущем. – Но не волнуйся, мы не сдаёмся. Сейчас все стараются, мы обязательно привлечём Ли Фэя к ответственности.

Услышав это, в глазах Хуа Чэна зажглась искорка надежды, слабо мерцающая в бездне отчаяния: – Правда? Ань Жань, вы действительно сможете его найти? – Его голос дрожал, словно тонущий человек ухватился за спасательный круг.

Ань Жань решительно кивнула: – Правда, Хуа Чэн. Внешнеторговая палата, Линхай, все работают над этим. Ли Фэй совершил столько ошибок, столько людей пострадало от него, он не сможет уйти от ответственности. – Её голос был твёрд, в глазах стояло непреклонное решение, она пыталась передать эту веру Хуа Чэну, чтобы он вновь загорелся надеждой на жизнь.

В сопровождении судебных приставов они ещё немного поговорили через стол. Слова были немногословны, но каждое было проникнуто глубокими чувствами. Ань Жань рассказала о недавней работе внешнеторговой палаты, стараясь дать Хуа Чэну понять, что мир продолжает жить, что их общая мечта всё ещё поддерживается кем-то; Хуа Чэн молча слушал, изредка вставляя реплики, пустота в его глазах постепенно сменялась теплом.

Время незаметно шло, судебный пристав тихо напомнил Ань Жань, что время свидания почти закончилось. Ань Жань чувствовала себя очень неловко, она крепко сжала руку Хуа Чэна: «Хуа, выздоравливай, я буду часто навещать тебя. Поверь мне, всё будет хорошо». Её голос слегка дрожал, взгляд был полон нежности и надежды.

Хуа Чэнь слегка кивнул, на глазах у него блеснули слёзы: «Ань Жань, я буду ждать тебя. Ты тоже береги себя…» Он не договорил, голос его осип.

Ань Жань медленно встала, в последний раз взглянула на Хуа Чэна и повернулась, чтобы уйти. Каждый шаг казался ей неимоверно тяжёлым, она знала, что за дверью её ждёт другой, полный трудностей мир, но ради Хуа Чэна, ради их общего будущего, она должна идти вперёд.

В коридоре её шаги звучали одиноко, но твёрдо. Ветер всё ещё выл за окном, но в её сердце появилось немного тепла. Она хотела сохранить эту надежду и вернуться во внешнеторговую палату, чтобы вместе со всеми продолжить плавание по бурному морю бизнеса, пока не вытащит на свет скрытую во тьме злобу, пока солнце не засияет в каждом уголке. А в это время в палате психиатрической больницы Хуа Чэн смотрел в сторону, куда ушла Ань Жань, свет в его глазах был слабым, но не погас, он молча молился в глубине души, молился о скорейшем наступлении светлого дня.

Самолет пролетел сквозь слои облаков, после долгого перелёта он медленно приземлился на взлётной полосе аэропорта Ла-Паса, столицы Боливии. После сильной тряски самолёт постепенно выровнялся, рёв двигателей стих. Сунь Жэн сидел в салоне, глядя в иллюминатор на незнакомую, экзотическую землю, и испытывал смешанные чувства. Он – вице-президент Группы Ян-хэ, сейчас он несёт на своих плечах большие надежды компании, в одиночку ступив на эту далёкую от родины землю, чтобы на предстоящей важной встрече обеспечить компании новые возможности. Но в глубине души его терзали страх и тревога.

2. Ла-Пасс

В тот момент, когда открылась дверь самолёта, хлынула волна совершенно непохожей на родину атмосферы. Сейчас в Южном полушарии декабрь, и это разительно отличается от свирепого, унылого зимнего пейзажа дома – здесь пылающее лето. Ла-Пасское солнце щедро лилось вниз, ослепительно яркое, словно бесчисленные золотые стрелы, вонзающиеся в землю, освещающие весь мир и рассеивающие лёгкую хандру Сунь Жэна. Свет плясал на зданиях, на улицах, рисуя полную жизни картину, словно горячо приветствуя гостя издалека. Но Сунь Жэн не мог позволить себе слишком долго любоваться экзотическими красотами, он знал, что за этой, казалось бы, яркой внешностью скрываются бесчисленные неизвестные вызовы, ждущие его решения.

Открылась дверь самолёта, и в лицо ударил горячий ветер, смешанный с ароматом экзотических специй. Сунь Жэн глубоко вдохнул, поправил слегка помятый костюм, встал и уверенной походкой направился к выходу. В тот момент, когда его фигура появилась на вершине трапа, собравшиеся внизу журналисты мгновенно заволновались, вспышки фотокамер, словно густые звёзды, непрерывно мигали, освещая его лицо с необычайной чёткостью.

Ряд чёрных представительских автомобилей, предоставленных Группой Ян-хэ для этой поездки, стоял в ряд у аэропорта, их кузова сверкали под солнцем холодным блеском, как ряд грозных стражей. На автомобилях, замыкающих и возглавляющих колонну, выделялся яркий и броский логотип Группы Ян-хэ, привлекая взгляды окружающих. Сунь Жэн, в окружении сопровождающих, быстрым шагом направился к удлинённому роскошному седану в центре колонны. По дороге он слегка поднял голову, улыбаясь, кивал окружающим, изо всех сил демонстрируя уверенность и стиль, подобающий представителю Группы Ян-хэ, но только он сам знал, насколько он был неуверен и измотан за этой улыбкой.

Ла-Пасские местные телеканалы, словно гончие, учуявшие сенсацию, тут же направили камеры на помпезное шествие кортежа Сунь Жэна. Диктор с воодушевлением вещал: «Сегодня в Ла-Пасе появился гость из-за границы, уважаемый господин Сунь Жэн, с его потрясающим автоколонной! Посмотрите на этот масштаб: один роскошный автомобиль за другим, это грандиозное зрелище, даже больше, чем у нашего президента! Такая щедрость просто поражает!» Мало кто знал, что это было «показухой», устроенной Сунь Жэном за счёт незаконно присвоенных средств Группы Ян-хэ. Он надеялся, что эта демонстрация роскоши привлечёт внимание на этой чужой земле, создаст ему блестящий образ и укрепит его авторитет в глазах окружающих, – всё ради желанного поста председателя совета директоров. Он был похож на игрока, поставившего всё на кон в тёмной игре, ставку на пустую показную игру, совершенно не думая о пропасти, которая может разверзнуться у него под ногами в любой момент.

Лимузин медленно тронулся с места. Тёмная тонировка окон отсекала большую часть внешнего шума, но не могла сдержать всё учащающееся сердцебиение Сунь Жэна. Он откинулся на мягкое сиденье, закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Но перед ним невольно возникало бледное лицо Ма Цзяцзя и едкий запах дезинфицирующих средств из больницы. Он боялся, боялся, что Ма Цзяцзя умрёт, и ещё больше боялся, что его преступление – отравление – будет раскрыто и сбросит его с этой, казалось бы, блестящей высоты.

Кортеж величественно двигался к отелю, привлекая взгляды прохожих. Войдя в холл отеля, Сунь Жэна окутала атмосфера роскоши и торжественности. Блестящие хрустальные люстры заливали ярким светом изысканный интерьер и гостей со всего света, снующих туда-сюда. Ещё до того, как он успел как следует встать на ноги, к нему подошли руководители ведущих международных компаний: одни в строгих костюмах, излучая деловую хватку, другие в национальных одеждах, демонстрируя свою уникальную культуру. Но на лицах всех были приветливые улыбки, все приветствовали нового руководителя Группы Ян-хэ.

«Мистер Сунь Жэн, рад знакомству! Слышал, что у Группы Ян-хэ на этой встрече запланированы новые инициативы, с нетерпением ждём!» – протянул руку европейский топ-менеджер, глаза его горели жаждой сотрудничества.

Сунь Жэн, после перевода переводчика, быстро пожал ему руку, с улыбкой ответив: «Взаимно! Группа Ян-хэ всегда стремилась к освоению международных рынков, и эта встреча – прекрасный шанс. Уверен, мы найдём много точек соприкосновения для сотрудничества». Его голос звучал громко и уверенно, слова были полны надежд на будущее группы, но ладони его уже покрылись тонким слоем пота.

Ещё один азиатский предприниматель подошёл и сказал: «Господин Сунь Жэн, успехи вашей Группы Ян-хэ в электротехнической отрасли очевидны. У нас есть несколько проектов, которые, возможно, найдут точки соприкосновения с вашей группой. После встречи обязательно обсудим подробнее!»

Сунь Жэн кивнул в знак согласия: «Конечно, конечно! Очень рады обмену опытом и обсуждению, ведь только вместе мы можем добиться успеха». Он отвечал на приветствия окружающих, одновременно осматривая зал и наблюдая за действиями различных сил, мысленно просчитывая, как обеспечить Группе Ян-хэ максимальную выгоду на этом международном бизнес-празднике, не раскрывая при этом своих секретов.

Захваченный движущейся толпой, Сунь Жэн оказался в банкетном зале. Здесь царило великолепие: повсюду стояли столы, ломящиеся от изысканных блюд и прекрасных вин. Элита со всего мира общалась небольшими группами или, держа бокалы, перемещалась среди гостей в поисках потенциальных партнёров. Стоило Сунь Жэну войти в зал, как он сразу же стал центром всеобщего внимания. Он ловко перемещался среди гостей, используя свой многолетний опыт общения, легко беседуя с представителями разных компаний – от международных рыночных тенденций до новейших отраслевых технологий. Он умело подхватывал любую тему, и в этот момент он был на высоте.

На банкете было множество блюд боливийской кухни, излучающих соблазнительный аромат. Золотисто-коричневые, хрустящие снаружи и нежные внутри, они напоминали маленькие яркие солнышки, сверкающие на тарелках. Говорили, что их готовят из свежих местных мясных и овощных продуктов с добавлением уникальных специй. А ещё там были настоящие произведения искусства – нежные кусочки говядины, нанизанные на бамбуковые шпажки, с фирменным соусом, приготовленные на углях, с шипением и ароматом, вызывающим всеобщее восхищение. Сунь Жэн машинально взял кусочек говядины и положил в рот. Как только он откусил, сочный сок тут же взорвался на языке. Это должно было стать волшебным путешествием для вкусовых рецепторов, но он ел без удовольствия, все его мысли были о Ма Цзяцзя. Сейчас он был похож на марионетку, притворяясь увлеченным в этом шумном банкетном зале, в то время как его душа улетела далеко, к больничной койке, где лежала Ма Цзяцзя, чей исход оставался неясным. Каждый момент веселья казался мучением. Он только и ждал окончания этого мероприятия, чтобы как можно скорее узнать о состоянии Ма Цзяцзя.

Итак, когда шум и суета достигли своего пика, Сунь Жэн внезапно почувствовал глубокое одиночество и усталость. Он нашел предлог, чтобы уйти из толпы, и под руководством персонала вернулся в свой номер. В тот момент, когда дверь закрылась, мир словно мгновенно затих, остались только его тяжёлые вздохи. Он без сил осел на край кровати, обхватив голову руками, а тревоги нахлынули на него, словно волны. Он беспокоился о состоянии здоровья Ма Цзяцзя, не знает, вышла ли она из опасности; беспокоился, что люди в группе, знающие о его борьбе с Ма Цзяцзя, воспользуются случаем; ещё больше он беспокоился, что в этой чужой стране малейшая неосторожность может привести его к неминуемой гибели.

За окном сгущалась ночь Ла-Паса, городские огни мерцали, словно звёзды. Сунь Жэн встал, подошёл к окну и, глядя на незнакомый ночной пейзаж, мыслями вернулся на родину, в штаб-квартиру Группы Ян-хэ. Он вспомнил дни, когда работал плечом к плечу с коллегами, хотя и были конкуренция и трения, но никогда не было такого кризиса и неопределённости, как сейчас. Теперь он стоит на распутье, впереди – заманчивый, но полный опасностей путь в бизнесе, позади – запутанный клубок, который он сам заварил, и он не знает, сможет ли он выйти сухим из воды, сможет ли он вернуть Группе Ян-хэ былое величие, сможет ли он избежать угрызений совести. В этой тихой гостиничной комнате в чужой стране ему остаётся только молча молиться, молиться, чтобы судьба оказала ему милость и дала ему шанс выиграть в этой азартной игре.

Утренний свет пробивался сквозь тонкий слой облаков, нежно касаясь Ла-Паса, этого города с его экзотической атмосферой, покрывая предстоящий день золотым сиянием. В конференц-центре атмосфера была куда более напряжённой, чем утренний пейзаж за окном; вот-вот должен был начаться круглый стол, который определит будущее международной коммерческой ситуации.

Все затаили дыхание в ожидании, и вот, наконец, появился внушительный кортеж Сунь Жэна, словно чёрная змея, он извивался, приближаясь. Тихий скрип шин о дороге, плавная остановка, и вот открываются дверцы. Сунь Жэн выходит из машины, каждая его ступка – словно отмеренная, на его кожаных туфлях играет холодный блеск утреннего солнца. Ещё до того, как он вошёл в зал, ждущие журналисты, словно стая кошек, накинулись на него. Один из них, следуя заранее обговоренному плану, громко задал вопрос: «Мистер Сунь Жэн, вас называют наследником Группы Ян-хэ, что вы об этом думаете?»

Уголки губ Сунь Жэна приподнялись в загадочной улыбке, взгляд его, казалось бы, скромно скользил по лицам собравшихся, а голос звучал ровно и громко: «Пока председатель правления Ян Хэ не объявил своего преемника, я не знаю, кто займёт его место. В Группе Ян-хэ много талантливых людей, всё возможно». Ответ казался безупречным, но за ним скрывалась хитрость. Он специально устроил эту сцену, словно паук, тщательно плетущий паутину, чтобы незаметно намекнуть миру – он и есть единственный достойный кандидат на место председателя. Его нарочитая уверенность, смешанная со скромностью, была подобна туману, сбивавшему с толку окружающих.

Флаги разных стран выстроились по периметру зала, слегка колыхаясь на ветру, словно бесшумно возвещая о многообразии и торжественности этого события. В центре зала стоял огромный круглый стол, его полированная поверхность отражала сверкающую хрустальную люстру наверху. Вокруг него располагались комфортабельные кресла, которые постепенно заполнялись представителями разных стран.

Сунь Жэн, вице-президент Группы Ян-хэ, был одет в тёмный костюм от кутюр, на нём был скромный, но элегантный галстук, волосы были идеально зачёсаны назад. Он выглядел энергичным и уверенным в себе. Он сидел на месте, отведённом для Группы Ян-хэ, рядом с профессиональным синхронным переводчиком, готовым в любой момент преодолеть языковой барьер и наладить общение.

Конференция началась с пламенной и блестящей вступительной речи ведущего, которая сразу же зажгла зал. Затем с речами выступили представители международных экономических организаций и компаний. Кто-то говорил резко, прямо указывая на трудности и вызовы, стоящие перед мировой экономикой; кто-то с воодушевлением расписывал безграничные возможности, которые открывают новые технологии, и рисовал радужные картины будущего бизнеса. Сунь Жэн сидел в зале, внимательно вслушиваясь в каждого оратора, и время от времени что-то записывал в свой блокнот. Шуршание ручки тонуло в общем гуле обсуждений. Он понимал, что эта информация может стать важным козырем в предстоящих переговорах и борьбе за интересы Группы Ян-хэ, поэтому не позволял себе расслабляться ни на минуту.

По мере того, как время шло, дискуссия накалялась, идеи сталкивались в воздухе, как молнии. Сунь Жэн то кивал, соглашаясь с чьими-то остроумными замечаниями, то хмурился, погружаясь в раздумья о стратегии собственной группы. Он внимательно слушал синхронный перевод в наушниках, стараясь не пропустить ни единой детали. Его сосредоточенное выражение лица словно говорило всем, что он – истинный представитель Группы Ян-хэ, несущий на плечах большие надежды и стремящийся добиться успеха на этом международном бизнес-празднике.

Сунь Жэн был похож на опытного актёра, блистающего на сцене конференции. Его задумчивый вид, слегка нахмуренные брови, глубокий взгляд – всё это создавало впечатление, будто он пытается постичь тайны мироздания. Когда он улыбался, уголки его губ поднимались, словно распускающиеся весенние цветы, излучая очарование. А когда хмурился, его лицо становилось серьёзным, как будто небо заволокли тучи. Он мастерски управлял своими эмоциями и жестами, нарочито принимая разные позы, чтобы привлечь внимание зорких объективов СМИ.

Затем Сунь Жэн понизил голос, словно заговорщик, замышляющий нечто грандиозное, и тихонько сказал своему помощнику: «Обязательно синхронно транслируй все фотографии на сайт Группы Ян-хэ, и ещё заплати за показ моих фотографий в качестве рекламы на местном телевидении Ла-Паса, на повторе! Все в группе и весь город должны увидеть, как я хорош!». В его тоне слышалась непреклонная решимость и нетерпение, словно он затеял битву насмерть, а эти фотографии – его оружие, которое поможет ему проложить себе путь к креслу председателя, преодолевая все препятствия и мчась вперёд.

В мгновение ока утренняя программа завершилась, участники встречи один за другим поднялись и направились в ресторан, чтобы пообедать и подкрепиться перед послеобеденным заседанием. Сунь Жэн также неторопливо последовал за толпой, в голове его всё ещё звучали впечатлившие его утренние выступления, а также представлялся визуальный эффект его фотографий. Дойдя до ресторана, он огляделся вокруг, наблюдая, как представители разных стран то тихо беседуют небольшими группами, то обедают в одиночестве, погружённые в свои мысли. В его душе возникло сложное чувство. В этой чужой стране за внешним блеском и оживлением скрываются скрытые течения, за каждой улыбкой, за каждым рукопожатием может скрываться собственный расчёт и цель.

После недолгой трапезы Сунь Жэн неожиданно почувствовал сильный позыв к мочеиспусканию и направился в туалет. Он шёл немного торопливо, пробираясь сквозь гущу людей и свернув на относительно тихий коридор. Внутри туалета, белые кафельные плитки холодно блестели под светом ламп. Сунь Жэн подошёл к раковине, открыл кран и подставил руки под струю холодной воды. Подняв глаза, он посмотрел на своё отражение в зеркале; за кажущимся спокойствием скрывалась неутолимая усталость и тревога. Он вспомнил о Группе Ян-хэ, находящейся далеко на родине, вспомнил о Ма Цзяцзя, находящейся в больнице, жизнь которой висела на волоске, и его сердце сжалось от боли. Стряхнув капли воды с рук, он глубоко вздохнул, пытаясь успокоить себя, готовясь к ещё более сложным испытаниям после обеда.

Следом за Сунь Жэном в туалет зашёл уборщик в маске с тележкой для уборки, под тележкой стоял небольшой ящик, ничем не примечательный, не вызывающий подозрений. Уборщик повесил на дверь туалета табличку «Уборка», чтобы другие не могли войти. Через некоторое время уборщик вышел, всё так же толкая свою тележку, наполненную средствами уборки. Никто и не подозревал, что за этим, казалось бы, обычным уборщиком скрывается нечто большее.

В тот короткий миг, пока он был там, небольшой шкафчик незаметно открылся, и чьи-то руки быстро и неожиданно скрутили Сунь Жэна, только что вышедшего из туалета. К его носу и рту прижали пропитанную лекарством тряпку. Сунь Жэн не успел оказать сопротивление, как всё потемнело перед глазами, и он рухнул на пол. Затем уборщица ловко спрятала Сунь Жэна в шкафчик и, ничем не выдав себя, продолжила свой путь на тележке, словно лёгкий ветерок, выйдя из уборной. Всё прошло гладко и незаметно, словно ничего не произошло.

Послеполуденное солнце проникало сквозь высокие стеклянные окна, косо падая в зал и создавая атмосферу одновременно расслабленной и напряжённой. Делегаты вернулись на свои места, ведущий снова вышел на сцену и объявил о возобновлении работы конференции. Согласно повестке дня, должна была выступить Группа Ян-хэ. Это был ключевой момент для Сунь Жэна – проявить себя и добиться успеха для компании. Однако, когда все взгляды обратились к месту Группы Ян-хэ, они с удивлением обнаружили, что место Сунь Жэна пустовало.

В зале тут же зашумели, тишина мгновенно нарушилась, словно брошенный в спокойную воду камень, вызвав рябь. Организаторы быстро приступили к действиям. Сначала они обыскали зал, проходя между рядами кресел и внимательно осматривая каждый уголок, не пропуская ни одного места, где мог бы скрыться человек. Затем разделившись на группы, они начали тщательные поиски в ресторане, коридорах, комнатах отдыха, но все их старания оказались тщетными.

По мере того, как шло время, беспокойство в зале всё нарастало. Лицо руководителя организаторов становилось всё более мрачным, на его лбу выступил холодный пот. Он понимал всю серьёзность ситуации и, не видя иного выхода, позвонил в местную полицию. «Алло, это конференц-центр, у нас проходит важная международная бизнес-конференция, пропал один из участников, просим вас оказать содействие в расследовании…» – его голос звучал с тревогой и нетерпением, он подробно описал внешность Сунь Жэна, его одежду и последние известные местонахождение.

За пределами зала сирена, приближаясь, разрезала послеполуденную тишину города. Полиция быстро перекрыла окрестности конференц-центра и начала полное расследование. Они запросили записи с камер видеонаблюдения, тщательно изучая каждый кадр, пытаясь найти след Сунь Жэна в мерцающих тенях; опрашивали сотрудников и участников конференции, не упуская ни одной зацепки. Однако Сунь Жэн исчез, как будто испарился, оставив после себя лишь недоумение и вопросы, а также окутанный тайной конференц-зал.