Как мы жили в 90-е

Ими, скорее, были банкиры. Вдруг неожиданно появилось очень много банков, там и сосредотачивались основные деньги. Откуда брались банкиры – не знаю, из каких групп населения они рекрутировались, трудно сказать. Очевидно, из бывшей партийной, советской и хозяйственной номенклатуры. Они могли, конечно, быть тупыми, но они не были дегенератами, малиновых пиджаков не носили и золотых цепей толщиной с палец не демонстрировали. Они не были вчерашними двоечниками, не думаю, что хоть один банкир не имел высшего образования.

На самом верху, среди богатейших людей России, это было особенно заметно. Не случайно тот период получил остроумное название «семибанкирщина» по аналогии с некогда бывшей у нас семибоярщиной. Тогда же появилась привычка называть очень богатых людей олигархами, что вполне соответствовало смыслу этого слова. Олигархия переводится, как «власть немногих». Это и была семибанкирщина. Страной фактически управляли буквально несколько банкиров. Сейчас, когда иного миллиардера называют олигархом, это уже смешно. Не Ротенберги рулят Путиным, он ими рулит. Ротенберги – не олигархи.

В 90-е Россией фактически управляла «семья». Имелась в виду семья Ельцина, но не Борис Николаевич был главой этой семьи, а Борис Абрамович Березовский, ставший фактически некоронованным королем России. Как Березовский делил власть с Гусинским, Ходорковским и Абрамовичем – не скажу. Об этом Ходорковского было бы не плохо спросить, а то Абрамович нынче не сильно разговорчив.

***

Но вернёмся на грешную землю. Может быть, я и не пережил всего ужаса 90-х, но я вполне понимаю, что главный ужас был тогда на селе. В городе ещё кое-как можно было найти работу, но если колхоз (совхоз) загнулся, податься колхозникам было совершенно не куда. Молодежь уезжала в город, а для стариков да для людей средних лет это было весьма затруднительно. Нелегко было решиться разом сменить привычный уклад жизни, и не все были на это способны, да и кому эти люди нужны были в городе, где они тут стали бы жить и кем работать?

Как выживала тогда деревня, я толком даже не знаю, но, помню, нашёл в справке прокуратуры информацию о том, что деревенские дети воровали на ферме комбикорма для скота. Значит голодали, если рады были даже скотской жратве. Понятно, что это были дети алкашей, которым вообще было плевать на своих детей, но ведь раньше даже дети алкашей ели до сыта хотя бы нормального хлеба.

Конечно, деревня могла отчасти выживать за счет подсобного хозяйства, но ведь что-то надо было и за деньги покупать. Говорят, в те годы счастливы были деревенские семьи, в которых был хоть один пенсионер. Пенсии были совсем крохотные, но это были хоть какие-то деньги, которые к тому же выплачивали регулярно.

Где-то колхозы и совхозы всё ещё понемногу барахтались и хотя бы время от времени хоть что-то выплачивали. У кого-то в семье была учительница, получавшая нищенскую зарплату, но всё-таки её получавшая. Хотя я знаю случай, когда мужик в одном из самых депрессивных районов области купил за копейки списанный «Камаз» и неплохо зарабатывал на грузоперевозках, пока его земляки лапу сосали. Но это, полагаю, был уникальный случай.

Почему же народ не рванул в фермеры? Ведь в любом колхозе можно было спокойно получить несколько гектаров земли в частную собственность. Всю колхозную землю разделили на паи и любой колхозник мог потребовать «выделить пай в натуре» для ведения фермерского хозяйства. До революции крестьяне только о земле и мечтали, а тут пожалуйста, бери её сколько хочешь. Да что-то фермеров не лишка появилось. Почему?

Помню, как на закате советской власти говорили: «На хрен все эти колхозы и совхозы, они не эффективны, Россию накормят фермеры». В 90-е впору было спросить: «Ну и где они, эти фермеры?» А они появлялись, в количестве хоть и недостаточном, но заметном, только чаще всего они разорялись по множеству причин.

Во-первых, фермеров изводило государство бесчисленными проверками, дебильными мелочными требованиями, запредельными налогами и т.д. Помню, на закате советской власти одной из претензий к государству был непомерно раздутый управленческий аппарат. Тогда мы ещё не знали, что такое по-настоящему раздутый аппарат. К примеру, при советской власти образованием области управляло ОБЛОНО – областной отдел народного образования. В 90-е глазом не успели моргнуть, как на месте этого отдела появилось управление из нескольких отделов. Вскоре на месте управления появился департамент из нескольких управлений. То же было, видимо, и с сельском хозяйстве.

Власть нашла шикарный способ бороться с безработицей среди интеллигенции. Тысячи людей шли в чиновники на вновь создаваемые места. Чем же занимались чиновники, если ещё вчера в них не было ни какой необходимости? Не вдаваясь в детали, их главная задача была в том, чтобы мешать работать тем, кто всё ещё пытался работать. Во всяком случае с этой задачей они справлялись хорошо. Уже в наше время Медведев как-то воскликнул: «Хватит кошмарить предпринимателей!» Вот что, оказывается, делали сельхоз чиновники: они кошмарили фермеров. Не все это выдерживали.

Во-вторых, наша территория называется Нечерноземьем. Наши тощие суглинки далеко не столь плодородны, как черноземы южных губерний. Гоголь восхищался родной Малороссией: «Воткни оглоблю в землю, к утру вырастет тарантас». А у нас сколько оглоблю в землю не втыкай, тарантаса всё нет как нет. Прокормиться от земли у нас очень трудно. Надо жилы рвать совсем не по-детски, а результат всё равно не гарантирован. Не даром ведь Нечерноземье называют зоной рискованного земледелия. Поэтому некоторые романтики, подавшись в фермеры, были сильно разочарованы. Тут, оказывается, адский труд с непредсказуемым результатом.

В-третьих, большой проблемой тогда были закупочные цены на продовольствие. Продукцию фермеров закупали порою по таким низким ценам, что те оставались в убытке. В этом Запад оказал нам медвежью услугу. Там так обрадовались вдруг открывшемуся огромному рынку сбыта, что поставляли нам продовольствие по очень низким, порою просто бросовым ценам, только бы на рынке закрепиться. И поставляли-то они нам одно дерьмо, но на Западе давно уже научились и дерьмо делать съедобным, во всяком случае, для нас оно было съедобно.

В США, к примеру, совсем не пользуется спросом красное куриное мясо (ножки), там предпочитают белое мясо. Ну а куриные окорочка они совсем не дорого отправляли нам. Это было при президенте США Буше-старшем, так что наши острословы прозвали сей продукт «ножками Буша».

Или, к примеру, у продовольственных резервов НАТО истекал срок хранения. Просроченные резервы подлежали утилизации, но вместо этого их отправляли в Россию. То есть для них это была вообще бесплатная еда, её всё равно пришлось бы уничтожить, так что отдавали они её совсем не дорого.

Не говоря уже о том, что крупные западные агрохолдинги десятилетиями упражнялись в снижении себестоимости своей продукции, не брезгуя всякими заменителями, химией, вкусовыми добавками. Наши во всем этом не успели ещё поднатореть, поэтому проигрывали.

Российские фермеры в поте лица производили качественные продукты, но не могли выдержать конкуренции с западными аграриями, которые кормили нас дерьмом, но по доступным для нас ценам. Кстати, ещё во вторую мировую американцы поставляли в нашу армию тушенку, которую у нас прозвали «второй фронт». А знаете, как сами американцы называли эту тушенку? «Сожри дерьмо и сдохни». Так что америкосам было не привыкать. В 90-е страны НАТО сделали всё для того, чтобы разорить наше сельское хозяйство и не позволить русским фермерам встать на ноги.

Была ещё одна причина, по которой фермеры в 90-е ни как не могли накормить Россию. Наши люди совершенно разучились работать и ни какого желания к этому не испытывали.

При царе Россия была аграрной страной, её становым хребтом было стомиллионное крестьянство. Большевики ненавидели крестьянство, потому что крестьянин был мелким собственником, и ему не интересно было строить социализм. В коллективизацию крестьянство почти полностью уничтожили, порою – физически. У самых лучших, самых трудолюбивых крестьян отобрали всё имущество и отправили туда, до куда далеко не все доехали живыми. Опору сделали на деревенскую бедноту, то есть бездельников и пьяниц, которых загнали в колхозы. Так на смену крестьянам пришли колхозники, люди, которые не любили и не умели работать. Успели вырастить несколько поколений профессиональных сельских трутней. От осины не жди апельсина.

Но даже в среде тупых и ленивых колхозников порою пробивалось крестьянское начало, многие имели личное подсобное хозяйство. По этим хозяйствам нанес сокрушительный удар Хрущев, решив, что если сельские жители ещё не окончательно утратили желание работать на себя, то это странный пережиток капитализма посреди торжествующего социализма.

Вы представляете, какие люди жили на селе, когда не стало советской власти? Они являли собой результат жесточайшей отрицательной селекции, которую советская власть вполне сознательно проводила в течение многих десятилетий, отбирая самых худших крестьян, чтобы именно они давали потомство. Колхозанам было совершенно не известно чувство собственника, чувство ответственности за результаты своего труда. Они привыкли работать как можно меньше, потому что от результатов их работы зарплата ни как не зависела.

Конечно, они были разными, но в целом это была бессмысленная биомасса, представления не имевшая о том, что такое вкалывать от рассвета до заката. Много работать для них значило жить плохо, а много зарабатывать они и не мечтали.

«Телега не х…, сто лет простоит», «Работа не Алитет, в горы не уйдет» (Был такой советский фильм «Алитет уходит в горы») – множество подобных поговорок, ранее немыслимых в крестьянской среде, порождала среда колхозная. И мы хотели от этих людей, чтобы они стали фермерами и накормили страну? Они способны были только ныть и жаловаться на свою нищету, на то, какая несправедливая теперь стала жизнь.

Один батюшка вспоминал о том, как он начал реставрацию сельского храма, нашел на это деньги и думал, что порадует местных жителей, подкинув им работы. Ведь они постоянно жаловались на то, что работы теперь не стало. Привел мужика в храм, рассказал, что надо делать, а мужик ошарашенно выпалил: «Так это ж сколько работы!» Батюшка, всё ещё не понимая происходящего, радостно подтвердил: «Да, очень много работы!», имея ввиду, что здесь и заработать можно будет хорошо. И тут он заметил, что мужик совсем не рад, он испугался того, что работы много. А ещё вчера он ныл, что работы нет. Отвыкли на селе вкалывать.

И всё-таки фермеры появлялись и многие из них выживали. Не смотря на то, что их кошмарило собственное государство, не смотря на то, что Запад давил их недобросовестной конкуренцией, не смотря на тощие наши суглинки, не смотря на отсутствие привычки рвать жилы. Даже единичные случаи успешных фермеров выглядели настоящим чудом. Вот ведь, думаю, кулачье недобитое. Всё-таки в иных наших колхозниках прорезались настоящие крестьянские гены.

Помню, в 93-м году приехал в Кич-Городецкий район, мне рассказали, что есть тут у них весьма успешный фермер. (То ли самый успешный, то ли единственный на весь район) Поехали с ним потолковать. Фермер рассказывал: «Работать, конечно, приходится очень много, буквально от рассвета до заката. Но нас в поле ни кто не гонит, мы сами решаем, когда надо поднажать, когда можно отдохнуть чуток. Приятно, когда работаешь на себя, и сам всё решаешь. Семья большая, 16 человек, рук всё равно не хватает, но… справляемся».

Этот человек запомнился мне тем, что он был радостный. Это была радость свободного труда, без начальников-идиотов, без товарищей-бездельников, без хронической бессмыслицы, которую приносит плохая организация труда.

Это тоже принесли с собой 90-е. Но не всем. И не везде. И не всегда. И не сразу. Хотя позднее я слышал, что существуют уже фермерские хозяйства по размерам сопоставимые с бывшими колхозами.

***

Но вернемся в город, где год за годом возникали всё новые проблемы. На смену гиперинфляции пришли задержки выплаты зарплат. Это был уже совсем другой кошмар, хотя тоже достаточно кошмарный.

Зарплату, скажем, задерживали на пару недель. Потом ещё недели на три, потом ещё. У нас в редакции задолженность по зарплате постепенно достигла трех месяцев. То есть где-то примерно за год мы не досчитались трех зарплат, и без того нищенских.

Жили с женой от копейки до копейки. Не только сэкономить ни чего не удавалось, но я не всегда даже знал, на что завтра хлеб куплю. Это в буквальном смысле. Заканчивались последние деньги, хлеба купить было уже не на что, а когда следующая зарплата не известно. Но Бог милостив, зарплату всегда выдавали именно тогда, когда кошелек пустел окончательно. Семейный бюджет тогда колебался между двумя состояниями: «Денег нет» и «Денег нет вообще».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.