Седина в бороду, говоришь?

– Господи! Инночка, Инна… ты что? Стряслась беда? С кем? Кто-то умер? – заполошно стала сыпать вопросами Варя.

Я отчаянно закивала.

– Да… Я! Я умерла-а-а-а!

Я завыла в голос, да так, что нутро разрывалось от жуткой боли, она всё стояла и стояла внутри и никак не могла выйти наружу. Ничего не помогало… Рёв смертельно раненого животного не спасал…

– Господи… Инночка, Господи… – только и шептала Варя.

Она целовала меня в волосы, висок, скулу, стала говорить какие-то слова, в которых я не разбирала смысла. Да и не нужен он мне был, этот смысл. Его больше не было в моей жизни в принципе…

– Матвей мне изменяет два года… – шепнула я, всё же взяв себя в руки. – Я сегодня застала его с другой в офисе Голикова.

Отстранившись, стала отирать слёзы, пока настала очередь Вари замирать бездвижно.

– В смысле? Инн… ты чего? – выдохнула она, округлив глаза.

Вот тебе и в смысле… Если уж подруга так шокировалась новостями, то что говорить обо мне?

– Так… идём-ка на кухню, меня ноги не держат и нужно хотя бы чаю, что ли, выпить…– сдавленно пробормотала она.

Взяла за руку и повела в вышеуказанном направлении, а когда мы чуть ли не рухнули за стол, про чай, разумеется, тут же забыли.

– Это ещё не всё, – проговорила я, сопроводив слова судорожным рыданием. – Дети обо всём знали…

Я вгляделась в лицо Вари, ища на нём нечто вроде равнодушия по отношению к последнему известию. Может, хоть так мне станет легче… Конечно, потом я окончательно приму, что в этом и есть главное предательство моей жизни, но сейчас ухвачусь за реакцию подруги в бесплодной попытке вновь начать дышать.

– Как… Как так, Инна? Илья и Женя знали, что Матвей… загулял?

Ужас был всеобъемлющим. Он стал отражением того, что бушевало внутри меня. Он откликнулся эхом на мои дикие страдания, которые разрывали душу в клочья.

Ответить я не успела, в дверь позвонили. Это не мог быть Голиков, но я предполагала, кого увижу, когда открою.

И точно, стоило мне добрести до прихожей и отпереть, на пороге я увидела сына.

– Илья знал, Варя, – обернувшись, крикнула я в сторону кухни. – И сейчас сможешь спросить у него обо всём сама.

Взглянув на сына снова, я увидела, что он побледнел чуть ли не до синевы. Судорожно сглотнул и прошептал:

– Мам…

Больше ничего говорить не стал – достаточно было этого одного слова, чтобы я вновь ощутила ком в горле.

Передо мной стоял молодой мужчина, который был для меня всем. Я готова была отдать ему всю себя, всю свою нежность, всё тепло. А он взял их, как и полагается ребёнку, а назад швырнул пригоршню предательства, щедро сдобренного дурнопахнущим дерьмом.

– Проходи, Илья… У меня Варя, она очень интересовалась, как так вышло, что ты был в курсе измен твоего отца и стоял на его стороне, – проговорила я ровным голосом.

В нём не сквозило обвинения или стали. Он был дико уставшим, словно я только что пробежала марафон вокруг Земли, после которого хоть ложись и помирай.

Сын молча зашёл в прихожую. Разулся, а когда расстёгивал пальто, я заметила, что руки его дрожат. Говорить по этому поводу ничего не стала – если он переживает, то это хоть как-то говорит о том, что не всё потеряно. Он умолчал про Анастасию, но, наверное, для этого имелся какой-то важный повод?

Я, как и полагается любящей матери, искала оправдания сыну. Искала, и пока не могла понять, удастся ли их обнаружить в принципе.

Илья прошёл в сторону кухни, опустился напротив Вари. Подруга смотрела на него со смесью ожидания и надежды. А я вот уже ни на что не надеялась. Покаянный вид Ильи говорил сам за себя – он приехал с повинной.

– Во-первых, я на его стороне не стоял… – начал сын, и я его тут же оборвала:

– Как только ты понял, что я могу поймать твоего папу с поличным, когда речь пойдет о пропавших деньгах и ночевке его любовницы, ты тут же ринулся мне врать по телефону, что это ты приводил сюда бабу!

Варя охнула, приложив руку ко рту. Я и сама бы на ее месте отреагировала так же. Вроде бы уже не в новинку был тот факт, что Илья прикрывал отца, а по мне он все равно проходился каленым железом.

– Я делал это для того, чтобы наша семья сохранилась! – нервно выкрикнул Илья, и посмотрел на меня с мольбой. – Мам… Ну вы же так долго вместе… Я не знаю, что нашло на папу, но очень не хотел бы, чтобы вы расстались! И папа тоже этого не хочет – он мне говорил!

Я прикрыла глаза и покачала головой.

– Как ты себе представляешь нашу дальнейшую жизнь? М? Ты же в курсе того, как я отношусь к изменам. И уж терпеть их в свою сторону точно не стану. Считаешь, что ему можно было просто сходить налево на пару лет, а потом продолжать жить со мной душа в душу? Такой судьбы ты хочешь собственной матери? Чтобы я то бежала радостная встречать мужа, то к плите готовить ужин, а у самой бы на ушах тонна лапши висела?

Я не могла никак успокоиться. Мы с детьми касались и этой стороны взаимоотношений между женщиной и мужчиной. Когда Илье было двадцать, его предала девушка. Я, разумеется, была на стороне своего ребёнка, а сын был полностью раздавлен. Неужели он думает, что я как-то легче и проще восприму неверность? Он провстречался со своей невестой год, а я жила с любимым человеком четверть века! Или, по мнению Ильи, чем старше становились отношения, тем проще было кивнуть в ответ на измену и сказать – окей, пусть будет?

– Мама… Я был очень неправ… Прости меня за всё, я очень прошу… Мне нужно было сразу тебе всё рассказать, а не идти на поводу у отца…

Илья взмолился и подался ко мне.

– А что ты знаешь про Женю? – потребовала я у него ответа. – Твой папа сказал, что она тоже в курсе, хоть и против.

Варя вновь охнула, но на этот раз не стала сокрушаться. Просто крепко выругалась.

– Илья… Это же мама ваша… – обратилась она к моему сыну, когда тот поджал губы и стал смотреть куда угодно, но только не на меня.

Мы с подругой переглянулись. Этот разговор уничтожил остатки моих сил. Я не понимала, в чём и где провинилась перед детьми, раз оба они не дали мне даже намёком понять, как мерзко поступил их отец по отношению ко мне.

– Она малыша ждёт… и когда он родится, наверное, окружит его теплом и любовью. А потом этот малыш вырастет и точно так же плюнет на неё с высокой колокольни? – продолжила Варя.

Разумеется, эти воззвания стоило обращать напрямую Жене. Да и конечно, её отношения с ребёнком будут совершенно иными, но в целом Варя была права. Моя дочь уже сама мама, хоть и носит кроху под сердцем, а впереди у них свой длинный путь… Но ещё она и жена. И мне даже представлять не хотелось, что однажды Женя окажется на моём месте.

– Я не знаю, почему она не рассказала, мам… – буркнул Илья. – Женя хотела, она говорила отцу, что он обязан быть с тобой честным. Но он заверял нас, что Настя ничего не значит. Что это ты – главная женщина его жизни, и когда он немного погуляет, вернётся и у вас будет всё ещё лучше, чем прежде.

Я слушала сына и понимала: он действительно в это верит. То ли ему так было проще и легче, то ли Илья оказался настолько слабым, что занял позицию «моя хата с краю». Но факт оставался фактом.

– А вот и папа твой… – тяжело вздохнула я, когда в двери повернулся ключ, а в квартиру вошёл Матвей Голиков собственной персоной.

Я бы многое отдала сейчас за то, чтобы иметь возможность взять паузу и немного прийти в себя. Но, кажется, муж решил, что нам нужно идти по горячим следам. Что ж… кто я такая, чтобы с ним спорить?

Пока Матвей неспешно раздевался в прихожей, я не произнесла ни звука. Молчали и Варя с Ильёй. Только видно было, что сын напряжён до предела, и, наверное, если бы я сейчас сказала ему, что он может уйти, Илья бы вскочил и умчался, только его и видели.

– Добрый вечер, – проговорил Голиков, входя на кухню. – Я посмотрю, у нас гости.

Он усмехнулся, глядя на подругу. Намекал тем самым, что Варя лишняя? Ну уж нет, держи карман шире, Матвей. Наедине мы с тобой уже говорили пару часов назад, а сейчас оставаться в одиночестве и держать удар без опоры я точно не собираюсь.

– Да, у вас гости, – с вызовом ответила Варя. – Привет, Голиков.

Она крайне редко обращалась к Матвею так – по фамилии. И было это в основном тогда, когда Варя шутила над моим мужем. А сейчас, судя по голосу подруги, ей уж точно было не до шуток.

– Привет-привет, – ответил он и отошел к окну.

Повернулся к нам, небрежно прислонившись бедром к подоконнику, сложил руки на груди. И тоже стал молчать, как будто мы здесь собрались поиграть в игру, кто дольше продержится в тишине.

Это состояние меня сначала даже развеселило. Как малые дети, ей-богу, хоть нам с Голиковым уже под пятьдесят. А потом я стала испытывать какое-то адское напряжение. И когда оно стало буквально звенеть, начала первая:

– С Ильёй мы всё обговорили. Он сознался, что был в курсе твоих похождений, но молчал, потому что якобы ты его уверял, будто вскоре наиграешься со своей принцессой и вернёшься в семью, в коллектив, в работу, – процитировала я известный кинофильм.

– Не паясничай, пожалуйста, – попросил Матвей тихим голосом, на что я даже не успела отреагировать, как вступила Варя.

– Ты жене своей, которой два года рога наставлял, сейчас ещё и указания станешь раздавать, как себя вести?

Она вскочила из-за стола и уперла руки в боки. Голиков полоснул по ней предупреждающим взглядом, но отвечать ничего не стал. Мне вообще всегда казалось, что муж Варьку немного… побаивается, что ли. И, похоже, сейчас этот факт играл на моей стороне.

– Несмотря на то, что я узнала обо всём менее полудня назад, решение принято. С детьми своими я подумаю, как выстраивать отношения, а с тобой, Матвей, всё ясно и так. Разводимся, делим квартиру и начинаем жить каждый своей жизнью…

Я только договорила, как Илья воскликнул с какой-то странной детской обидой:

– Мама!

Приподняв брови, я воззрилась на сына с недоумением.

– Что – мама? Ты думал, будто я останусь жить с твоим отцом после того предательства, на которое он пошёл из-за погасшей страсти?

Фыркнув, я сложила руки на груди и качнула головой.

– Знаешь что, Илья… Когда ты женишься и вдруг тебя тоже поведёт налево, я буду молиться, чтобы твоя жена тебя не простила. Это станет говорить о том, что ты выбрал уважающую себя женщину…

Меня несло, потому что я чувствовала, что перекладывать на судьбу сына такие штуки точно не стоит. Но очень надеялась, что суть Илья уловит и поймёт, о чём я. Не сейчас, так позже.

– Инна, давай не будем пророчить ничего подобного… – попросил Матвей.

Я повернулась к нему и уточнила:

– Пророчить что? Грязь в браке? То есть, ты согласен, что это не седина в бороду, а дерьмо в область паха?

Голиков поморщился, а я махнула рукой, мол, всё, с меня хватит. Вообще не понимала, зачем все эти разговоры. Мне искренне казалось, что Матвей отдаёт себе полный отчёт, что будет, если я узнаю о его изменах. Значит, осознавал и насколько высоки ставки, не так ли?

– Давай мы с тобой поговорим вдвоём, пожалуйста, – попросил муж. – Я созвонился с очень хорошим психологом. Ты была права, мне нужно было в первую очередь подумать о нём. Сейчас он готов взять нас в терапию хоть завтра…

– Вдвоём? Или принцесса Анастасия тоже поучаствует? – хмыкнула я.

Надо же, как он здорово придумал. Наворотить дел, а потом просто пойти к специалисту, провести терапию и жить дальше припеваючи.

– Почему она должна участвовать? – удивился Матвей.

– Потому что походы ты предлагаешь семейные, а Настенька у нас уже часть семьи. Бюджет себе выделила, годовщину вы с ней празднуете. Два года ты жил на два дома. Кстати, как это происходит? У вас отдельное гнёздышко для встреч, куда вы приезжаете провести жаркую ночь? Или ты снимаешь квартиру Насте? Тогда зачем ты приводил её трахнуть сюда, в нашу супружескую постель?

Я не выдержала и сорвалась на крик. Потому что вся эта история, когда мы спокойно сидели и беседовали о самом страшном событии в моей жизни, попросту выворачивала меня наизнанку. Я имею полное право на эмоции, и пусть даже потом мне будет совестно за проявленную реакцию, сейчас я стану делать так, как мне хочется. Так, как мне нужно…

– Инна, хватит… Если Варе нравится всё это слушать, то уверен, что Илья совсем не рад тому, какие вещи ты говоришь. Возможно, сын тебе как-то не так всё донёс, но я тебя уверяю, что он был совершенно не счастлив, когда узнал про то, что у меня другая. И Женя тоже мне компостировала мозги постоянно.

Он сделал несколько рваных вдохов и взял паузу в своей речи. Одно я могла сказать точно – Матвей переживал, он не был сейчас безэмоциональным и равнодушным. А я давала ему возможность высказаться, но понимала, что это точно ничего уже не исправит.

– А по поводу Насти – она мне не семья. Но денег она никаких не брала. Я с ней созвонился, она сказала, что это бред. У неё обеспеченная жизнь, Инна. Так что куда делась вся сумма из бара, я не знаю. Но точно к этому Настя не причастна.

Варя так громко расхохоталась, что я даже не удержалась от нервной улыбки.

– Голиков, ты с возрастом и напряжением, которые скидываешь рядом со своей Настей, наверное, и мозгов тоже лишаешься, – заявила она ему, и мне стало не до веселья.

Матвей сцепил челюсти и даже рыкнул. Я грешным делом подумала, как бы он не бросился на подругу. И очень испугалась, когда представила, что муж может опуститься до подобного. Я ведь уже ни в чём не была уверена, если так посудить.

– Твоя любовница тебе сказала, и ты поверил. А ещё говоришь, что она для тебя не так уж и важна.

Варя сложила руки на груди и посмотрела на меня со значением во взгляде. Дескать, ну, тут всё ясно окончательно. И мне тоже, в целом, было понятно, что ни к чему мы положительному уже не придём.

– Инна, уйми, пожалуйста, группу поддержки, а я пока провожу сына. Если хочешь говорить при Варе – право твоё. Но уверен, что нам будет лучше побеседовать наедине.

Он кивнул Илье, и тот, пробормотав что-то нечленораздельное, поднялся, неловко чмокнул меня в щёку, после чего оба они удалились.

Варя покачала головой.

– Иннусь, я, конечно, уйду, но это просто за гранью добра и зла… – озвучила она очевидное. – Он ни во что тебя не ставит, раз считает, будто ты всё это проглотишь и останешься с ним.

Она всмотрелась в черты моего лица и уточнила:

– Не останешься же?

Я тут же мотнула головой. Решение было принято, и я собиралась его придерживаться. Только через развод пройду не с горящей задницей, когда действия будут опережать разум, а с толком и расстановкой.

– Сначала мне нужно посоветоваться с юристами. Как максимально себя обезопасить. Я ведь теперь одна совсем осталась, – горько констатировала я тот факт, с которым всё никак не получалось мысленно смириться.

Да и вряд ли удастся сделать это хоть когда-то.

– Ты не одна. Я у тебя точно есть, ещё родители… Мать Голикова вряд ли на твою сторону встанет… А вот Илья и Женя всё поймут и осознают, – заверила она меня с неподдельной искренностью.

Подошла ко мне и крепко обняла, склонившись, пока я сидела и ощущала такое опустошение, что у меня ноги ослабели. Может, Варя и права, и дети действительно со временем придут к какому-то осознанию, но сейчас-то я чувствую себя преданной.

Проводив подругу и условившись с нею созвониться чуть позже, я прошла в спальню, где мгновением позже ко мне присоединился муж.

– Вы трахались и на нашей постели, раз Анастасия имела доступ к бару? – задала я вопрос, начиная срывать с кровати бельё.

Даже если она сюда не заходила, отнесу это барахло в помойку от греха подальше.

– Инна, нет. Мы не трахались, как ты изволила выразиться, в нашей постели.

– Тогда ответь на вопрос, где это обычно у вас происходит? – потребовала я рассказать то, что пока Голиков предпочитал не освещать.

Скинув снятое белье на пол, я повернулась к мужу и посмотрела на него выжидательно. Меня корёжило от происходящего, однако я черпала силы в своём предистеричном состоянии. Так бывает, когда адреналин по телу несётся со скоростью горной реки, что позволяет психике держаться на плаву.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.