Серебряный век. Смешные стихи

Серебряный век: смешные стихи

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Алексей Толстой

Мудрость жизни

1Если хочешь быть майором,То в сенате не служи,Если ж служишь, то по шпорамНе вздыхай и не тужи.2Будь доволен долей малой,Тщись расходов избегать,Руки мой себе, пожалуй,Мыла ж на ноги не трать.3Будь настойчив в правом споре,В пустяках уступчив будь,Жилься докрасна в запоре,А поноса вспять не нудь.4Замарав штаны малинойИль продрав их назади,Их сымать не смей в гостиной,Но в боскетную поди.5Если кто невольным звукомОгласит твой кабинет,Ты не вскакивай со стуком,Восклицая: «Много лет!»6Будь всегда душой обеда,Не брани чужие щиИ из уха у соседаДерзко ваты не тащи.7Восхищаяся соседкой,По груди ее не гладьИ не смей ее салфеткойПотный лоб свой обтирать.8От стола коль отлучитьсяПовелит тебе нужда,Тем пред дамами хвалитьсяТы не должен никогда.9Коль сосед болит утробой,Ты его не осуждай,Но болящему без злобыКорша ведомость подай.10Изучай родню начальства,Забавлять ее ходи,Но игривость до нахальстваНикогда не доводи.11Не проси у тещи тряпкиДля обтирки сапоговИ не спрашивай у бабки,Много ль есть у ней зубов?12Помни теток именины,Чти в кузинах благодатьИ не вздумай без причиныИх под мышки щекотать.13Будь с невестками попроще,Но приличия блюдиИ червей, гуляя в роще,Им за шею не клади.14Не зови за куст умильноДочерей на пару словИ с племянницы насильноНе тащи ее чулков.15На тебя коль смотрят люди,Не кричи: «Катай-валяй!»И кормилицыной грудиУ дити не отбивай.16Всем девицам будь отрада,Рви в саду для них плоды,Не показывай им задаБез особенной нужды.17Проводя в деревне лето,Их своди на скотный двор:Помогает много этоРасширять их кругозор;18Но, желаньем подстрекаемИх сюрпризом удивить,Не давай, подлец, быка имВ виде опыта доить.19Также было б очень гадкоПерст в кулак себе соватьПод предлогом, что загадкаИм дается отгадать.20Вообще знай в шутках меру,Сохраняй достойный вид,Как прилично офицеруИ как служба нам велит.21Если мать иль дочь какаяУ начальника умрет,Расскажи ему, вздыхая,Подходящий анекдот;22Но смотри, чтоб ловко было,Не рассказывай, грубя:Например, что вот кобылаТакже пала у тебя;23Или там, что без потерейМы на свете не живемИ что надо быть тетерей,Чтоб печалиться о том;24Потому что, если пылокТвой начальник и сердит,Проводить тебя в затылокОн курьеру повелит.25Предаваясь чувствам нежным,Бисер свиньям не мечи —Вслед за пахарем прилежнымХодят жадные грачи.

Владимир Соловьев

Отказаться от вина

Отказаться от вина —В этом страшная вина;Смелее пейте, христиане,Не верьте старой обезьяне.

Владимир Маяковский

Я счастлив!

Граждане,               у меня                          огромная радость.Разулыбьте                  сочувственные лица.Мне       обязательно                          поделиться надо,стихами             хотя бы                         поделиться.Я  сегодня              дышу как слон,походка             моя                   легка,и ночь           пронеслась,                              как чудесный сон,без единого                    кашля и плевка.Неизмеримо                     выросли                                    удовольствий дозы.Дни осени —                       баней воняют,а мне         цветут,                    извините, —                                         розы,и я их,          представьте,                              обоняю.И мысли               и рифмы                               покрасивели                                                    и особенные,аж вытаращит                        глаза                                редактор.Стал вынослив                         и работоспособен,как лошадь                  или даже —                                      трактор.Бюджет             и желудок                              абсолютно превосходен,укреплен              и приведен в равновесие.Стопроцентная                         экономия                                         на основном расходе —и поздоровел                     и прибавил в весе я.Как будто                на язык                            за кусом кускладут          воздушнейшие торта —такой         установился                            феерический вкусв благоуханных                         апартаментах                                              рта.Голова          снаружи                         всегда чиста,а теперь             чиста и изнутри.В день           придумывает                                не меньше листа,хоть Толстому                        ноздрю утри.Женщины                 окружили,                                 платья испестря,все     спрашивают                         имя и отчество,я стал         определенный                                весельчак и остряк —ну просто —                     душа общества.Я  порозовел                   и пополнел в лице,забыл         и гриппы                         и кровать.Граждане,               вас                    интересует рецепт?Открыть?               или…                         не открывать?Граждане,               вы                   утомились от жданья,готовы           корить и крыть.Не волнуйтесь,                         сообщаю:                                       граждане —                                                           ясегодня —                  бросил курить.

Весна

В газетах               пишут                          какие-то дяди,что начал               любовно                              постукивать дятел.Скоро          вид Москвы                               скопируют с Ниццы,цветы создадут                         по весенним велениям.Пишут,             что уже                          синицыоглядывают гнезда                               с любовным вожделением.Газеты пишут:                      дни горячей,налетели              отряды                          передовых грачей.И замечает                   естествоиспытательское око,что в березах                     какая-то                                  циркуляция соков.А по-моему —                         дело мрачное:начинается                  горячка дачная.Плюнь,            если рассказывает                                         какой-нибудь шут,как дачные вечера                             милы,                                     тихи.Опишухотя б,           как на даче                             выделываю стихи.Не растрачивая энергию                                         средь ерундовых трат,решаю твердо                       писать с утра.Но две девицы,                         и тощи                                     и рябы́,заставили идти                         искать грибы.Хожу в лесу-с,на каждой колючке                               распинаюсь, как Иисус.Устав до того,                       что не ступишь на́ ноги,принес сыроежку                             и две поганки.Принесши трофей,еле отделываюсь                          от упомянутых фей.С бумажкой                   лежу на траве я,и строфы               спускаются,                        рифмами вея.Только          над рифмами стал сопеть,                                                    и —меня переезжает                           кто-то                                      на велосипеде.С балкона,                  куда уселся, мыча,сбежал          во внутрь                          от футбольного мяча.Полторы строки намарал —и пошел             ловить комара.Опрокинув чернильницу,                                          задув свечу,подымаюсь,                   прыгаю,                               чуть не лечу.Поймал,              и при свете                                 мерцающих планетрассматриваю —                           хвост малярийный                                                         или нет?Уселся,          но слово                         замерло в горле.На кухне крик:                         – Самовар сперли! —Адамом,              во всей первородной красе,бегу       за жуликами                           по василькам и росе.Отступаю                 от пары                             бродячих дворняжек,заинтересованных                              видом                                       юных ляжек.Сел      в меланхолии.В голову              ни строчки                                не лезет более.Два.Ложусь в идиллии.К трем часам —                           уснул едва,а четверть четвертого                                   уже разбудили.На луже,              зажатой                           берегам в бока,орет       целуемая                     лодочникова дочка…«Славное море —                              священный Байкал,Славный корабль —                                 омулевая бочка».

Схема смеха

Выл ветер и не знал, о ком,вселяя в сердце дрожь нам.Путем шла баба с молоком,шла железнодорожным.А ровно в семь, по форме,несясь во весь карьер с Оки,сверкнув за семафорами, —взлетает курьерский.Была бы баба ранена,зря выло сто свистков ревмя, —но шел мужик с баранинойи дал понять ей вовремя.Ушла направо баба,ушел налево поезд.Каб не мужик, тогда быразрезало по пояс.Уже исчез за звезды дым,мужик и баба скрылись.Мы дань герою воздадим,над буднями воскрылясь.Хоть из народной гущи,а спас средь бела дня.Да здравствует торгующийбараниной средняк!Да светит солнце в темноте!Горите, звезды, ночью!Да здравствуют и те, и те —и все иные прочие!

Военно-морская любовь

По морям, играя, носитсяс миноносцем миноносица.Льнет, как будто к меду осочка,к миноносцу миноносочка.И конца б не довелось ему,благодушью миноносьему.Вдруг прожектор, вздев на нос очки,впился в спину миноносочки.Как взревет медноголосина:«Р-р-р-астакая миноносина!»Прямо ль, влево ль, вправо ль бросится,а сбежала миноносица.Но ударить удалось емупо ребру по миноносьему.Плач и вой морями носится:овдовела миноносица.И чего это несносен наммир в семействе миноносином?

Кто он?

Кто мчится,                   кто скачет                                    такой молодой,противник мыла                          и в контрах с водой?Как будто               окорока ветчины,небритые щеки                         от грязи черны.Разит —             и грязнее черных воротзубною щеткой                         нетронутый рот.Сродни             шевелюра                             помойной яме,бумажки              и стружки                               промеж волосьями;а в складках блузы                              безвременный гробнашел         энергично раздавленный клоп.Трехлетнего пота                           журчащий родникпроклеил              и выгрязнил                                   весь воротник.Кто мчится,                   кто скачет                                   и брюки ловит,держащиеся                   на честном слове?Сбежав            от повинностей                                      скушных и тяжких,за скакуном                   хвостятся подтяжки.Кто мчится,                   кто скачет                                    резво и яропо мостовой                    в обход тротуара?Кто мчит               без разбора                                 сквозь слякоть и грязь,дымя по дороге,                          куря                                 и плюясь?Кто мчится,                   кто скачет                                    виденьем крылатым,трамбуя             встречных                              увесистым матом?Кто мчится,                   и едет,                              и гонит,                                           и скачет?Ответ —               апельсина                               яснее и кратче,ответ         положу                     как на блюдце я:то мчится               наш товарищ докладчикна диспут:                «Культурная революция».

История Власа, лентяя и лоботряса

Влас Прогулкин —                                милый мальчик,спать ложился,                       взяв журнальчик.Все в журнале                       интересно.– Дочитаю весь,                           хоть тресну! —Ни отец его,                     ни матьне могли               заставить спать.Засыпает на рассвете,скомкав             ерзаньем                           кровать,в час,        когда                 другие детибодро         начали вставать.Когда         другая детворачаевничает, вставши,отец       орет ему:                      – Пора! —Он —           одеяло на уши.Разошлись                 другие                            в школы, —Влас       у крана                   полуголый —не дремалось в школе чтоб,моет нос               и мочит лоб.Без чаю             и без калачавыходит,              еле волочась.Пошагал              и встал разиней:вывеска на магазине.Грамота на то и есть!Надо        вывеску                     прочесть!Прочел             с начала                          буквы он,выходит:              «Куафер Симон».С конца прочел                          знаток наук, —«Номис» выходит                             «рефаук».Подумавши                    минуток пять,Прогулкин                   двинулся опять.А тут          на третьем этажесияет вывеска —                            «Тэжэ».Прочел.             Пошел.                         Минуты с три —опять застрял                      у двух витрин.Как-никак,                 а к школьным зданиямпришел           с огромным опозданьем.Дверь на ключ.                         Толкнулся Влас —не пускают Власа                           в класс!Этак ждать                 расчета нету.«Сыграну-ка                     я                       в монету!»Проиграв                один пятак,не оставил дела так…Словом,             не заметил сам,как промчались                         три часа.Что же делать —                           вывод ясен:возвратился восвояси!Пришел в грустях,                               чтоб виделисоседи           и родители.Тек сыночку:                 – Что за вид? —– Очень голова болит.Так трещала,                    что не могдаже       высидеть урок!Прошу            письмо к мучителю,мучителю-учителю! —В школу              Влас                     письмо отнеси опять             не кажет нос.Словом,             вырос этот Влас —настоящий лоботряс.Мал       настолько                        знаний груз,что не мог                 попасть и в вуз.Еле взяли,                между прочим,на завод             чернорабочим.Ну, а Влас                 и на заводету ж историю заводит:у людей —                   работы гул,у Прогулкина —                             прогул.Словом,             через месяц                                онвыгнан был                   и сокращен.С горя            Влас                   торчит в пивнушке,мочит            ус                       в бездонной кружке,и под забором                       вроде боровалежит он,               грязен                         и оборван.Дети,        не будьте                       такими, как Влас!Радостно              книгу возьмите                                       и – в класс!Вооружись                 учебником-книгой!С детства               мозги                         развивай и двигай!Помни про школу —                                   только с нейстанешь             строителем                               радостных дней!

Красавицы

(Раздумье на открытии Grand Opéra)В смокинг вштопорен,побрит что надо.По гранд                по оперегуляю грандом.Смотрю             в антракте —красавка на красавице.Размяк характер —все мне            нравится.Талии —                кубки.Ногти —                в глянце.Крашеные губкирозой убиганятся.Ретушь —                 у глаза.Оттеняет синь его.Спины            из газацвета лососиньего.Упадая           с высоты,пол      метут                шлейфы.От такой                красотысторонитесь, рефы.Повернет —                      в брильянтах уши.Пошеве́лится шаля —на грудинке                     ряд жемчужинобнажают                шеншиля.Платье —                 пухом.                            Не дыши.Аж на старом                      на моржетолько фай                  да крепдешин,только          облако жоржет.Брошки – блещут…                                  на́ тебе! —с платья            с полуголого.Эх,      к такому платью быда еще бы…                  голову.

Сказка о Красной Шапочке

Жил был на свете кадет.В красную шапочку кадет был одет.Кроме этой шапочки, доставшейся кадету,ни черта в нем красного не было и нету.Услышит кадет – революция где-то,шапочка сейчас же на голове кадета.Жили припеваючи за кадетом кадет,и отец кадета, и кадетов дед.Поднялся однажды пребольшущий ветер,в клочья шапчонку изорвал на кадете.И остался он черный. А видевшие этоволки революции сцапали кадета.Известно, какая у волков диета.Вместе с манжетами сожрали кадета.Когда будете делать политику, дети,не забудьте сказочку об этом кадете.

Кино и вино

Сказал            философ из Совкино:«Родные сестры —                               кино и вино.Хотя        иным                  приятней вино,но в случае                   в том и в ином —я должен              иметь                        доход от киноне меньше                 торговца вином».Не знаю,              кто и что виной(история эта —                          длинна),но фильмы                  уже                        догоняют винои даже           вреднее вина.И скоро              будет всякогоот них           тошнить одинаково.

Гимн обеду

Слава вам, идущие обедать миллионы!И уже успевшие наесться тысячи!Выдумавшие каши, бифштексы, бульоныи тысячи блюдищ всяческой пищи.Если ударами ядртысячи Реймсов разбить удалось бы —по-прежнему будут ножки у пулярд,и дышать по-прежнему будет ростбиф!Желудок в панаме! Тебя ль заразятвеличием смерти для новой эры?!Желудку ничем болеть нельзя,кроме аппендицита и холеры!Пусть в сале совсем потонут зрачки —все равно их зря отец твой выделал;на слепую кишку хоть надень очки,кишка все равно ничего б не видела.Ты так не хуже! Наоборот,если б рот один, без глаз, без затылка —сразу могла б поместиться в ротцелая фаршированная тыква.Лежи спокойно, безглазый, безухий,с куском пирога в руке,а дети твои у тебя на брюхебудут играть в крокет.Спи, не тревожась картиной кровии тем, что пожаром мир опоясан, —молоком богаты силы коровьи,и безмерно богатство бычьего мяса.Если взрежется последняя шея бычьяи злак последний с камня серого,ты, верный раб твоего обычая,из звезд сфабрикуешь консервы.А если умрешь от котлет и бульонов,на памятнике прикажем высечь:«Из стольких-то и стольких-то котлет миллионов —твоих четыреста тысяч».

Гимн ученому

Народонаселение всей империи —люди, птицы, сороконожки,ощетинив щетину, выперев перья,с отчаянным любопытством висят на окошке.И солнце интересуется, и апрель еще,даже заинтересовало трубочиста черногоудивительное, необыкновенное зрелище —фигура знаменитого ученого.Смотрят: и ни одного человеческого качества.Не человек, а двуногое бессилие,с головой, откусанной начистотрактатом «О бородавках в Бразилии».Вгрызлись в букву едящие глаза, —ах, как букву жалко!Так, должно быть, жевал вымирающий ихтиозаврслучайно попавшую в челюсти фиалку.Искривился позвоночник, как оглоблей ударенный,но ученому ли думать о пустяковом изъяне?Он знает отлично написанное у Дарвина,что мы – лишь потомки обезьяньи.Просочится солнце в крохотную щелку,как маленькая гноящаяся ранка,и спрячется на пыльную полку,где громоздится на банке банка.Сердце девушки, вываренное в иоде.Окаменелый обломок позапрошлого лета.И еще на булавке что-то вродезасушенного хвоста небольшой кометы.Сидит все ночи. Солнце из-за домишкиопять осклабилось на людские безобразия,и внизу по тротуарам опять приготовишкидеятельно ходят в гимназии.Проходят красноухие, а ему не нудно,что растет человек глуп и покорен;ведь зато он может ежесекундноизвлекать квадратный корень.

Гимн взятке

Пришли и славословим покорненькотебя, дорогая взятка,все здесь, от младшего дворникадо того, кто в золото заткан.Всех, кто за нашей десницейпосмеет с укором глаза весть,мы так, как им и не снится,накажем мерзавцев за зависть.Чтоб больше не смела вздыматься хула,наденем мундиры и медалии, выдвинув вперед убедительный кулак,спросим: «А это видали?»Если сверху смотреть – разинешь рот.И взыграет от радости каждая мышца.Россия – сверху – прямо огород,вся наливается, цветет и пышится.А разве видано где-нибудь, чтоб стояла козаи лезть в огород козе лень?..Было бы время, я б доказал,которые – коза и зелень.И нечего доказывать – идите и берите.Умолкнет газетная нечисть ведь.Как баранов, надо стричь и брить их.Чего стесняться в своем отечестве?

Гимн судье

По Красному морю плывут каторжане,трудом выгребая галеру,рыком покрыв кандальное ржанье,орут о родине Пеpy.О рае Перу орут перуанцы,где птицы, танцы, бабыи где над венцами цветов померанцабыли до небес баобабы.Банан, ананасы! Радостей груда!Вино в запечатанной посуде…Но вот неизвестно зачем и откудана Перу наперли судьи!И птиц, и танцы, и их перуаноккругом обложили статьями.Глаза у судьи – пара жестянокмерцает в помойной яме.Попал павлин оранжево-синийпод глаз его строгий, как пост, —и вылинял моментально павлинийвеликолепный хвост!А возле Перу летали по прерииптички такие – колибри;судья поймал и пух и перьябедной колибри выбрил.И нет ни в одной долине нынегор, вулканом горящих.Судья написал на каждой долине:«Долина для некурящих».В бедном Перу стихи мои дажев запрете под страхом пыток.Судья сказал: «Те, что в продаже,тоже спиртной напиток».Экватор дрожит от кандальных звонов.А в Перу бесптичье, безлюдье…Лишь, злобно забившись под своды законов,живут унылые судьи.А знаете, все-таки жаль перуанца.Зря ему дали галеру.Судьи мешают и птице, и танцу,и мне, и вам, и Перу.

Братья писатели

Очевидно, не привыкнусидеть в «Бристоле»,пить чай,построчно врать я, —опрокину стаканы,взлезу на столик.Слушайте,литературная братия!Сидите,глазенки в чаишко канув.Вытерся от строчения локоть плюшевый.Подымите глаза от недопитых стаканов.От косм освободите уши вы.Вас,прилипшихк стене,к обоям,милые,что вас со словом свело?А знаете,если не писал,разбоемзанимался Франсуа Виллон.Вам,берущим с опаскойи перочинные ножи,красота великолепнейшего века вверена вам!Из чего писать вам?Сегодняжизньв сто крат интереснейу любого помощника присяжного поверенного.Господа поэты,неужели не наскучилипажи,дворцы,любовь,сирени куст вам?Еслитакие, как вы,творцы —мне наплевать на всякое искусство.Лучше лавочку открою.Пойду на биржу.Тугими бумажниками растопырю бока.Пьяной песнейдушу выржув кабинете кабака.Под копны волос проникнет ли удар?Мысльодна под волосища вложена:«Причесываться? Зачем же?!На время не стоит труда,а вечнопричесанным бытьневозможно».

Последний крик

О, сколько                   женского народупо магазинам                     рыскаюти ищут моду,                     просят моду,последнюю                   парижскую.Стихи поэта                    к вам                             нежны,дочки         и мамаши.Я понимаю —                        вам нужнычулки,         платки,                     гамаши.Склонились                    над прилавком ивой,перебирают                    пальцы                               платьице,чтоб очень                  было бы                               красивоеи чтоб         совсем не очень                                    тратиться,Но несмотря                    на нежность сильную,остановлю вас,                        тих                             и едок:– Оно            на даму                        на субтильную,для     буржуазных дармоедок.А с нашей                красотой суровоюкостюм            к лицу                      не всякий ляжет,мы     часто             выглядим коровоюв купальных трусиках                                    на пляже.Мы выглядим                      в атласах —                                           репою…Забудьте моду!                         К черту вздорную!Одежду             в Москвошвее                                    требуйпростую,              легкую,                          просторную.Чтоб Москвошвей                              ответил:                                           «Нате!Одежду             не найдете проще —прекрасная                   и для занятий,и для гуляний                      с милым                                    в роще».