Тёмный маг. Книга 1. Неведомый путь

В ответ ему прозвучала тишина.

– Что, совсем никто? На неделю освобожу от патрулирования коридоров, если у кого-то вдруг проснётся врождённый талант к вышиванию.

– Я умею.

– И я…

– Я тоже…

– Да все умеют… – загалдели девушки.

– Ух ты, – я позволил себе восхититься. – Даже моя мама шить не умеет, а вы прямо все. И что означает «патрулирование коридоров»?

Лео поднял руку, уже привычно проигнорировав меня, и все сразу замолчали.

– Так, Кристина, организуй кружок домоводства, пожалуйста. Успеете за полчаса что-нибудь сделать, чтобы это чучело никому на глаза не попалось в таком виде? А ты марш в душ. У тебя на всё минут двадцать. Пошли, провожу.

Он вывел меня из гостиной, оказавшаяся тупиком, и повёл по тому же коридору, через который я и пришёл в святая святых Первого факультета. Дверь, за которой оказалась шикарная ванная комната, была второй справа за небольшим изгибом коридора.

– Вообще-то, в каждой спальне для четверых человек есть своя душевая. Но я ещё не решил, к кому тебя подселить, поэтому ты помоешься пока в ванне декана факультета. Деканов у нас нет, их упразднили. Но комнаты, включая ванные, осталась и содержатся в порядке на тот случай, если должность деканов снова введут, – пояснил Демидов в ответ на мой вопросительный взгляд.

– Какая странная логика, – я задумчиво смотрел на старосту. – Я один не вижу во всём этом смысла?

– Тебе не нужно искать смысл в традициях. Иди, – он кивнул на ванну. – Надеюсь, ты не утонешь, – что-то мне подсказывало, что сказать именно «не утонешь» с предлогом «не» далось моему старосте с большим трудом. Да, вот такое тебе счастье в виде меня привалило, смирись, Лео. – Давай, приводи себя в порядок. Я принесу твои новые вещи, и мы сразу пойдём на встречу с преподавателями.

Лео вышел из комнаты, оставив меня одного. Я подошёл к огромной ванне и начал крутить краны. Долго не разлёживался и вылез из горячей воды в то же время, когда в ванную комнату вошёл староста. Положив на скамью вещи, он, молча, вышел в коридор. Я подошёл к сваленной куче и начал одеваться.

Ну, и что мы в итоге имеем? Белоснежная рубашка из просто невероятно дорогущего материала была мне немного широковата. А вот чёрные строгие «старые брюки» с этикеткой, которую, видимо, забыли отрезать, были немного коротковаты. Не такой уж я и мелкий. Вот ботинки меня порадовали. Точно впору. Вероятно, они всё-таки отобрали их у какого-то первокурсника. Ну что же, я готов к таинственному собеседованию.

– Ладно, пойдёт. После собеседования подгоним по размеру. Пошли. Остальные уже давно в зале. – Демидов окинул меня беглым взглядом, и первым пошёл по коридору, показывая дорогу.

***

В приёмную вошёл мужчина и увидел сидящего в кресле посетителя.

– Ты решил меня дождаться? – спросил он удивлённо, глядя на своего утреннего гостя.

– Нет, конечно, у меня слишком много работы, чтобы тратить время, ожидая непонятно чего, – гость улыбнулся, но улыбка так и не коснулась холодных серых глаз. – Я недавно приехал. Мне показалось, что ты хотел обсудить ещё какой-то вопрос, – гость сложил газету, которую читал и встал из кресла.

– Ты знаешь, да. Проходи, обсудим этот вопрос. Хотя даже не вопрос, а одну мою задумку, которую я планирую осуществить в ближайшее время.

Они прошли в кабинет и расположились на тех же местах, с которых поднялись несколько часов назад.

– Что у тебя за задумка? – гость посмотрел на хозяина кабинета с изрядным любопытством.

– Тебе не кажется, что необходимо придумать что-то вроде практики для обучающихся магов? Чтобы они хоть немного начали напоминать именно магов, после выпуска. А то у меня есть подозрения, что некоторые знания имеются только у аристократов, за детишками которых постоянно бегает куча слуг и учителей. Хорошо ещё, что молодую поросль хоть как-то учат контролировать дар, а вот его развитие под большим вопросом. Древние Рода я в счёт не беру. Там с пелёнок учат атаковать, защищаться и забалтывать противников и хорошеньких женщин. Чего нельзя сказать об остальных. Вот и давай подтянем успеваемость и хоть в чём-то устраним классовое неравенство.

– Почему ты так не любишь древние Рода и аристократию в любом её проявлении? – гость впился в хозяина взглядом пронзительных глаз, ожидая ответа на поставленный вопрос.

– Я им не доверяю, – рассмеялся владелец кабинета и откинулся на спинку стула. – Согласись, у меня есть на это причины.

– Да, это точно, – кивнул гость.

– Вернёмся к практике. Необходимо сделать так, чтобы чисто теоретические знания, которые так или иначе, вкладывают в головы обучающихся преподаватели, были как следует подкреплены практическими навыками. Практика отдаётся наставниками чаще всего на самообучение, а где как не в полевых условиях самообразовываться? Нечисть, вон, совсем распоясалась, да и некоторые магические растения становятся совершенно неуправляемыми. Так почему бы и не отправить молодых магов на битву за урожай!

– И что ты предлагаешь? Бросать в самое пекло неоперённую молодёжь, да ещё с браслетами противодействия на тощих юношеских лапках?

– На время летней практики браслеты предлагаю снимать. А насчёт неоперённой… Никто совсем уж в пекло первокурсников бросать не собирается. Сложность будет возрастать от курса к курсу. К тому же это прекрасный стимул для обучения. Да и думаю, что распределять их будем группами, да и по силе тоже необходимо дифференцировать, чтобы хоть кто-то смог взять на себя лидерство в этой группке и защитить товарищей.

– Если ты не в курсе, то, как правило, в школе все и ходят группками. Только члены группы, как правило, подбираются примерно равные. Никогда не видел, чтобы твой любимый Гаранин, дружил с кем-нибудь в разы слабее себя. Это ущемляет достоинство аристократа, так сказать, – мужчина усмехнулся. – При таком раскладе будет очень сложно выделить лидера.

– Значит, будем распределять их по группам сами. Главное, совсем уж враждующих личностей вместе не ставить, а то поубивают друг друга ещё на пути к практике. Сделаем что-нибудь в виде тщательно контролируемого жребия. Такого же случайного, как Государственная лотерея. – На этот раз мужчины переглянулись и рассмеялись.

– А если с детьми что-то случится?

– Если с ними случится что-то, с чем не смогут справиться целители… Хм… Знаешь, а так будет даже лучше, нечего плодить недоучек, а потом разгребать последствия их безалаберности.

– Ты хотел сказать, умер, да и ладно? Не слишком ли цинично? Это больше характерно для меня, – даже удивился гость.

– Нет. Чтобы не выглядеть в твоих глазах слишком жестоким, проработает систему помощи и поддержки. Если мозгов хватит, то смогут вовремя позвать на помощь.

– А ты знаешь, мне нравится, – гость задумчиво посмотрел на хозяина кабинета. – Все бюрократические препоны беру на себя, чтобы недовольных не было. Мне не нравится всё, что происходит. Надо радикально решать проблемы, которых с каждым годом становится всё больше. Отношение к магам в нашем мире просто ужасное. Если раньше их боялись, то теперь в большей степени презирают. Когда в последний раз хоть кого-то из магов приняли в действующую армию? Про офицерский состав я вообще скромно промолчу. А ведь это такой невероятный потенциал, – владелец кабинета только улыбнулся в знак согласия с этой пламенной речью. – Эриль в разведке – мечта любого генерала. Только эриль должен быть хоть отдалённо похож на тех, прежних, а не это позорище, которое сейчас из школ выходит, способное, максимум, погоду предугадать. И то не всегда эти данные хоть какое-то отношение имеют к действительности. А боевая магия? Я даже ничего говорить про неё не стану. Максимум, чему учат – это кинуть простенькое атакующее, поставить ещё более простенький щит и, в идеале, убежать. Если мозги есть, то ещё и спрятаться. – Гость на секунду задумался, а хозяин кабинета его поддержал.

– И Тёмных, которые могли бы оторваться на секундочку от своих, безусловно, важных дел и надавать всем по попкам, чтобы не забывались, уже нет. Вот у кого все обучающиеся имели просто запредельную тягу к знаниям.

– Ну ещё бы, хочешь жить, умей учиться, – усмехнулся гость. – Практика – это хорошо. Наверное. Но заметь, если смотреть вглубь, то фактически получается, что мы будем готовить ту самую армию, отличающуюся хорошей боеспособностью. – Он снова задумался и покачал головой. – Слишком сложно, это будет бросаться в глаза.

– Не будет, если условия практики станут одинаковыми, независимо от оценок и факультетской принадлежности.

– Аристократы забузят…

– Но это же хорошо, – хозяин кабинета потёр руки. – Это как раз то, что доктор прописал.

– Ещё бы к Клещёву кого-то вовремя приставить… – протянул гость.

– Я подумаю над этим, – хозяин улыбнулся. – Даже если ничего не выйдет, будет довольно забавно.

– И всё-таки ты – Тёмный, – вздохнул гость и поднялся из-за стола, чтобы пойти уже к выходу.

– Бывает. У каждого, как говориться, свои недостатки, – и они, переглянувшись, в который раз за этот вечер негромко засмеялись, после чего гость вышел из кабинета, закрыв за собой дверь.

Глава 5

До зала, где проходило собеседование, мы шли запутанными коридорами и переходами. Я даже не старался запомнить дорогу. Обладая почти феноменальной памятью, я по какой-то неясной причине очень плохо ориентировался на местности. Скорее всего, память и ориентация в пространстве просто никак между собой не связаны.

Помимо меня и старосты, на испытание направлялись ещё около десятка мальчишек. Как-то маловато первокурсников, на мой взгляд. Хотя, может, на это повлиял демографический кризис, или просто маги сами по себе начали вырождаться, или маги-аристократы начали вырождаться. И тех, которые могут себе позволить оплатить учёбу своих драгоценных чад на Первом факультете, становится с каждым годом всё меньше.

Вскоре я поймал себя на мысли, что представителей Второго факультета видно не было. Видимо, нас разделили по времени или с ними просто не стали заморачиваться. Научат бытовой магией пользоваться, да силу свою сдерживать и отправят в дальний путь пахать на благо развития нашей цивилизации.

И, кстати, а где девочки? Ни одной девочки на Первом факультете в этом году? Что-то меня это совсем-совсем не радует. Почему-то в голове всплыли услышанные где-то случайно слова о том, что когда в какой-то год рождается мало девочек и много мальчишек, то скоро быть войне. Стало как-то совсем грустно.

Спустя десять минут мы, наконец, дошли до места, где будет проводиться собеседование. На двери было написано «Учительская», и от этого место сразу потеряло половину своей таинственности.

Демидов выстроил нас в одной ему известной последовательности и пригласил меня войти в учительскую первым. Остальные должны были ждать своей очереди в коридоре, рассевшись на довольно комфортных стульях, стоящих вдоль стены. Сам староста составил мне компанию.

В довольно просторной комнате стоял только один круглый стол, за которым сидели мои будущие преподаватели. Ну что я могу сказать? Всем им было далеко за тридцать и, значит, на жалость надавить не удастся – они таких сироток, как я, каждый год видят и не по разу. Во главе стола сидел крёстный и о чём-то тихо переговаривался с сидящим рядом мужчиной.

– Добро пожаловать в нашу школу, молодой человек, – привстала со своего места пожилая женщина. Выглядела она довольно неплохо для своего возраста. Каштановые волосы чуть тронула седина, а глаза не были тусклыми, как у многих сидящих здесь преподавателей. Возраст выдавали руки и шея, которые были покрыты мелкой сеткой морщин. – Меня зовут Анастасия Вячеславовна Бурмистрова, и я куратор вашего курса. Леопольд Данилович, скажите, молодой человек нормально обосновался в вашей вотчине?

– Да, вполне, Анастасия Вячеславовна, – кивнул Лео и присел на один из двух стульев, стоящих по другую сторону стола, напротив собравшихся преподавателей. В момент упоминания его полного имени он едва заметно скривился. – Садись, чего стоишь, – он повернулся ко мне и кивнул на второй стул. Мне ничего не оставалось, как последовать его примеру и сесть.

– Ты что, присутствуешь на собеседовании первокурсников? – спросил я у него нахмурившись. Мне в принципе здесь некомфортно, и лишние зрители не слишком вдохновляют.

– Конечно. Я, как староста, должен знать, что собой представляет каждый мой студент, – прошептал Демидов.

– И что мне делать?

– Ничего, просто отвечай на поставленные вопросы и сделай несколько заданий, которые тебя попросят выполнить.

– Зачем? – я непонимающе хлопал глазами. За нашим диалогом следили все присутствующие на собеседовании преподаватели, но никто и не подумал вмешаться.

– Узнать, какими способностями ты обладаешь и на что именно необходимо обратить внимание, чтобы полноценно развить твой дар. Я правильно объясняю, господин директор? – Терпения и выдержки Лео было явно не занимать. Вот что значит строгое воспитание.

– Правильно-правильно, – Троицкий прервал свою наверняка важную беседу и перевёл взгляд на меня. – Ну что, юноша, начнём?

– Начинайте, вряд ли моё мнение здесь кого-то интересует, – я пожал плечами.

– Назовите ваше имя, – перебила меня куратор.

– Дмитрий Л… э-э-э… кхм, – и я поперхнулся на полуслове, с ужасом чувствуя, что впадаю в самый настоящий ступор.

Я прекрасно помню своё настоящее имя, а вот доставшееся от отчима, вылетело из головы. Хотя Александр официально меня не усыновил, что было почему-то обидно, но и не препятствовал тому, чтобы во всех документах я проходил под его именем. Это было действительно важно в плане конспирации. Необязательно всем было знать, что я потомок Семьи бывших императоров.

И вот я, к своему стыду, забыл полное имя моего отчима. Забыл впервые за долгие годы. А виной тому были мысли о Казимире, которые крутились в голове весь день. Я почувствовал, как щёки залились краской. Никакого стыда не было и в помине, была злость и просто море растерянности. Как такое могло произойти? Сейчас все подумают, что я полный псих и придурок.

– И какая же у вас фамилия, Дмитрий? – с улыбкой спросил крёстный прищурившись. Да откуда я знаю! И как я мог забыть? Никто не предупреждал меня, что собеседование начнётся с такого сложного вопроса!

– Наумов, – выручил меня мой староста. – Насколько я помню, его зовут Дмитрий Александрович Наумов. Видимо, молодой человек слишком волнуется, – злобно посмотрел в мою сторону Демидов. Ну вот, о чём я и подумал. Староста уже считает меня полным идиотом.

– И почему же он волнуется? – вновь вклинился крёстный. – Боится, что мы его из школы выгоним?

– Не боюсь, – буркнул я. – Всё равно ведь не выгоните.

– Ладно, Дмитрий. С кем не бывает, правда ведь? – Бурмистрова снова перехватила инициативу. – Расскажите нам, каким даром вы обладаете?

– Чего? – я посмотрел на крёстного. И что мне ответить? Мог бы и обсудить со мной, что именно мне следует говорить. Сомневаюсь, что он ждёт, как я, невинно хлопая глазами, буду всем рассказывать про некромантию, являющуюся семейным даром семейки Лазаревых.

– Какой раздел магии вам даётся лучше всего? Какое волшебное действие вы производите, не прибегая к совершению специального магического преобразования? – терпеливо пояснила Анастасия Вячеславовна.

– Э–э-э… – я задумался и решил ответить чистую правду. – Никакое. Я абсолютно бездарный тип. Не увлекаюсь магией ни в каком её проявлении. Я хочу сверхзвуковые самолёты делать. Говорят, что учёные уже вплотную приблизились к созданию первого прототипа. А в этом мне магия особо не поможет. – Мне кажется или я начал оправдываться, скрывая, казалось бы, простой ответ на конкретно поставленный вопрос? Никогда ни перед кем не оправдывался до этого, а сейчас меня словно прорвало. Я аккуратно, чтобы никто не заметил, вытер вспотевшие ладони о брюки.

– Да, Дмитрий у нас ещё и стеснительный, – хохотнул один из сидящих преподавателей, внешне чем-то напоминающий ястреба. Но детально я его рассмотреть не успел, потому что он отодвинулся, и на его лицо легла тень.

– Я просто не замечал за собой никаких способностей, как вы бы их не называли, – огрызнувшись, в который раз посмотрел на крёстного. Слава откинулся на спинку стула и поднял руку. Выглядел он устало, но в его глазах мелькнула злость. Похоже, за сегодняшний день я его здорово разозлил. Хотя сейчас моей вины не было, я действительно не замечал в себе никаких признаков дара.

– Простите, коллеги. Я думаю, что в данном случае нужно начать с более лёгких вопросов. Скажите, Дмитрий, а вы умеете читать?

– Умею, – процедил я.

– Хорошо. А считать? Считать до десяти умеете? – продолжал издеваться надо мной директор.

– До десяти умею.

– Господа, видите, какой талант. В тринадцать лет умеет считать до десяти только несколько человек на этой планете. Остальные ушли далеко вперёд и, вероятно, могут не только считать до десяти, но и совершать определённые математические действия, например, сложение.

Я покраснел ещё больше. Нет, не так. Я стал таким красным, что ещё немного, и пар повалит не только из ушей, но и из носа, а из глаз посыплются искры. Ну, крёстный! Так меня ещё никто и никогда не унижал!

– А писать? – он наклонил голову набок, рассматривая меня.

– Да вы что, издеваетесь? – вспылил я.

– Нет, но я рекомендую вам посещать уроки арифметики для начинающих и чистописания. Я разговаривал с вашей матерью, и с её слов, пишущим вас в доме не видел никто. А ведь письмо и математика очень важны, вдруг вам повезёт, и вы всё-таки решите когда-нибудь построить свой гиперзвуковой Летучий корабль?

– Полноте, Вячеслав Викторович, – засмеялась Бурмистрова. – Давайте уже приступим к тому, что нам действительно нужно знать.

– То есть, знать о том, что студент не умеет читать и писать, для вас не является необходимым? – хохотнул директор.

– Да умею я читать! – заорал я.

– А писать нет. Мы это уже выяснили. Так что, Демидов, запишите первым делом этого молодого и перспективного человека на уроки математики и письма, – я стиснул кулаки и, прищурившись, посмотрел на крёстного. – Так, а теперь серьёзно, не всё так плохо – писать Дмитрий умеет, но вот на уроки каллиграфии ему походить стоит, как и всем остальным первокурсникам.

– Скажите, Дмитрий, вы умеете летать? Без самолёта, естественно, – перебила директора мягким, вкрадчивым голосом, не оставляющая надежды чего-то от меня добиться Бурмистрова.

– Что? Вы вообще в своём уме? Летать умеют только птицы и да, те самые самолёты, а людям это делать не положено по причине отсутствия оперения, – фыркнул я. Надо же. Дом сумасшедших. Летать они захотели.

– Хорошо, спрошу по-другому, – улыбнулась женщина. – Вы никогда не замечали, что можете зависать в воздухе или как-то слишком долго падать?

– Профессор, падаю я обычно быстро и больно, – ответил я. – И парить, зависать, летать вверх, вниз, вбок, вперёд и назад, уберегая себя от синяков, я не умею.

– Так, хорошо. А что вы знаете о целебной магии? – произнесла молодая девушка хрупкого телосложения, светловолосая, не такая бледная, как Демидов, но всё же. Одета она была в белый медицинский халат. В общем, вся белая с головы до халата.

– Ничего. Абсолютно. При попытке научиться готовить обычное болеутоляющее у меня однажды получился сильнейший яд, и мама запретила мне подходить ближе, чем на сто метров к лаборатории. – Да, было такое. Я тогда ромашку перепутал с какой-то ядовитой сушёной травой и испортил ей всё, над чем она корпела несколько часов. С тех пор помочь маме с зельями, которые она как раз обожала, меня больше не просили.

– А боевая магия? – с сомнением спросил подтянутый старичок.

– Вы про летающие шарики, языки пламени, неповторимые кульбиты в воздухе, оставляющие после себя горы трупов? Нет, не интересуюсь. Да и здоровьем не вышел, чтобы прыгать и скакать.

– Судя по всему, действительно нет абсолютно никаких талантов, – закончил крёстный. – Бывает же. Потомственный маг с просто бешеным магическим потенциалом, а талантов никаких.

– Подождите, ведь мы же ещё не закончили, – удивлённо вскинула брови Бурмистрова.

– А я думаю, что гораздо быстрее будет обратиться к материалам дела этого молодого дарования и прекратить уже эту клоунаду. Дмитрий на сотрудничество явно не настроен, поэтому пойдём более коротким путём. Судя по рассказам его родителей, у данного юноши всё же есть несколько талантов. Целых три. А именно: быстро бегать, хорошо прятаться и экранировать собственную магию. Поэтому, чтобы хотя бы догнать, не говоря уж о том, чтобы выяснить, каким даром он обладает, ни у кого так и не получилось. При этом экранировать магию он осознанно не умеет, а делает это бессознательно.

– Значит, он менталист? – деловито уточнил какой-то старик в очках. – Не припомню менталистов среди Наумовых, – протянул он с изрядной долей сомнения.

– Чтобы не вводить вас всех в заблуждение, я вынужден сказать, – крёстный на мгновение задумался, а потом продолжил. – Этот юноша генетически не принадлежит к Роду Наумова. Но сыном Александра Наумова является вполне официально. О биологическом отце не известно ничего. Поэтому способности, к которым он предрасположен, нам нужно выяснять самостоятельно. Но способности к менталистике вы можете проверить, записав его на свой курс, Юрий Алексеевич.

– Я думаю, что проверить стоит, – что-то прикинув в уме, кивнул Юрий Алексеевич и уткнулся в свои бумаги. А я ещё больше стал ненавидеть крёстного. Видимо, он был в молодости крайне неприятным типом, поэтому и подружился с Казимиром.

– Я был готов к неким трудностям в общении с Дмитрием, поэтому позаботился о том, чтобы собрать подробную информацию о его родословной. Согласно моему анализу, все его предки по материнской линии обладали одним из трёх даров: ментальная магия, телекинез и артефакторика. Со стороны отца, как я говорил, мало что известно. Но судя по рассказам его матери, особо сильным магом он не являлся. Я думаю, что проверить последние два пункта, телекинез и артефакторику, особой проблемы не составит. Если Дмитрий всё же соблаговолит пойти на сотрудничество, перестанет кривляться и, наконец, поймёт, что никто отсюда его всё равно не выпустит, как бы он ни старался. Дмитрий Александрович будет с нами сотрудничать? – крёстный повернулся ко мне, неприятно ухмыльнувшись.

– Будет, – обречённо вздохнул я и краем глаза посмотрел на Лео. Тот сидел с широко распахнутыми глазами, глядя куда-то мимо меня. И что его так удивило? Жаль, что мой дар менталистики не развит. Хотелось бы покопаться в голове Демидова, чтобы узнать, о чём он сейчас думает и стоит ли ждать каких-то проблем.

– Дмитрий, попробуйте передвинуть карандаш, который лежит перед вами на столе, силой мысли на любое расстояние, – приказала мне женщина неопределённого возраста, с грубыми чертами лица и в жутком парике сиреневого цвета. Я так засмотрелся на её шикарные волосы, что даже не с первого раза уловил суть очередного нелепого задания.

– Что?

– Передвиньте карандаш, – повторила она.

Я, недолго думая, а если быть совсем честным, вообще не думая, просто взял карандаш в руку и положил его рядом с Лео.

– Что вы сделали?

– Как что? Вы же сами попросили меня передвинуть карандаш, – искренне удивился я.

– Силой мысли, – со всё тем же непроницаемым лицом вела со мной диалог эта Мальвина.

– Мысль нематериальна. Как я буду ею что-то двигать? – я абсолютно не понимал, что именно они от меня хотят. Неужели они ни разу не видели человека, не знающего о магии почти ничего?

– Может, хватит уже валять дурака? Просто мысленно прикажите карандашу переместиться в другое место.

– Мысленно приказать карандашу? Я даже не знаю, какое из слов в этом предложении меня поражает больше всего. Скажите мне, как я буду приказывать карандашу? Это же неодушевлённый предмет.

– Так, хватит! – и женщина несильно стукнула кулаком по столу. Я прищурился. Хорошо, вы говорите, что я должен что-то приказать карандашу? Прекрасно! Я бросил взгляд на злосчастный карандаш, желая, чтобы он просто исчез, но в ту же секунду разлетелся в разные стороны мелкими щепками.

– Я просила переместить карандаш, а не взрывать его, – снова не выражая никаких эмоций, проговорила эта Мальвина.

– Карандаш предпочёл покончить жизнь самоубийством, нежели подчиняться моим идиотским приказам, – проговорил я, сладко улыбаясь.

– Будет, конечно, сложно, но я его беру. В мальчике просто огромный потенциал к телекинезу. – Спокойно сказала женщина, садясь на своё место и делая какие-то пометки в тетрадь.

– Хорошо, Лилия Андреевна, – но Мальвина больше не обращала на меня внимания. Весело здесь у них. Никому ни до кого нет никакого дела.

– А где профессор артефакторики? – прозвучало с другого конца стола.

– Не приехал ещё, – недовольно отозвался крёстный. – Придётся нам самим испытывать Наумова.