Юказе Хару
Эцу и Кинко
Шел первый год моего обучения в средней школе. Школа находилась в родном городе, поэтому уезжать от родителей не пришлось. В свои двенадцать лет мне всё ещё не хотелось расставаться с семьёй.
Каждый день я проходила два километра до школы. Дорога шла через железнодорожные пути. Каждый день я попадала в момент, когда их перекрывали, чтобы проехал грузовой поезд. Вы спросите меня, почему я не могла пойти в другое время? Зачем стоять семь минут? Можно просто выйти попозже из дома. И идти без остановки.
Ответ прост. Я люблю поезда. Люблю запах рельс. Люблю скрип старых вагонов. Если закрыть глаза, то можно даже услышать музыку поезда.
Каждый день я наслаждалась этим процессом. И после первой недели у меня неожиданно появился компаньон. Обычно люди бухтели и кряхтели, что надо стоять. Почему не могут поезд пустить в другое время. Ведь утром все идут на работу или в школу. Поэтому этого мальчика я заметила сразу. Худой, невысокий ровесник мне. Чистая опрятная одежда. Небольшой портфель в руках. И улыбка. Лёгкая улыбка и рассеянный взгляд вдаль. Создавалось впечатление, будто этот мальчик смотрит куда-то в другой мир.
Каждое утро мы стали вот так встречаться у шлагбаумов. По эту сторону я, по ту сторону он. Взгляд и полуулыбка этого мальчика настолько поглотили моё внимание, что я стала раньше выходит из дома и специально ждать поезда. Чтобы стоять впереди всех у шлагбаума. На удивление, он тоже всегда стоял впереди всех.
Стук колёс и мелькание вагонов создавало ощущение нереальности. Смазанности. Прерывистости. Вот мелькнул его взгляд, вот снова смазалась картина проезжающим вагоном. Снова мелькнула улыбка кому-то вдалеке. Снова вагон. Это зрелище зачаровывало меня.
Как только шлагбаум открывали, с обеих сторон люди спешили идти дальше. И мы с мальчиком тоже. Я ни разу даже не прошла рядом с ним. Отчего-то мне казалось, сделай я так, и наша идиллия исчезнет. Лопнет как мыльный пузырь. Поэтому всегда вставала сбоку от людей. И заметила, что он так же вставал сбоку. Другого. Поэтому когда потоки людей двигались навстречу друг другу, нас разделяли с десяток людей. Фигуры, лица смешивались, и я теряла из виду этого мальчика. И опять же, отчего-то не хотелось оборачиваться. Я боялась, что всё это сон. И обернувшись, я никого не увижу. А мне этого не хотелось. Хотелось также каждое утро наблюдать его тихий взгляд и блуждающую улыбку.
Прошло полгода. Пришла поздняя осень. Я очень люблю это время. Любимое пальто и шарф. А так же ветер в спину, проносящий мимо жёлтую листву. Частенько я после школы бродила и шуршала листвой. Или смотрела в небо. Осенью оно становится особенно высоко. А облака становятся огромными плавучими кораблями. Низко дрейфующими над макушками обнаженных деревьев.
Утром я стала выходить из дома пораньше. Чтобы медленно прогуляться и надышаться бодрящим воздухом. Даже цвет воздуха меняется осенью. Приобретает розоватый оттенок.
Осень манит мистикой.
Несколько раз мальчика не было видно, и это вызвало беспокойство в моём сердце. Мне казалось, что без этой важной детали нашей встречи, день уже будет совсем другим. Так же, как наблюдать поезд, мне было важно увидеть его.
А затем и вовсе пришел тот день. Мы с мамой собирались поехать в соседний город. К родным. Вернее, собиралась мама, а я захотела с ней. Был выходной, и погода стояла солнечная. Последние деньки осени подходили к концу. Воздух уже был холодным, без перчаток на улицу не выйдешь. А пар изо рта шел весь день.
В последний момент маме позвонили с работы и вызвали ее. Она работала медсестрой в больнице. И работа вне смен случалась часто. Но я не могу сказать, что чувствовала себя из-за этого брошенной. В такие моменты, держа трубку у телефона, мама всегда тревожно смотрела на меня, сомневаясь в решении. А я всегда улыбалась в ответ, как можно шире, и показывала палец вверх. Я понимала, что маме надо было идти. И понимала, что она ощущала вину, что оставляет меня одну. Ведь мы жили вдвоём. У меня была она, у неё я. Папа давно покинул нас. Несчастный случай, унесший его жизнь, произошёл, когда я была ещё совсем маленькой. Потому я его совсем не помню. Только фотография дома показывает мне, как он выглядел.
Вот и сейчас я улыбнулась и показала палец вверх.
– Справишься одна?
Шёпотом спросила мама, всё ещё держа телефонную трубку. Я кивнула.
В тот день я поехала одна в соседний городок. Ехать было два часа в один конец. Мама в спешке передала мне перекус, заранее приготовленный для нас обеих. И убедила меня взять его весь. Хотя мне искренне было не понятно, зачем мне брать и мамину часть. В меня столько не влезло бы. Но мама твердо настояла на своем решении. Потому я покорно взяла рюкзак с бенто и пошла на платформу.
Щурясь от утреннего солнца, я размышляла, а что делает сейчас тот мальчик. Чем он занимается по выходным. Любит ли он так же, как я, поезда. И железную дорогу. Будучи подростком, такие мысли посещали меня без каких-либо умыслов. Это был просто интерес. Любопытство скорее даже.
Поездка далась тяжело. Рюкзак врезался в плечи. Родные не сразу оказались дома. Они забыли о нашем приезде. Пришлось их ждать на улице, и я замёрзла. Так как надо было всего лишь передать им семейную вещь, то отдав её, я снова пошла на платформу. Тело ныло. Долгое сидение по пути туда, затем на скамейке, и вот снова на платформе. Ноги гудели. Плечи начали болеть.
Наступил вечер, и людей собралось очень много. Когда поезд, скрипя тормозами, подъехал в платформе, я только надеялась, что мне уступят место, как ребёнку. В итоге удалось сесть даже у окна. Вокруг стоял шум от людей. Я не смотрела внутрь вагона. Сразу отвернулась к окну, и закрыла глаза. В уши ударили все звуки движения вокруг. Голоса, топот ног, стук сумок и чемоданов, гудок на вокзале…
Часть пути я так и ехала, закрыв глаза. Как часто бывает в таком нежном возрасте, иногда на меня волнами накатывала грусть или просто эмоциональная выпотрошенность. Гормональные всплески в теле давали о себе знать перепадами настроения. Они были не резкие. Но внутри меня ощутимые. По натуре я была тихая молчаливая девочка. Поэтому волны раздражения были тяжелы для меня самой.
Сквозь дремоту я чувствовала, как люди выходили, другие заходили. Пару раз меня грубо толкнули сбоку. Один раз задели колени.
В какой-то момент я заметила, что поезд давно стоит. Прислушавшись, поняла, что и люди обеспокоенно обсуждают долгую стоянку. Открыв глаза, чтобы посмотреть, где мы и что за окном, первое, что я увидела, был он. Он сидел прямо напротив меня. Сильно прижав ногу к ноге, вжавшись в стенку вагона. Его здорово прижали люди с боку.
Улыбка сама пришла ко мне. Изнутри. Это был абсолютно бесконтрольный процесс. И тут он посмотрел прямо на меня, подмигнул и шёпотом сказал:
– Наверное, колёса меняют.
Я прыснула в ладоши. Меня накрыла такая волна возбужденности и радости, что я так же игриво шёпотом ответила:
– Размер подбирают.
– Угу. Надо же ещё накачать.
– Угу. А. Это же столько колёс.
– Кстати, интересно, сколько именно…
Мальчик оторвал от меня взгляд и задумался. Даже пальцы стал загибать. Я засмеялась в голос. Радость изнутри уже не могла копиться. Плотину прорвало. Что-то долго хранившееся внутри, рвалось наружу этим смехом. Какая-то усталость и одиночество.
Я до сих пор помню его глаза. Искрящиеся смехом светло голубые. Сам он еле сдерживал хохот. Было видно, как он борется, чтобы не засмеяться в голос. От него веяло такой силой счастья и радости, что мне показалось, будто меня смыло тёплой нежной волной и уволокло в океан улыбки. В какой-то момент я ощутила, что даже внутренности мои и те колышутся от этой волны. Это было не просто возбуждение эмоций. А что-то большее.
Вспоминая сейчас, я широко улыбаюсь той детской чистоте, что была в нас. Ни капли похоти и вожделения. Сердце ещё не заполнено до краёв болью, разочарованием и обидами. На себя, на других, на мир, на Бога. Сердце ещё не было закрыто от всех и вся. И от себя. Мы полчаса хохотали. Он тихо, сдерживая губы. А я во весь голос. Непосредственно по-детски запрокинула голову в ответ на эту волну счастья, которой окутал меня этот мальчик. Даже атмосфера в вагоне разрядилась. Взрослые стали тише бурчать по поводу долгой стоянки и задержки пути. Кто-то с улыбкой посмотрел на нас. Мы же смотрели только друг на друга.
Тем временам поезд тронулся дальше. Мы стали тише. Это вышло как-то само собой. Мальчик даже откинулся обратно на спинку скамьи. А ещё спустя минут пятнадцать пожилая дама, сидевшая всё это время рядом с ним, позвала его мягким голосом:
– Кинко, нам пора выходить.
Так я впервые услышала его имя. Кинко. Я тогда не успела удивиться одинаковости наших имен. Помню, меня, будто втянуло обратно в реальность. Болезненно втянуло. Ведь Кинко встал и, второпях надевая рюкзак, двинулся сквозь толпу к выходу. Он оглянулся. Один раз. Ещё раз посмотрев на меня сияющими голубыми глазами. И вот тогда я успела заметить оттенок грусти в его взгляде. Что-то очень глубоко сидящее в его взгляде кольнуло мне сердце.
Опять же будучи подростком, тогда я не обратила на это внимание. Меня накрыла реальность, где я снова осталась одна в вагоне. И только тогда я осознала, что всё это время для меня не существовал мир вокруг. Я даже лица Кинко не запомнила. Не говоря об одежде или других деталях его внешности. Я видела только глаза. Кидающие в меня тёплые нежные игривые искры. Которые не обжигали, а оставляли след на моём сердце. Как угольки, упавшие на ткань юбки. Маленькие обугленные дырочки в сердце.
В тот год в силу обстоятельств я не закончила среднюю школу в родном городе. Маме предложили работу в другом городе, и мы переехали. С того дня нашей встречи в электричке я больше не видела Кинко.
Но молодость тем и хороша, что и хорошее и плохое забывается будто бы быстро. Новая школа, новые друзья, новый путь домой унесли меня от воспоминаний о Кинко. Далеко и надолго.
Прошло больше шести лет с той поздней осени. Я выпустилась со старшей школы. Были каникулы. Передышка перед экзаменами в университет. По просьбе мамы я поехала в родной город. Впервые за шесть лет.
Приехав и закончив мамины дела, я пошла просто гулять по городу. Вечером меня ждал поезд обратно. У меня было три часа свободного времени. Встречаться особо было не с кем. Со средней школы я не успела сдружиться с кем-либо настолько, чтобы спустя шесть лет желать увидеться. В юности знакомства быстро приходят, и так же быстро уходят. Мы разъезжаемся в разные города, обещаем писать друг другу раз в неделю, затем раз в месяц, затем раз в полгода. Письма прекращаются рано или поздно.
Поэтому я дала волю ногам, и просто шла по улицам. Как говорится, куда глаза глядят. И привели меня ноги к шлагбауму.
Стояла ранняя весна. Было ещё прохладно, но солнце набирало обороты. И тут меня накрыли воспоминания того дня. Стоя у шлагбаума, который оказался закрыт, слушая стук вагонов грузового поезда, перед глазами замелькали картинки тех дней. Будто каждый день, что я стояла тут в свои двенадцать лет, спешил снова показаться мне на глаза. Калейдоскоп картинок с лицом Кинко закончился картиной нашей случайной встречи в вагоне. Сердце сжалось. Но губы сами растянулись в улыбке. Смеялась ли я так же легко и открыто с тех пор? Сомневаюсь. Не помню такого. Тогда казалось, будто моя грудь раскрыта наружу миру, а мир улыбается мне глазами Кинко. Что с тем мальчиком стало?
Ноги сами понесли через железнодорожные пути. Кроме имени я ведь ничего о нём не знала. Совсем. В школе не видела его ни разу. Да и мы же в противоположном направлении каждое утро ходили. Куда он ходил? Вопросы стали сыпаться на меня градом. Ноги ускорились, будто пытаясь успеть за вопросами. И тут меня окликнули.
– Эцу!Эцуу!
Голос я узнала сразу. Хотя правильнее сказать, интонации и манеру речи. Имени девочки я уже не помнила. Мы с ней сидели за одной партой в начале учебного года. У неё была интересная привычка растягивать слова. Поэтому, видимо, я её и помню.
– Привет!
Мы поболтали минут десять. И тут я ляпнула неожиданно даже для самой себя:
– А ты знаешь мальчика Кинко? Он жил в этом городе вместе с нами шесть лет назад. Но в школу с нами не ходил…
Не успела я закончить, как девушка изумленно перебила:
– Конечно, знаю. Удивлена, что ты его знаешь. Он не учился в нашей школе, да. У него были индивидуальные занятия.
Дальше девушка замолчала. Лицо ее стало тёмным.
– Кинко был нашим соседом. Мы с детства вместе росли. Знаешь, как это бывает. То его мама уйдет, оставит его у нас. То моя оставляла меня у них. Мы все детство играли вместе. Примерно как раз до средней школы. Потому что потом…
Девушка сглотнула. Было видно, что она еле сдерживает слезы.
– Прости. Это грустная история. Сейчас.
Девушка шмыгнула носом. У меня же ком в горле встал. Я не заметила даже, что уже давно не дышала. Затаив дыхание, я ждала продолжения ее слов.
– В общем… Кхм кхм… Перед поступлением в среднюю школу Кинко поставили диагноз лейкемии. Причём обнаружили поздно. И я не знаю деталей, дети мы были всё же… В общем, лечение не дало результатов. И через год он умер. И в школу он не ходил тогда осенью уже и зимой, потому что не всегда хорошо себя чувствовал. Сначала я приносила ему домашние задания. Но его родители решили, что лучше он будет заниматься индивидуально. Да и он сам хотел так. Пока он мог ходить, он гулял и посещал репетиторов. Но поздней осенью он резко слёг. Помню, у нас шли каникулы. Но я узнала об этом, потому что буквально за день они с бабушкой ездили в другой город и привезли оттуда и от нашей семьи вещи. И его отец нам их заносил. Я даже помню его дрожащие руки. Дети странные существа, не помнят имен друзей, но помнят некоторые моменты лучше всего.
Девушка замолчала. Меня била лёгкая дрожь. По всему телу. Я ничего не могла с ней сделать. Так же, как с той улыбкой в вагоне, когда мы с Кинко смеялись вместе.
– Уф… В общем, после той поездки с бабушкой он резко слег и больше не вставал. Как-то так…
– Спасибо большое, что рассказала.
Еще несколько метров мы прошли молча. Затем девушка, чьего имени я так и не вспомнила, извинилась, что ей пора, и ушла.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
