Портрет с девятью неизвестными

Слова Пьера не вызвали возражений, но на мгновение за столом повисла вязкая тишина.

– Было бы лучше убедиться, что с ней всё в порядке, – наконец сказала Катрин мягко, но настойчиво.

Александр, оторвавшись от размышлений, которые, казалось, поглотили его с самого начала завтрака, поднял голову. Его карие глаза за круглыми очками внимательно посмотрели на собравшихся.

– В таких местах, как это, уединение может быть не столько выбором, сколько ответом, – произнёс он, его голос был глубоким и размеренным, словно каждое слово взвешивалось. – В XVIII веке многие полагали, что дома, подобные этому, имеют память. Камни, дерево, даже воздух – всё впитывает эмоции, как губка. Те, кто сюда приходит, могут неосознанно почувствовать это и начать избегать общества, пытаясь справиться с чем-то, что они не могут объяснить.

Он сделал паузу, затем, переведя взгляд на Пьера, добавил:

– Но иногда такие места не просто отражают наше состояние, они его усиливают. Возможно, мадемуазель Белланже почувствовала это раньше остальных.

После слов Ренара за столом снова наступила тишина. Гости переглянулись, словно пытались найти ответ друг в друге. Пьер кивнул, давая понять, что возьмёт ситуацию под контроль, и направился в сторону лестницы.

Как только он исчез, разговор за столом возобновился, но уже с явным напряжением.

– Я всё же не понимаю, почему вы так переживаете, – заметил Эмиль, отложив газету. – Мы ведь не знаем её.

– Вы говорите так, будто человеческая жизнь не имеет значения, – резко ответила Софи.

Антуан мягко коснулся её руки, призывая к спокойствию.

– Я просто сказал, что, возможно, это вовсе не повод для тревоги, – спокойно добавил Эмиль, но его слова вызвали лишь раздражённый взгляд со стороны Софи.

Филипп, который до этого момента молчал, вздохнул и откинулся на спинку стула:

– Может, прекратим спекуляции? Если с ней что-то случилось, Пьер разберётся. А если нет, то…

Он пожал плечами, не закончив фразу.

Катрин, наблюдавшая за этим с холодной отстранённостью, заговорила впервые:

– Вы говорите так, будто здесь всё под контролем. А я почему-то сомневаюсь, что это так.

Её слова не вызвали явной реакции, но заставили каждого невольно задуматься. Ветер за окнами завывал громче, словно пытаясь напомнить, что мир за пределами стен отеля готовит что-то большее, чем они могли предположить.

Между тем, Пьер остановился перед дверью комнаты Луизы Белланже. Гладкая и отполированная дубовая поверхность казалась барьером, за которым скрывалось нечто неизвестное. Пьер аккуратно постучал, дважды, выдержав короткую паузу между ударами.

– Мадемуазель Белланже? – позвал он, но голос его остался без ответа.

Он постучал ещё раз, громче, но тишина за дверью оставалась непроницаемой. Лёгкое беспокойство, до этого еле уловимое, стало ощущаться сильнее. Внимательно прислушавшись, Пьер склонился ближе к двери, но не услышал ни шороха, ни звука шагов.

Слегка нахмурившись, он достал из кармана небольшую связку ключей. Каждый ключ был аккуратно промаркирован, и после короткого поиска он нашёл нужный. Повернув его в замке, Пьер медленно открыл дверь.

Комната встретила его почти абсолютным порядком. Всё было на своих местах, словно хозяин не просто ушёл, а исчез, не оставив за собой даже малейшего следа. Постель была заправлена идеально, подушки аккуратно уложены, покрывало разглажено без единой складки. На туалетном столике лежали её духи и расчёска.

Пьер сделал шаг внутрь, оглядываясь по сторонам. Воздух был застывшим, холодным, будто окно было открыто всю ночь. Он подошёл ближе к кровати, но не обнаружил ничего необычного. Ни следов беспорядка, ни намёков на недавнее присутствие гостьи.

Затем его взгляд упал на окно. Шторы были слегка раздвинуты, и за стеклом виднелся снег, который теперь казался плотной стеной. Пьер задумчиво постоял несколько мгновений, затем обернулся, чтобы осмотреть остальные углы комнаты.

Но ничего. Никаких зацепок, никаких признаков того, что Луиза находилась здесь с утра.

Беспокойство стало ощутимым, и его невидимая тяжесть легла на плечи. Пьер аккуратно закрыл дверь и направился обратно вниз.

Войдя в гостиную, он остановился на пороге. Гости, заметив его возвращение, сразу прекратили разговоры. Их взгляды обратились к нему, в ожидании ответа.

– Её нет в комнате, – сказал Пьер, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Постель заправлена, всё на месте, но следов её присутствия нет.

Эти слова вызвали заметное волнение. Софи прикрыла рот рукой, Антуан нахмурился, а Филипп Готье покачал головой, пытаясь найти объяснение. Катрин, до этого сидевшая молча, внимательно посмотрела на Пьера.

– Что будем делать? – спросила Софи, не скрывая дрожи в голосе.

Пьер, выдержав паузу, спокойно ответил:

– Мы должны обыскать отель. Возможно, она просто решила прогуляться или отправилась в какое-то место, о котором забыла предупредить.

Слова прозвучали логично, но тревога в глазах гостей осталась. Даже в этом уединённом месте, где каждый привык рассчитывать только на себя, чувство изоляции теперь становилось ощутимым.

Прислуга разбрелась по отелю, каждый шаг гулко отдавался в его коридорах. Пространство казалось живым, сдерживающим дыхание в ожидании новой драмы. Мари, одна из старших горничных, взяла на себя организацию поисков. Она направила молодых помощниц к хозяйственным помещениям, а сама решила проверить зоны отдыха. Изначально мысль о том, что Луиза могла пойти в сауну, казалась ей неубедительной, но после долгих лет работы в «Ля Вертиж» Мари привыкла доверять интуиции.

В гостиной, которая обычно была наполнена лёгким гулом бесед, теперь царила волнительная тишина. Лицо Софи исказилось смесью страха и раздражения. Сама она ломала платок в руках. Антуан сидел рядом, глядя на жену в ожидании нового всплеска эмоций. Эмиль листал старую газету, которую явно не читал. Лишь Катрин выглядела спокойной: её внимание было сосредоточено на окне, за которым ветер кружил снежные вихри.

– Где она может быть? – Софи нарушила молчание тонким, дрожащим голосом. – Неужели никто из вас не считает это странным?

– Софи, пожалуйста, – Антуан обнял её за плечи, стараясь успокоить. – Дай прислуге время.

– Время? – она посмотрела на него так, будто он сказал что-то кощунственное. – У ЭТОЙ был вид, который мог привлечь что угодно, от маньяка до снежного зверя. И ты говоришь – дать время?

– Она могла просто выйти подышать воздухом, – предположил Филипп, не поднимая глаз. – Или, может быть, решила остаться в своей комнате.

– Её там нет, – резко сказала Катрин, не отрывая взгляда от окна. – Мы все это знаем.

Эти слова вызвали волны напряжённого молчания. Филипп хотел что-то сказать, но промолчал. Пьер, стоявший у камина, наконец, повернулся к гостям.

– Я уверен, что мы найдём её. Прошу вас сохранять спокойствие.

Его голос был твёрдым, но выражение лица выдавало беспокойство, которое он старательно скрывал.

Между тем, Мари, добравшись до двери сауны, остановилась. Что-то неуловимое заставляло её медлить. Она постучала, но ответа не последовало. Поколебавшись, она открыла дверь. Тёплый воздух вырвался наружу, смешанный с резким, едким запахом. Она сделала шаг внутрь и застыла.

На полу лежала Луиза Белланже. Её купальник ослепительно белел на фоне деревянных досок, а золотистые волосы разметались вокруг головы. Кожа приобрела странный сероватый оттенок, губы были синими, а тело – неподвижным. Картина напоминала тщательно созданный кадр из фильма, но ужас был настоящим.

Крик Мари эхом разнёсся по коридорам. Она выбежала из сауны, дрожа от ужаса. Услышав её, Пьер сорвался с места, за ним последовали остальные гости. Их шаги сливались в один гулкий ритм, как барабанный бой перед неминуемым приговором.

Пьер вошёл в сауну первым. Тёплый воздух ударил в лицо вместе с резким химическим запахом. Сцена, открывшаяся его глазам, была одновременно мрачной и нереальной. Луиза лежала так, будто она просто уснула на полу, но её цвет лица и положение тела говорили об обратном.

Доктор Антуан Делькур медленно подошёл к телу Луизы. В сауне стояла удушающая тишина, лишь изредка нарушаемая потрескиванием камней в печи. Тёплый воздух, пропитанный странным едким запахом, плотно окутывал помещение, вызывая у гостей лёгкое головокружение. Они стояли на пороге, не решаясь войти, словно невидимая сила удерживала их.

Антуан опустился на колени возле тела с лицом человека, привыкшего иметь дело со смертью. Луиза лежала на боку, её золотистые волосы обрамляли голову, как лучи заходящего солнца, но даже это великолепие не могло скрыть неестественности сцены. Кожа приобрела сероватый оттенок, а губы, потемневшие от удушья, резко выделялись на фоне её белого купальника.

– Никто ничего не трогает, – резко сказал Антуан, повернувшись к остальным. Его голос прозвучал твёрдо, хотя в глазах читалась тревога. – Пьер, откройте дверь. Здесь слишком жарко, и воздух может быть заражён.

Пьер кивнул, беспрекословно выполняя указание. Он медленно открыл дверь. Сам же он остался внутри, напряженно двигаясь, взглядом цепляясь за каждую деталь комнаты, словно он надеясь увидеть ответы.

Антуан, приглушив эмоции, принялся за осмотр. Он осторожно коснулся шеи Луизы, проверяя пульс, затем слегка приподнял веки, вглядываясь в мутные, лишённые жизни глаза. Его пальцы замерли на её запястье, затем он провёл рукой вдоль её плеча, изучая каждую деталь.

– Пульса нет, – наконец сказал он, выпрямляясь. Его голос звучал ровно и устало. – Она мертва.

– Но как? – раздался испуганный голос Софи. Её руки дрожали, когда она прикрыла рот. – Она ведь только вчера была жива и выглядела прекрасно!

Антуан мельком взглянул на неё, но ответил сухо:

– Это НЕ сердечный приступ.

Доктор Антуан Делькур, склонившись над телом Луизы, ещё раз внимательно осмотрел её неподвижное лицо. Тонкие нити волос, спутанные влагой, будто впитали окружающий воздух, насыщенный едким, чуть сладковатым запахом. Он осторожно наклонился к её рукам, осматривая ногти, которые казались чуть обесцвеченными.

– Это признаки отравления, – пробормотал он себе под нос, но достаточно громко, чтобы Пьер, стоявший неподалёку, услышал.

– Вы уверены? – Пьер подошёл ближе, но старался держаться на расстоянии.

Антуан резко выпрямился, бросив взгляд на Пьера.

– Я не уверен, но всё указывает на это. Лицо, цвет кожи, дыхательные пути… – он сделал жест в сторону камней. – Этот запах – слишком узнаваемый, чтобы спутать его с чем-то иным.

Катрин, стоявшая в дверях, внимательно наблюдала за доктором. Её спокойствие контрастировало с нарастающей тревогой остальных гостей.

– И что это за запах? – спросила она.

Антуан не сразу ответил. Он медленно направился к камням, которые всё ещё испускали слабый жар, но теперь казались неестественно влажными. Он склонился над ними, прикрыв лицо платком, вдохнул воздух и тут же отпрянул, его взгляд стал острым и напряжённым.

– Это аконитин, – произнёс он, вытирая лоб. – Ядовитое вещество, извлекаемое из борца. Очень сильный яд.

– Яд? – Софи вскрикнула, прижав руки к груди. – Как такое возможно?

Антуан выдержал паузу, осматриваясь.

– Если камни были обработаны этим веществом, то, попадая на них, вода испаряется, и пары яда распространяются по воздуху. Для человека, который находится в таком помещении, достаточно нескольких вдохов, чтобы потерять сознание и умереть.

Для всех точно в гонг ударили. Пьер опустил голову. Филипп нахмурился, его взгляд заметно ожесточился.

– Это что же, кто-то специально пропитал камни ядом? – спросил он.

– Вы правы, – ответила Катрин, её голос был холодным, как лёд. – Кто-то сделал это. И сделал намеренно.

– Вы это серьёзно? – Эмиль бросил на неё недоверчивый взгляд. – Может, это просто несчастный случай?

Катрин медленно обернулась к нему, её глаза были наполнены уверенностью.

– Несчастные случаи не происходят с таким уровнем тщательности. Это убийство.

Софи судорожно вдохнула, её лицо стало мертвенно-бледным.

– Но… кто мог это сделать? И почему?

– Это то, что мы должны выяснить, – вмешался Антуан, его голос стал твёрже. – Но одно очевидно: мы имеем дело не с простым несчастным случаем.

Пьер, наконец, поднял голову.

– Мы немедленно закроем это помещение – твёрдо и решительно произнёс Пьер. Его голос звучал как сталь, но в глубине глаз мелькнула тень беспокойства. – Однако есть ещё один вопрос, который мы должны решить прямо сейчас.

Он сделал шаг вперёд, бросив быстрый взгляд на неподвижное тело Луизы, лежащее на полу сауны. Её золотистые волосы теперь казались мёртвыми нитями, рассыпавшимися по деревянным доскам. Пьер тихо вдохнул, как будто собираясь с духом, и повернулся к остальным.

– Тело мадемуазель Белланже не может оставаться здесь. Мы отрезаны от мира, и связи с властями пока нет. Я бы уже связался с ними, но сейчас это невозможно. А здесь, в тепле, тело начнёт разлагаться.

Филипп нахмурился, его взгляд заметно ожесточился.

– Что вы предлагаете? – спросил Ренар. Его тон был сдержанным.

– В отеле есть два морозильных помещения для продуктов. Одно из них сейчас пустует, – продолжил Пьер. – Мы могли бы временно поместить тело туда, чтобы избежать ускоренного разложения. Это решение временное, но необходимое.

Софи зажала рот рукой, её глаза расширились от ужаса.

– В морозильник? Как мясо? – прошептала она.

Антуан осторожно положил руку ей на плечо, стараясь успокоить.

– Это разумное решение, – сказал он, переводя взгляд на Пьера. – Я помогу вам.

Пьер коротко кивнул, явно облегчённый поддержкой.

– Тогда давайте сделаем это сейчас. Чем быстрее, тем лучше, – заключил он.

Взявшись за дело, Пьер и Антуан действовали молча, лишь изредка обмениваясь короткими замечаниями. Они завернули тело Луизы в плотную ткань, найденную в кладовой. Пьер аккуратно поднял её за плечи, а Антуан поддерживал ноги. Их шаги эхом разносились по пустым коридорам, пока они направлялись в подвал.

Холод морозильного помещения резко ударил в лицо, когда они открыли дверь. Белые стены, пустые полки и металлические поверхности создавали почти стерильную обстановку, которая резко контрастировала с недавними событиями. Антуан первым вошёл внутрь, держа дверь, пока Пьер аккуратно вносил тело.

Они осторожно уложили её на одну из полок. Пьер на мгновение задержал взгляд на лице Луизы, теперь покрытом лёгким инеем. В этот момент что-то в нём дрогнуло, но он быстро взял себя в руки.

– Это необходимо, – пробормотал он, как бы оправдываясь перед ней. – Так будет лучше.

Антуан лишь кивнул. Когда они вышли из подвала, закрыв дверь на замок, Пьер оглянулся на врача.

– Спасибо за помощь, доктор. Это тяжёлая задача, но вы поступили правильно.

Антуан промолчал, его мысли явно были где-то далеко. Вместе они вернулись к остальным гостям, оставляя за спиной ледяное убежище, где теперь покоилось тело Луизы.

Фойе, освещённое неровным светом камина, замерло вместе с гостями, которые собрались вокруг картины с маркизом де Садом. Напряжение висело в воздухе, словно невидимый груз давил на каждого из присутствующих. Пьер Моро стоял у стены, его взгляд был сосредоточен, но не выдавал эмоций, хотя внутри он явно чувствовал нарастающее беспокойство.

Катрин Лаваль, стоявшая ближе всех к полотну, вдруг заметила нечто странное. Она сделала шаг вперёд, чтобы лучше рассмотреть детали. Её глаза округлились, а рука невольно поднялась к губам.

– Посмотрите… – её голос прозвучал почти шёпотом, но в тишине фойе его услышали все. – Одна из фигур… Она изменилась.

Гости обратили внимание на её слова, и вскоре взгляд каждого был прикован к картине. Одна из безликих фигур, окружавших маркиза, обрела черты – черты Луизы Белланже. Её золотистые волосы, холодные голубые глаза и высокие скулы были изображены с поразительной точностью. Казалось, что это лицо смотрит прямо на них, из глубины холста, с пугающей живостью.

– Это невозможно, – прошептала Софи, прижав руку к сердцу. Её голос дрожал. – Этого просто не может быть!

– Но это… она, – произнёс Филипп, протягивая руку к полотну, но не решаясь прикоснуться. – Я видел её вчера вечером. Это точно её лицо.

Эмиль Дюмон, напротив, стоял, сжав губы и глядя на картину, как на смертельную угрозу.

– Это нечто за пределами нашего понимания, – пробормотал он. – Никто из нас не мог бы нарисовать это за одну ночь. Но кто… или что это сделало?

Пьер шагнул вперёд, чтобы занять более решительную позицию.

– Возможно, это всего лишь совпадение, – начал он, пытаясь взять ситуацию под контроль. – Иногда наш разум видит то, чего нет, особенно в таких обстоятельствах.

– Совпадение? – Жанна Дюваль, до этого молчавшая, произнесла это слово с явной насмешкой. – Вы действительно так думаете, месье Моро? Или вы пытаетесь убедить в этом себя?

Катрин, не отрываясь от картины, повернулась к Александру Ренару.

– Профессор, вы говорили, что такие артефакты могут быть частью ритуалов, – напомнила она. – Возможно, эта картина… что-то большее, чем просто произведение искусства?

Ренар кивнул, его взгляд был прикован к лицу Луизы на картине. Он сделал шаг вперёд и заговорил. Его голос звучал глубже обычного, как будто каждое слово весило тонну.

– Это подтверждает мои догадки. Такие работы создавались не для украшения. Они были связаны с магическими ритуалами, с идеей заключения душ или манипуляции энергиями. Судя по всему, эта картина живая. И, возможно, она запечатлевает тех, кто… отдал жизнь.

– Отдал жизнь? – перебил его Филипп, в голосе которого звучал панический надрыв. – Вы хотите сказать, что каждый, кто умирает, становится частью этой картины?

Ренар посмотрел на него с тяжёлым выражением лица.

– Именно это я и говорю.

Все в комнате затихли. Лица гостей побледнели, кто-то сделал шаг назад, кто-то прикрыл рот руками, не веря происходящему.

– Это безумие, – истерично резко произнесла Софи. – Мы не можем верить в такие… суеверия.

– А вы видите здесь какое-то другое объяснение? – спросила Жанна. – Луиза мертва, её лицо на картине. Что ещё нужно, чтобы вы поверили?

Пьер поднял руку, пытаясь успокоить их.

– Прошу всех сохранять спокойствие, – сказал он твёрдо. – Мы должны разобраться в происходящем. Паника не поможет.

Но его слова ушли в пустоту. Гости переглядывались, и страх постепенно превращался в недоверие. Теперь каждый начинал подозревать другого. Катрин, которая продолжала внимательно наблюдать за картиной, произнесла тихо, но с отчётливой уверенностью:

– Это не просто случайность. Что бы это ни было, оно требует наших жизней.

Фраза прозвучала, словно приговор. Никто не знал, что сказать, и даже ветер за окнами, казалось, усилил свой вой, словно вторя её словам.

Снег, казалось, падал не хлопьями, а целыми слоями, закрывая мир за стенами отеля непреодолимой белой стеной. Каждое завывание ветра было похоже на отчаянный крик, эхом отскакивающий от горных склонов. Гости, которые ещё пытались убедить себя, что эта буря временная, постепенно начали понимать – отель теперь их единственный мир.

Пьер Моро, стоявший у окна в вестибюле, наблюдал за снежной завесой. Его взгляд был сосредоточен, но в чертах лица угадывалась тень беспокойства. Он чувствовал, как с каждой минутой паника среди гостей возрастает. Изоляция всегда пробуждает страх.

Внезапно свет в вестибюле мигнул, и огоньки ламп на мгновение погасли, погрузив комнату в пугающий полумрак. Мягкий свет камина стал единственным источником тепла и уюта. Когда электричество вернулось, гости, собравшиеся в гостиной, переглянулись.

– Это что ещё такое? – пробормотал Эмиль, закрывая газету и нервно постукивая пальцами по краю стола. – Проблемы с электричеством?

– Видимо, буря задела провода, – предположил Филипп, но его голос звучал неубедительно.

– Буря? – Жанна Дюваль, сидевшая в тени, медленно подняла голову. Её голос звучал низко и спокойно, но в нём была тревога. – Нет, это не просто буря.

Катрин Лаваль сидела неподалёку и внимательно наблюдала за каждым, собирая кусочки головоломки. Её взгляд задержался на Жанне.

– Вы хотите сказать, что… что-то другое вызывает это? – осторожно спросила она.

Жанна медленно кивнула.

– В подобных местах, как этот отель, энергия накапливается, – ответила она. – А когда происходит что-то необычное… она может выйти наружу.

В этот момент свет снова мигнул. На этот раз он отсутствовал дольше, и в коридорах раздался звук, напоминающий шаги. Все замерли, словно боясь потревожить тишину.

– Это был ветер? – Софи сжала руку Антуана, её лицо побледнело.

– Я пойду проверю, – уверенно произнёс Пьер и направился в сторону коридора.

Однако в коридоре не оказалось ничего подозрительного. Только длинные тени, искажённые слабым светом люстр, которые продолжали мерцать. Возвращаясь в гостиную, он почувствовал лёгкий холодок по спине, но решил списать это на свою усталость.

Гости начали расходиться по своим комнатам, но странные звуки не прекращались. Катрин, шедшая по одному из коридоров, остановилась. Ей показалось, что за её спиной раздался шёпот. Она обернулась, но никого не увидела.

– Катрин? – раздался голос Ренара из соседней комнаты. – Всё в порядке?

Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– Да, просто… послышалось, – ответила она неуверенно.

Профессор вышел в коридор, держа в руках старинную книгу.

– В таких местах лучше не доверять своим чувствам, – сказал он с загадочной полуулыбкой. – Они могут подвести.

Катрин внимательно посмотрела на него.

– Вы тоже это чувствуете? – тихо спросила она.

Ренар немного помедлил, затем кивнул.

– Да. Здесь что-то есть. И это не просто буря.

Время шло, но странности становились всё более заметными. В одной из пустых комнат Софи услышала звуки, похожие на приглушённый смех. Она открыла дверь, но никого там не оказалось. В другой момент Антуан, проходя мимо закрытой двери, ощутил холодный поток воздуха, хотя все окна и двери были заперты.

Пьер, оставшись в вестибюле, пытался понять, как справиться с ситуацией. Он понимал, что гости начинают паниковать. Однако паника могла обернуться ещё большей угрозой.

В глубине коридоров Катрин и Ренар вновь остановились у картины с маркизом де Садом. Она выглядела иначе. Очертания фигур стали чётче, как будто они медленно приобретали жизнь.

– Она меняется, – прошептала Катрин, не отводя взгляда от холста.

Ренар склонился ближе, его глаза блестели от интереса.

– Это невозможно, – сказал он, но в его голосе слышалась неуверенность. – Или же… это часть её природы.

– Что вы имеете в виду? – Катрин повернулась к нему.

– Такие картины часто создавались не для украшения, – объяснил он. – Они были инструментами. Для запечатывания чего-то. Возможно для того, чтобы удерживать. Или чтобы выпускать.

Эти слова заставили Катрин вздрогнуть. Она отвернулась от картины, но ощущение, что за ней наблюдают, не покидало её.

К ночи в отеле стало совсем темно. Электричество отключилось, и теперь весь отель освещали только свечи. Тени от их огоньков плясали по стенам, превращая их в зловещие силуэты. Каждый гость чувствовал, что отель становится всё менее гостеприимным, а их положение – всё более безнадёжным.

В фойе оставаться больше не было сил. Атмосфера, накалённая страхом и подозрениями, давила на Катрин сильнее, чем она ожидала. Она почти машинально вышла из комнаты, чувствуя, как её взгляд всё ещё тянется к зловещей картине. Позади раздались уверенные шаги, и через мгновение рядом оказался профессор Ренар. Его задумчивый взгляд под круглой оправой очков говорил о том, что он тоже искал тишину.

– Вам не по себе, – заметил он, аккуратно подбирая слова. – Я прав?

Катрин коротко кивнула, не оборачиваясь. Она остановилась у двери в гостиную, её рука дрогнула на ручке, но она всё же вошла внутрь. Огни камина мерцали в полумраке, мягко освещая просторное помещение. Катрин подошла ближе к огню и опустилась в кресло, инстинктивно обхватив себя руками.

– Странно, что в таком тепле всё равно чувствуешь холод, – сказала она, словно себе.

Ренар сел напротив, положив руку на резной подлокотник. Внимательный, но ненавязчивый, он терпеливо ждал, пока Катрин заговорит. Наконец она подняла на него глаза.

– Вы, наверное, думаете, что я из тех, кто привык к комфорту, кто всегда получал всё, чего хотел? – тихо произнесла она.

Профессор чуть приподнял бровь, но промолчал, предоставляя ей продолжить.

– Но это не так, – добавила она. – Всё, что у меня есть, я вырвала у жизни. Каждый шаг – через боль, страх и отчаяние.

Ренар не перебивал, лишь чуть наклонился вперёд, давая понять, что слушает внимательно. Катрин провела рукой по гладкой поверхности подлокотника, пытаясь найти слова.