Двойняшки (не) для дракона

Ирина Алексеева, Аурика Рейн

Двойняшки (не) для дракона

Пролог

Шейла Брук

Роды были тяжелыми, но стремительными.

Воздух рваными вздохами вырывался из едва приоткрытых губ. Я изо всех сил старалась не кричать. Дышала, как учили, до побелевших костяшек вцепившись в металлическое изголовье кровати, но боль была такой сильной и раздирающей, что на исходе схватки я все же протяжно завыла, за что немедленно получила подзатыльник от акушерки.

– Заткнись, – прошипела она. – Не ори!

Да как тут не орать-то?

Схватка прошла, и я на несколько мгновений провалилась в дремоту, чтобы очнуться от нового приступа боли. Стиснув зубы, снова запыхтела, изо всех сил сдерживая крик.

Кричать было нельзя.

Плакать и звать на помощь – тоже.

И я бы пожаловалась, но жаловаться мне тоже запретили. Высокая женщина в хирургической шапочке на голове представилась Рейной Паркс и в нескольких жестких фразах объяснила мне мое незавидное положение.

– Твои крики напугают других рожениц, – сверкая на меня холодным, безжалостным взглядом, сказала она. – Поэтому молчи.

Ради такого мне выделили отдельный родильный зал. И пока схватки не стали слишком частыми, я была в нем совершенно одна. Ни медсестры, ни акушерки, ни заботливого мужа, которого по договоренности могли допустить на роды. Я была наедине с тихо пищавшими датчиками, прикрепленными к моему животу, они прослушивали сердцебиение моих малышей. Да, все верно, их у меня было двое. Если верить результатам сканирования – девочка и мальчик.

– Тут все рожают, – сказала я.

Во рту пересохло, а спина при этом была влажной от пота. Больничная рубашка неприятно липла к телу, и я с тоской подумала о собранной сумке с вещами, которая осталась дома. Рожать я должна была через неделю и совершенно в другом месте, но судьба распорядилась иначе, и схватки настигли меня в дороге.

Рейна Паркс только усмехнулась на мое замечание и поправила датчик. Потом нахмурилась.

– Сломался он что ли, – пробормотала она, и меня от этих слов охватил ужас.

– Что случилось? – выдохнула я, чувствуя приближение очередной болезненной волны.

– Да затихло что-то. Один пищит, а второй вот линию показывает.

– Как линию? – я попыталась встать, но акушерка толкнула меня обратно на кушетку.

– Успокойся, – рявкнула она. – И жди. Сейчас приду.

Бросив еще один взгляд на датчик, женщина удалилась, оставив меня наедине с разрывающей болью. Пользуясь тем, что поблизости не было никого, кто мог бы меня отругать, я от души закричала. От беспокойства за своего малыша из глаз впервые за эти часы боли полились слезы. Мне было все равно на проявленную ко мне несправедливость. На то, что отнеслись, как к безродной бродяге, подобранной на улице. На то, что врач даже не пришел ко мне, чтобы осмотреть и проверить состояние. А вот за малыша, о благополучии которого я заботилась все девять месяцев беременности, было страшно до темноты в глазах.

Акушерка вернулась, когда схватка пошла на убыль. Вместе с ней пришла еще одна женщина в белом халате.

– Что тут у нас? – с порога громко спросила она.

– Доктор, – взмолилась я, надеясь, что она меня успокоит. – Датчик не пищит.

Устроившись на краю кушетки, женщина проверила датчик. Потом достала из кармана халата слуховую трубку и приложила к моему животу.

– Какое раскрытие? – спросила она сухо.

– Восемь пальцев, – в тон ей ответила рейна Паркс. – И больше не раскрывается. Схватки усиливаются.

– В душ ходила? Массаж поясницы?

– Предлагали, – тут же отозвалась акушерка. – Она отказалась.

И бросила на меня выразительный взгляд. Потому что ничего такого не было. Все, что мне полагалось – получать по голове за крики. Ни душа, ни массажа мне никто не предлагал. Но все это было не важно. Я уже составила свое мнение об этой женщине и персонале в целом, и собиралась разобраться с этим уже после выписки.

Покачав головой, женщина поджала губы.

– Ничего не слышу, – она убрала трубочку и начала снимать с меня датчики. – Готовьте операционную.

Какую еще операционную? Меня охватила паника. Вскочив, я с силой схватила женщину за руку.

– Что с моим малышом? – спросила я севшим от крика голосом.

Отреагировала она на удивление спокойно.

– Все будет хорошо, – женщина мягко отцепила от себя мою руку и поднялась. – Рейна Паркс, выполняйте.

И моя акушерка исчезла быстрее, чем из меня посыпались новые вопросы. Спустя несколько мгновений в родильный зал пришли две медсестры, которые до этого готовили меня к родам. Одна несла какие-то бумаги, другая – металлический лоток со шприцом и всем необходимым для укола.

– Что это? – уже практически не соображая от страха, спросила я.

– Это согласие на оперативное вмешательство, – ответили мне.

– Позвольте, я сделаю вам укол, – вторая медсестра набрала лекарство в шприц и вонзила его в мое бедро так внезапно, что я просто не успела принять другую позу.

Но мне по-прежнему не ответили на самый главный вопрос:

ЧТО, ВО ИМЯ ВЕЛИКОГО СТАРЦА, С МОИМ МАЛЫШОМ!

Женщина-врач, закончив с датчиками, кажется, собралась уходить.

– Подождите, – я не стала хватать ее и вообще неловко замерла, не зная, как обратиться.

– Рейна Кейн, – представилась она, верно истолковав мою заминку. – Я заведующая родильным отделением. Поверьте, вы в надежных руках. Подпишите бумаги.

После укола схватки прекратились. Меня трясло крупной дрожью, пот стекал между лопатками, и я практически не глядя подмахнула подсунутые мне бумаги. Согласие на операцию, отказ от претензий. Возможно, заодно я завещала кому-то свои внутренние органы и недвижимость, но мне было уже все равно. Пока одна медсестра помогала мне переодеваться в одноразовую операционную рубашку, вторая прикатила кресло-каталку.

– Не будем терять времени, – сказала рейна Кейн. – Скорее в операционную.

Возможно раньше при слове операция меня бы охватил ужас. Но страх за малышей был настолько велик, что я готова была бегом бежать на стол, лишь бы с ними все было в порядке.

Когда меня на кресле вкатили в стерильно-белый зал, действие лекарства начало проходить, и меня снова пронзила боль от схватки. Я отсчитывала мгновения, когда кошмар вернется снова, а поток вопросов врача-анестезиолога, казалось, не имел конца и края. Наконец, меня расположили на столе.

– Что вы чувствуете? – спросила меня женщина-анестезиолог, имени которой я не запомнила.

– Ничего, – честно ответила я. После того, как мне ввели наркоз, я практически сразу перестала чувствовать свои ноги. Схватки прекратились, но меня все еще била дрожь. Такая сильная, что одной из медсестер приходилось придерживать мою руку, куда была воткнута капельница.

– Очень хорошо, – сказала анестезиолог и кивнула рейне Кейн. Та ловко натянула непрозрачную пеленку над моей талией, перекрыв мне обзор. Я больше не могла видеть, что происходило с нижней частью моего тела. Зато через некоторое время почувствовала, будто из меня что-то тянули.

Врачи тихо переговаривались между собой, приборы пикали. Анестезиолог стояла рядом со мной и следила за давлением. Она снова задавала мне бесконечные вопросы, и, скорее всего, таким образом просто пыталась меня отвлечь.

– Вы уже придумали имена своим детям? – спросила она. – Пол ведь давно уже известен.

– Придумала, – сказала я, и мой голос дрогнул. – Девочка будет Элизабет. А мальчика я решила назвать Раилем.

– Это в честь кого-то? – подключилась к диалогу медсестра.

– Можно и так сказать, – туманно ответила я. Сложно было бы объяснить, что таким было желание отца ребенка. Когда после совместной ночи он надевал рубашку, то, не глядя на меня, бросил: “если будет сын, назови его Раилем”. И у меня не было ни одной веской причины поступить иначе.

– Их отец, наверное, счастлив, – не обратив внимания на заминку, продолжила анестезиолог.

Это тоже было сложно, ведь их отец о них не знал. А тот, кто считался их отцом при рождении, не имел к детям никакого отношения.

На глазах внезапно выступили слезы.

– Счастлив, – подтвердила я, потому что могла откровенно сказать, что радовалась за двоих. Я слишком сильно хотела этих малышей, чтобы расстраиваться из-за того, что брак у меня был фиктивный, и растить обоих мне предстояло в полном одиночестве.

Неожиданно операционную наполнил детский крик. Громкий, требовательный, и услышав его, я заплакала еще сильнее, но на этот раз точно от счастья.

– А вот и наша Лиззи, – улыбнулась медсестра.

Я ждала, что следом послышится еще один крик, но после того, как Элизабет унесли для того, чтобы помыть и проверить состояние, в операционной снова наступила тишина.

– Все в порядке? – спросила я, надеясь, что Раиля просто еще не достали из меня.

Анестезиолог молчала, хмуро глядя куда-то поверх пеленки. Ей, в отличие от меня, все было прекрасно видно.

– Что с ним? – спросила я. Дрожь усилилась. Слезы снова потекли из глаз неудержимым потоком. – Почему он не кричит?

– Вызывайте реаниматологов, – прозвучал сухой голос рейны Кейн. – Срочно.

– Почему он не плачет? – крикнула я, чувствуя, что во мне что-то оборвалось. Нет, только не мой мальчик. Он не мог погибнуть. Пожалуйста, светлые боги, он не мог оставить меня за миг до того, как мы встретились.

Бригада врачей вбежала в операционную, и я лишь мельком увидела, как рейна Кейн передала им неподвижное, окровавленное тельце.

Это был мой Раиль, и он не огласил операционную своим первым детским криком, который бы свидетельствовал о том, что он жив.

Анестезиолог что-то говорила мне строгим голосом. Наверное, пыталась успокоить. Мои рыдания явно не помогали рейне Кейн делать ровные швы. Потом бы меня все равно долечили магией так, что на теле не осталось и следа, но важно было сразу сделать все красиво и правильно.

Реаниматологи ушли, забрав с собой моего Раиля. Который так и не закричал.

– Что с ним? – я попыталась последовать за ними, но медсестра с такой силой вцепилась мне в руку, что я едва не вскрикнула от боли.

Никто мне не ответил. Врачи отводили взгляды и делали вид, что ничего не произошло. А мне даже не дали посмотреть на моего мальчика.

– А Лиззи, – всхлипнула я. – Почему вы не показали мне Лиззи?

– С ней все в порядке, – неожиданно тепло улыбнулась мне анестезиолог. – Поздравляю вас, рейна Брук. Ваша дочь, как и ее брат, родилась чистокровным драконом.

Глава 1

Лиззи остановилась посреди площади и замерла, глядя в тёмное утреннее небо. Оно было затянуто тучами, которые мягко сияли из-за отражения на снегу городских огней.

Мне тоже пришлось остановиться. Санки, на которых досыпал Раиль, прокатились по свежему снегу ещё немного и тоже замерли, словно охваченные торжественным зимним оцепенением.

– А сьто это, мама? – спросила Лиззи, поймав на варежку особенно большую снежинку.

– Ты ведь знаешь, это снег.

– Это не снег, – возразила малышка. Она была укутана в шубу, которая не давала нормально опустить руки, и потому была похожа на соломенную куколку с торчашими из-под тёплого платка рыжими кудряшками. – Снег похоз на мух, – деловито продолжила Лиззи. – На ма-а-а-аленьких белых мух. А это сахарная вата.

– Если это сахарная вата, то она должна быть сладкой? – предположила я, поглядывая на выложенную мрамором часовую башню, которая возвышалась над храмом Светлых Богов. Мы ещё не опаздывали, но в тот день мне хотелось прийти на работу раньше, чем новый директор вызовет меня для презентации плана по развитию новой гостиницы.

Лиззи высунула язык так далеко, как только могла, и осторожно слизнула с варежки большой комок из нескольких слипшихся снежинок. Задумчиво причмокнула. А потом с улыбкой поморщилась.

– Ну как, похоже на сладкую вату? – спросила я.

– Не похозе, – признала Лиззи, смущённо хихикая.

– И что же это такое? Сахарная вата?

– Недивимая водиська, – заявила малышка.

– Почему невидимая водичка?

– Я лизнула – водиська во рту появилась. Но водиськи не было видно, потому что она недивимая.

Я рассмеялась и, взяв Лиззи за руку, поспешила к большому, внушительному зданию из белого камня. Раиль так и спал. Всю ночь он мучился от головных болей, а лекарство, которое снимало симптомы его хвори, как назло, закончилось. Пришлось срочно вызывать врача, но ночью это сделать оказалось не так просто. Я чувствовала себя совершенно разбитой – и это в такой важный день.

– Наконец-то, – выдохнула Марго, когда я забежала в просторный кабинет с Раилем на руках. Лиззи зашла следом. – Ты чего так поздно? Тут все уже на ушах стоят! Пока тебя не было, новый директор успел уволить три технички, завхоза и Мэрил!

Я выдохнула, стараясь восстановить внутреннее равновесие. Марго забрала Раиля, и у меня, наконец, появилась возможность раздеться.

– А сьто такое уволил? – спросила Лиззи, с трудом стягивая с себя рукавицы.

– Это значит, не разрешил работать, – ответила Марго. Она уложила Раиля на софу и принялась помогать Лиззи раздеваться.

– А сьто зе они будут кусать? – Лиззи выгнула бровки домиком. Уголки её губ опустились, а нижняя губка задрожала.

– Не переживай, у них ещё есть еда, – успокоила её Марго. Потом обернулась ко мне: – Шейла, поторопись, твой выход сразу после Карен.

– Карен? Она уже ушла?! – меня охватила паника. Повесив шубу на крючок, я кинулась к тубусу, в котором лежали бумаги для презентации, чтобы ещё раз проверить, всё ли на месте.

– Этот изверг раскидывает нас, как горячие пирожки. Глен и Улисс получили по предупреждению, и должны до Первой Звезды переделать свои проекты. Мэрил… сама знаешь.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Марк, один из сотрудников охраны. Он был бледен. Молча прошёл в наш кабинет, после чего сел на софу рядом со спящим Раилем.

– Марк? – нахмурилась Марго, которая стягивала с Лиззи валенки. – Только не говори, что тебя тоже уволили.

– Меня – нет, – проговорил он сухо. – Уволили Вернона. За то, что он не спросил пропуск у Люси. Этот тиран как раз оказался поблизости.

– Не может же он всех уволить, – выдохнула я. Руки начали дрожать от волнения. У меня же дети, Раилю требуется постоянное лечение, мне никак нельзя терять работу.

В кабинет заглянула Лили, помощница Карен. Быстро отыскав взглядом меня, она кивнула:

– Пора.

– Скорее, Шелли, – поторопила меня Марго. – Нельзя заставлять его ждать.

Я подхватила все бумаги, скрутила их так быстро, как только могла и засунула в тубус, не закрывая его. Поспешила к двери, за которой скрылась Лили и остановилась, уже на пороге обернувшись:

– Как его зовут?

– Джейд Ассандр, – напомнила Марго.

– Мама, тебя не уволят? – спросила Лиззи.

Я понимала, что времени у меня совсем нет. Бросила взгляд в тёмный коридор, в конце которого была дверь, ведущая к залу совещаний, но всё же вернулась в кабинет и присела перед дочкой. С улыбкой убрала рыжий локон за крошечное ушко:

– Всё будет хорошо. Ты ведь в меня веришь?

Лиззи утвердительно кивнула.

– Ты останешься здесь и будешь присматривать за Раилем. Поможешь тёте Марго?

Она снова утвердительно кивнула, а потом обняла меня за шею. Крепко чмокнув малышку в щёчку, я чуть не бегом направилась прочь из кабинета.

К счастью, я успела вовремя. Карен как раз вышла из зала и, сделав всего пару шагов в сторону от двери, тяжело прислонилась спиной к стене. Я замедлила шаг.

– Ты в порядке? – спросила свою коллегу. Она перевела на меня взгляд. Карен была из отдела перевозок и отвечала за поставку в каждую из гостиниц всего необходимого: мебели, хозяйственных принадлежностей, продуктов питания. Одна из самых умных женщин, которых мне доводилось встречать. Но и она выглядела так, будто только что её разнесли в пух и прах.

– Да, я… всё нормально. Спасибо, Шейла. И… удачи тебе. Да пребудут с тобой Светлый Боги.

Она коснулась кончиками пальцев своей макушки, призывая силу Светлых Богов. Я повторила этот жест и тихо повторила:

– Да пребудут с нами Светлые Боги.

Потом шумно выдохнула, выпрямилась, взяла тубус так, чтобы руки казались расслабленными, но в то же время выглядели элегантно. Впопыхах я даже не закрыла его крышкой, и бумаги торчали из него, поэтому всё остальное должно было выглядеть идеально. Настолько, насколько вообще можно выглядеть идеально в зимний день матери двух четырёхлеток, которая почти не спала прошедшей ночью. Но бесконечно тянуть нельзя было, и я толкнула дверь, чтобы зайти.

Новый директор, джейд Ассандр, занимал центральное место длинного полукруглого стола, прямо перед небольшим подиумом с кафедрой, на который я и взошла, удерживая на губах улыбку. Лампа светила прямо на меня, и я почти не видела лица директора.

– Назовитесь, – попросил он.

– Рейна Шейла Брук, руководитель отдела продвижения и развития, – представилась я. Тут что-то щёлкнуло, вспыхнуло, и лампа, которая была направлена на меня, вдруг погасла. Из освещения остались только энергетические кристаллы, инкрустированные в потолок.

– Что происходит? – спросил кто-то.

Директор обернулся, представив моему взору острый профиль породистого лица.

И тут я вспомнила его.

Джейд Ассандр. Так вот как зовут отца моих детей.

Я не могла не узнать этого мужчину. Хоть и видела его лицо всего лишь раз, оно отпечаталось в моей памяти настолько, что за время беременности я раз десять рисовала его профиль. Потом родились малыши, и материнство вместе с новой должностью захватили меня с головой, а переживания о совершённом поступке отступили.

Мне нельзя было видеть его. Мне нельзя было знать его имени. Наша встреча проходила в темноте, и для верности он завязал мне глаза. Это было сделано для того, чтобы в случае чего будущая мать не потребовала от биологического отца содержать её детей, ведь шанс родить драконов был ничтожно мал. Но я всё же увидела его. Увидела – и запомнила.

Наверное, если бы в тот момент я не вошла случайно не в ту дверь, то на презентации не переживала бы так сильно. Но в результате мне казалось, что он вот-вот меня узнает.

И тогда…

Я даже думать не хотела, что бы тогда случилось.

– Ничего, мы обойдёмся без софитов, я и так прекрасно вижу, – джейд Ассандр закинул ногу на ногу, и его взгляд вернулся ко мне. – Так значит, рейна…

Он замолчал, намекая на то, что не помнит моего имени.

– Рейна Брук, – повторила я, неловко вытаскивая из тубуса огромные листы, которые в длину были мне почти по плечо. Я сама была не великого роста, и некоторое время ушло на то, чтобы прикрепить листы к деревянным опорам, которые расположились чуть позади меня. Листы выскальзывали из рук, падали при попытке закрепить их, одна опора вообще чуть не упала и чуть не погребла меня под собой, и только помощь рейна Отто, секретаря замдиректора, спасла меня от такой бесславной участи.

– Рейна Брук, вы готовы? – устало спросил джейд Ассандр, и у меня внутри всё скрутилось узлом. Судя по рассказам коллег, он мог меня уволить прямо сейчас, не дожидаясь начала презентации.

– Да, – я сглотнула. – Как вам уже известно, я представляю отдел продвижения и занимаюсь поиском и удержанием потенциальных клиентов, как внутри самих гостиниц, так и в ресторанах компании.

– Переходите к делу, – выдохнул дракон.

В воздухе запахло дымом. Я знала этот запах, он говорил о раздражении и нетерпеливости. Именно такой аромат излучали мои дети, когда приходилось ждать в очереди на горку или пирожное после обеда. И в некоторых случаях заканчивалось небольшим пожаром. Конечно, взрослый дракон, в отличие от детей, должен быть способен контролировать свой огонь, но я всё равно невольно сжалась, ожидая самого худшего.

– Д-да, конечно, – я сделала глубокий вдох. – Пришла зима, и сейчас мы можем видеть, насколько большой поток устремляется в горы для проведения там активного отдыха. Обычно людям приходится снимать домики в тех краях, чтобы иметь возможность провести на отдыхе несколько дней. Это дорого и неэффективно. Поэтому моя команда разработала проект по созданию дополнительной сети гостиниц в самых красивых и туристически привлекательных местах в горах Шазама. Подобные решения уже реализованы в Горном Алабастре, который в результате на одном туризме стал иметь около десяти процентов своей годовой выручки. Горный хребет Шазама уступает Алабастру только тем, что он у нас менее насёлённый и не имеет должной инфраструктуры.

– То есть вы мне предлагаете вложить бешеные деньги и создать инфраструктуру там, где её нет, так ещё и в горах? Вы хоть представляете себе, сколько это будет стоить?

– Нет, что вы. Мы всё просчитали. Первую гостиницу надо будет построить вот здесь, в районе поселения Лострейн, – я указкой показала на обозначенное на карте место. – Все коммуникации там уже есть, и мы сможем подключиться к ним. Строительство самой гостиницы окупится всего за год, и при этом мы сможем держать достаточно демократичные цены, чтобы заинтересовать людей среднего достатка.

– И что же привлечёт там людей? – сощурился дракон. – Почему вы так уверены, что сможете привлечь достаточно гостей, чтобы всё это окупилось в столь короткий срок?

Аромат дымка стал ещё более ощутимым, и мне едва хватало выдержки, чтобы сохранять голос твёрдым.

– При одобрении данного плана местные жители согласны сотрудничать с нами и создать широкую сеть туристических троп, которые будут вести в самые красивые места того района, а также компания магических технологий братьев Розальд рассматривает проект по организации тропы для лыжных спусков.

– Допустим, – директор откинулся на спинку стула. – А какой дальнейший план?

– В дальнейшем мы предлагаем доход от этой гостиницы вложить в освоение соседних территорий…

– То есть вы в любом случае предлагаете мне на свои деньги создавать коммуникации в горах.

– Вам не придётся вкладывать ничего из основного оборота, кроме денег на строительство первой гостиницы. Это долгосрочный проект, который будет покрывать сам себя.

– А как насчёт прибыли?

Я медленно перевела дыхание и перешла к самой сложной части – финансовым расчётам, которые мы проводили вместе с соответствующим отделом. И намного проще было бы, если бы они сами представляли эту часть проекта, но директор почему-то потребовал, чтобы руководители выходили к нему по одному. Это полностью шло вразрез моим представлениям о том, как должны быть устроены процессы в компании, и через некоторое время намеревалась начать проталкивать свою идеологию начальству.

Но сначала мне нужно было удостовериться, что оно, это самое начальство, не уволит меня сегодня же.

– Нет, – коротко сказал директор.

– Нет? – растерялась я.

– Я не подпишу проект.

– Но мы уже имеем все договорённости, они подписаны всеми сторонами, у нас на руках разрешение от Королевской Строительной Службы…

– Я сказал, нет. Зовите следующего.

Рейн Отто активно зажестикулировал, намекая мне на то, что надо как можно быстрее покинуть подиум. Но меня словно парализовало. Он просто отказал. Я посвятила работе над этим проектом целый год, совершенно уверенная в том, что он принесёт огромную прибыль компании. А он просто сказал “нет”.

– Послушайте, джейд Ассандр! – я хлопнула ладонями по столешнице кафедры, а потом встретила его взгляд и замерла. Не потому, что испугалась. Не потому, что растерялась. Я действительно, физически не могла пошевелиться, а по позвоночнику пробежала волна леденящего холода.

– Я сказал, следующий, – тихо и твёрдо произнёс дракон, и от его голоса по спине побежали мурашки. – На сегодня вы свободны, рейна Брук. Жду вас завтра на совещании. Обсудим будущее компании.

Он перевёл взгляд на дверь, и только тогда тело, наконец, стало меня слушаться. Дрожащими руками я свернула листы в плотную трубочку и засунула её в тубус. После чего, не прощаясь и не глядя на директора, на негнущихся ногах направилась прочь из зала совещаний.

Стоило мне только выйти за дверь, как нога подвернулась, и я упала на пол. Тубус с грохотом откатился к стене и замер там, а я тихо взвыла, потирая лодыжку.

– Шейла, ты в порядке? – рядом со мной присел на корточки Ланс, второй человек из финансового отдела.

– Туфли уже не спасти, – ответила я, снимая туфлю с повреждённой ноги. – Каблук сломался.

Потом с шипением попробовала пошевелить ногой. Боль была такая, будто в области лодыжки кто-то вонзил раскалённую иглу.

– Идти можешь?

– Попробую.

Я стянула обе туфли и с помощью Ланса поднялась на ноги. Потом дохромала до тубуса и, подняв его, медленно пошла в сторону своего кабинета. Ланс нёс туфли и поддерживал меня под локоть.

– Как прошло?

– Нормально, поработаем ещё вместе, – ответила я и прикусила губу от боли, потому что слишком много веса перенесла на подвёрнутую ногу. – Но было бы лучше, если бы проект “Покорение Вершин” мы представляли с тобой вместе. Ассандр завалил меня вопросами по финансам.