Их было десять

Его напарники – Оспанов и Волченко – уже добрались до границы застроенного сектора. Там разведчики, как и научил их командир, долго выжидали, пока мимо пройдет немецкий патруль. Командир натаскивал их перед началом вылазки:

– Ждете, пока не пройдут часовые. Они ходят по периметру, через час или через три они обязательно пройдут по этому участку маршрута. И только потом пробирайтесь через линию охраны. Когда они прошли перед вами, вы контролируете расстояние до часовых и направление их движения. Помните, через определенное время они появятся снова на этом пятачке. Точный расчет поможет вам лучше исследовать местность и найти подходящее укрытие. Если не дожидаться появления патруля и действовать наобум, есть риск напороться на вооруженных солдат. И тут выжить шансов почти не остается. Справитесь с двумя, четырьмя, шум привлечет остальных. Даже если уйдете от преследователей обратно в лес, в любом случае операция будет провалена. Сведений не добыть, потому что соваться снова в это же место будет слишком опасно. Да и пробираться дальше тоже, в панике фашисты усилят охрану и бросятся прочесывать местность. Так что каждый ваш шаг должен быть просчитан до миллиметра и до секунды.

Когда протопали тяжелые немецкие сапоги, две фигуры ринулись в разные стороны на небольшом расстоянии друг от друга. Они наметили себе несколько вариантов укрытий, и теперь каждый проверял свою часть участка.

Волченко взмахнул рукой, подзывая товарища – есть! Он выбрал в качестве пункта наблюдения обрыв над небольшим спуском в овражек. С высоты была хорошо видна деревня, даже в сумерках на фоне неба четко выделялись силуэты домов, движущиеся темные контуры военных на улицах.

Оспанов ползком пробрался к товарищу и указал на противоположный край обрыва:

– Я туда, там будет видно дорогу.

– Слушай шаги, если охрана, сразу сползай вниз! – предупредил его на всякий случай Волченко.

Хотя младший лейтенант и так знал, что его напарник отличается ловкостью и осторожностью, недаром оказался в разведке вместе с ним. Алтын всегда был отличником ГТО, удивлял всех меткой стрельбой, его фигура, щуплая, ловкая и гибкая, словно была создана для разведки без шума.

Младшие лейтенанты заняли свои позиции и принялись внимательно наблюдать, высматривая в сереющей перед рассветом черноте врага.

В это время капитан Шубин все еще двигался от лесной дороги к деревне. Путь до Бельцов занял у него почти час, несмотря на то, что первые дома находились в километре от перекрестка лесных дорог.

Сильно мешала распутица – она сковывала шаги тяжелыми объятиями, обувь превратилась в тяжелый груз, который тонул в ледяной жиже.

При этом капитану приходилось без конца останавливаться и прислушиваться к происходящему вокруг. Со стороны деревни то и дело доносились человеческие голоса – немецкие патрули обходили свои посты, всматриваясь по сторонам и ежеминутно перекликаясь.

Разведчику пришлось сделать немалый крюк, прежде чем он наконец выбрался к окраине, где было сравнительно тихо. Здесь ему удалось, наконец, ползком подобраться к жилым домам. Однако маневр был бесполезным – обзор, который был нужен, оказался в этой части селения никудышным. Местность спускалась в низину, а потом упиралась в подошву большого холма. Здесь было безопасно, но и пользы никакой, потому что на спуске к оврагу разведчику ничего не было видно, кроме темных от времени домов.

Глеб с трудом пробрался между согнувшимися, переплетенными ветками деревьев. Когда-то они росли на берегу речушки, сейчас местность превратилась во что-то среднее между оврагом и болотом. Низкие, словно карлики, березы прижимались к земле и друг к другу, пытаясь удержаться во влажной, рыхлой почве.

Разведчик долго всматривался в тихие дома, которые больше походили на руины. Часть строений была разрушена, по всей видимости, после прямого попадания снарядов или бомб. Из труб не вились дымки растопленных печей, из пустых окон не доносились голоса. Капитан решил: дома необитаемы, жители погибли или покинули эти места в поисках спасения от наступающих гитлеровцев.

Глеб подумал, что, может быть, с чердака крайнего дома у него выйдет осмотреть местность. И выбрать место для наблюдения получше.

Здесь было совсем безлюдно, потому что фашисты не совались к старым полуразрушенным домам. Ни еды, ни одежды в этой части деревни уже не оставалось. Конечно, для разведчика пустое место не имело никакой ценности – получить сведения о расположении вражеских сил в Бельцах на неживой окраине невозможно. Потому капитану пришлось искать другие способы исполнить свой замысел. Он решил пробраться к постройкам и найти точку повыше внутри домов, которые показались ему необитаемыми.

Разведчик осторожно прокрался между покосившихся срубов и бесшумной тенью нырнул в крайнюю избу. Замер в сенях – точно ли никого из хозяев нет внутри? Встретиться с мирными жителями не так опасно, это не фашистский патруль, конечно. Но обычный человек может поднять крик от неожиданности и случайным образом выдать разведчика.

В полумраке царила тишина, даже ветер, кажется, не решался заглянуть в разбитые окна. Пахло гнилым деревом, пороховой гарью, которая въелась в стены.

Капитан мягко, будто на кошачьих лапах, прошелся по двум комнаткам. Потом ловко взобрался на широкий стол, оттуда вскарабкался на потолочную балку и пробалансировал по ней к пролому обнаженного ударом снаряда чердака.

Там разведчик еще раз внимательно прислушался. Никакой опасности – все тихо, только где-то вдалеке звучат команды на немецком и грохочет железо. Застрявшая на распутице техника медленно прибывала в деревню. Но отсюда Глебу не было ничего видно. Он мог судить о происходящем только по доносившимся звукам. Капитан надеялся, что ребята из его группы смогли занять более удачные пункты наблюдения.

Он тоже без дела сидеть не будет, надо только выбрать выгодную точку обзора за деревней.

Неожиданно внизу послышался шорох. Шубин пружинисто подскочил на месте, в руке блеснуло широкое лезвие ножа. Он не взял с собой для вылазки на вражескую территорию огнестрельное оружие. Здесь в нем мало толку: громкими выстрелами в случае чего можно привлечь ненужное внимание. Разведчик должен действовать бесшумно – наблюдать, следить, передвигаться. И убивать.

Из-под свода печки показалось чумазое личико:

– Дяденька, не убивайте. Мы никому не скажем про вас.

Глеб промолчал, не отзываясь на просьбу. Вдруг это провокация или ловушка? Из черного проема вывалился, отчаянно кашляя, мальчишка лет семи, за ним еще двое совсем крошечных малышей годика по три-четыре.

Тогда разведчик не выдержал:

– Вы откуда здесь взялись?

Старший мальчонка по-взрослому степенно ответил:

– Живем мы тут, в хате. Дом это наш. Думали, немцы пришли, на дрова доски забирать. Вот и попрятались в печку. Не ровен час, угонят еще в Германию.

Шубин ловко спрыгнул с балки вниз, всмотрелся в чумазые мордочки. Грязные донельзя ребятишки походили сейчас на зверенышей: черные с головы до ног, обмотанные лохмотьями, тонкие, как веточки деревьев, с длинными свалявшимися прядями волос. Скорее всего, ребята жили одни, без взрослых, в разрушенной избе уже много времени, поэтому и выглядели такими одичавшими.

Хотя Шубин и осторожничал, вдруг от страха или неразумения дети начнут кричать или плакать и тем самым позовут сюда гитлеровцев, он все же спросил:

– А ты знаешь, откуда всю деревню увидеть можно?

– С Татьяниного холма, – все таким же по-взрослому строгим голосом объяснил мальчик. – Через овраг и к кладбищу налево. На само кладбище ходить не надо, там тропинка вверх пойдет, вот по ней на холм и можно подняться. Там церковь раньше стояла, на холме, потом школу хотели сделать, да не успели. Война началась. А так бы я уже в четвертом классе учился.

Глеб осторожно спустился пониже и аккуратно взял тоненькую ручонку:

– Скоро пойдешь в школу, обещаю. И в печке прятаться не придется. Прогоним фашистов. Но для этого мне нужно, чтобы вы никому не рассказывали, что видели меня. Поняли?

Мальчик согласно кивнул:

– Знамо дело. У меня тятька в партизанах был, пока их не повесили на болотах. Я и записки бегал ему носил. Немцы меня пытали. – Мальчишка вытянул изуродованную шрамами и язвами руку. – Ногти вон все повыдергивали. А я им ни словечка не сказал. А потом и вовсе убег. Мамка нас в печку спрятала у соседки, когда их расстреливать повели. И то мы молчали. Их вот тоже приучил к маскировке, – кивнул он на братишек.

Без единого слова, лишь по едва заметному кивку старшего брата, малышня мигом кинулась к печке. Маленькие черные тени исчезли в большом проеме, и в доме снова застыла тишина.

Мальчик с гордостью посмотрел на разведчика. Тот потрепал его по худому плечику:

– Молодцы вы, выжили. Потерпите еще немного.

Просить крошечного хозяина дома показать дорогу до холма капитан Шубин не стал. Он видел, что ребенок едва таскает ноги от голода. Только на прощанье осторожно приобнял невесомое тельце:

– Ты дождись, пожалуйста. Скоро войне конец, все будет по-другому.

И мальчишка серьезно пообещал:

– Дождемся!

Глава 2

После случайной встречи с ребятами Шубин отправился в указанном направлении – на длинный пологий холм через овраг с переплетенной растительностью. Продираться через заросли разведчику было трудно: деревья и кусты опутывали его своими гибкими ветками, будто пытались не пропустить в лесное царство.

Но Глеб упрямо шел шаг за шагом – он должен был подняться наверх как можно быстрее. Осталось совсем немного времени до встречи с остальной частью разведгруппы в условленном месте. А он так и не провел наблюдение за деревней, хотя теперь стало понятно, что в Бельцах собирается большое количество вражеских сил. И его задача как разведчика – выяснить все детали: сколько и какой техники прибыло, будет ли переброска дальше и в каком направлении? Или все-таки этот населенный пункт станет рубежом обороны?

Подъем наверх занял у разведчика больше получаса, пришлось идти, низко пригнувшись к земле, цепляясь за толстые ветки, чтобы не съехать вниз. Капитан не разрешил себе ни секунды отдыха, хотя все его тело быстро покрылось испариной. Из-за влажной покатой поверхности ему пришлось тащить себя наверх практически на руках, ноги оскальзывались и разъезжались в стороны.

Оказавшись на вершине холма, он опустился на колени и пополз к краю площадки, тяжело дыша. На высоте стало проще, теперь он был почти незаметен для немецких патрулей. Капитан расположился с биноклем на самой высокой точке возвышенности и принялся наблюдать. Ему повезло: отсюда открывался хороший обзор. А еще была возможность, не таясь, время от времени разминать затекшее тело, когда ледяная стужа начинала охватывать каменным коконом.

В деревне в это время полным ходом разворачивалась прибывшая колонна транспорта. «Ханомаги» выстроились за окраиной деревни на небольшой опушке. Над ней немцы сразу же принялись сооружать маскировку из брезента и деревьев.

Часть колонны – несколько грузовиков с оборудованием и германскими шутце – отправились по дороге в северо-восточном направлении. Глеб прикинул: значит, есть еще один пункт, куда гитлеровцы тоже перебрасывают силы.

В Бельцах сосредоточилась тяжелая бронебойная техника – артиллерия и бронированные гусеничные бронетранспортеры. Орудия также расположили на площадке, которая растянулась по окраине селения. Пушки замаскировали тщательно, используя натянутую сетку. Поверх нее насыпали сухой листвы и веток, чтобы с воздуха невозможно было рассмотреть укрытие.

Одновременно с обустройством замаскированных площадок пара десятков немецких солдат отправились рыть позиции для артиллерии. Еще в одной группе Глеб опознал минеров, которые с проводами и кучей ящиков направились к центральной дороге, ведущей в Бельцы. По всей видимости, немцы решили организовать засаду для наступающих советских сил, устроив минное поле прямо на проезжей части.

На вершине холма капитан Шубин провел остаток дня. Он наблюдал, считал, запоминал все, что видел. Лишь когда воздух начал синеть от вечерних сумерек, разведчик начал обратный спуск через заросли к оврагу. В этот раз дело шло быстрее, надо было только удержаться и не скатиться кубарем по осклизлому грунту.

Оказавшись внизу, Шубин обошел Бельцы по периметру. И в наступившей темноте по своим же следам выбрался к лесному массиву назад. Пробрался сквозь заросли к тому месту, где они разделились с остальной частью отряда. Его напарников еще не было, командиру ничего не оставалось, кроме терпеливого ожидания.

Капитан расположился в условленном месте. Хотя его клонило в сон от усталости, хотелось прилечь и провалиться в забытье хотя бы на минуту, позволить себе расслабиться разведчик не мог. Впереди их ждет долгий путь, в темное время суток его отряд должен пройти по намеченному маршруту. Может быть, на рассвете они позволят себе короткий отдых, да и то обязательно под присмотром часового.

Шубин затаился на месте, лишь изредка шевеля руками и ногами, чтобы не застыть в ночном холоде. Весенняя оттепель прошедшей ночи сменилась морозом, пронзающим до костей из-за сырого воздуха. Резкий ветер прожигал насквозь, выдувал остатки тепла из-под влажной одежды. Глебу казалось, что его словно заковали в лед, где каждая минута кажется вечностью. Руки и ноги потеряли чувствительность, лицо горело огнем от порывов режущего ветра с колючим снегом. Но он через силу заставлял себя двигаться, разгонял кровь. И в то же время настороженно вслушивался в доносящиеся звуки. Вчерашние шорохи и скрип оттаивающих деревьев сменил теперь истошный вой ветра да треск льда, в который превращалась талая вода.

Солнце уже давно закатилось за горизонт, ночь накрыла окрестности черным одеялом. Ребят из разведгруппы Шубина в условленном месте все еще не было.

Капитан начал беспокоиться, не случилось ли какого несчастья. Только проверить свои опасения он никак не мог – соваться в Бельцы снова и делать обход в поисках пропавших разведчиков было опасно и неразумно. В одиночку освободить товарищей, если их схватил патруль, капитан не сможет. Ему остается одно – терпеливо ждать, настороженно сжиматься при каждом скрипе или треске, раздающемся в чаще.

Время от времени разведчик подавал условный сигнал – три раза ухал совой. Вдруг его напарники сбились с пути в ночном лесу, а его знак поможет им выйти к месту встречи.

После полуночи Шубин решил, что больше ждать нет смысла. Похоже, ему одному придется продолжать разведку. А по возвращении доложить в штабе о пропаже разведчиков во время выполнения задания. Так бывает, не всегда рейды по территории врага завершаются удачно.

Ожидать возвращения напарников становилось все опаснее. Если ребята попали в плен, то сейчас с ними уже работает контрразведка. Капитан понимал, что с каждой минутой его положение становится все опаснее. Вдруг к условленному месту встречи уже направляется фашистская команда, вдруг молодые разведчики под пытками выдали сведения о разведывательном мероприятии?

От тихих шагов между деревьев Глеб вытянулся в струну, рука нащупала гранату на поясе. Если сейчас в просвете появятся немецкие силуэты с автоматами, он без раздумий сорвет чеку и швырнет гранату в них. Несколько секунд замешательства дадут фору – он успеет скрыться в лесу. Даже если на его захват выслали целую роту – и не с таким количеством справлялись.

Однако, к его радости, в воздухе призывно затоковал тетерев. Не могла это быть лесная птица, рано еще для токовища. Это был условный сигнал его ребят, которые наконец-то возвращались.

Лишь когда в темноте можно было рассмотреть знакомые очертания – большие серые ватники, широкие шаровары и теплые шапки-ушанки, Шубин высунулся из своего укрытия.

– Товарищ капитан. – Алтын кинулся к командиру, горячо зашептал ему в лицо: – Задержались, патрули местность прочесывали. Пришлось почти три часа ждать в укрытии на окраине.

– Ну, пускай так. Я уже думал, похуже что случилось, – выдохнул с облегчением Шубин. – Докладывайте, какие сведения удалось получить.

Первым начал Виктор:

– Я занял позицию на склоне оврага, да чуть не прокололся. Немцы туда притащили инструменты и начали рыть линию окопов. Прямо под носом у меня таскали из леса бревна для дотов. Несколько часов не то что пошевелиться, вздохнуть не мог. Зато удалось подслушать их разговор. В общем, их сюда пригнали оборонять Бельцы, потому что лесную дорогу, где техника застряла, будут использовать как основную. На обычной дороге от Бельцов до Умани будет произведено минирование, чтобы сделать полосу защиты в случае нашего наступления. Завтра на работы повезут мирное население – будут собирать со всех окрестностей, потому что в самих Бельцах людей почти не осталось. Ждут еще пополнение, чтобы лесную дорогу усилить, будут расширять проход и строить настил. Так что «Ханомаги» останутся здесь.

Сведения младшего лейтенант Волченко подтвердили догадки Шубина: часть немецких сил отправились дальше, а техника и артиллерия оставлены для обороны. Немцы намерены защищать Бельцы изо всех сил, этот рубеж крайне важен для них стратегически. Поэтому они так торопятся возвести здесь фортификации.

Почему именно так была задумана организация германской обороны на этом участке, неожиданно объяснил Алтын. Ему удалось пробраться почти до самого немецкого лагеря. В отличие от Волченко, который уже не мог выбраться из своего укрытия – слишком близко были рядом с ним строители. А вот юркий и маленький Алтын по противоположному склону дополз до ближайших построек. Так же шустро взобрался на баню, оттуда ловкий, будто кошка, перебрался на следующую крышу. Этим, верхним путем, прячась за печными трубами, он оказался в самом большом доме деревни. Там через чердачное окно проскользнул внутрь и смог подслушать часть совещания в немецком штабе. Немецкий он знал так же, как и Волченко, – хорошо, все-таки учились у одного учителя в детском доме, зубрили вместе и потом на курсах разведки.

Теперь отважный боец рассказывал о своей удачной разведке командиру:

– В Умани фашистами запланирована постройка железнодорожной платформы. Высадка личного состава и погрузка оборудования будут производиться теперь там, подальше от нынешней крупной железнодорожной станции. Из-за наших артналетов, после того как техника прибывает по железке, немцы уводят все, что на колесах или гусеницах, в лесной массив. Вот для чего они строят проходы и дороги между деревьев. Готовят ловушку для советских танков! Дорожное полотно минируют, а себе объезд сделали. Так как тридцатьчетверки не могут идти по лесу, то вся сетка дорог в этом районе будет заминирована. Так они рассчитывают остановить ожидаемую атаку нашего танкового соединения. Для себя немцы сооружают проезды между населенными пунктами. Правда, почти все офицеры ругались из-за переноса сроков по сооружению этих лесных путей – распутица их остановила. Никак не могут придумать, как сделать прочные настилы под тяжелые танки.

– Молодцы! Постарались! – похвалил товарищей командир.

Задачу они выполнили – собрали сведения о текущей ситуации в Бельцах, а также разузнали планы немецкого командования.

По приказу капитана группа отправилась дальше.

Правда, чувствовали молодые разведчики себя по-разному. Младший лейтенант Оспанов, который провел несколько часов на чердаке отапливаемого дома, был полон энергии. Он упруго шагал по лесным кочкам и рытвинам, сил молодому человеку еще хватало на ночной переход даже после суток без сна и еды.

А вот Виктору становилось все хуже: его, измученного, бил озноб. Разведчик провел больше десяти часов на ледяной земле. Ему пришлось лежать без движения в студеной жиже из грязи и холодной влаги, не замечая, как исчезает чувствительность в руках и ногах, сжимать зубы от боли, которая колючими иглами впивалась в тело все сильнее и сильнее.

После такой многочасовой пытки тело изнывало от жуткой ломоты, а голова горела жаром начинающейся лихорадки. Младший лейтенант слабел на глазах: он едва переставлял ноги, которые его совсем не слушались и предательски разъезжались на мокром грунте; то и дело сознание Виктора меркло, его охватывал черный туман; мышцы скручивало судорогой и трясучкой.

Он замирал на мгновение, выпадая из реальности, а потом приходил в себя и, шатаясь, брел дальше, едва поспевая за остальными. Каждый шаг давался ему все труднее, ноги становились тяжелыми деревянными обрубками, а пространство вокруг расплывалось, теряя очертания.

От боли Виктор и сам не заметил, как начал тихо скулить. Обреченно и бессильно из-за понимания, что пытка холодом никак не кончится. Он еще не скоро вернется к теплой печке, сможет стащить мокрую насквозь одежду, спрячется от промозглого и колючего мартовского ветра.

Командир с тревогой поглядывал на подчиненного, который то и дело замирал, спотыкался, шатался из стороны в сторону. Глеб не стал его одергивать, когда разведчик принялся тихо выть, но быстро понял – это плохой сигнал. Холод и тяжелые условия сломали парня: тот едва держится, готовый сдаться, и от того плачет из жалости к себе.

Но и командиру группы сложно было его поддержать. Шубин не мог пообещать, что скоро будет привал, или предложить вернуться назад. Впереди его группу ждал длинный путь, полный опасностей и лишений.

Через полчаса Виктор не выдержал: ноги его задрожали, подогнулись, и разведчик рухнул на землю. По его лицу потекли слезы. Он со стоном признался в своей слабости:

– Я не могу больше. Не могу. Сил нет.

Шубин попытался помочь ему встать – протянул руку, но Виктор замотал головой:

– Нет. Я не встану. Лучше сдохну здесь. Оставьте меня, я не могу больше. Не хочу двигаться. Мы даже еще не начали возвращаться, я не выдержу дорогу.

Командир схватил его за плечи и с силой встряхнул:

– Соберись! Сейчас же! Ты советский офицер!

Виктор безвольно мотался в его руках сломанной куклой.

Подошел Алтын:

– Витя, друг, крепись! Нельзя ложиться – это верная смерть. Нельзя!

Но Волченко качал головой, погрузившись в глухое отчаяние:

– Товарищ командир, простите. Сил совсем не осталось. Я ног не чувствую, все плывет вокруг. Хоть чуть-чуть прилечь, на минутку. Я больше не выдержу, не дойду. Вы идите, я не смогу.

Шубин склонился над Виктором и принялся растирать ему руки и ноги:

– Волченко! Приказываю не сдаваться! Как только смиришься с холодом, со своей слабостью, то без немцев погибнешь. Вставай! От твоей жизни, от твоей воли к жизни сейчас тысячи людей зависят.

Глеб с трудом поднял ослабевшего младшего лейтенанта и подставил ему плечо:

– Ты пойми: несколько часов твоих мучений стоят жизни сотен тысяч людей! От тебя сейчас зависят наши бойцы. Ведь атака строится на разведданных. Добудешь сведения, вернешься назад – и люди выживут. Потому что будут знать сильные и слабые стороны противника, они не пойдут под вражеский огонь наугад. От тебя зависит, останутся они живыми или умрут, понимаешь? Поэтому ты должен бороться, а не сдаваться! Соберись!

С протяжным стоном Волченко поднялся на ноги и, опираясь на руки товарищей, побрел дальше. Так, с уговорами, помогая друг другу, разведчикам удалось пройти еще десять километров.

На подходе к Умани командир приказал сделать привал. Капитан сам валился без сил, требовалась хотя бы маленькая передышка.

Алтын заботливо соорудил для больного товарища настил из еловых лап и помог Виктору улечься на короткий отдых. Сам же с ножом в руках замер в карауле, чтобы никто не обнаружил их временное убежище.

Шубин принял решение отправиться на пробную вылазку. У него было подозрение, что раз в Умани сооружают временную платформу на железной дороге, то работы ведутся днем и ночью. Скорее всего, его группа, даже при всей своей осторожности, не сможет подойти близко, ведь такие объекты немцы охраняют тщательнейшим образом.

Глеб оказался прав. Не дойдя до населенного пункта пару километров, капитан наткнулся на немецкую охрану. Разведчик едва успел нырнуть в кусты, автоматчики прошли мимо. Он с огромной осторожностью начал обходить по большой дуге населенный пункт, чтобы проверить, как далеко находятся пункты охраны друг от друга. И почти сразу же снова был вынужден укрыться. Второй патруль! Они плотным кольцом выставлены вокруг Умани, охраняя каждый метр. Огромный живой кордон из сотен вооруженных солдат. И еще какой тщательный! На его глазах автоматчики прочесывали дороги, осматривали кусты, пинали каждую подозрительную кочку, а при малейшем шорохе простреливали лес из автоматов.

Шубину с трудом удалось пройти чуть меньше трех километров, ему даже встретились два укрепления с пулеметными точками для охраны прохода к населенному пункту. Тут и думать было нечего, чтобы прорваться внутрь. Немцы тщательно подошли к охране своего стратегического объекта: патрулирование начиналось уже в лесном массиве, а что там было в глубине укрепления, сложно было и предположить. Но одно стало понятно – Умань для разведчиков оказалась неприступной крепостью, надежно скрывающей свои секреты. Прорыв через плотное кольцо охраны или попытка незаметно пробраться через заграждение – верная смерть. Тем более когда группа в таком состоянии – выбившаяся из сил, измученная холодом и долгим переходом. Пошли вторые сутки в невыносимых условиях – то метель, то сырость, то ночной мороз. И за все это время капитан Шубин не разрешал своим ребятам ни минуты сна или просто отдыха и, может быть, тем самым совершил ошибку. Ведь на вылазку с ним отправились начинающие разведчики, у которых практически не было опыта таких переходов. Они не сталкивались с многочасовыми испытаниями, когда люди теряют силы и контроль над собой. И поэтому не все выдержали проверку – вон Волченко сейчас повис тяжелым грузом на их плечах. Алтын пока держится, но он тоже очень устал.