Лотерея

Лотерея

Эдуард Билак

Последней из жён посвящается

Корректор Валентина Корионова

© Эдуард Билак, 2025

ISBN 978-5-0064-6510-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Вы когда-нибудь участвовали в лотерее? Разок хоть как участвовали. А в беспроигрышной? Это когда при любом выбранном вами билете вы всё равно получаете выигрыш. Правда, если стоимость билета, к примеру, сотка, а выигрыш – двадцать, однозначно, что вас надули! Вот и я в одной такой поучаствовал… В сомнениях только пребываю: выиграл я джекпот или в проигрыше?

Часть первая

Знакомство со случаем

Всё начиналось так, как начинаются все происходящие события, – с незначительности. Я с утра пару для носка не обнаружил. Такое у холостых и разведённых случается повсеместно. Это я к тому, что была бы жена или хотя бы подруга, она бы точно знала, где находится непарный носок или любая другая нужная вещь в доме. Я, собираясь на работу, временем достаточным не обладал (если, к примеру, жена или, скажем, приходящая подруга тебя завтракать не поднимает по режиму, то и самого режима как такового нет). По-быстрому глянул туда-сюда, сунулся даже под диван посмотреть, нет носка. Под диваном, правда, я нашёл журнал, чью-то расчёску, вилку, галстук свой старый и массу пыли. Лучше бы туда не совался… Решил: «В таком случае надену новые». Ага! Кто-то мне их приготовил! Как же! То, что носки были, это верняк! А вот где? И вообще, может, я их уже сносил давно, а всё живу иллюзией благополучия. Сколько с утра память ни напрягай, она лучше, чем вчера, не станет, это точно. Нашёл какие-то пожилые, уже просвечивающие, как девичьи колготки, надел их. За утрату носка был наказан отсутствием завтрака (всё равно не успел бы приготовить), опаздывал. Вот так, прыжками, и заявился на работу. Голодный и злой. И по-всякому опоздал. Клиент меня уже ждал. Минут с десять, по лицу видно было. Клиенты у меня по записи, всё больше из обеспеченных; инфинити, лексусы, мерсы да ягуары. Слесарь я, высококвалифицированный. У меня даже если клиент задавака и хам – предпочитает помалкивать. Ему после моего ремонта на своей машине ездить – это раз, а вот как он будет это делать, к примеру, если мне нахамит, – это два. Я ведь могу с ремонтом не то что затянуть, и ходи пешком да на такси, ещё и сумму за ремонт такую нарисую, язык надолго присохнет. Потому извинился я за опоздание перед клиентом, сославшись на пробки, поинтересовался причиной его визита и, не переодеваясь, с заинтересованным лицом поднял капот, попросил завести машину, ну и всё прочее, что слесарь в таком случае делает. Причина была ясна и ему, и мне, но… ритуал есть ритуал. Спросил, когда бы он желал видеть свою машину (хотя и так ясно – прямо сейчас или хотя бы через пять минут). Объяснил, сколько на его пожелания уйдёт моего рабочего времени, пришли к обоюдному согласию; он в таком случае дальше какое-то время перемещается на такси, а я иду переодеваться и принимаюсь чинить его авто. На том и разошлись.

Работаем мы вчетвером. Я по ходовой, ещё у нас моторист, электрик и жестянщик. Докторов общей практики у нас нет, все спецы в своей области. Каждый занят своим делом, но разговоры у нас, на нашей общей территории чисто мужицкие, начиная от рыбалки, кончая размером груди Клеопатры, ну и так, что в данном случае у народа на слуху. А на слуху в данном, конкретном случае было моё опоздание.

– Ты чего сегодня припозднился? – это мне Славян, электрик, заместо «здравствуйте» из салона своего ремонтируемого, где он, как обычно, какое-нибудь реле перегоревшее меняет.

– Он, наверно, от лярвы какой-нибудь припёрся. Расстояние от её дома до сервиса не рассчитал, – из-под капота ему неторопливый наш двигателеремонтник Коля предположение своё высказал.

– Да нет. Он по-холостяцки, пока вчерашний борщ у этой лярвы за завтраком не доел, из её дома не вышел. Когда ещё пожрать по-человечьи представится? – это Дима, неунывающий оптимист-жестянщик, встрял в разговор.

– Всё банально, мужики. Я пару носочную найти с утра не мог. Всё облазил. Нет носка, – это я уже из ямы, куда, переодевшись, спустился, отвечаю.

– А ты домой в одном носке пришёл или пара была?

– И вообще, это были твои носки или чьего-то мужа?

– И ты его носки на рога поменял?

Каждый в разговор вносит свою лепту в меру своей жизненной позиции. Мы все на тот момент были холостые. Трое разведённых, то есть б/у женихи, и я, ещё совсем без опыта семейной жизни. Каждый занят своим делом: я – в яме, один недалеко в салоне, один под капотом… и разговариваем мы, чтоб друг друга слышать и понимать, громко. Вот и разговариваем. Тема насущная (для холостых, по крайней мере, да, пожалуй, и для женатых тоже): где взять такую бабу, чтобы жить как у Христа за пазухой, но… вольным соколом? Как незаметно к нам в сервис эти две девицы зашли, мы не увидели и не услышали. Заняты были – ясен пень. И сколько времени они нас слушали, тоже нельзя сказать точно. Вели себя тихо, без маршевых песен и лозунгов, потому и замечены вовремя не были. Ноги я из ямы увидел. Женские. Стройные и симпатичные. (Мужики говорят, у меня в этом случае лучшая позиция для обороны от женского нападения. Ты противника видишь и можешь его оценить, он тебя нет. И в окоп твой он, противник, не полезет полюбопытствовать.) Вот я как ноги женские увидел, в чулочках мужики не ходят. (А те, что ходят, точно не мужики.) Я из ямы своей вопрос и задал:

– Вы к нам, девушки, зачем зашли? – мало ли зачем девицы к мужикам заглядывают.

Одна из них не поленилась, присела, чтоб меня, значит, лицезреть. Симпатичная, даже можно сказать очень. Сволочная такая красота, стервозная.

– Вы бы из ямы своей вылезти, нехорошо с девушками разговаривать, разглядывая их ноги. Вам не кажется?

– А там есть кому поговорить, не покидая своего рабочего места. А я уж тут побуду, вы только отойдите от ямы, и ног ваших мне видно не будет.

– А у нас что, ноги кривые и несимпатичные?

– Почему? Очень даже хорошие у вас обеих ноги. Но они отвлекают. У нас редко клиенты попадаются с достойными ногами.

– Хорошо. Всё равно будет лучше, если вы наверх подниметесь. Нам нужна ваша помощь.

Пошёл наверх. Ветошью руки вытираю и думаю: «Поди эти глупые гусыни звук посторонний в машине услышали или масло поменять решили». Так как разговор с товарищами я прервал, те решили узнать причину и отвлеклись от своих дел. Увидев посетительниц, достаточно симпатичных для обозрения, сделали, наверно, это с удовольствием. Вторая посетительница выглядела скромней, но не хуже. Она мне больше понравилась.

– Мы, собственно говоря, к вам масло заехали поменять, – ну а что, редко я ошибаюсь, – да случайно ваш холостяцкий разговор услышали, – это та, что не ленивая на собеседника присесть посмотреть, нам заявляет. – Вы бы, мужчины, подошли, все, кто есть, мне было бы легче с вами общаться.

– У нас есть кому масло вам заменить, – это Дима-жестянщик сказанул.

– Наверно, не НАМ, а нашей машинке. Так правильней.

– А я что говорю?

Девушки были симпатичные, потому, хоть мы и изображали недовольство оттого, что нас оторвали от дел насущных, подтянулись все. Девушка, инициатор разговора, достала блокнот, авторучку, окинула нас оценивающим взглядом.

– Ну что ж, начнём. Вас как зовут? – это она мне.

– Эдуард, – чего я буду ломаться? Как родители назвали, так и прозываюсь. Вон, некоторых Епифаниями зовут, и живут люди, в ус не дуют. (Правда, это я уже про себя подумал, не вслух.)

– Женат, судя по услышанному, ещё не был. Не был?

– Не был.

– Вас как звать?

– А вам зачем? – Слава, как автоэлектрик, был одет чище всех нас и выглядел не только опрятней, но, как он наивно предполагал, ещё и умней.

– Так и запишем. Труден в налаживании контакта. Малокоммуникабелен. Не уверен в своих силах.

– У него по жизни всего пара контактов – плюс да минус, – Диме стало весело. – Меня можете Димой звать. И я вполне даже уверен в своих силах, – произнеся это, он схватил валявшуюся без дела проволочку толщиной в пару миллиметров, изобразил зверское лицо и, делая вид, что прилагает неимоверные усилия, стал её загибать. При этом у него на лбу и на шее даже от этих прилагаемых усилий вены вздулись, так это правдоподобно выглядело.

– Очень хорошо. Вот ещё один более-менее адекватный гражданин. Так и запишем: Дима-иллюзионист.

Коля решил не подвергаться испытанию по психологии:

– Меня Николаем зовут. Я пойду двигатель делать. Девушек двое, вас – трое. Справитесь.

– Итак. Остался один неуверенный в себе юноша. Так как, вы говорите, вас зовут?

– Мне уже тридцать два. Зовут меня Слава. И я полностью в себе уверен.

– Вы, Слава, не развелись бы, если бы были уверены, что вас действительно любят.

– А при чём здесь «любят – не любят»?

– Вот мы и пришли к главному. Зовите обратно Николая, это мы и обсудим.

– А я не глухой. Я всё прекрасно слышу. У меня консерваторское образование. Я потому и чиню двигатели, что любой диссонанс за три квартала слышу.

– Хорошо. На данный момент что мы имеем? Три разведённых самца с первым неудавшимся браком и один не имеющий даже сожительницы. Правильно? Правильно! А почему? Потому что мужик нынче пошёл не рисковый. Так себе мужик пошёл. Он, мужик, конечно, думает о себе невесть что и невесть что о себе воображает. Но… не гусар нынче мужик. Водку жрать, конечно, по-гусарски он может, но чтобы атаковать даму с азартом, как врага, ему уже не по зубам. А неуверенных в своей победе и не рискующих всем ради достижения цели дамы обычно бросают, как ветошь. Что такое ветошь, вы в курсе.

– Это она о чём? – Дима попытался осмыслить сказанное.

– Это она о том, что мы все тут лузеры и неудачники, – это ему Коля из-под капота говорит. – Хотя я вот свою, как сейчас помню, оседлал гусарским наскоком, да так к седлу приклеился, с трудом избавился, – он засмеялся. Видно, что-то смешное из пережитого вспомнил.

– Вы, Николай, неправильно оцениваете события. У вас и у неё не было шанса рискнуть. А это, знаете, многого в отношениях стоит. Из-за возможности потерять приз, который вам достался, желание им обладать только увеличивается. Это как идеал, которого невозможно достичь и ему соответствовать.

– Мне идеалов в своей жизни хватило… у каждой было идеальное желание иметь меня и мои деньги, – Слава вспомнил о своих контактах.

– А вы что, Эдуард, молчите? Вас всё время пугал отрицательный опыт ваших знакомых? – реплику Славы проигнорировали, обратившись непосредственно ко мне.

– Я просто предпочитаю платные услуги. Пришла – ушла. У меня даже наём уборщицы раз в неделю, обходится дешевле, чем полноценная семейная жизнь. Женщины, с которыми я встречался, всегда ревниво относились к её обязанностям и долго не задерживались, а я и не держал. (То, что я увидел сегодня под диваном, оправдывало их сомнения в её профессионализме.)

– Вы ведь не жадный?

– Упаси Бог! С чего вы взяли?

– Хорошо! А как вы посчитали, что жить неженатому дешевле?

– У меня к концу месяца всегда деньги есть, не только заказать шмару на ночь, но и на всю неделю, если понравится.

– И часто нравятся? Это не для анкеты. Это личный интерес, по шмарам. Женщины от них обычно страдают, от непонимания, что в них такого-эдакого.

– У нас у всех, когда хмель к утру выветривается, красота шмары выветривается вместе со шмарой, – это из-под капота Николай за меня смеясь ответил.

– Он прав. На контакт со шмарой пойти можно, но… контакт будет недолговечен, – подхватил Слава близкую ему тему любых контактов.

– Я вижу, вы уже тут давно всё про это решили и уяснили. Но я спросила об этом Эдуарда. Мне хотелось бы знать его личное мнение.

– Утро вечера мудренее. Особенно когда берут твои деньги в виде оплаты.

– А если не берут?

– Когда спрашивают: «Кем работаешь?», и узнав кем: «Я слышала, слесари деньги лопатой гребут, это правда?» Всё то же самое, только не так откровенно.

– Вы, Эдуард, романтик.

– С чего вы взяли?

– У вас в голове застряли мысли об идеальных отношениях между мужчиной и женщиной. Это хуже, чем быть циником.

– Это почему это? – Дима, молча слушавший наш диалог, возмутился.

– Потому что циник уже лишён разочарований. С ним проще найти общий язык. Как с вами, Дмитрий. А вот романтикам не угодишь. Для них очередное разочарование лишь повод для очередного поиска идеала.

– Тогда мы тут все профессиональные романтики, – Николай, хоть и работал, слышал всё и на всё реагировал.

– Нет. Тут я вижу двух циников, одного романтика и одного неопределившегося. Так сказать – бесконтактного.

От последнего сказанного сначала засмеялся Николай, затем Дима, и я… напоследок. Слава обиделся. По нему видно было. К нему подошла спутница говорившей, положила руку ему на грудь и, глядя прямо в глаза, просто сказала:

– Не верьте ей. Вы хороший. Она всегда любит зло шутить над людьми. – Я, когда это увидел, просто обалдел. Вот так подойти и нехотя всё устаканить. Ещё больше она мне нравиться стала.

– Ну. После того как я о вас кое-что узнала, я, пожалуй, представлюсь. Меня зовут Наталья. Я директор-распорядитель частной лотереи. Лотерея, как я только что сказала, частная, для узкого круга лиц. Для обеспеченных материально, но лиц одиноких. Для тех, кому не повезло создать семью по тем или иным причинам. Понятно?

– Нет, – мне действительно, как и всем, было непонятно.

– Мы работаем как частная структура на основе добровольности. Наши клиенты знакомятся посредством устраиваемой нами лотереи. И женского, и мужского пола. Все остальные половые вариации нас и наших клиентов не интересуют.

– В смысле знакомство по лотерее? Это как это? – Слава был обескуражен, впрочем, как и мы.

– Каждый раз через определённый промежуток времени собираются желающие участвовать, сколько на тот момент наберётся. Парно. Мальчик – девочка. Никто никого не знает. Условие одно – все должны быть обеспечены материально. Казановам и авантюристам это не по карману, да и невыгодно. Вносится сумма, безвозвратно, за участие и за попытку найти для себя пару на всю жизнь. В зале, когда это происходит, разыгрывается номер каждого участника. У мужчин и женщин номера разные, как и барабаны, где они находятся. Начинают, к примеру, мужчины. Первый рискнувший берёт из противоположного (женского) барабана то, что ему достанется. Номер, который он достал, – его пара. Продолжают женщины. Та же ситуация. Вытянутый ею номер – её приз. Выбывшие номера удаляются и вторично не фиксируются.

– А в чём фокус? – это опять я. Мне становилось интересно.

– Никто не знает, кто кому достанется. Когда все в этом участвуют, смухлевать не получится, как бы ни хотелось. У каждого есть шанс взять себе приз в виде семейного счастья.

– А если не выгорело слюбиться с человеком? – Слава действительно оправдывал определение неуверенного в себе человека.

– У вас, Слава, нормальная ориентация?

– А что, есть сомнения?

– Вы употребили слово «слюбится», а его употребляют чаще женщины.

– У меня так бабушка говорила. Что здесь такого?

– Тогда ладно.

– Чего ладно?

– С вашего позволения, я продолжу.

– Может, и не «слюбится», как выражается Слава. Тогда пара, которая не нашла в себе силы пойти друг другу навстречу, не смогла выйти из кокона своих личных амбиций, просто теряет деньги, которые она в эту лотерею вложила, плюс возможные призовые.

– А что, кроме бабы, ещё и призовые дают? – Дима был очарован такой перспективой.

– Если пара в течение года после розыгрыша играет свадьбу или заключает брачный контракт, она получает миллион в подарок от лотереи.

– А сколько первый взнос за участие? – Дима начинал считать в уме.

– Сто.

– Сто чего?

– Сто глупых вопросов! Тысяч, естественно.

– Если двое договорятся, то через год отобьют в пять раз больше денег, чем вложат. Потом ведь можно и развестись.

– Там есть ещё один пункт. Если после того, как вам выплатили деньги, этот самый миллион, вы в течение трёх лет разводитесь, вы обязаны вернуть в фонд лотереи четыре.

– А почему не три и не пять? Почему четыре? – Славу перспектива возврата чётной суммы не впечатлила.

– Потому что заканчивается на «у», – был ему ответ. – Таковы правила лотереи.

– И что, играют?

– Да. В последний раз было сорок три пары.

– Сколько? – у меня даже дух перехватило.

– И сколько развелись? – Дима больше был впечатлён масштабами мероприятия и денег на оное.

– Статистика, имена и данные участников – это закрытая информация. Мы бережём своих клиентов.

– А повторно сколько участвуют? – хитрый вопрос Димы был на виду, но отвечавшая даже виду не подала, что оскорблена им.

– В лотерее участвуют один раз в жизни. Неудачникам не стоит давать шанс на счастье вторично.

– Круто! Если не повезло с бабой или бабе с мужиком, до конца жизни лотерею эту запомнить.

– Мужчины, давайте я загоню свою машину под замену масла, и пока вы его меняете, мы ещё поговорим. Я ценю ваше время, вы – моё.

Дмитрий услужливо показал, куда поставить машину, и пошёл открывать ворота. Машина заехала маленькая и спортивная. Двухместная. Юркая и яркая. Похожая на владелицу. Хорошая, дорогая, не под мешки с картошкой машина, одним словом. Дима вызвался заменить масло. Никто не возражал. Разговор продолжился, как только он этим занялся.

– А вы у нас зачем спрашивали имена? – полюбопытствовал Слава.

– Я, пока вас тут слушала, о ваших холостяцких проблемах, решила провести эксперимент. Люди вы не то чтобы совсем состоятельные, средний класс, и цену деньгам знаете, хотя и попыжить в баре можете без нагрузки для бюджета. Вы такие же мужики, как и те, что приходят участвовать в лотерее. Там никто никого не знает, и в дальнейшем даже может присутствующих там никогда в жизни не встретить. Чем вы хуже, чем состоятельные коммерсанты и менеджеры? Ничем! Думаю, предложу мужикам поиграть и посмотрю, что из всего этого выйдет. Всё понятно?

– Вы хотите сказать, что зашли сюда спонтанно, заменить масло, услышали разговор и решили пригласить нас поучаствовать? – для меня это показалось прямо-таки невероятным чем-то.

– В этом-то и вся фишка. Жизнь – лотерея. Вы лишь статистическая случайность этой игры. Я оказалась здесь и сейчас. У вас есть шанс рискнуть…

– А вы сами играли в эту лотерею? – Николай высунулся из-под капота и смотрел на говорившую. – Говорить о судьбе всегда легче, чем в ней участвовать.

– А мне не надо рисковать. Я свою жизнь могу устроить, когда и с кем захочу.

– Ну дак мы тоже в таком случае можем, – это Слава так отреагировал на её ответ.

– Вы не можете. Вам удобно бояться и жить потихоньку. За любовь надо бороться каждый день своей жизни, иначе это не любовь. Иначе это взаимное сожительство. Они, Наталья, не будут играть. Они не жадные, они не храбрые, они – никакие. Этот, – она показала на меня, – ещё мог бы рискнуть, эти – нет! – до этого момента молча нас слушавшая вторая девушка вдруг без всякой скромности высказала своё мнение.

– Это почему Эдуард лучше нас? То, что ещё под семейным ярмом не был? – Дима был возмущён. Под его возмущение старое, отработанное масло вяло покидало двигатель спортивной автомашины.

– Нет. У него ещё моторесурс до конца не выработан, – пошутил Николай. – Что бы ему в случае выигрыша ни досталось, ему не с чем сравнивать.

– Вообще, идея жить с человеком, выигранным по лотерее, у меня в голове не укладывается. И ещё знать, что человек, которому достался ты сам, может быть тоже от тебя не в восторге, – это уже Славик резюмировал.

Слушая их всех, я рассматривал вторую девушку. Она мне начинала нравиться всё больше. Что-то в ней было… Я обратился прямо к ней:

– А вас как зовут?

– Ирина.

– А вы сами участвуете в лотерее?

– Она не может, – за неё ответила Наталья. – У нас клиенты самостоятельные и состоятельные. Влажных молодых сикилявок нет, как и траченных молью. Если вы спокойно зарабатываете себе сотку в месяц, то ей надо работать за эти деньги четыре. Она не может себе позволить участвовать.

– Она могла бы взять кредит под это дело, – Дима всегда знал, как выйти из тяжёлой финансовой ситуации.

– Как бы вы поступили, когда узнали бы, что человек, с которым вы живёте, взял кредит, чтобы продать себя подороже и на всю жизнь? – сказавшая это Ирина даже в лице не изменилась.

– Думается, что вы тут правы на все сто. Это бы выглядело достаточно омерзительно, – поддержал её подошедший к нам вновь Николай.

Мне она действительно нравилась. И ещё я подумал, что, наверно, дарить такой девушке цветы приятно. Она искренне им будет рада. Мне вдруг представилось, что я её выиграл в эту дурацкую лотерею…

– У вас, мужики, есть неделя сроку, чтобы решить, участвовать или нет. Через неделю я сюда заеду. На нет суда нет! Вот тогда и посмотрю, из какого теста вы слеплены, – по-деловому решила хозяйка автомобиля.

– А что? Я не против. Только при одном условии. Вы тоже выставите свою кандидатуру в лотерею, вне зависимости от ваших убеждений. Я хочу лично видеть, кому такое самонадеянное счастье выпадет, тем более он даже не будет знать, что с ним делать. Хорошо предлагать рискнуть чужой жизнью, не подвергая при этом свою, – Николай, говоря это, улыбался мило и скромно. После его слов мы все уставились на Наталью. Думала она недолго.

– Я могла бы сослаться на то, что сотрудники не имеют права участия. Тем более директор-распорядитель. Но таких правил нет, – она помолчала. Мы ждали. – А если я, Николай, попала вам в качестве приза, вы поверите в своё счастье?

– Шансов почти никаких. Я, конечно, могу посчитать вероятность такого исхода. Но… При сорока трёх претендентах… – Дима, судя по нему, уже считал в уме расклад вероятностей такого финала.

– Можешь не напрягаться, Димон. Вероятность того, что она достанется именно мне, невероятно мала, но она есть. С какой любовью мы бы наслаждались ненавистью друг к другу? Правда? – Николай смотрел на Наталью, она на него. В них пробуждался азарт. Они это знали и нисколько этого не стеснялись.

– Говорят, от ненависти, как и от большой любви, появляются красивые дети.

– Не могу подтвердить. Видимо, в первый раз меня ненавидели недостаточно хорошо. Детей не получилось.

– А если за Ирину кто-нибудь внесёт требуемую сумму, она может принять участие? – я прервал их обмен любезностями.

– Вы хотите сказать, что внесёте за неё эту сумму?

– А почему нет? Она хороша. Она мне нравится. Я могу сделать попытку получить её как приз.

На какое-то время наступило всеобщее молчание. Его прервал Дима:

– Эдик. Это же глупо. Ты потратишь двести тысяч без гарантии, что она достанется тебе лично, а не какому-нибудь хмырю из менеджмента. Не проще потратить эти деньги прямо сейчас и на неё, без всяких лотерей?

– Деньги кончатся – и она, и я будем знать, что я её просто купил. Как посудомоечную машину или пылесос. Я хочу её выиграть! Или чтобы она выиграла меня. Это будет справедливо.

– Ну вот. Я же говорила, Эдуард – романтик. С ним невозможно договориться. Даже если он проиграет, он будет влюблён в Ирину до конца своей жизни и… и в свой проигрыш. Если бы было время гусаров, вы бы, Эдуард, погибли на дуэли за прекрасные глаза незнакомки. Дело не в вас, Эдуард, дело в Ирине. Захочет ли она быть призом. Не ради вас лично, а вообще…

Все посмотрели на Ирину. Она смотрела на меня. Пауза смотрин и молчания затягивалась. Её тактично прервал, как ни странно, бесконтактный Слава:

– Ей, наверно, тоже надо об этом подумать. Слишком всё непредсказуемо как-то…

– Хорошо. У всех присутствующих есть ещё неделя. Каждый решает за себя. На данный момент я вижу в лотерее вас всех.

– Но я не давал согласия, – Слава заволновался.

– Вам, Слава, просто необходимо участвовать. Вы всю жизнь будете жалеть и завидовать вашим товарищам. А оно того стоит? Жалеть и завидовать.

– А за меня кто решил? – это вопрос Дмитрия.

– Да вы сами, Дмитрий, и решили. Мы пока рассуждали и решали, что да как, вы уже посчитали, что, не внося денег за ухаживания и прочие глупости, вы находите себе независимую от вашего кошелька супругу, обеспеченную и неглупую. (Если уж она умудряется зарабатывать деньги не хуже вас.) Причём по статусу она точно не барменша в захудалом ресторане. Не стройте из себя цацу, Дима. Вам это не к лицу. И масло, наверно, уже покинуло двигатель, может быть, вы зальёте новое?

Дмитрий пошёл заливать масло. Николай вернулся под капот чинимого им автомобиля. Остался неприкаянным я, Славян и Ирина.

– Вы действительно хотите внести за меня деньги на лотерею? – спрашивая это, она смотрела куда-то мимо меня.