Питерская история

Питерская история

Екатерина Аристова

Данная книга является художественным произведением, не призывает к употреблению наркотиков, алкоголя и сигарет и не пропагандирует их. Книга содержит изобразительные описания противоправных действий, но такие описания являются художественным, образным и творческим замыслом, не являются призывом к совершению запрещенных действий. Автор осуждает употребление наркотиков, алкоголя и сигарет. Пожалуйста, обратитесь к врачу для получения помощи и борьбы с зависимостью.

Дизайнер обложки Клавдия Шильденко

© Екатерина Аристова, 2025

© Клавдия Шильденко, дизайн обложки, 2025

ISBN 978-5-0065-2282-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Часть первая:

Не мой

Задумывая чёрные дела,

На небе ухмыляется луна,

А звёзды будто мириады стрел.

Ловя на мушку силуэты снов,

Смеётся и злорадствует любовь,

И мы с тобой попали на прицел.

Агата Кристи – «Черная Луна»

1: Поиграем в декаданс

Июнь 2006

Солнце медленно ползло в пропасть горизонта. Его предсмертные лучи тускло и вяло копошились на стенах новостроек. Невский район славного Питера дружно и хаотично застраивался, дворы становились все меньше, скамейки исчезали. Уходило в прошлое и детство, и полуголодные девяностые, и не менее печальная пятилетка нового тысячелетия.

Дым от сигарет вырывался между губ и стремился туда же, к этому последнему свету. Вроде июнь, а на балконе прохладно. Я пожалела об оставленной в комнате толстовке.

– Насть, сегодня идем в «К». Ты с нами? – из комнаты выглянул тщедушный темноволосый паренек. Это Вовчик. Он воодушевлен и благодушен. Сегодня, видимо, намечалась большая туса, и он предвкушал большие деньги в связи с этим.

– Не знаю, – я равнодушно выдохнула дым и так же равнодушно пожала плечами. – Неохота.

– Ну, пойдем. Ты – моя счастливая звезда, когда ты рядом, товар лучше идет.

– Завязывал бы ты с этим, Вов. Добром не кончится.

– Ну, ты прям как моя маман заговорила, – парень скрылся. Поморщилась. Когда же мое терпение лопнет, и я его брошу? А вроде и жалко. Вовчик как ребенок, пропадет. С другой стороны, до этого же как-то обходился без моего присутствия.

– Сегодня будет снег, – сообщил Вовчик из комнаты.

– Ты че, обкурился уже? Какой снег? Лето на дворе, – я наконец соизволила покинуть балкон.

– Это ты – дура. «Снег»1 продавать буду. Не хочешь?

– Спасибо, нет. Сам ешь свою дрянь. Мне уже хватило.

Вообще обладательница имени Настя, то бишь я, происходит из интеллигентной семьи. Папа – инженер, начитанный и в очках, мама – учительница старших классов. К счастью, преподавала она не в моей школе. Родители всегда были уверены, что их дочь – примерная девочка, умница-разумница, слова никому дурного не скажет. И даже инцидент, случившийся со мной в четырнадцать лет и послуживший причиной первого привода, не изменил этого мнения. У девочки был стресс, все дела.

Я их не разуверяла. Впрочем, до шестнадцати на самом деле была правильным подростком, не пила и не курила. Про таблетки слыхом не слыхивала. А в десятом классе гормоны стукнули по голове. Появился в моей жизни мальчик Петя. Семь классов образования. Ну и фиг с ним. Зато целуется классно. Пиво любит. Зато добрый.

2001—2002

Петруша вроде как любил, но стеснялся умных и правильных родителей. Но это не мешало ему гулять за ручку, и прощаться в моем подъезде долго и упорно, доводя до практически экстаза поцелуями и руками. Руки у Пети были золотыми, ничего не скажешь.

Долго ждала, когда же он решится на абордаж, полный и бескомпромиссный. Петя не решался. Через восемь месяцев, когда родители уехали в гости к друзьям, мне удалось наконец-то завлечь его к себе домой и практически с боем самой броситься на амбразуру. Было лето. А осенью узнала, что параллельно со мной добрый и хороший Петя встречался с девочкой Надей, своей первой любовью и первой женщиной. Старше его на два года. Ну как, встречался. Спал. Надо же куда-то девать свои гормоны. Ваша покорная слуга, дура такая, возьми и прости его. Еще бы не простить – ползал в ногах и вымаливал амнистию, и даже расщедрился на розы, чего с ним ни разу не бывало. Из подарков всегда была банка Балтики «Тройки».

Надя – это хорошо, да только потасканная немножко, а Настя – молодая, свеженькая, чистенькая. Не хотелось терять. У Насти светло-русые волосы, вкусно пахнущие медом, аккуратный, вздернутый немножко носик и серые лучистые глаза. Попка красивая. Да и квартирка хорошая. Три комнаты. Родители не вечные. А он жил в однокомнатной с матерью и сестрой. Это я так думаю. Что на самом деле двигало им, знать не могу.

А в ноябре – повестка в армию. Я выплакала все глаза, но делать нечего. Петя так решил. Мужик сказал – мужик сделал. Тем более скрываться до двадцати семи лет – не вариант. Скучно и страшно. Как настоящий пацан, Петр не был студентом. Да и откуда там, с семью-то классами. Тут даже в ПТУ не возьмут. Работал где-то слесарем на заводе. Руки ж золотые.

Первый раз я пришла домой пьяная. Вернее, привел меня отец. Напивалась водкой, с непривычки организм ушел в несознанку после второго стакана. Вместе с подружкой Викой, чьего молодого человека тоже забирали, мы выползли из квартиры Викиного Володи и потопали проветриваться. Было весело. На улице – гололед, мы кувыркались через каждые два метра и заливались хохотом.

А тут Павел Прохоров из магазина с авоськой. Видит – идет навстречу дочь, глаза – у носа, ржет как молодая кобыла, и ноги подкашиваются. Сердце у него упало вниз, куда-то к желудку, и надавило на недавно съеденную буженину. Дочка отбилась от рук, превращается в падшую женщину! Ужас придал сил оторвать меня от подружки, слезно умоляющей забыть и простить. Приволок домой. Мать, глянув на зеленоватого оттенка дочь и красные мутные глаза, – в слезы. А я еще и агрессивничала. Требовала отпустить, Петю же забирают, как же я без него! Катерина Петровна – учительница. Женщина строгого нрава. Сказала – никуда не пойдешь, значит, не пойдешь. Но со мной ей не справиться.

У дочки любовь, поэтому она сильнее. Мать дала пощечину. Дочь – сдачу. Катерина Петровна растерялась и упустила момент, а меня и след простыл. Унеслась на крыльях любви к Петеньке. Утром пришла и просила прощения. Родители простили. А куда деваться?

Забрали любовь недалеко. Город Валдай, что рядом с Новгородом. По крайней мере так думала я, у которой по географии была нечестная четверка за честные красивые глаза. Вместе с Петиными мамой и сестрой ездила туда каждые три месяца. Летом, правда, Петю отпустили на две недели – умерла тетка. Пете до тетки не было дела, зато была Настя. Все такая же свежая и красивая. Курносая и с медовыми волосами.

Две недели пролетели быстро. А в ноябре опять новость. Шлет смс с Валдая. Смс печальная. «Мы с тобой слишком разные, будущего у нас нет, давай расстанемся». Я была удивлена правильностью и красивостью фраз, явно не он сочинял и набивал буквы. Удивление быстро сменилось печалью. Как так? Отдала свою молодость, себя, самое ценное – девственность свою, а в ответ – гуляй, дорогая.

Меня разобрало такое зло, что возьми да и пойди в гордом одиночестве в районный клуб «К». На проспекте Большевиков он пользовался бешеной популярностью среди местных. Вообще, раньше он был для представителей однополой любви. Теперь по пятницам и субботам – вход для всех нормальных. Воскресенье – для обделенных.

Была пятница. Народу – тьма. Клуб – говно. Стены обшарпанные, скамейки и столы – деревянные. Сядешь в мини – вся попа будет в занозах. Но зато не просят паспорт. Ни на входе, ни в баре. Пей – не хочу. А мне восемнадцать – только через неделю.

А что пили? «Черный русский», конечно же. «Ред Девил»2. «Ягуар». Не соображали же, что это страшный яд, пострашнее водки. Была еще такая прелесть – «Виноградный день». Выпьешь бутылку и не знаешь, проснешься или нет завтра.

Я ограничилась «Девилом». Забирало хорошо – яд же. Покурила. Счастливые времена. Сигареты продавали не только семнадцатилетним, но и первоклассникам. Ты нам деньги – мы тебе товар. Хороший такой капитализм. А что, страна перестраивается. И люди – тоже.

Музыка бухала и грохала. Я расслабилась. Было хорошо. Хотелось танцевать и целоваться. И то и другое здесь легко выполнимо. Правда, кавалеры один краше другого. С Петенькой не сравнить. Взгрустнулось. Поплохело – «Девил» подействовал. Вздремнула за столиком. Деньги – в кармане юбки, будут вытаскивать – почувствую. Там же и мобильник. Тоже незаметно не сопрут.

Вдруг – легкое касание к волосам. С трудом подняла голову и мутными глазами глянула на нарушителя спокойствия. Темненький, симпатичный. Глаза карие, красивые. И ресницы длинные.

– Привет. А что такая красивая девушка скучает и грустит? – проорал он, перекрикивая музыку.

– Я сплю, – рявкнула в ответ.

– Я – Вова.

– Настя.

Знакомство состоялось. Меня тяготили стены клуба, прокуренный воздух и собственная передозировка спиртным. Вова повел на улицу. Потом – к себе. Жил у друга. Друг в соседней комнате сладко постанывал вместе с только что выловленной в том же клубе подружкой. Но Вова не сделал ни одной попытки пристать ко мне. Это удивило. И крайне к нему расположило.

– Ложись, спи, – Вова уложил меня на диван, а сам исчез. Я долго боялась, что сейчас в комнату зайдет его друг-сосед и возрадуется. Но сосед был занят. А я заснула. Бороться со злом трудно, особенно если оно – красное.

Проснулась от звонка. Взглянула на дисплей – восемь утра, звонит мать.

– Ты где?

– Гуляю, – прохрипела в ответ. – Сейчас приду.

Голова раскалывалась. Осторожно заглянула на кухню. Дом был тих и казался пустым. Друг-сосед и подружка-подушка отдыхали, видимо, после бессонной ночи. Я оглянулась в поисках чашек. Чашки были жуткого вида. Пить из таких не рискнула. Пришлось набирать воду из-под крана в ладошки и так хлебать, словно лошадь.

Входная дверь была открыта. Вовчик не появлялся. Я ощупала карманы юбки. Двести рублей все так же на месте. Мобильник тоже, раз мама звонила. Не ограбили, не изнасиловали, дали ночлег. Потрясающие люди.

Вовчик не дал о себе забыть. Позвонил на следующий же день. Оказывается, мы успели обменяться номерами. Я этот момент упустила.

– Погуляем?

– Зачем?

– Просто так.

– Ладно.

Полноценная беседа, ничего не скажешь. Мне было скучно и грустно. Петенька бросил, красное зло еще ползало в крови. Лучшее лекарство – воздух. А воздух лучше получать в компании.

Вовчик на трезвую голову оказался таким же симпатичным. Только чуть пониже ростом. Меня такие мелочи не волновали. Тем более ничего серьезного я и не хотела. Зато хотел Вовчик. Провожая к подъезду, поцеловал. Понравилось. С Петей конечно было лучше, но Петя объелся груш, а Вова рядом. С красивыми ресницами и теплыми губами. Чего б не воспользоваться ситуацией?

Через неделю торжественно состоялся секс. Вовчик раздобыл «Российское шампанское». На вкус – кислятина похлеще «Советского». Но сам факт! Оно ж круче! Потом еще был букет лилий. Мне никто никогда не дарил лилий. Однажды были розы от Пети. Папа на день рождения дарил тюльпаны всегда, не подозревая, что я их терпеть не могу. А тут – лилии. Пахнут дурно, но плевать. Лилии же. Они считались крутыми цветами. Где ж тут устоять? Мне и не хотелось отпираться.

До Петра было далеко. У него была хорошая учительница Надя. У Вовы были попроще – скороспелые малолетки. Но в целом неплохо. Мне понравилось. И Вова нравился. Особенно его глаза с пушистыми ресницами.

Меня зауважали. Я не понимала, почему. Лиза, сокурсница по колледжу, проживавшая там же, на улице Тельмана, через неделю подошла с вежливой улыбкой.

– Слышала, ты с Вовчиком встречаешься?

– А что?

– Он клевый. И при деньгах всегда.

Вовчик действительно был клевым. Веселый, разговорчивый, умный. Учился на фармацевта. Вот только непонятно, откуда брал деньги. Ближе к Новому году поняла, откуда. Он продавал таблетки. Всякие разные: приятные (для идиотов, само собой), однако вредные и заразные.

Амфетамин, в народе зовущийся спидами; MDMA, они же экстази. Мэджик. Иногда кокс. Будущий фармацевт же. В этот же год на вершину славы выходил бутират. Никакой водки не надо. Заглотнул из крышечки – и пошел плясать. Весело и хорошо (сначала). Для автерпати – самое оно. Секса опять же хочется. Всем. О смерти и зависимости юные дарования, само собой, не думали3.

В общем, полный парам-пам-пам. И главное – дешево. Спиды стоили дороже. У Вовчика – триста «рэ» за штуку. Полный кошмар, короче.

Я расстроилась. Одно радовало – Вовчик сам это дело не любил. Только продавал. И меня тоже не хотел подсаживать. Сначала. Запрещал даже думать об этом. Я и не думала. Поколбаситься под памп4 всегда могла и без таблеток.

2: Буду умирать молодым

Сегодня на дворе – две тысячи шестой год. Самый разгар рейва, а значит – в моде вещества. Какие из них тру5, какие – не очень, решалось любителями мероприятий.

С момента встречи Вовчика минуло четыре года, а мы до сих пор вместе. Несмотря на то, что юный бизнесмен стал более лояльно относиться к употреблению его подружкой этих самых веществ.

Но я злоупотреблять не собиралась. Первый раз попробовала два года назад. Бесплатно. Вовчик был щедр и угощал друзей – праздновал день рождения. Растворил мне таблеточку в чае, который щедро подавался в пресловутом «К». Эффект пришел не сразу, но пришел. Я не могла остановиться. Второй этаж с медляками и обычной «колбасой» не воодушевлял. Рванула на третий, там – памп.

2004—2006

Музыка – тыц-тыц-тыц-тыц. Ударяет по барабанным перепонкам, но не больно. Приятно. Оргазмично, можно сказать. Тело и голова – два разных полюса, больше никак не связанных друг с другом. Между ними экватор – спиды. И жизнь прекрасна.

Сердце бешено качает кровь, стучит, гремит, но его никто не слышит. В глазах больше нет радужки – там одно большое черное пятно. Зрачок как пятак. В туалете зеркало. Посмотрела на себя и испугалась.

На выходе из туалета меня поймал Роткорытом. В миру – Сережа, друг Вовчика. Интересный типаж – паж Вовчика. Самый настоящий. Он для него король, царь, император, президент и бог. Вождь, короче. Я всегда его жалела. Зря он прибился к этой компании. Родители – не алкаши, не дворники. Впрочем, сама такая же. А ведь прибилась. И отбиваться пока не хочется. Смысл? Пока не видела.

– Ты сегодня с нами? – радостно улыбнулся Рот. Заметил мои шальные глаза.

– С вами, с вами, наркоманами, – ухмыльнулась в ответ.

– Эй, мы не такие. Мы просто любим…

– Памп, – подхватила я.

– Да, детка. Пойдем, – схватив за руку, потащил обратно на третий.

Вовчик был занят, ему не до подружки. Столько пипла охватить надо. Я была сама по себе. Но за мной приглядывали. Не дай Бог кто позарится. Кроме Рта был еще Демон, он же Дима. Первый красавец на деревне. Боксер, таблетки не употреблял. Зато их ела горстями его девушка, Аллочка. Худющая как щепка, вечно злая и недовольная по причине ломки. Зубы – плохие, волосы жидкие. Что в ней нашел? Любая девчонка от Дыбенко до проспекта Большевиков за ним пошла б, не глядя. Но нет. Любовь. Пойди пойми…

Зато утром пришла расплата за веселье. Время – десять утра. Сна ни в одном глазу. Хотелось танцевать. Но не будешь же колбаситься дома. Родители не поймут. Вовчик и так уже водил меня по дворам, в надежде, что зрачки примут естественное положение. Ни фига. Не приняли. Сердце колотилось, как бешеное, казалось каждую секунду, что вот-вот оно пробьет грудную клетку и рванет на асфальт. Но и там будет дергаться долго-долго.

Родители не заметили. Алкоголем и табаком от дочки не пахнет – и хорошо. Глаза я прятала, как могла. Правда, мама удивилась, почему дочь не хочет спать. Пришлось лечь. Два часа таращилась в потолок, но когда кто-нибудь из взрослых заглядывал в комнату, притворялась спящей. Потом не выдержала. Села за конспекты: в перерывах между гулянками я умудрилась закончить колледж и поступить в университет. В понедельник предстоял семестровый зачет по культурологии. Выучила все.

Сердце успокоилось только вечером. И глаза – тоже. Я решила – больше никогда и ни за что. На фиг надо. Страшно.

Но тут в январе уже этого года случилась Пиратская Станция. Вернее, она случалась уже давно, с две тысячи третьего, но для меня – впервые. До этого были Цехи и Дэнс Плэнеты. Опен эйры всякие. А тут – настоящий драм-энд-бэйс6. Легенды – Пендулум и Гвоздь. Надо идти. И идти заправленной.

Одолжила у подружки колготки в сетку, короткие шорты. Обязательно белый топ. Из дома пришлось выходить в приличном виде – в джинсах и футболке под теплой курткой. Но в СК «Спортивный» уже переоделась, как надо. Вовчик перед фестивалем наглотался бутирата и был весел как никогда. Таблеток не было, только порошок. Пришлось сворачивать сторублевки и тянуть через нос.

И мир вокруг стал другим. Я стала одной из них, превратилась в получеловеческое существо. Танец – ломаный, движения выходящих из строя киборгов. Мы и были ими. А ощущали себя гомо сапиенсами. Наивно.

Вокруг белые халаты, респираторы – как в больнице. Но это прикольно. Это рейверы. Их культура. Так принято, и значит, смотреть на них приятно. Я именно это и ощущала. Приятность. Полуголые тела в купальниках. Пот и сладковатый запах «Ягуара». Тогда еще продавался на подобных мероприятиях.

И музыка, музыка, музыка. Ничего не важно, только она. Растворяешься в ней, плывешь по волнам экстаза. Вроде дергаешься, как в агонии, а в сознании – райское блаженство. Вот он – Эдем. И все такие беленькие, как ангелы. Только глаза демонские, черные.

Подбегал счастливый Вовчик, мокрый, с вьющимися от жары волосами. Жадно впивался в губы, обнимал, шарил руками под майкой. Я радостно хохотала, отталкивала его и продолжала танцевать. Вовчик снова убегал по делам. Бизнес есть бизнес. Против него не попрешь.

Черный тарантул: пришло время для мощной музыки, приходи – споем.Черный тарантул: не заигрывай с моим стилем, я ведь могу и ужалить.Черный тарантул: ты хочешь, чтобы я вспрыснул в тебя бактерии,И если твое тело каменеет, а хребет немеет, приходи за новой дозой.(пер. с англ.).Pendulum feat. Fresh, Spyda & Tenor Fly – «Tarantula»

И вот Пендулум. «Тарантула» – любимая тема. От восторга едва не задохнулась, но тело все равно осталось бы в живых, наверное, и продолжило ломаться и кривляться. И тут меня отпустило.

Нет, музыка по-прежнему дарила счастье и прочие радости жизни. Но приятность толпы как водой смыло.

Я смотрела и не понимала, как могла оказаться среди ЭТОГО. Кто все эти люди? Нет, вопрос неправильно ставится. Что это за существа такие? Показалось, что я попала в какую-то пробирку, где хаотично мечутся инфузории-туфельки. И я сама – одна из них. Ни разума, ни чувств. Только потребность существовать. Существовать комфортно и весело.

Глаза у всех – страшные. Вон рядом танцует парень. Красивый, стройный, подтянутый. Голый торс эротично так сверкает пóтом. Но глаза… Он смотрит на меня, улыбается призывно, а я в ужасе таращусь в его лицо. В его зрачки. Они – как туннели, темные и беспросветные. Туда не попадают солнечные лучи, там грязно и сыро. И жутко.

– Привет! – кричит он, не останавливаясь. – Как зовут? Ты классно танцуешь!

И почему в такие моменты Вовчика нет рядом?

– Никак! – кричу в ответ. Парень пожимает плечами. Не улов. Ну и ладно. Вокруг полно таких же стройных, красивых, в обтягивающих попки шортах. Без рыбы не уйдет утром.

Бегу в туалет. Толпа охотно расходится, и смыкается за мной. Ну, точно – амебы. Одноклеточные и по жизни веселые.

В туалете накурено. Кабинок свободных нет. Кое-где слышатся звуки рвоты, местами – секса. Наконец, из одной вываливается довольная парочка. Девица на ходу застегивает джинсы, парень поправляет свои спортивные штаны. Я поняла, что сейчас меня вытошнит прямо тут. Но к счастью успела добежать до унитаза. Сил на то, чтобы защелкнуть за собой дверь уже не было.

Кто-то заглядывал, хмыкал, уходил. Мне было все равно. Меня тошнило. Сначала «Ягуаром», выпитым уже после спидов, потом – слезами. Плакала, уткнувшись лбом в грязный ободок унитаза – девушки забирались туда с ногами. А иначе страшно – сифилиса и прочих радостей еще никто не отменял.

В шортах вибрировал, надрываясь, мобильник. Вовчик потерял. Но мне было наплевать и на него тоже. Осталось только одно чувство – жалость к себе. Всепоглощающая. Что я, такая умная и красивая, делаю в этом свинарнике? Среди этих свиней?

Вовчик меня все же нашел. Вытащил из кабинки и практически на руках понес к гардеробу. До открытия метро еще час, но он знал, что сейчас лучше на воздух. Опять пришлось идти в туалет – переодеваться. Вовчик предложил в мужской, там почище. Мальчикам забираться на унитаз не надо.

– Я больше никогда сюда не приду, – шептала, пока Вова стягивал с меня шорты и пытался впихнуть ноги в джинсы. У самой сил уже не было. Все ушло на слезы.

Наконец вышли на улицу. Полегчало. Я затянулось было сигаретой, но Вовчик вырвал ее изо рта и выкинул. Я обиделась и снова заплакала.

– Хватит реветь! – прикрикнул Вова. – Сама захотела! Я тебя насильно не пичкал. Больше не получишь. Вообще никогда.

– Я и не хочу, – возразила. – Не надо мне больше этой гадости. Я еще жить хочу. И детей здоровых родить.

Вова молчал. Нам встретился круглосуточный ларек, купили минералку. Я выдула сразу же все 0,33. Пить хотелось ужасно. И курить. И разговаривать. Я не помнила, о чем, но ясно знала – несла какую-то чушь. Вовчик кивал, изредка что-то мычал, но разрождаться словами не мешал. Большего от него и не требовалось.

Но через час отходняк стал прощаться. Я устала бродить по холодному ночному городу, а язык опух от болтовни.

И твердо решила – больше никаких наркотиков. Никогда. «Тварь ли я дрожащая или право имею?»

3: Ой, мама, я влюбилась

Июнь 2006

Запихнув сигарету и воспоминания в переполненную пепельницу, я ушла. Отправилась домой переодеваться. В клуб все же решено было сходить. А что еще дома делать в выходные?

В «К», как всегда, народу много. Я сразу же заняла любимый столик в углу. Танцевать пока не хотелось. Купила пива. Гадости вроде «Ягуара» давно наскучили и ясно показали – пить вредно. Лучше пиво. Я пока молодая, живот не вырастет.

Напротив сидели Демон и Аллочка. Он – веселый и обаятельный, как всегда, Аллочка – злая. Ничего не меняется. Я прикинула, надолго ли хватит жизненных сил у девчонки. Таблетки разрушали ее организм с потрясающей скоростью, а ей все равно. Смысл жизни заключался только в очередной дозе. А там – шло все и ехало.

Я все так же цедила свое пиво, периодически покуривая. После двух ночи народу прибавилось. Ходили сюда местные, большевистские наркоманы, как я их называла. Проще сначала напиться водяры во дворах, а уже после полуночи идти на танцы.

Демон и Алла куда-то ушли. Наверное, на третий этаж, танцевать. У Аллочки случился приход, хотелось музыки. Но скучать мне не дали.

– Свободно? – подняла глаза. И душа куда-то отлетела на пару секунд. Передо мной стоял бог. Древнегреческий, видимо. Аполлон. Или даже Гермес. Не важно. Главное – высоченный, накаченный, светловолосый и голубоглазый. Мой типаж. Я мимо таких спокойно ходить не могла. Вовчик – черненький гном, а тут атлант пожаловал.

– Рискни, если хочешь, – прикидываясь равнодушной, протянула я. Не надо сразу показывать, что заинтересовалась.

Бог сел. Дыхание в зобу сперло моментально. Сидя напротив, он казался еще красивей. Лицо – с обложки журнала. Брэд Питт, только молодой. Под рубашкой играли мускулы. Все как положено. Представила, что он из десанта. Голубые береты – мечта всех девушек. Я не была исключением.

– Саша, – представился бог.

– Настя.

– Приятно познакомиться, Анастасия, – он улыбнулся. Сердце замерло и поплыло по грудной клетке.

Саше на вид лет двадцать пять. Любимый возраст. Все для меня. Правда, был Вовчик. Но в зале он отсутствовал. Пока можно расслабиться. Роткорытом уехал с родителями в Крым. Чух-чух на поезде. Вернется только в начале июля. Демон следит за своей девушкой, а я осталась пока без надзора.

Саша пошел к бару. Вернулся с двумя бокалами пива. Уже угощает. Рассчитывает на утреннюю отдачу? Я, в принципе, не против. Но стало мерзко.

– Я сама себе покупаю напитки, – сурово произнесла, когда бог сел.

– А кто тебе сказал, что я собирался тебя угостить? – засмеялся Саша.

– Просто подумалось.

– А почему сама? – заинтересовался парень.