Смерть, идущая по следу… Попытка историко-криминалистической реконструкции обстоятельств гибели группы свердловских туристов на Северном Урале в феврале 1959 г. Главы 1—23

Особо обратим внимание на то, что все носки Игоря Дятлова были непарными. Это может означать одно из двух – либо босоногому Дятлову отдали носки его товарищи по несчастью, сняв с самих себя, как только появилась возможность сделать это в более или менее спокойной обстановке (что называется, с бору по сосенке), либо… сам Игорь снял один из трех носков с правой ноги и надел его на левую. Предпринял, так сказать, очевидные действия по самоспасению. Данное наблюдение заставляет нас сделать интересный и важный для последующих рассуждений вывод о том, что драматические события начались на склоне Холат-Сяхыл в ту самую минуту, когда Игорь Дятлов был босоногим, причем в буквальном смысле этого слова. Запомним сейчас этот вывод, в свое время он найдет свое место в том паззле, что щедро рассыпали участники драмы. Часы «Звезда» на руке Дятлова, как зафиксировали эксперты, показывали 05:31.

Возрожденный и Лаптев отметили следующие телесные повреждения погибшего (на анатомической схеме показаны самые существенные из них):

– мелкие ссадины темно-красного цвета на лобных буграх (1);

– в области левой надбровной дуги ссадина буро-красного цвета пергаментной плотности (2);

– на верхних веках обоих глаз мелкие ссадины;

на спинке и кончике носа участок буро-красного цвета пергаментной плотности размером 2,0 х 1,5 см;

– в области обеих скул ссадины буро-красного цвета под сухой коркой: справа – мелкие, а слева 3,0 х 1,5 см и 3,0 х 0,5 см (3);

– на губах запекшаяся кровь (источник кровоточения составителями Акта СМЭ не указан);

– на нижней челюсти отсутствует центральный резец, слизистая без изменений. Последнее уточнение указывает на то, что зуб, скорее всего, был потерян задолго до смерти;

– на левой щеке мелкие ссадины;

Обобщённая схема телесных повреждений Игоря Дятлова.

– на нижней трети правого предплечья и ладонной поверхности мелкие ссадины темно-красного цвета (4);

– в области пястно-фалангиальных и межфалангиальных сочленений мягкие ткани буро-лилового цвета, покрытые сухими запекшимися корками с кровоизлияниями в подлежащие ткани (по смыслу текста речь идет о кисти правой руки. Переводя на общедоступный язык, можно сказать, что у Игоря Дятлова были сбиты костяшки правого кулака. Это случилось за некоторое время до наступления смерти, что привело к образованию на ранах корки из запекшейся крови и кровоизлиянию в травмированную область. В тот момент периферийное кровоснабжение еще сохраняло активность и оставалось близким к нормальному. Если бы травмирование имело место непосредственно перед смертью, когда процесс замерзания зашел уже достаточно далеко, кровоизлияния в подлежащие ткани не наблюдалось бы);

– на левой кисти также отмечены ссадины буро-лилового цвета пергаментной плотности размерами 1,0 х 0,5 см и 2,0 х 0,2 см;

– на ладонной поверхности левой руки зафиксирована поверхностная рана от второго до пятого пальцев глубиною до 0,1 см (5). Это рана поперек всей ладони. Не имея фотографии, трудно в точности сказать, на что именно она похожа, но больше всего подобная рана напоминает разрез при попытке схватить нож за лезвие;

– в области коленных суставов отмечены ссадины темнокрасного цвета: размером 1,0 х 0,5 см на правом колене и 0,5 х 0,5 см – на левом (6);

70. на нижней трети правой голени осаднение кожи 4,0 х 2,0 см (7);

– в области левого голеностопного сустава на передней боковой и задней поверхностях имеются ссадины буро-красного цвета размерами 1,0 х 0,5 см и 3,0 х 2,5 см с кровоизлияниями в подлежащие ткани (8).

Внутренних травм погибший не имел. Судмедэксперты зафиксировали характерные для смерти от переохлаждения признаки, проявляющиеся в состоянии внутренних органов, – полнокровие мозговых оболочек, «пятна Вишневского» на слизистой желудка, сверхпереполненность кровью внутренних органов – сердца, печени, почек.

Тело Игоря Дятлова в морге центральной больницы ивдельского ИТК (т.н. п/я 240) перед вскрытием. На заднем плане, на соседнем секционном столе можно видеть труп Зинаиды Колмогоровой, вскрытие которого производилось в том же месте в тот же день.

Количество мочи в мочевом пузыре – до литра, т. е. больше, чем у остальных членов группы. Это вовсе не означает, что Игорь Дятлов менее других боролся за спасение себя и своих друзей – скорее лишний раз подтверждает то наблюдение, что для промороженных трупов данный признак не является значимым. Также описана симптоматика острого отека легких, хотя и не такого выраженного, как у Юрия Дорошенко. Острый отек легких мог развиться в агональной стадии при появлении сбоев в работе сердца и общей разбалансировке центральной нервной системы. Как и в остальных трех случаях, эксперт Возрожденный заключил, что смерть Игоря Дятлова последовала в результате переохлаждения и явилась несчастным случаем.

Какие первоначальные выводы можно было сделать из анализа экспертиз Бориса Алексеевича Возрожденного?

Прежде всего, нельзя не обратить внимание на недостаточную защищенность погибших от холода. Из четырех погибших головные уборы имелись только у Зины Колмогоровой, а обуви не было ни у кого.

Но, кроме этого, судмедэксперты не могли не отметить еше одну странность, связанную с особенностями поз погибших. Дело в том, что советская судебно-медицинская наука следующим образом рекомендовала осуществлять распознавание смерти от переохлаждения: «Распознавание. Смерть от переохлаждения связана с первичным нарушением жизненных функций. Бесспорных анатомических показателей при ней нет. Поэтому существенное значение имеет отсутствие могущих повести к смерти заболеваний и отсутствие данных о смерти от других внешних факторов, при нахождении умершего в условиях, возможных для наступления смерти от холода <…> Здесь подлежат учету: а) При наружном исследовании: 1) поза трупа, напоминающая зябнущего человека…» (цит. по: Райский М. И. Судебная медицина для студентов и врачей. М.: Медгиз, 1953. С. 232).

И что же мы видим? – ни один из четырех трупов, обнаруженных в районе Холат-Сяхыл в феврале-марте 1959 г., не имел той самой «позы зябнущего человека» (или «позы эмбриона»), как то предписывалось академической наукой. Умирающий от холода должен был стремиться рефлекторно минимизировать теплопотерю, т. е. поджать к груди колени, охватить их руками, пригнуть голову, тем самым максимально уменьшив площадь поверхности тела, через которую происходит отвод тепла… Так в теории. А что же на практике? Все четверо вытянулись в полный рост, меховая безрукавка Дятлова распахнута и сдвинута куда-то в подмышки, две из трех пуговиц рубашки-ковбойки расстегнуты (а манжеты при этом застегнуты!). Если к этому добавить локализацию трупных пятен, никак не соответствовавшую положению тел при их обнаружении поисковиками, то у следователей невольно рождались мысли о том, что позы умерших и положения их тел принудительно изменялись до наступления трупного окоченения. А пустые карманы одежды туристов рождали подозрения о посмертном обыске.

В общем, все это как-то не очень соответствовало классической картине смерти от замерзания.

Помимо этого нельзя не отметить явную несбалансированность в одежде между членами группы: найденные на склоне Дятлов и Колмогорова имели по несколько штанов, в то время как Дорошенко и Кривонищенко оказались раздеты до кальсон. Причем глагол «раздеты» следует понимать буквально, обоих скорее всего действительно раздевали после смерти товарищи, стремясь воспользоваться их одеждой. Порезы, обнаруженные на руках Дорошенко, были нанесены сквозь одежду при попытке отрезать рукава свитера или куртки, которые на момент составления актов СМЭ оставались еще не найдены. Отрезание рукавов одежды замерзающими людьми выглядело вполне логичным – в рукава можно было засунуть руки или ноги, используя как импровизированные носки или перчатки. Кроме того, аккуратное раздевание трупов обмороженными малоподвижными руками представлялось практически невыполнимой задачей, в то время как использование ножа ускоряло и упрощало эту процедуру.

Предположение о раздевании трупов Дорошенко и Кривонищенко, при котором производилось разрезание одежды погибших, хорошо согласовывалось с фактическим расположением фрагментов одежды, найденных под кедром. В протоколе осмотра, составленном прокурором Темпаловым, упомянуты рубашка-ковбойка с восемью рублями в кармане, прожженный носок, полусгоревший подшлемник; кроме этого, в воспоминаниях участников поисковой операции фигурируют и другие мелкие предметы, в частности носовой платок, принадлежавший Дубининой, и оборванный (или обрезанный) рукав черного свитера. В свитере с оборванным обшлагом рукава была найдена Зина Колмогорова, но возле костра рвали явно не ее свитер, поскольку найденный рукав отличался от него по цвету.

Юрий Юдин, привлеченный следствием к опознанию вещей, найденных на перевале, уверенно узнал в синей меховой безрукавке, в которую был облачен Игорь Дятлов, собственную вешь. Эту безрукавку Юдин отдал Дорошенко при прощании утром 28 января. То, что она в итоге оказалась на другом человеке, лишь подтверждало факт перераспределения вещей внутри группы.

Еще одним немаловажным результатом проведенных экспертиз явилось установление того, что погибшие туристы были трезвы и активно боролись за свою жизнь. Было известно, что в их распоряжении имелись две фляжки спирта, но судебно- медицинское исследование сняло все подозрения на неадекватность поведения членов группы или конфликт между ними, обусловленные приемом спиртного. Констатация этого факта имела существенное значение для правильного понимания того, что же именно могло случиться с пропавшей группой.

Одним из важнейших вопросов, который ставился следователем перед судебным медиком, был вопрос определения времени смерти. Заключения, подготовленные Возрожденным и Лаптевым по результатам вскрытий первых четырех тел, дали непротиворечивые ответы: по мнению экспертов, речь могла идти о 6—8 часах с момента последнего приема пищи. Необходимо оговорить, что этот интервал нельзя считать однозначно определенным – дело в том, что на морозе, в условиях замерзания, обменные процессы в человеческом организме могут замедляться и скорость эвакуации пищи из желудка и ее дальнейшего продвижения в кишечнике значительно отличается от нормальной. В любом случае, полученный вывод о времени наступления смерти туристов однозначно свидетельствовал о том, что они не успели осуществить прием пищи на месте последней стоянки.

Указание экспертов на переохлаждение как причину смерти каждого из четырех туристов выглядело вполне обоснованным и вряд ли могло быть поставлено под сомнение. Прежде всего, тела погибших не имели следов внешнего агрессивного воздействия – термических и химических ожогов, следов когтей и зубов животных, ранений огнестрельным или холодным оружием. Голень Кривонищенко имела пугающего размера ожог, но, принимая во внимание наличие рядом с трупом костра, это не казалось странным. Кривонищенко и Дорошенко имели многочисленные ссадины и мелкие поранения рук и ног, но поскольку их тела нашли рядом с кедром и костром, логично было предположить, что все эти повреждения были получены в процессе сбора хвороста. Напомним, что ветви дерева, под которым был разведен костер, оказались обломаны на высоте до 5,5 м, а на стволе кедра остались многочисленные следы крови. Залезавшие на дерево молодые люди, цепляясь замерзшими руками за ствол, невольно повреждали кожу и при этом не ощущали боли ввиду потери ею чувствительности. Соответственно, характер телесных повреждений Кривонищенко и Дорошенко в целом не противоречил выводу эксперта.

В таком примерно положении находилось следствие, получившее 4 марта 1959 г. в свое распоряжение заключения судебных медиков о причинах и времени наступления смерти четырех из девяти членов пропавшей туристской группы. Прокурор Иванов, безусловно, не мог не чувствовать некую двойственность ситуации: с одной стороны – разрезанная палатка, вытянувшиеся в полный рост трупы погибших, возможно кем-то перевернутые и обысканные, т. е. вроде бы явный криминал, а с другой – уверенное указание судебных медиков на низкую температуру, т. е. природный фактор, как причину смерти. В каком направлении надлежало вести следствие?

4. Что не увидели следователи. Огрехи начального этапа расследования

Нельзя не отметить, что уже с самого начала и следствие, и поисковики, работавшие на склоне Холат-Сяхыл, допустили ряд огрехов и не сумели прояснить существенные моменты, весьма значимые для понимания случившегося с группой Дятлова. Первоначальные ошибки привели к тому, что многие важные выводы были обоснованно поставлены под сомнение и эти сомнения впоследствии привели к формированию огромного числа (нескольких десятков) версий, совершенно по-разному описывающих процесс гибели группы.

Перечислим вкратце те недоработки следствия, о которых говорилось выше, дабы систематизировать их и позволить читателю лучше понять, о чем именно идет речь:

– Прокурор Темпалов и прокурор-криминалист Иванов небрежно отнеслись к такой важной задаче следствия, как судебная фотосъемка места происшествия. Между тем в этом заключалась одна из важнейших целей их пребывания в районе поисков в конце февраля – марте 1959 г. В деле практически нет фотоснимков, позволяющих четко определить положение трупов, улик и значимых предметов окружающей обстановки (камней, ям и пр.) на фоне ориентиров. Нет и детальных фотоснимков, передающих криминалистически значимые свойства и признаки объектов. Те фотографии, которые были сделаны прокурорами, относятся к категории так называемых «узловых», таковыми нельзя ограничиваться при фотографировании трупа на месте обнаружения. Каждое из тел должно было быть запечатлено по крайней мере из трех точек – верхней и двух боковых, как при нахождении в снегу, так и после удаления снега. Особенно важны детальные фотоснимки тел погибших и их одежды, поскольку словесное описание в протоколе зачастую не фиксирует многие важные подробности (не зря ведь говорится, что один фотоснимок стоит тысячи слов!). Ничего этого сделано не было. В какой-то момент следователи, видимо, поняли явную недостаточность включенных в дело фотоматериалов, поэтому приобщили в качестве судебных фотографии, сделанные… поисковиками. Последние имели весьма невысокую криминалистическую ценность и могли рассматриваться лишь как иллюстративный материал. Между тем уже к концу 1930-х гг. криминалистическая наука в СССР выработала основные правила проведения фотосъемки в интересах следствия и судебное фотографирование перестало быть экзотикой.

Прокурор-криминалист Лев Иванов (фото 1950-х и 1980-х гг.). В годы войны Иванов был на фронте, начал работу в прокуратуре в 1945 г. и к 1959 г. считался опытным следователем. В дальнейшем сделал неплохую карьеру, дослужившись до советника юстиции 3-го класса. После выхода на пенсию занялся адвокатской практикой в Казахстане.

– Совершенно неудовлетворительно была проведена фиксация следов на снегу путем фотографирования. Отпечатки ног, наблюдаемые на нижележащем от палатки склоне Холат-Сяхыл на протяжении более полукилометра, могли бы очень многое сказать о характере отхода людей – сколько их было, имело ли место волочение тел, падения, как именно двигалась группа (шагом, бегом), имело ли место движение вперед боком или спиной (такой способ отступления мог указывать на наличие позади группы угрозы, следующей по пятам). Немаловажно для понимания случившегося могло быть изучение того, как перемещались девушки, поскольку в случае продолжительного действия опасности на склоне их непременно окружили бы молодые люди; если же девушки двигались на периферии группы, значит, непосредственной опасности во время спуска уже не существовало. В общем, оставшиеся на снегу следы несли много весьма ценной информации о поведении членов группы и сохранность следов была исключительной удачей для следствия. Впрочем, прокурорские работники удачей этой так и не воспользовались.

В криминалистике существуют определенные правила фотографирования следов на снегу – снимки надлежит делать через желтые или оранжевые светофильтры; если имеется следовая дорожка, ее обязательно надо снимать либо в перспективе, либо методом линейной панорамы; также обязательно осуществляется детальное фотографирование наиболее характерных единичных отпечатков. Дабы уменьшить вредное влияние рассеянного света, «смазывающего» детали следа на снегу, используются специальные ширмы, а съемку производят как при прямом освещении, так и в косых лучах света.

Так называемый «чум манси» на противоположном скате горы Холат-Сяхыл. Строго говоря, это никакой не чум – это обычная «заготовка» для летней стоянки. Чтобы не рубить каждый раз слеги для чума, манси имели обыкновение оставлять их до следующего раза, составленными в пирамиду. Зимой манси никогда не гоняли свои стада через горы и тем более не делали там стоянок в силу самых разных причин (для нас неважно, каких, главное то, что они этим не занимались). Не вдаваясь глубоко в таинства оленеводства, отметим лишь, что пресловутый «чум» существовал лишь в воображении работников прокуратуры и отдельных поисковиков.

– Поскольку в составе исчезнувшей группы имелись люди с весьма разным размером стоп, фотографирование с линейкой и замер величины отпечатков, вполне возможно, позволило бы поставить в соответствие следовые дорожки отдельных пар ног конкретным людям, что сразу отклонило бы (либо, напротив, подтвердило бы) некоторые версии. Но говорить об этом приходится в сослагательном наклонении, поскольку должного закрепления следов отхода путем фотографирования не было осуществлено. Все, что мы знаем о следах, – это устные описания поисковиков, зачастую прямо противоречащие друг другу, да пара малоинформативных фотографий, из которых можно уяснить лишь сам факт существования следов в виде столбиков снега.

– Удивительно невнимание следователей к обстановке вокруг палатки, найденной на склоне Холат-Сяхыл. Прокуроров не было там во время обнаружения палатки 26 февраля, но Темпалов прилетевший на перевал вертолетом на следующий день, должен был тщательно зафиксировать все следы и улики возле палатки и принять меры к выяснению их происхождения. О чем же идет речь?

Прежде всего, о единичном следе мочи на снегу. О нем известно только то, что такой след действительно существовал и вроде бы на расстоянии 1 м от палатки. Кому принадлежал этот след – члену группы Дятлова или кому-то из поисковиков, – так толком и не выяснено. По умолчанию считается, что по малой нужде сходил кто-то из дятловцев, но опроса поисковиков, дабы удостовериться в ином, Темпалов не осуществил. Между тем Слобцов, обнаруживший палатку 26 февраля, честно признавался, что следа мочи на снегу не помнит.

Аналогична ситуация с обломком лыжи, найденным в начале марта на горизонтальной площадке, на которой была установлена палатка группы Дятлова. Что это была за лыжа, принадлежала ли она поисковикам и если да, то кому, так и осталось невыясненным. Об этой сломанной лыже вообще известно лишь по воспоминаниям участников поиска – в деле упоминаний об этом нет.

Тот самый кедр (фотография сделана в марте 1959 г.). Судьба дерева в точности неизвестна, существуют указания на то, что кедр уничтожили ещё весной 1959 г. сами поисковики с целью не допустить превращения его в место паломничества туристов. Вместе с тем, участники последних экспедиций на перевал Дятлова утверждают, будто им удалось отыскать это дерево и все рассказы о его уничтожении не более чем легенда. Какая из этих историй является легендой автор оставляет на усмотрение читателя, но то, что у коммунистов имелась традиция борьбы с местами, имеющими сакральную ценность, сомнению не подлежит.

Точно так же в деле нет упоминаний о весьма необычной детали одежды, обнаруженной в аэропорту Ивделя среди вещей исчезнувших туристов, доставленных вертолетом с перевала. Речь идет о военной обмотке – полоске шинельного сукна длиной около 1 м с завязками на одном из концов, которой пользовались военнослужащие РККА в довоенное время для защиты голеней от холода. С распространением сапог и унтов обмотки вышли из употребления в Вооруженных силах, однако в 1950-х гг. их все еще можно было видеть у ГУЛАГовских конвоиров и зэков. Юрий Юдин, участвовавший в опознании вещей дятловцев в аэропорту, указал прокурору Иванову на то, что обмотка не принадлежала членам пропавшей группы; она не попала в опись вещей, составленную следователем, принадлежность ее не была установлена и дальнейшая судьба странной детали одежды ныне неизвестна.

Также толком ничего не известно о вещах Дятлова (тапочках и носках, завернутых то ли в рубашку-ковбойку, то ли в штормовку, – это, кстати, с точностью так и не было установлено!), найденных на некотором удалении от палатки. На каком удалении и в каком направлении оказались обнаружены эти важнейшие улики, как именно они были завернуты (и были ли завернуты вообще), осталось неустановленным.

Нет даже ясности в таком важном вопросе, как количество лыж у группы из 9 человек. В одном протоколе, имеющемся в деле, сообщается о 8 парах лыж, уложенных под основание палатки, в другом – о 9. Если приплюсовать пару лыж, обнаруженную около палатки, да оставленную в лабазе, да обломок неизвестной лыжи неподалеку от палатки, то получается чересчур много.

Кроме того, непонятно, в каком положении находилась пара лыж, найденная возле палатки. Имеются свидетельские показания, в которых категорически утверждается, что эти лыжи были связаны и лежали в снегу перед входом. Если это действительно так, то получается, что конек палатки сильно провисал и веревки-оттяжки не были заведены в петлю, вшитую в его центральной части. А стало быть, установка палатки не была завершена к тому моменту, когда некое угрожающее событие побудило членов туристской группы покинуть место стоянки и уйти в долину Лозьвы. Однако имеется и другая информация, согласно которой лыжи вертикально торчали из снега, хотя и в этом случае остается неизвестным, заводилась ли веревка в петлю на коньке палатки, другими словами, была ли закончена ее постановка. Следствие успокоилось на предположении, что драматические события стали развиваться во время подготовки участников похода к ужину, однако как можно было заниматься этой подготовкой в палатке, тяжелые скаты которой провисали почти до земли? А ведь именно так и должно было быть в том случае, если конек не был поднят натянутой веревкой, должным образом пропущенной через систему лыж-распорок и закрепленной в таком положении.

Фотографии из последнего похода группы Дятлова. Левый фотоснимок: Юрий Дорошенко на привале. Фотография справа: Георгий Кривонищенко рассматривает знаки мансийских охотников. Дятловцы в долине реки Ауспия некоторое время шли по следам охотника-манси и образы исконных жителей Урала, видимо, немало занимали воображение туристов. В походном дневнике Зины Колмогоровой остались русские транскрипции нескольких мансийских слов и выражений, а Георгий Кривонищенко сфотографировался рядом с мансийскими «рунами». Никакого глубокого смысла в этой надписи, вообще-то, не было, она гласит, что тут прошли три манси-охотника с тремя собаками и указана родовая принадлежность первых.

Информация в деле совершенно недостаточна для понимания того, как выглядела площадка под кедром, где были найдены первые трупы (Кривонищенко и Дорошенко). Известно, что дерево отстояло примерно на 70 м от границы леса, т. е., в общем-то, далеко не на краю, однако место это было продуваемо ветром, так как заметно возвышалось над ручьем (одним из притоков Л озьвы). Выше уже было отмечено, что кедр, палатка и трупы Колмогоровой и Дятлова находились практически на одной прямой, но кедр не был виден непосредственно от палатки. Дерево – во всяком случае его нижняя часть – находилось несколько ниже границы видимости, в своеобразном «кармане», наличие которого обусловливалось складками местности. Это весьма ценное и отчасти парадоксальное наблюдение сделал Алексей Коськин, известный екатеринбурский исследователь трагедии группы Дятлова, во время одного из своих выездов на перевал в 1990-х гг. А если мы примем во внимание, что разведенный туристами костер находился прямо за стволом дерева, которое выполняло роль своеобразного щита и заслоняло огонь при взгляде с горы Холат-Сяхыл, то становится ясно, что ушедшие вовсе не желали, чтобы костер был заметен из района палатки, и постарались снизить видимость подобного сигнала. Парадоксальный вывод, не правда ли? Ведь ценность любого ориентира заключается в его заметности…