Гитара в руках твоих

Неторопливые мысли Полины прервал стук в дверь, и на пороге, не дожидаясь, когда хозяева откроют, появилась Лена Панова, подруга Полины.

– Ой, Лен… Проходи! – оживилась Полина, – Я булочки сегодня пекла, давай чай пить.

– Как я удачно зашла! – засмеялась подруга, отряхивая снег с валенок и снимая шубу, – На улице потеплело, видать к снегу.

– Да, потеплело, – согласилась Полина, достала чашки и разлила в них чай, поставила на стол плетёную соломенную корзинку с булочками, посыпанными корицей, – А мы гуляли с Антошей, теперь он спит.

– А я на работе просидела, даже день нам не сократили! – с досадой произнесла Лена, садясь за стол и отпивая чай из кружки, – Новый начальник не успел приехать, как уже везде свои драконьи порядки установил. Никаких перекуров, перерывов на чай, только работа- работа! Тем, кто возмущался, посоветовал уволиться, главную бухгалтершу и начальников отделов премии лишил. Сказал, что Павел Фёдорович нас распустил.

– Я всего день с ним проработала, но уже чувствую, что не выдержу, – созналась Полина, – Мне каждую минуту кажется, что вот сейчас он к чему-нибудь придерётся и уволит меня.

– Ну… Полин… – примирительно произнесла Лена, – Не накручивай себя. Привыкнешь.

– Ещё отчёт этот… Никак не понимаю, как его делать. Зашла в бухгалтерию к Вере Дмитриевне, она немного объяснила, но я всё равно ничего не поняла, попросила Тоню сделать отчёт, сказала, что заплачу за него, но она отказалась, сказала, что своей работы невпроворот. И теперь я не знаю, что делать… Не смогу я, Лена! Выговор будет мне, или вообще уволит.

– Да перестань, не расстраивайся и не переживай. Объясни ему…

– Ему невозможно ничего объяснить! У него один ответ – зачем мне секретарь, который ничего не умеет делать.

Лена тяжело вздохнула.

– Да… подставил нас всех Павел Фёдорович…

Подруги посидели ещё с полчаса, а потом разошлись. Им обеим нужно было с утра на работу, несмотря на то что завтра наступал последний день уходящего года.

Серый день

Сонные глаза ждут того, кто войдёт

и зажгёт в них свет.

Утро Полины продолжается

сто миллиардов лет.

«Утро Полины» Наутилус Помпилиус

Полина пришла на работу без настроения. Впрочем, теперь каждое утро она приходила без настроения. Некоторое время она просто неподвижно сидела и смотрела в окно. Снегопад уже закончился, но зато вернулась морозная туманная погода. Тонкие ветви деревьев, посеребренные изморосью, одиноко выделялись на фоне серого неба в офисном окне. Бледно-лимонные тучи утреннего рассвета скудно освещали опустевший двор. Полина вздрогнула от неожиданности, когда раздался телефонный звонок, резко прервавший созерцание природы в окне.

– Полина Дмитриевна, зайдите ко мне, – услышала она бархатно-низкий голос начальника в телефонной трубке.

Молодая женщина нехотя поднялась со стула, вошла в кабинет. Вадим Романович, как всегда, в безупречном костюме (сегодня тёмно-серого цвета, бежевая рубашка, светло-голубой галстук), встретил её тёмно-серым взглядом. «Серый костюм, серый день…», – уныло подумала Полина, забыв поздороваться с начальником. Впрочем, он ей тоже не пожелал доброго утра. Его длинные сильные пальцы подхватили со стола бумажку и приподняли её в воздухе.

– Полина Дмитриевна, отчёт готов?

– Нет, – тихо ответила она, – Я же вам уже объяснила, что никогда не делала таких отчётов. Не знаю, как их делать. Я не бухгалтер. Я этого просто не понимаю.

Серые глаза на несколько долгих томительных секунд задержались на её внешне спокойном лице.

– Отчёт не готов. Так я вас понял? – строгий бесстрастный тон, но в нём слышится иронично-издевательская интонация.

Она кивнула.

– Идите и пишите объяснительную, Полина Дмитриевна. И вот ещё… Купите на второе января мне билет на самолёт до Хабаровска, забронируйте одноместный номер в гостинице. И обратно билет на четвёртое число. Возьмите карту, рассчитайтесь по ней. С объяснительной вас жду через десять минут.

Полина взяла осторожно банковскую карту из пальцев мужчины так, чтобы ненароком к ним не прикоснуться, и тихо вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь. Так же тихо и медленно она подошла к своему столу, осторожно положила на столешницу банковскую карту, взяла свою сумочку и вышла из кабинета.

Вадим Романович обнаружил отсутствие своей секретарши только тогда, когда рабочий телефон на её столе начал разрываться от звонков. Сначала Вадим не обратил на эти звонки внимания, но уже через минуту ему стало странно, почему на них не отвечает его секретарь. Он вышел из кабинета с явным намерением с раздражением высказать замечание Полине, но увидел, что приёмная пуста, а на столе одиноко лежит его банковская карта. Вадим, всё ещё пребывая в раздраженном состоянии, набрал номер сотового Полины, но услышал только длинные гудки. Она не брала трубку.

К дому Полины он подъехал уже ближе к восьми вечера, раньше освободиться просто не смог несмотря на то, что внутри всё клокотало от возмущения её безответственной выходкой. Взять и уйти, ничего даже не сказав. Бросить его одного разгребаться с делами. И это его секретарь! Правая рука… Именно в этот день Вадим понял, насколько важную работу выполняет его незаметный секретарь – Вадиму пришлось самому отвечать на все звонки, и они забрали львиную долю его рабочего времени, самому искать в компьютере и распечатывать нужные документы, самому несколько раз делать звонки своим сотрудникам. Это всё морально вымотало Вадима, не дав ему сконцентрироваться на действительно важных для него делах.

Где живёт Полина пришлось узнавать у уборщицы бабы Стаси, которая в полшестого пришла мыть полы в приёмной.

– Да недалеко тута, сразу за поворотом улица, как с леспромхоза выезжать. Вот по этой улице и едьте, пока до конца не доедете. Там по левую сторону будет дом стоять светло-голубой.

Маленький деревянный домишко, когда-то в лучшие годы покрашенный светло-голубой краской, теперь уже местами облупившейся и облезлой, нашёлся быстро. Калитку оказалось достаточно просто легонько задеть, чтобы она сразу же распахнулась, жалобно скрипнув при этом рассохшимися досками. Узенькая дорожка к дому оказалась аккуратно выметена, на крыльце Вадима встретил то ли кот, то ли кошка, рыже-белая морда и лохматое буро-рыжее тело с поднятым вверх хвостом. Кот (или всё-таки кошка) проворно выбежал вперёд и сразу же протиснулся в едва открывшуюся дверь.

Вадим оглядел небольшой коридор-веранду, с огромным массивным шифоньером у стены и старым диванчиком возле заиндевевшего окна. В дом вела ещё одна дверь. Кот уже тёрся боком по деревянной двери, прося открыть и её. Вадим открыл дверь и сразу же оказался на кухне. Возле порога на домотканом половике стояли три пары валенок, простая вешалка с крючками для одежды на стене, посередине кухни топится печка, за столом сидят три женщины, которые сразу же одновременно повернулись в его сторону. Полина в домашнем халатике сидит возле окна, рядом с ней её подружка Лена в узком свитере и джинсах, а напротив – пожилая полная женщина в пушистой вязаной кофте, длинной цветастой юбке и вязаных носках. На столе возвышается на одну четверть пустая бутылка водки, в глубокой миске дымится вареный картофель, а на маленькой тарелочке аккуратно разложены маринованные помидоры.

– Ириска пришла, нагулялась, – произнесла пожилая женщина, обратив внимание сначала на кошку, а потом уже на вошедшего мужчину.

Вадим проследил взглядом за кошкой (всё-таки кошкой…), плавно и бесшумно направляющейся к печке и затем растягивающейся возле раскалённой дверцы.

Полина же не сказала ничего, молча опустила взгляд, щёки её при этом мгновенно зарделись.

– Что празднуем? – произнёс Вадим, бросая выразительный взгляд на бутылку.

– Так у Поленьки день рождения, – ничуть не смутившись отвечает женщина в пушистой кофте, – Я баба Тоня, Антонина Николаевна, то есть… Поленька, да ты ещё тарелку доставай, накладывай гостю поесть.

Полина поднялась из-за стола, всё так же молча прошла к старому буфету, достала тарелку, рюмку, прошла к печке, где на плите подогревалась чугунная сковорода с котлетами.

– Спасибо, не надо. Я ненадолго, – начал Вадим, но баба Тоня его возмущённо перебила.

– Как это «ненадолго»? Проходите, раздевайтесь, садитесь за стол вместе с нами! У нас всё по-скромному, уж не побрезгуйте. Мы вас от души приглашаем.

«От души», – усмехнулся Вадим, снимая пальто и вешая его на медный крючок вешалки, – «Особенно Полина – от души».

Он наблюдал, как молодая женщина положила в тарелку котлету, картофель и наставила тарелку на стол. Лена тоже смущённо молчала. И Вадим почувствовал, что невовремя он пришёл, некстати, помешал им. И только баба Тоня громко распоряжалась за столом:

– Присаживайтесь! Поужинайте с нами. Вы же после работы голодный. Леночка, наливай всем по рюмашке.

Вадим огляделся, рассматривая помещение, и увидел, что дверь в соседнюю комнату приоткрыта и там на диване сидит мальчик и что-то увлечённо лепит из пластилина. В комнате было тихо, даже телевизор не работал. И мальчик сидел один, сидел тихо и спокойно, не требуя к себе внимания, как уверенно требовали внимания дети его знакомых, когда ему случалось бывать в гостях с застольями. Дети его знакомых постоянно прибегали к столу, требовали постоянного внимания, жаловались друг на дружку и чего-то постоянно требовали. Что-то кольнуло Вадима в сердце, но что, он не мог понять, что-то неуловимое, мимолётное.

Он сел за стол, перед ним уже стояла доверху наполненная водкой рюмка.

– Ну, за именинницу, – смущённо произнесла Лена.

Они выпили. Вадим заметил, как Полина поморщилась и прикрыла лицо руками.

– Поля, закусывай, – посоветовала баба Тоня и обратилась уже к Вадиму, – Поля не пьёт у нас, вы не подумайте. Это я настояла, чтобы собрались. Говорю, давай быстро на скорую руку стол накроем, подружку свою позови, бутылочку выпьем. Они с Леночкой скромные девчата, не подумайте ничего плохого.

– Не знал, что у Полины день рождения, – произнёс в ответ Вадим, а про себя подумал: «Ну, конечно, не знал! Личное дело Полины на столе лежит, а он не знал! Заглянуть поленился…»

Полина вдруг стремительно поднялась, поправила подол халатика.

– Пора Антошу спать укладывать. Уже половина девятого. Извините, – и быстро прошла в комнату, плотно закрыла за собой двери. На кухне ощутимо повисло неловкое молчание, и даже дрова в печке, догорая, перестали трещать.

Но баба Тоня быстро спохватилась:

– А уж снегопад какой был намедни! И дорогу расчистить некому.

Вадим слушал рассеянно, обводя взглядом обстановку маленькой кухоньки. Всё здесь было старое – деревянный буфет, стол, стулья, полы, давно некрашеные, посуда дешёвая, рукомойник за печкой, ведро под ним… И только в эту минуту Вадим понял, что Полина живёт одна, без мужа и даже без родственников. Он смотрел на скудный праздничный ужин: на вареную картошку, домашней заготовки помидоры, котлеты, наполовину приготовленные из хлеба, и невольно вспоминал богато накрытый стол в ресторане «Седьмое небо», когда день рождения было у него самого полтора месяца назад. Чего только на том столе не было – морепродукты из Португалии, креветки, омары, лососевая икра, рыба разных сортов, салат из камчатского краба с грейпфрутом, печеное мясо с прованскими травами и сыром пармезан, мясо-гриль, стейк Рибай, ростбиф, паста с говядиной, салат баварский с ветчиной, салат с индейкой, десерты из самой модной в городе кондитерской «Венские пекарни» – чизкейки, панна котта, тирамису, эклеры, крем-брюле с апельсинами, макаронсы, брауни, печенье савоярди с нежнейшим кофейным кремом, песочные корзинки, профитроли и, конечно же, большой многослойный торт «Клубничный бархат», визитная карточка «Венских пекарен», а так же всевозможные миксы из фруктов, обширная карта вин, в которой была представлена целая коллекция игристых вин из Аргентины. Даже половину всего этого многочисленные гости тогда не осилили съесть.

Вадим молча доел скромную котлету из хлеба и куриного фарша и поднялся из-за стола.

– Уже уходите? Так быстро? – спрашивает Лена, но в голосе её звучит скрываемое облегчение. В его присутствии им тягостно, неловко. Да и ему самому неловко.

– Да, дела. Извините. Передайте Полине спасибо за угощение. Неудобно получилось, что я без подарка.

– Ой, да это ничего! – поторопилась успокоить баба Тоня, – Вы пришли, а это уже для нас радость.

Вадим надел пальто и перед тем, как выйти, обернулся.

– Дорогу почистят уже завтра. Я распоряжусь. Техника есть.

– Ой, спасибо! А то мы и в поссовет звонили и в ЖКХ. Везде говорят, что техника сломана…

– В леспромхозе техника есть. Всё сделаем. До свидания, – Вадим вышел во двор и сделал глубокий вдох полной грудью. Морозный воздух обжёг и взбодрил. Никогда раньше не приходилось пробовать дешёвой водки, впрочем, как и котлет с хлебом. Молодой мужчина быстро пошёл по дорожке к своей «тойоте лэнд крузер». Но в машину не сел, встал у забора, достал из кармана пальто ключи, бросил взгляд на проселочную дорогу. Всего две продавленных машинами колеи, и всё засыпано мокрым рыхлым снегом. Разглядывая в темноте, лишь при тусклом свете редких фонарей, заснеженную дорогу, Вадим с горечью подумал: « День рождение без подарков, вкусных сладостей, хорошего вина, весёлых танцев, красивого платья… А ещё с утра я так по-хамски обошёлся с ней… И ведь эта баба Тоня искренне подумала, что я пришёл сюда поздравить Полину… Ей и в голову не пришло, что я шёл сюда, чтобы устроить Полине разнос по-полной…»

На душе было как-то скверно, непривычно тоскливо, так, как будто он совершил что-то подлое тем, кто ему искренне доверял.

Тепло Рождества

«Рождество – не время года.Это чувство»Эдна Фербер

На следующее утро Вадим задержался, пришёл на полчаса позже после того, как заехал в гараж и дал распоряжение завгару организовать расчистку деревенской дороги от снега. Когда он зашёл в офис, Полина уже сидела за своим рабочим местом и что-то писала на белом листе ручкой. Она вздрогнула, когда открылась дверь приёмной и бросила на своего начальника напряжённый взгляд, в котором плескалась паника.

– Доброе утро, Полина, – произнёс он, – Приготовьте две чашки чая. Одну с молоком, без сахара, а вторую – как любите вы. И зайдите в мой кабинет. У нас сегодня много работы.

Полина зашла в его кабинет почти сразу, едва он снял пальто, даже не успел сесть за стол и включить ноутбук. Она молча (так и не ответив на его приветствие в приёмной, как он запоздало заметил) приблизилась к его широкому столу и так же без единого слова положила на гладкую столешницу исписанный лист бумаги.

Вадим приблизился к столу, сел за своё место, поднял взгляд и не торопясь внимательно оглядел молодую женщину, стоящую напротив него. Замшевые сапожки, уже местами проношенные, строгая узкая чёрная юбка, тонкий вязаный свитерок, волосы собраны в пучок, на бледном лице почти нет косметики, короткие розовые ноготки, тонкие пальцы без колец, из украшений – только маленькие серебряные серьги. Вадим вспомнил ухоженные холеные руки секретарш в офисе своего отца, которые подавали документы на подпись. Длинные наклеенные гелевые ногти, раскрашенные в самые невероятные цвета, пальцы унизаны кольцами, губы, пухлые от ботокса, дорогие тяжелые серьги в ушах, модные стрижки, обтягивающие платья с декольте (отец не вводил строгий дресс-код, позволяя сотрудницам показывать декольте и длинные ноги в глубоких вырезах юбок). Вадим медленно перевел взгляд на бумагу, лежащую перед ним. «Прошу уволить меня по собственному желанию…», – Вадим скользит взглядом по аккуратному почерку и вспыхивает, – «Что за хрень?!» Берет лист и демонстративно медленно разрывает его сверху вниз, а потом складывает вместе порванные половинки бумаги и разрывает ещё напополам, не прерывая зрительного контакта с голубыми глазами, не отрывая взгляда от бледного напряженного лица, затем выбрасывает разорванную бумагу в ведро для мусора и говорит:

– Сделаем вид, что вы ничего не писали, а я ничего не читал. И принесите, пожалуйста, кофе, Полина. Повторяю, что у нас много дел. Давайте ими, наконец-то, непосредственно и займёмся.

– Я не написала отчёт, – тихо и напряжённо произносит Полина.

– Хорошо, что напомнили, – Вадим берёт трубку внутреннего телефона и набирает номер бухгалтерии, даёт распоряжение главному бухгалтеру зайти в его кабинет.

Полина стоит, не шевелясь, вся в напряжении. Ничего не говорит, но и не уходит. Главный бухгалтер появляется в кабинете Вадима через минуту.

– Вот форма для отчёта. Через час жду готовый отчёт у себя на столе, – распоряжается Вадим.

– Да, конечно, Вадим Романович, – кивает головой Янина Борисовна и уходит.

– Всё, этот вопрос решён, – он поворачивается к Полине.

– А разве… разве так было можно…, – Полина пытается справиться с волнением, но у неё перехватывает дыхание и не получается выразить внятно то, что она хочет сказать, – Все эти дни… когда я так переживала… ночью не спала… Можно было просто… попросить Янину Борисовну… И она сделает это быстро за полчаса…

В её больших светлых глазах дрожат слёзы, которые молодая женщина не может и даже не пытается сдерживать. Она разворачивается и быстро выходит из кабинета. Вадим, наблюдая такую реакцию, опешил. Но быстро собрался, стремительно вышел вслед за Полиной.

Молодая женщина стояла у окна и растирала слёзы дрожащими ладонями.

– Полина Дмитриевна… Полина…. Простите меня, Полина, – произносит Вадим, опять растерявшись от вида её слёз, – Я просто привык, что все мои распоряжения исполняются чётко и вовремя. Но я имел дело с профессионалами…

– Вот видите! Значит, я правильно написала заявление на увольнение, – сквозь слёзы отвечает Полина, – Я не профессионал. Но Павел Фёдорович был доволен моей работой, не требовал того, что знал, я не смогу сделать.

– Полина, ещё раз повторяю, извините. Я был не прав. Прошу вас, примите мои извинения, Полина. Успокаивайтесь, приготовьте кофе, и я жду вас у себя.

Вадим заходит в кабинет, чувствуя при этом себя так паршиво, что портится настроение. Полина появляется только через двадцать минут с подносом в руках. Она осторожно ставит кружки на стол. Вадим замечает, что себе она налила точно такой же кофе как ему – с молоком.

– Присаживайтесь, – говорит Вадим, отодвинув ноутбук и вглядываясь Полине в лицо. Вся зажата, скована и очень напряжена, каждой клеточкой своего тела. Вадим берёт кружку и отпивает кофе, с удовлетворением замечая, что Полина приготовила кофе так, как он любит – не горячий. Он терпеть не мог обжигающий кофе и не чувствовал в кипятке его вкуса. Полина же к своей кружке так и не притронулась.

– Кофе отличный, спасибо, Полина, – произносит он и сразу же переходит к делу, – Я назначил совещание на три часа дня. Вам там, Полина, присутствовать не обязательно. К тому же после совещания я распущу всех домой, готовиться к Новому году. Вы сегодня можете уйти домой пораньше, после часа вы будете мне уже не нужны. Сейчас приготовьте документы к совещанию, – Вадим протягивает Полине папку с бумагами, – К сожалению, Полина, я не могу найти электронный вариант протоколов. Ни на флешках, ни в ноуте в Павла Фёдоровича, которые он мне оставил. У меня к вам просьба, Полина, перепечатайте их заново. Как видите, делать это самому просто нет времени. Только смотрите, я карандашом внёс. Печатайте уже с исправлениями. Здесь шесть листов всего.

– Хорошо, – быстро соглашается Полина, удивляясь тому, что Вадим Романович не требует, а просит.

– Сейчас мне нужно уехать часа на два. Вы, естественно, на звонки отвечайте. Если что-то важное, то скиньте сообщение мне на сотовый. А если не очень срочное, говорите, что я буду после двенадцати. И, возможно, из пожарной службы приедут сигнализацию перед праздниками проверить. Вы тогда в их документах вместо меня распишитесь, хорошо? Завхоза вызовете, пусть он проконтролирует, во всех ли помещениях проверят.

– Да, хорошо. Я могу идти? – Полина поднялась со стула, так и не притронувшись к кружке с кофе. Вадим невольно снова остановил взгляд на её лице. Глаза красивые, всё ещё влажные.

– Можете, если возьмёте свой кофе с собой и выпьете его.

Полина взяла папку с документами и кружку с кофе. Но рука её предательски дрожала, а тёмные капли кофе выплеснулось на пол. Молодая женщина отчаянно зажмурилась и застыла.

– Всё в порядке, Полина. Идите, – с досадой произнёс Вадим, но досада эта была направлена на себя, – Или вам помочь?

– Нет, нет, – Полина испуганно встрепенулась и поторопилась выйти из кабинета.

Вадим с раздражением отодвинул стул. Молодой мужчина был недоволен собой, очень недоволен. Он хотел, чтобы его уважали и с ним считались. Но он не хотел, черт побери, чтобы его тупо боялись! И совсем некстати вдруг вспомнились слова отца: «Остерегайся тех, кто тебя боится. Они предадут первыми». Но в случае с Полиной дело было совсем не в предательстве – зачем ему нужно, чтобы хорошая красивая девушка боялась его? Зачем ему нужно, чтобы простые люди смотрели на него с осуждением? Именно так вчера бы посмотрела на него баба Тоня, если бы узнала истинную причину его вечернего визита в дом Полины. А он ведь совсем не знает их жизни здесь. Ворвался сюда самоуверенным хозяином жизни, не зная, что и до него здесь была своя жизнь, свой уклад. Да, другая жизнь, совсем другая. Не та, к которой он привык и какую знал. И люди – другие. И подход здесь нужен другой. И нужно забыть о замашках своего отца, которым Вадим следовал, копировал и позволял себе в городском офисе их компании.

Когда Вадим выходил из своего кабинета, он заметил, что Полина уже успокоилась, сидела за своим столом и печатала на компьютере протоколы. Она несмело окликнула его, когда он уже дошёл до двери.

– Вадим Романович, я вам билеты вчера так и не купила…

– Я сам купил, не беспокойтесь, Полина, – ответил Вадим, желая, чтобы его ответ прозвучал не как упрёк, а как можно мягче. Но чувствует – опять не вышло, опять упрёком прозвучало, потому что Полина вмиг снова вжала в себя плечи и взгляд опустила.

Он вышел из офиса, на ходу набирая номер Максима. «Наверно, уже весь в празднике. Не ответит», – думал Вадим, садясь за руль «лэнд крузера». Но брат, как ни странно, ответил, хоть и не с первой секунды.

– Брат, извини, занят был, – доносится до него весёлый голос брата. Как всегда, на позитиве.

– Макс, выручай, – без предисловий начал Вадим, зная, что с братом можно вот так, сразу к делу, – Ты в городе?

– Да.

– Тогда слушай. Заедешь в торговый центр. Нужен подарок ребёнку. Мальчику… лет пять-шесть ребёнку, – и прежде, чем продолжить, всё-таки помедлил немного, – И ещё… девушке.

– Понял, понял, – в трубке послышался раздражающе-весёлый смех брата.

– Да ни черта ты не понял! – в один миг вышел из себя Вадим, – Просто вежливость, вот и всё. К Новому году многие компании своим сотрудникам дарят подарки. Девушке духи выбери, ты умеешь, я знаю.

– Конечно, умею, – (опять ржёт). Вадим пытается сдержать себя, не разделяя веселья брата, – Ты ведь именно поэтому ко мне обращаешься.

– Да. И не только поэтому. Ещё потому, что ты мой брат, к сожалению.

– А вот это правильно, братка, – Максим не замечает раздражения старшего брата, – Девушка какая? Ну, это нужно, чтобы знать, что именно ей выбирать. Случаем, не та ли большеглазая крошка в твоей приёмной?

– Да, – сквозь зубы цедит Вадим, желая быстрее отделаться от навязчивых вопросов младшего. Сейчас ещё и похабные шуточки в дело пойдут. Макс может. Это его стиль.

– Понятно, – всё с тем же весельем отвечает младший брат.

– Что тебе понятно? – вскипел Вадим, – Это просто формальность. Знак уважения и вежливости. Ничего личного!

– Ну конечно, – послышалось ехидное в трубку, – Я именно так сразу и подумал. А понятно то, что пряные духи не подойдут. Нужно что-то тонкое, нежное.

– Вот и займись этим. Мне, к сожалению, некогда. Иначе не стал бы к тебе обращаться и слушать твои подколки. Мне нужно на пилораму съездить, посмотреть там всё, чтобы решить вопрос с оборудованием. Сам видишь, духи нюхать времени нет.

– Ага, а у меня только на это время и есть, – беззлобно парирует младший брат.

– Слушай, младший, не зли меня, – предупреждающе произносит Вадим, – И мальчику что-нибудь, не забудь. Только, блин, не гитару. И не аккордеон. Конструктор какой. Лего.

– Да, понял, понял. Это всё, братка? Вино, цветы?

– Цветы, – спохватывается Вадим, – Хорошо, что напомнил. Цветы только не красные, белые.

– Как хорошо, что у тебя есть я. Согласен, братка? Всё сделаю, часа через полтора сам всё подвезу. Тебе к офису? Или домой?

– Домой лучше, – Вадим вовремя вспоминает, что в офисе много любопытных глаз, добавляет смущенно – И… спасибо, брат.