Зимняя муха. Роман-буф

– Да я при любом раскладе не пойду! – отрубил Канторович, – Помнишь, как два года назад он меня чуть вилкой не заколол, обвинив, что мои предки Христа распяли?

– Ну а что, я пойду? У меня две ипотеки и три стройки, хочешь по миру меня пустить? – намекая на весьма вероятное стремительное увольнение, проговорил Стручков.

– Может Тихонову позвоним? – спросил Канторович, прислушиваясь к звукам за дверью губернаторского кабинета.

– Он уже едет, но откажется, точно говорю. Скажет, что по должности не положено, – Стручков включил кофемашину, – А где он успел нажраться? Во сколько мы разошлись? Полтретьего? И что за это время могло случиться?

За окном на улице раздались аплодисменты. Оба подошли к окну.

– Вот ведь, тёткины свистульки, он что митингует там? – Канторович прильнул к окну.

– Рожой-то не сверкай, видишь, народу сколько, – Стручков оттолкнул Канторовича от окна. – Значит так, надо сделать всё, чтобы СМИ были немы, как Ильич в мавзолее. Надо максимально нейтрализовать социальные сети. Медики срочно нужны, чтобы его в порядок привести. Тихонов едет, Суканкину надо вызывать…

– Уже звоню. О, Катюша! Привет! Чего звоню? А ты, значит, не в курсе? Ну тогда мухой дуй сюда, работы много, даже больше, чем ты представляешь. Прихорашиваться будешь здесь. Да – тревога. Да – война. Всё, жду.

– Тем более, на неё он мягче отреагирует, – продолжил рассуждать Стручков.

– А соцсети-то как нейтрализовать? – отпивая кофе спросил Канторович.

– Вот это уже ваше с Суканкиной дело. Если хоть один дристунок пролетит, он нас с дерьмом смешает и на удобрения пустит. Всё, ты к себе иди, а то и правда, вилкой пырнёт. Да, эту, с зачётной жопой, давай сюда. Начинаем работать! – Стручков остановился у единственного не отключенного телефонного аппарата цвета слоновой кости, с гербом в углу, произнеся себе под нос, – Лишь бы не зазвонил.

Тем временем, гул голосов на улице крепчал.

ТАМ ЖЕ, НА ПЛОЩАДИ

Толпа на площади крепчала, как февральский мороз. Уже стали формироваться группы по интересам. Одни уверяли, что блевал губернатор, другие, что это кто-то из его подчинённых, третьи, со стопроцентной гарантией убеждали, что администрацию захватили террористы. В общем, гул стоял, как на горячей распродаже.

Сержант Кошкин ходил вдоль толпы в полном недоумении от происходящего. Он, конечно, никогда не строил иллюзий по поводу дежурства у здания администрации, но даже в его истерзанном хищной тёщей мозгу такого близко не представлялось.

Каждые пять минут Кошкин докладывал дежурному о происходящем и молил всех богов, чтобы к нему поскорее прислали подмогу.

Возле одной группки полицейский притормозил.

– Так вот, это заговор поваров, да-да! – уверяла женщина большого объёма, но в вызывающе обтягивающих шортах, – На той неделе закрыли знаменитую столовую номер десять.

– Эта какую такую? На стрелке? – вопрошал плешивый мужчина неопределённых лет.

– Нет, на стрелке уже сто лет как закрыли. Эта на кольце, – поправил мужчина с модной бородой и дорогой трубкой во рту.

– Скажете тоже, там пятая столовая была, какая же она легендарная? Всегда говном кормили! – рубанула женщина в оранжевом жилете дворника.

– Нет, десятая была возле пристани, – оборвала споры дама в шортах, – Там туристов кормили. Так вот, её закрыли. А они поставляли еду и в правительство. Говорят, губернатор особенно булочки с изюмом любил. Так вот, в последний день они в эти булочки яд добавили, вот губернатор и отравился.

– Это откуда же такая информация? – поинтересовался Кошкин.

Группа замолчала и тут же начала расходиться.

– Откуда надо! – бросила через плечо дама в шортах и двинулась сквозь толпу, как ледокол через торосы, подминая под себя прохожих, оказавшихся на пути.

Кошкин тут-же доложил о появлении новой версии происходящего.

– Милок! Стой! – сержанта за руку схватила богомолка в юбке до пят и большой иконой в руках, – Милок, помоги мне внутрь пройти. Я молитву во избавление прочитаю и всё пройдёт.

– Что пройдёт-то, бабушка? – спросил Кошкин.

– Тьфу на тебя! Сам ты, бабушка, бесовское племя, – оскорбилась бабушка-небабушка и пошла прочь.

Тем временем толпа заполнила всю площадь и, вопреки несмолкаемым автомобильным сигналам, движение остановилось. Водители подкидывали топливо в топку событий, крича на прохожих и получая от последних изрядные далеко не литературные ответы.

И лишь периодическое появление в окне человека похожего на губернатора, переключало внимание собравшихся, превращаясь в свист, аплодисменты или залихватскую ругань.

За те полчаса, что длилось оконное шоу, обсценная лексика Кошкина обогатилась таким количеством ругательств, о существовании которых он даже представить не мог. Некоторые Кошкин, для памяти, даже в своём статусе в соцсети записал, чем вызвал крайнее недоумение друзей, а жена с тёщей посчитали, что это он в их адрес выпад сделал, из-за чего завопили так, словно Кошкин мог их на площади услышать.

Тем временем человек в окне начал танцевать. Танцевал он под музыку из телефона, но слышал её только сам, до шумной толпы ничего не долетало. Его кривлянья выглядели смешно и оскорбительно одновременно.

ЖЕРТВА ИСКУССТВА

Ольга уже страшно опаздывала. Её ждал сменный мастер, так как хотел предложить временно заменить себя на время отпуска. Ольга, хоть и слыла бабой шумной, проявляла себя как профессионал высокого класса. Она была старшим технологом на заводе по производству презервативов. Особенность Ольги заключалась в том, что она интуитивно чувствовала брак. Ни одна машина не могла сравниться с ней. Поэтому, в её смену на упаковках впору было писать не «протестировано электроникой», а «протестировано Ольгой». В общем, брака у неё, во всех смыслах, никогда не было.

Но сменный мастер ждал, а Ольга, снимала и снимала новым телефоном, погружаясь во вторую свою стихию – кинематограф. Да, Ольга очень любила кино. Началось всё в 17 лет. Она была с подругами на фильме про хакера, который сожрав таблетку, начал творить чёрт знает что, решив, что мир – это иллюзия. И вот, в какой-то момент Ольга так увлеклась сюжетом, так в него погрузилась, что ей стало хорошо, очень хорошо, громоподобно хорошо… Уже потом она поняла, что это был оргазм, а тогда… Сеанс был остановлен, у сидящего напротив мужчины потекла из уха кровь, подруга потеряла сознание, дежурная нажала тревожную сигнализацию, началась паника, крики, жуть… Это был не только первый Ольгин оргазм, но и первая проба вдруг прорезавшегося голоса, который будет сопровождать её всю жизнь. Причём, потом она ничего вспомнить не могла, лишь несвязанные обрывки всплывали. А обо всём рассказывали подруги или персонал кинотеатра.

Тогда Ольга списала всё на подростковую неуравновешенность. Но кино всё ещё оставалось для народа доступнейшим из искусств и она вновь пошла в кино. И всё повторилось. Ольга выдержала паузу в месяц и вновь пошла в кино, на этот раз одна…

Кончилось всё тем, что её перестали пускать в кинотеатры города. Даже деньги предлагали, чтобы она в кинотеатр не приходила. Но Ольга барышня честная и денег не брала.

Так вот, сейчас, снимая площадь и губернатора новым телефоном, Ольга вдруг ощутила тот самый прилив наслаждения, который, обычно, появлялся на 37 минуте просмотра фильма. В мозгу даже титр на первом кадре пролетел: длинный план блюющего через окно губернатора и кровавая надпись «Тридцать седьмая минута»…

БИЗНЕСМЕН

Ян считал себя бизнесменом. Он оперировал модными терминами, одевался по дресс-коду, ездил на люксовом авто, женился на модели, а позже развёлся, но уже с блогершей. В общем, визуально всё было отлично. А фактически, дела его шли ни шатко ни валко. Но об этом знал только Ян.

Сегодня, в стильном итальянском костюме, он спешил в яхт-клуб на встречу с важным типом из администрации. Тот обещал уладить конфликт с губернатором, который грозил перерасти в уголовное дело.

Дело в том, что год назад он был на одном официальном мероприятии. Руководитель области в непринуждённой обстановке рассказывал бизнесменам, как счастливо они будут жить через 20 лет, если сейчас придумают, как вытащить из жижи раскисших от дождей полей кормовую свёклу.

Звучали стандартные предложения – обратиться во Всемирный банк, попросить бабла у Москвы, бросить её, нехай гниёт, выгнать на поля маменькиных сынков из мажорных вузов…

Когда поток предложений иссяк, слово взял Ян.

– Свёкла, что бы мы тут не мудрили, в основной массе сгниёт, – государственные мужи сразу насторожились. В этом зале никто свёклу свёклой не называл, все говорили свекла. Но Ян продолжал. – Это наша традиция, а традиции ломать – грех. Это стабильность, господа! Между тем, я согласен с губернатором, надо как-то на этом заработать, на свёкле, я имею ввиду.

И дальше, после экскурса в историю появления корнеплода в регионе, Ян огласил свой гениальный план.

– Традиционно, после того, как мы сгноим свёклу, к нам её повезут из соседних областей. И произойдёт это во вторые выходные октября, когда откроется большая сельскохозяйственная ярмарка. Так вот, надо дождаться, когда все грузовики свекловодов втянутся на территорию области и объявить режим ЧС.

После этих слов Ян сделал паузу. По густоте тишины поняв, что эффект достигнут, продолжил:

– Режим ЧС должен касаться какого-нибудь свекольного паразита. Товар у гостей с соседних полей изымается, затем, по дешёвке выкупается у нас – организаторов приёмки товара на хранение, и всё.

Зал взорвался аплодисментами, но губернатор мягко всех осадил.

– Предложение интересное, но здесь нужен грамотный совет нашей юридической службы. Сейчас всё это смахивает на неправомерный акт насилия в месте, находящемся вне юрисдикции какого-либо государства, совершаемый с личными целями и направленный против лиц или их имущества. В первом приближении это является преступлением международного характера, – практически дословно губернатор процитировал Конвенцию ООН по морскому праву. Он любил иногда козырять юридическими терминами, не всегда, правда, понимая их смысл.

Ян разочарованный сел и больше не выступал.

А осенью произошло именно то, что он описал в своём бизнес-плане на совещании у губернатора: свёклу фермеры ввезли, губернатор объявил ЧС, корнеплод на хранение забрали какие-то мутные ребята, а потом она успешно появилась на городских прилавках…

Короче, Ян, конечно взбесился, ведь, по грубым подсчётам, он мог поднять на этом деле тысяч 150 зелёных. И всё бы ничего, он проглотил бы эту пилюлю, если бы не громкий форум в Питере, куда его позвал друг. Умных дядек послушаем, тёплых тёток потискаем, побухаем. Так друг аргументировал необходимость поездки. Ян устоять не смог. И вот, после энергичной ночи с тёплыми тётками, Ян с другом обходил площадки форума. Тут-то они и встретились с губернатором.

Нейтральная территория, алкоголь в крови, в общем, у Яна тормоза отказали.

– Привет, мелкий воришка, как дела, ищешь у кого что по мелочи стырить? – обратился Ян к губернатору нарочито громко.

Мгновенно посиневший в цвет оформления форума губернатор, попытался уйти от Яна, но тот был настойчив.

– Постой-постой, свекольник ходячий, хакнул мой бизнес-план, а теперь уйти хочешь?

Ян был храбр, губернатор зол, охрана растеряна, друг Яна испуган.

Как назло, они стояли напротив какой-то импровизированной южно-русской харчевни, а витрина была украшена свежим борщом.

– Вот ведь кстати! – крикнул Ян, и взвившись баскетболистом на корзиной, опрокинул тарелку борща на голову губернатора, после чего стал облизывать свои пальцы, – О! Замечательный борщ, наваристый…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.