Хроники Драгомира. Книга 1. За гранью сияния

Худая, если не сказать высохшая, прямая как жердь, с фигурой, состоящей из одних углов, она не утратила привычек, приобретенных в богатом родительском доме. По ее требованию к обеду следовало спускаться в полном параде. Сама она начинала собираться еще с утра. Надевала старомодное платье, шляпу с вытертым страусиным пером и доставшиеся от родителей украшения. Старушка заставляла Аниту или Луну делать ей прическу, укладывая жидкие волосы в пучок, который закреплялся невообразимым количеством шпилек, что совершенно не требовалось. Но бабушка верила, что у нее на голове сооружается грандиозная прическа, а девочки поддакивали ей, чтобы не разочаровывать. Из сундука доставались узкие туфли на небольшом каблучке, которые следовало бережно начистить и отполировать до блеска. В назначенный час, цокая каблуками, бабушка величественно спускалась по лестнице, держа в одной руке веер, в другой трость. Она медленно шествовала в гостиную и торжественно усаживалась на стул. В такие моменты бабушка чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Остальным тоже надлежало нарядиться в костюмы и причесаться. Никаких пижам, халатов или, боже упаси, бигуди и тапочек. Особенно страдала от этих правил тетушка Мари. Она постоянно толстела, и ей часто оказывалось нечего надеть. С трудом втиснувшись в платье, которое в прошлом году еще застегивалось, тетушка краснела, потела и боялась поглубже вдохнуть. При каждом движении платье угрожающе трещало, тетушка еще сильнее краснела и к концу обеда походила на перезрелый помидор, который вот-вот лопнет.

Поэтому на семейных обедах тетушка ела меньше птенчика, отщипывая по крохотному кусочку. И даже удостаивалась скупой похвалы бабушки Фифи, которая искренне считала, что хорошо воспитанная девушка должна мало есть. Но судя по тому, с какой жадностью ела она сама, бабушка была не совсем хорошо воспитана.

Приборы тоже должны были использоваться строго по правилам. Рыбу следовало есть вилкой для рыбы, закуски разрезать специальным ножом. Если кто-нибудь пытался залезть ложкой в салат, то тут же получал по рукам длинной тростью, которую всегда носила с собой бабушка. К концу обеда пальцы Стефана становились красными, ведь он никак не мог выучить, что и для чего предназначено. Его бы воля, он бы все съел одной ложкой, а лучше руками. Тетушка Мари не могла защитить сына, так как сама до одури боялась бабушкиной трости. Сама-то она с детства знала, чем нужно пользоваться во время еды.

От дядюшки Руперта требовалось вести светскую беседу. Это его ни капли не тяготило. Поговорить дядюшка любил почти так же сильно, как вкусно поесть, и мог разглагольствовать часами. Как правило, все разговоры заканчивались жалобами на жизнь.

Наконец стол был сервирован. Вся посуда расставлена в строгом соответствии с требованиями бабушки Фифи. Салфетки красиво разложены, бокалы выстроены по линеечке, скатерть идеально разглажена. Луна еще раз внимательно оглядела стол и осталась довольна. Она решила ненадолго выйти в свой любимый сад, чтобы прогуляться перед обедом. Сорвав росшие вдоль тропинки цветы, она сплела венок, а оставшиеся стебли вплела в косу, став похожей на лесную нимфу. Медленно идя по саду и наслаждаясь теплым солнышком, Луна мечтала и тихо улыбалась своим фантазиям.

Она уже давно, лет с шести, знала, что волшебства не существует. Об этом ей, разумеется, когда-то сообщила тетушка. Но в душе Луна еще оставалась мечтательным ребенком с живым воображением. Вот и сейчас, идя по тропинке, она представляла себя прекрасной принцессой в длинном зеленом платье, окруженной подданными, которые обожали ее за доброту. Когда она шла, шлейф платья парил в воздухе и оставлял после себя след из лепестков, которые тут же подхватывал ветерок.

– Кто это у нас тут расхаживает? Да так медленно и важно. Ни дать ни взять сама королева к нам пожаловала.

Противный голос в один миг разрушил все очарование. Луна открыла глаза и увидела ухмыляющуюся физиономию Стефана, который, кинув портфель на скамейку, стоял прямо перед ней, преграждая путь.

– Тебе-то какое дело, – ответила девочка. – Дай пройти.

– Конечно-конечно, – захохотал тот, – сейчас, только в поклоне согнусь да шляпой пыль подмету, ваше королевское высочество.

– Послушай, – тихо сказала Луна. – Давай без скандала, не хочу портить себе настроение сегодня.

– А что у нас за великий день?

– Мой день рождения. И если ты оставишь меня в покое, это будет лучшим подарком.

– Ах, у нашей королевы лесных поганок и склизких червяков сегодня день рождения, – еще громче засмеялся Стефан. – Ну тогда конечно, проходите-проходите.

Он посторонился, и девочка, с опаской глядя на него, осторожно пошла к дому. Не успев сделать и шага, она растянулась, споткнувшись о ногу, которую исподтишка подставил ей Стефан. Венок слетел с головы. Стефан тут же стал топтать его, издевательски улюлюкая. Луна вскочила, смахивая слезы. Ей было жаль не столько себя, сколько цветы. Ярость поднялась в ней тяжелой горячей волной, и Луна крепко сжала кулаки…

– Стефан, ты уже пришел, сыночек. Иди скорей к мамочке, у меня для тебя сюрприз, – в открытом окне появилась тетушка Мари, которая при виде обожаемого сына пришла в самое благодушное настроение.

Стефан тут же схватил портфель и побежал в дом, не забыв при этом еще раз пнуть несчастный венок.

Луна немного постояла, приходя в себя. Щеки ее пылали. Эта вспышка удивила и даже напугала ее саму. Если бы не тетушка Мари, она бы ударила Стефана, чего еще никогда не случалось.

Луна бережно подняла поруганный венок и отнесла его в высокую траву.

– Простите меня, маленькие цветочки, вы все равно очень порадовали меня.

Затем глубоко вздохнула и побрела в дом, отряхивая платье. В гостиной уже звенел колокольчик. Это Анита подавала сигнал, что обед готов. Все спешили к столу, в центре которого красовалась утка, от нее шел такой пряный аромат, что вечно голодная тетушка громко сглотнула слюну. На гарнир был молодой картофель, сваренный целиком и посыпанный зеленью и специями. Рядом стояли блюда с тарталетками, начиненными белыми грибами и сыром, разнообразные закуски и нарезанные овощи. Бабушка окинула строгим взглядом стол и, не найдя к чему придраться, величественно кивнула, что послужило сигналом к началу трапезы.

Дядюшка медленно встал, с шумом прокашлялся и начал торжественную речь:

– Дорогой сын, наша надежда и опора!

При этих словах тетушка громко всхлипнула и утерла слезы уголком кружевного платочка.

– Сегодня ты опять порадовал нас. Молодец! Мы тобой невероятно гордимся. Этот тост за тебя!

Дядюшка был сильно голодным и поэтому предельно кратким. Аппетитно пахнущая утка на время лишила его красноречия, и он постарался поскорее свернуть свое выступление.

– А теперь давайте есть. Приятного аппетита! – торопливо закончил он и шумно вдохнул аромат жареного мяса.

Все с жадностью набросились на еду. Каждый норовил ухватить кусочек пожирнее. Только тетушка из-за слишком тесного платья да девочки из-за скромности не участвовали в общей суматохе. Бабушка, напрочь забыв о манерах, тащила на свою тарелку сочную грудку, дядюшка уже откусил огромный кусок ножки, Стефан запихал себе в рот целое крылышко.

И вот наконец за столом воцарилась тишина, прерываемая только вздохами, чавканьем и хрустом костей. Анита не успела нарезать несчастную утку на порции, как домашние уже обглодали последние косточки. Едва утка закончилась, семейство набросилось на остальную еду. Несколько мгновений – и стол был практически пуст, словно все смела саранча. Бабушка, увидев, что еды больше нет, тут же вспомнила о манерах, выпрямила спину и начала обмахиваться веером, не забывая пристально следить за окружающими. Объевшийся дедушка Бу пытался незаметно вздремнуть, сохраняя при этом правильную осанку. На его красноватом морщинистом лице разлилось такое блаженство, что он стал непохож на самого себя. Обычно насупленные брови заняли положенное природой место, лоб разгладился, а кончики жидких усов даже немного приподнялись вверх, что, вероятно, означало довольную улыбку. Сцепив скрюченные пальцы на животе, он погрузился в сытые раздумья.

Дядюшка, протяжно рыгнув, с трудом выбрался из-за стола и упал в глубокое кресло перед камином. Тетя Мари, кое-как встав, уже не рискнула садиться, опасаясь за свое платье, поэтому неловко облокотилась на стену у окна. Настало время светских бесед. Дядя Руперт почистил трубку, откашлялся и завел свою вечную пластинку о том, какой он замечательный и как бы все без него плохо жили.

Под его монотонное бормотание Луна забылась и попыталась ножом для мяса отрезать кусочек тарталетки, чудом доставшейся ей при нашествии на стол. И незамедлительно получила по пальцам бабушкиной тростью.

– Ой! – мгновенно придя в себя, она отдернула руку.

Пальцы горели как ошпаренные. Луна с трудом удерживалась, чтобы не подуть на них или не сунуть в стакан с холодной водой.

– Луна! Что такое? Ты ведешь себя за столом как простолюдинка, – захихикал Стефан, незаметно облизывая жирные пальцы. – Словно деревенщина! Неумытая, необразованная, оборванная деревенщина.

Луна так возмутилась, что на мгновение лишилась дара речи.

– Да ты! Ты! Ты…

Анита, пытаясь сгладить конфликт, быстро проговорила:

– Девочка моя, успокойся! Стефан не хотел тебя обидеть! В его возрасте все мальчишки такие.

– Ага, так я и поверила! Не хотел он обидеть!!! – яростно отмахнулась Луна. – Ты прекрасно знаешь, что он ненавидит меня и мечтает выгнать из этого дома.

Упрямо вздернув подбородок, она воинственно развернулась к Стефану:

– Как ты смеешь меня так называть? На себя посмотри! Сам пальцы облизываешь!

– Еще как смею! Я-то у себя дома, в отличие от некоторых. Несчастные бродяжки, без дома, без родителей. Сиротки-нищенки! Никому не нужные, всеми позабытые, – кривляясь, завопил Стефан, стуча ложкой по столу в такт своим словам. – У кого-то сегодня день рождения, а никто об этом даже и не вспомнил! Зато мне целый стол накрыли. А кто-то и без угощения, и без подарка…

Луна выставила вперед обе руки, словно защищаясь от его слов.

– Прекрати! – закричала она, побелев от злости.

Все неприятности дня, казалось, обрушились на нее с новой силой, и она больше не могла сдерживаться. Утренний скандал, затоптанный венок, а теперь еще и это…

– Ну-ну! – дядюшка прервал свою бесконечную речь. – Луна, ты должна уважать Стефана. Что за крики? Немедленно сбавь тон! Я требую!

Дедушка Бу тоже хотел что-то добавить, но ему помешала икота, с которой он никак не мог сладить. Поэтому старик ограничился тем, что нравоучительно погрозил девочке пальцем.

– Что? – ошеломленно переспросила Луна. – Я еще и виновата?

От обиды ее голос задрожал.

– Девочка моя, успокойся, пойдем отсюда, ты вся дрожишь, – Анита настойчиво пыталась вывести сестру из-за стола.

– Ну уж нет! – в сердцах крикнула та. – Я не позволю так с собой обращаться! По какому праву он так себя ведет?!

В гневе Луна словно увеличилась в размерах и угрожающе нависла над Стефаном.

– Нищенка! Грязная замарашка! – уже не так уверенно пробормотал Стефан.

Неожиданно ему стало страшно. Захотелось побыстрее убраться из комнаты и даже спрятаться под стол.

– Это я нищенка?!

– Да, ты! – втянув голову в плечи, еле слышно пропищал Стефан.

И тут произошло нечто невероятное. Сначала волосы на голове Стефана зашевелились, словно живые. А затем из них повалил густой белый дым.

– Мама, папа! – что есть мочи завопил перепуганный Стефан. – Что со мной?

Мари быстрее молнии метнулась к сыну, начала дуть и хлопать ладонью по волосам. Руперт бестолково топтался рядом, не зная, что предпринять. Дедушка и бабушка привстали со стульев и с открытыми ртами наблюдали за происходящим.

Несмотря на усилия Мари, дым стал потрескивать и превращаться в искры. То тут, то там уже появлялись язычки пламени. Волосы горели.

– О-о-о! – одновременно вырвалось у всех.

– Мама!!! Сделай что-нибудь! – в ужасе кричал Стефан, вертясь на стуле, как уж на сковородке. – Ой-ой-ой! Горячо! Помогите!

Родители суетились вокруг, заламывая руки. Бабушка прикрыла веером глаза. Дедушка пытался что-то сказать, но только невразумительно мычал. Луна взирала на все это с каким-то мрачным удовлетворением.

– А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! – продолжал вопить Стефан.

Наконец в гостиную вбежала Анита с ведром воды и вылила его прямо на огонь. Стефан на секунду захлебнулся, закашлялся и с воем повалился на пол, конвульсивно дергая руками и ногами. Вода стекала с него ручьями.

Луна моргнула и с неестественно прямой спиной вышла из комнаты. Через несколько мгновений она так сильно хлопнула дверью их с Анитой комнаты, что портреты на стенах коридора вздрогнули, а фарфоровый сервиз, украшавший праздничный стол, мелодично зазвенел. К счастью, всем сейчас было не до нее, а то бы она не избежала наказания. Вести себя таким образом сиротам категорически запрещалось.

Тетушка Мари хлопотала вокруг сына. Остальные потрясенно молчали, пытаясь осмыслить происшедшее. Наконец дядюшка Руперт, который считал, что знает абсолютно все на свете, с умным видом изрек:

– Это шаровая молния! Видимо, залетела через открытое окно. Посмотрите, на улице все стихло и потемнело. Значит, скоро будет гроза.

– Так что же ты стоишь столбом! – рявкнула Мари. – Немедленно закрой окно! Анита, быстро за полотенцами!

– Уже бегу, тетушка! – ответила девушка, выбегая из комнаты.

Вскоре порядок в гостиной был наведен. Ошеломленного Стефана насильно уложили в кровать и сунули ему для успокоения пару монет для копилки. Мари была уверена, что ее драгоценный сыночек находится на краю гибели. Однако ожоги, полученные им, оказались незначительными. Что не помешало тетушке тщательно обработать каждый из них заживляющей мазью. Волосы решили остричь, так как сделать из уцелевших какое-то подобие прически оказалось невозможно.

3

Поздним вечером, накормив всех ужином и прибравшись, Анита медленно брела по коридору в комнатку. Луна, по распоряжению тети, весь остаток дня провела взаперти. Подойдя к двери, Анита не стала сразу заходить. Сначала надо было успокоиться и понять, что делать дальше. Луна не должна видеть, как испугало сестру происшествие со Стефаном. Анита сделала несколько глубоких вдохов и толкнула дверь.

– Девочка моя, ты спишь? – тихонько спросила она, присев на краешек кровати.

– Уснешь тут. У меня до сих пор волосы дыбом. Как у Стефана. Спасибо, что не горят, – проворчала Луна.

Анита включила маленький ночник и подошла к окну. Была уже глубокая ночь. Почти черное небо освещалось миллиардами звезд, будто кто-то рассыпал на бархатную подушку бриллианты. Ветер ласково трогал макушки деревьев, и те, словно уклоняясь от щекотки, качались в разные стороны. В пруду лягушки завели свою древнюю, как сама природа, песнь – такую жалобную и трогательную. Возможно, они пытались рассказать о нелегкой жизни в болотах и коварстве хитрых мошек и комаров, которых так нелегко поймать. Жизнь шла своим чередом, все было на своих местах, дышало покоем и уютом. Только в маленькой мансарде поселилась тревога.

– Луна! Я должна тебе рассказать кое-что. В это нелегко поверить, – начала Анита непривычно серьезным тоном. – Поэтому сразу говорю: я не сумасшедшая, не фантазерка, у меня нет жара и галлюцинаций. Послушай внимательно! И имей в виду – все, что я скажу, чистая правда.

Анита в волнении заходила по комнате. Луна смотрела на нее во все глаза. То, что сестра сильно переживала, было видно невооруженным взглядом. Обычно такая спокойная и сдержанная, сейчас она не походила на себя. Красные пятна покрывали щеки и шею, а руки немного дрожали. Она кружила по комнате и бесцельно переставляла безделушки, словно не находя себе места.

«Что-то случилось, – со страхом подумала Луна. – Что-то очень серьезное».

– Так… С чего бы начать… – пробормотала Анита.

Она закусила нижнюю губу, остановилась, еще немного подумала и решительно начала:

– Видишь ли, девочка моя, Стефан сегодня пострадал не из-за молнии.

– Но дядя же сказал…

– Версия про молнию пришлась как нельзя более кстати. Поэтому я ее так горячо и поддержала. На самом деле все совсем не так.

– Значит, это кара небесная обрушилась на болвана Стефана! – Луна в сердцах вскочила с кровати.

– Было бы справедливо, – усмехнулась Анита. – Но это не так. Присядь, дорогая, и не перебивай. Видишь ли, мы с тобой не совсем обычные…

Она осеклась и заговорила, словно сама с собой:

– Нет, я все же не знаю, с чего начать… Я не готова к этому разговору… Все должно было произойти гораздо позже… Мы вообще не рассматривали такой вариант развития событий… У нас даже плана никакого нет…

– Что значит необычные? И кто это мы? И какой план? – в нетерпении воскликнула ничего не понимающая Луна.

Анита присела перед девочкой, посмотрела прямо в глаза и слегка сжала ей плечи, словно призывая успокоиться.

– Родная, мы – это я и твои родители.

– Мама с папой? Но они же погибли тринадцать лет назад, сразу после моего рождения.

– Нет, Луна, они не погибли.

– Что?! – в комнате повисла тишина.

Луна побелела и лишь беззвучно открывала и закрывала рот, вцепившись в руку сестры точно клещами.

– Девочка моя, успокойся, я сейчас все объясню.

Луну начала бить мелкая дрожь, в глазах закипели слезы, из груди вырвался прерывистый всхлип.

– Не плачь, прошу тебя.

– Мама с папой живы? Живы??? Правда живы? – она прижала руки к груди и с мольбой смотрела на сестру.

– Прости, родная, было невозможно рассказать тебе раньше. Ты бы не смогла здесь спокойно жить, зная, что они живы.

– По-твоему, это называется спокойная жизнь?!

– Пожалуйста, выслушай. Да, твои мама с папой действительно живы, и совсем скоро ты с ними увидишься. Зачем я скрывала от тебя, что они живы, сейчас объясню. Начну с самого главного. У нас есть очень могущественный и страшный враг, который хочет погубить тебя. Поэтому нам пришлось тебя спрятать…

– Они живы, – не слушая, шептала Луна. – Где они? Я хочу их видеть. Когда мы поедем к ним?

Девочка соскочила с кровати и начала лихорадочно хватать одежду.

– Немедленно собираемся, я хочу к родителям.

Анита подбежала, мягко отобрала одежду и, словно безвольную куклу, усадила Луну обратно на кровать.

– Вот об этом я и хочу рассказать. Потерпи немного, сейчас все узнаешь. У нас есть враг. Поэтому все не так просто. Если он узнает, что ты жива, мы можем потерять тебя навсегда.

– Что это значит? Нужно обратиться в полицию, пусть ищут этого врага. Почему мы должны прятаться? И за что он хочет меня убить? Ведь я же ничего не сделала! – возмутилась Луна.

– Мы не можем пойти в полицию, потому что наш враг живет не здесь. И даже если они сильно постараются, им не под силу его найти.

– Но почему? – Луна недоуменно уставилась на сестру.

– Потому что мы родом не из этого мира.

– А из какого? – нервно засмеялась девочка. – Может, мы свалились с луны? И поэтому меня так назвали?

– Очень смешно, но мне сейчас не до шуток. Мы не свалились с луны. Мы из волшебного мира.

– Что за ерунду ты несешь? Из какого еще волшебного мира? Я давно не верю в детские сказки!

– Наш мир существует на самом деле, – терпеливо объяснила Анита. – Он называется Драгомир, так как состоит из драгоценных камней.

– Красиво придумано, – хмыкнула Луна. – А я, наверное, заколдованная принцесса. И охотится за мной какая-нибудь ужасная ведьма верхом на метле. Перестань! Я требую, чтобы ты сейчас же отвела меня к родителям.

Первое потрясение прошло, и к Луне вернулась вся ее решительность. На лице появилось хорошо знакомое Аните упрямое выражение. Она не собиралась отступать перед какими-то неведомыми врагами. Еще немного – и строптивая девчонка отправится искать родителей, не слушая никаких доводов.

– Я понимаю, поверить в такое нелегко. Чтобы ты убедилась, что я говорю правду, я тебе кое-что быстренько покажу. Других доказательств пока нет, это слишком опасно.

– Какие еще доказательства? – буркнула Луна.

То, что она услышала, не укладывалось в голове. Все происходящее казалось сном. Вот только дурным или нет, она пока не решила. А вдруг сестра просто сошла с ума? Анита остановилась напротив.

– Сейчас сама поймешь. Встань! И смотри на меня внимательно. Только очень-очень внимательно, потому что у нас будет совсем мало времени.

Луна, привстав с кровати, во все глаза уставилась на сестру.

Анита как Анита. Такая, какой она ее привыкла видеть всегда. Волнистые каштановые волосы, пронзительно-синие глаза, длинные пушистые ресницы, изогнутые брови, чуть вздернутый нос, белая кожа с россыпью веснушек, которым более смуглая Луна всегда завидовала. Упрямая челка, норовящая залезть в глаза, до боли знакомый жест, которым девушка заправила ее за ухо.

– Ну?! Видишь? Ну же, давай, не думай ни о чем, не пытайся увидеть, просто смотри!

Луна не мигая смотрела на нее и чувствовала себя полной дурой. Мысли упорно улетали к родителям.

– А что я должна увидеть? Как у тебя вырастут рога или появятся клыки, как у вампиров? – она со злостью начала тереть глаза кулаками.

– Девочка моя, успокойся. Рогов и клыков не обещаю, но то, что ты увидишь, тебя удивит. Главное, перестань сомневаться. Позволь себе поверить и увидеть.

Луна вновь уставилась на Аниту, внутренне посмеиваясь. Но вскоре ей стало не до смеха.

Изображение вдруг начало расплываться. Девочка подумала, что у нее заслезились глаза, и усиленно заморгала. Но нет, сестра продолжала растекаться и растягиваться, увеличиваясь то в ширину, то в высоту. Луну затошнило. Она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Хотелось закрыть глаза и тряхнуть головой, чтобы приступ дурноты прошел. Затем все вокруг стало мутнеть и двоиться, у нее зазвенело в ушах, но она упорно продолжала смотреть.

И вот как будто из тончайшей дымки начало проявляться другое лицо. Луна от неожиданности моргнула и вскрикнула, но картинка не исчезла, а наоборот, стала четче.

Не веря глазам, она подошла поближе. Вроде все та же Анита, но какая-то другая. Черты лица стали тоньше, резче, пропали округлые щечки и челка, волосы теперь были убраны не в две косы, а в высокую прическу. Исчезли и веснушки, зато появились мелкие морщинки вокруг глаз.

Только сами глаза остались прежними, ярко-синими. Сквозь полуопущенные ресницы они задумчиво смотрели на Луну.

– Анита, это ты?! Не пойму, что с тобой… Ты стала старше? Что происходит? – прошептала девочка.

– Да, это я! Только настоящая я. На самом деле мне далеко не восемнадцать лет. Восемнадцать мне, конечно же, когда-то было. Но только давно, лет двадцать назад, – усмехнулась Анита. – Теперь ты готова меня выслушать?

Девочка, не в силах сказать ни слова, кивнула.

– Давай заново знакомиться! На самом деле я не твоя сестра, но и не чужой тебе человек. Я сестра твоего отца, стало быть, прихожусь тебе родной тетей.

– Но как?..

– Погоди, сейчас объясню. – Анита опять начала нервно шагать по комнате.

Девичье платье с передником и оборками, гольфы и старенькие стоптанные сандалии составляли резкий контраст с величавой осанкой и взрослым лицом. Это выглядело до того странно, что Луна едва подавила нервный смешок.

Но тут Анита снова превратилась в ту Аниту, которую она знала всю жизнь.

– Не могу дольше оставаться в настоящем облике, могут заметить.

Луна все-таки рассмеялась и тут же виновато взглянула на Аниту.

– Прости, это нервное!

– Ты еще на удивление стойко держишься. Когда видишь такие вещи, кажется, что собственные глаза обманывают.

В облике Аниты не осталось ничего, что напоминало бы ту гордую и властную волшебницу, которой она была несколько секунд назад. Перед Луной вновь стояла юная девушка с робким взглядом и немного суетливыми манерами.

– Скажешь тоже, держусь, – усмехнулась Луна, которая боялась моргнуть, чтобы не пропустить что-нибудь необычное. – Еще немного – и я свалюсь в обморок от всех этих новостей.

– Ничего, со временем привыкнешь. Так вот. На мне чары. На тебе тоже, – продолжала Анита. – На меня их наложили, чтобы сбить всех со следа. И для того, чтобы я могла тебя защитить. Все знают, что я исчезла, но не знают куда. Меня ищут, но никто не может себе представить, что я в образе девушки с младшей сестрой на руках прислуживаю в этом мире.

– А что? За нами правда кто-то охотится? – подскочила Луна.

Анита печально кивнула.

Девочка опустилась на кровать, чувствуя, что земля уходит из-под ног. Неожиданно ей стало страшно, в коленях появилась противная дрожь, а руки заледенели.

– Как я уже сказала, мы с тобой родом из Драгомира, – продолжала Анита. – Это чудесный мир, где нет места злобе и зависти, жадности и трусости, ненависти и подлости. Мы все обладаем волшебными способностями. Ими нас наделяют драгоценные камни, из которых состоит наш мир и с которыми мы связаны навсегда.