Война Севера и Юга

– Хорошо? – переспросил Эранор так, будто ответ Грейс ударил его под дых, он едва слышал собственный голос, не веря ушам. Его любимая сказала «хорошо». Он предоставил ей выбор, лишь предложил, не настаивал, но почему-то ему хотелось, чтобы Грейс возразила и позвала его с собой.

– Тогда позаботься о Магрит и Уиле.

– Хорошо, – уже смиренно произнес принц и отвернулся от Грейс, занимаясь своими делами. Он коротко согласился с тем, что присмотрит за своими спутниками, хотя на деле все будет наоборот. Присмотр нужен Эранору, ведь у этого мужчины талант находить приключения там, где, казалось бы, их быть не может.

Ну ладно, хорошо так хорошо! К чему переживать? Эранор всегда будет давать Грейс выбор, это его способ общаться, поэтому менять предложенного плана не стал.

По-взрослому ли так поступать? Грейс не знала. Она могла бы ждать с принцем, оруженосцем и леди до вечера пока не придет корабль, а потом пройти сквозь зеркало. Но принцесса чувствовала какое-то душевное опустошение и усталость. Эранор, будучи сильной личностью, ослеплял её своим светом. Грейс казалось, что она износилась, будто старое пальто, а то, как близок её жених с Магрит, подкашивает, даже после того, как она обозначила свои чувства. Еще и Эрия до кучи образовалась, как опухоль… Вирал сказал, что в желании отстраниться нет ничего страшного. Всем порой стоит побыть в одиночестве, подумать о своем, о себе.

Передав кружку до неприличия довольно облизывающей Магрит, Эрн быстро снял с себя бинты и Уильям заметил, что от ожогов не осталось и следа. Эранор почувствовал, что они не болят только после того, как оклемался окончательно от резкого пробуждения.

– Зажили? – не веря глазам, задал вопрос Уильям. Эрн дождался, когда кровь на руке остановиться и перетянул эту рану, не без помощи зубов.

– Хауфо сказала, что магия святилища Вирала дала мне подпитку, усилив заживление. Даже шрамов не осталось, – Эранор улыбнулся, осмотрев руки, после бросил оставшиеся плотные марлевые бинты на угли, те сначала свернулись от жара, а после вспыхнули пламенем.

– Оказалось, то я так привык к ее святилищу, что его магия на меня уже не действует, – только Вирал и Хауфо знают, что не действует магия по той причине, что у принца благословение зверя Мимурей. Хауфо решила, что Эранору об этом знать не обязательно, правда она уже поняла, что ее человек догадывается.

– «Что это значит? – Грейс перевела взгляд на змею, – я в магии совсем не разбираюсь, но даже мне кажется, что это странно…Вы с Хауфо…Тхидой, как кошка с собакой, так с чего бы в твоем святилище исцелиться её сосуду?»

– «Тшш…тише, Грейс, поговорим чуть позже!»

– «Нет, говори сейчас. Все равно нас никто не слышит».

– «Это не моя тайна, поэтому я не могу тебе так просто её раскрыть».

– «А чья?»

– «Тхиды…правда, Эранор уже догадывается»

– Мы полетим в рыбацкую крепость, и будем ждать вас там, – сказала Грейс вслух, – вечером вместе пройдем сквозь зеркало.

Это недолгое расставание, думалось Грейс. Главное, чтобы в крепости люди до смерти не перепугались и не атаковали виверну. Придется высадиться на берегу подальше от стен и дойти до нужного места пешком. Впрочем, и прогулка пойдет Грейс на пользу.

Пока Магрит смаковала «томатный сок» марки Котарон, Уил приметил чудесное исцеление принца, Вирал не смог не фыркнуть на это, а Грейс не смогла не заметить его реакции.

– Вирал не может пройти через зеркало. – Указал он на змею. – Я не маг, но даже я ощущаю его силу, представь, что случиться с придворным магом Фирнена, если он пропустит в свое зеркало нечто столь сильное. Даже если бы не нужно было разбивать зеркало в Эритреи, Эранор все равно не смог бы пройти, маг бы не выдержал, после такого количества людей и Хауфо. Это как пример. Поэтому, мы поступим по другому. Я, Магрит и Эранор доберемся до крепости, а там ты забираешь Эранора и втроем отправляетесь в Мимур, я возвращаю Магрит лорду Локту и возвращаюсь сквозь зеркало. Как раз подготовлю все к появлению чего-то столь внушительно.

Уильям разрулил ситуацию поняв, что эти два идиота самостоятельно с этой задачей не справятся. Его слова принц обсуждать не стал, и после этого более спокойно отпустил Грейс и Вирала в крепость. Перед этим Уил успел всучить Грейс свой кошелек с деньгами, мало ли что случится, вдруг что-то понадобится. Отказа он не принимал.

Грейс резко поднялась.

– Нам пора.

Со стороны принцесса выглядела как та, кому не терпелось воспарить в небо. Вирал же поспешно пополз вперед и, добравшись едва ли не до линии прибоя, сменил обличие, став огромной виверной. Он встряхнул массивной головой, увенчанной диадемой рогов. Чешуя горела серебром в свете яркого солнца острова, а массивные крылья упирались в песок и взрывали его с легкостью, оставляя глубокие котлованы.

Грейс приблизилась без страха и уже куда проворнее забралась на шею, обхватывая её ногами. Вирал вытянулся вверх, взмахнул крыльями и взмыл в вышину, теряясь в облаках, унося принцессу прочь. Грейс не стала ни с кем прощаться. Даже была рада вот так сбежать.

Теперь в ушах шумел лишь ветер, он трепал волосы так, что коса била девушку по спине. Зато все проблемы оставались внизу: и безупречный Эранор, и ненасытная Магрит, и оруженосец, который не замечает в Грейс ничего, кроме статуса принцессы. Виверна набрала высоту и парила под облаками. Вокруг не было ничего, кроме холодной серой хмари. Магия острова заканчивалась, стоило отлететь от него на небольшое расстояние.

– «Тебе стало легче?» – прозвучал голос Вирала в сознании Грейс.

– Да! – она старалась перекричать ветер, – намного! Теперь расскажи мне, что с Эранором!

– «Расскажу и покажу, как только приземлимся. Но это будет не в рыбацкой крепости. Туда мы сейчас не полетим. Я хочу показать тебе одно место. Думаю, тебе будет интересно узнать кое-что…»

Глава IV

После того, как с горизонта скрылся силуэт огромной виверны, Уильям выполнил просьбу Эранора и принес перо с чернилами. Эранор взял свой не раскрученный спальный мешок, используя его как подставку, поэтому почерк получился неровный. Текст был лаконичен, принц писал по существу.

«По некоторым причинам наша связь оборвалась, и для ее восстановления нужно время. Я прикладываю к письму зеркало, воспользуйся им, и тогда ты, лорд, я и Грейс можем связаться друг с другом. Мое предложение в силе, я прикладываю контракт, смешай свою кровь с кровью феникса, и подпиши. Потом подпишу и я. Отправь ответное письмо с птицей».

Вместе с основный письмом Эранор бережно завернул в тряпицу зеркало с магической печатью, к нему вложил заклинание для активации связи. Вторым и самым важным был контракт, в котором перечислялись все пункты, которые Эранор ранее перечислял. Так сказать пакт о не нападении во время обучения и после него. Он создал сову изо льда и прикрепил к ее лапам все необходимое, потом прошептал заклинание с точными координатами замка Эритреи и пустил птицу в небо. Та взлетела, тратя магию принца и понеслась в сторону Эритреи. К утру ледяная сова будет в покоях Эрии. После этого они с Магрит еще раз подрались и до вечера коротали время тем, что обшарили все святилище Вирала и конечно же весь остров. Только-только начали сгущаться сумерки, как на горизонте показался корабль. Дожидаться пока он приплывет и возьмет их на борт все отказались, потому Эрн добрался до него так, как добирался на остров в последний час плавания, на этот раз взяв с собой всю команду.

Начался Ад. Пять часов Эрн мучился в трюме, развалившись на этот раз на мешках с зерном. Пару раз к нему выходила здоровенная крыса, но Эранор не обратил на нее внимание, настолько его мутила. Только часть Хауфо возликовала при виде такой здоровой мыши. Жаль только, поймать ее у нее не выйдет. Пусть тоже страдает, не как Эранор, но вполне похоже. Она даже прокляла принца, получив изображение этой крысы. Эрн остался доволен, более чем. До пристани крепости он еле дотерпел, и когда сходил на деревянный пол, еле сдержал желание упасть на колени и расцеловать его. Тошнота начала медленно пропадать, мятные леденцы, которые Уил купил у торговцев, очень в этом помогли.

– Как мы ее найдем? – спросила Магрит, натягивая на голову капюшон. Они вернулись в привычный холод, чему Эранор несказанно радовался, правда никак этого не показывал.

– Вирал сам нас найдет. Идемте в таверну, я распрощался с похлебкой три часа назад. – С этими словами троица направилась в ближайшую портовую таверну, где процветали алкоголь, мат и шлюхи.

Виверна плавно развернулась и направилась на северо-восток. Грейс прижалась плотнее к шее зверя, обхватив её руками по обе стороны. Удивительно, но Вирал был теплым, и даже на такой высоте встречный ветер, бьющий в лицо, треплющий плащ и волосы, выбивающий воздух из легких, стоит чуть задрать голову, казался сносным.

Впереди разверзлась буря. Без сомнений и страха божественный зверь, подобный стреле, ворвался в самую гущу и пролетел насквозь, вынеся свою всадницу в чернеющее небо. Так высоко, что земля казалась, закруглялась. Грейс и представить себе подобного не могла и, прежде чем ледяной холод и страх сковал её тело, виверна стала снижаться.

– Куда ты принес меня? – спросила принцесса, когда Вирал зарылся задними лапами в сугроб посреди равнины и стал трясти головой, расправлять крылья, – здесь ничего нет.

– «Есть», – ответила виверна и стала махать хвостом, расчищая снег в стороны, так что, когда принцесса спешилась, не провалилась в снег по колено. Более того, впереди она заметила поднимающийся вверх прямо от сугробов дымок.

– Пахнет живым огнем, но как это?

– «Здесь под снегами, в маленьких юртах живет народность эсхио. Потомки первых людей. Твой прадед был их гостем. Не хочешь поздороваться?»

И будто подгадав момент, на линии горизонта стали один за другим появляться силуэты людей. Они смотрели на виверну и девушку, переговаривались, то и дело кого-то звали.

– Они не агрессивны? – спросила Грейс, взволнованно наблюдая за тем, как любопытных становится все больше и больше.

– «Нет, более того, они меня узнали. Узнают что-то и в тебе. Я это чувствую…»

– Хокк! – крикнул один из толпы, высокий крепкий. Его одежда была богата мехом и лентами, а лицо украшено (или изуродовано) татуировками, – Хокк!

Грейс округлила глаза, поняв, что обращаются к ней. Она перевела удивленный взгляд на Вирала, тот лишь кивнул.

– «Они знают тебя, потому что было предсказано, что потомок Рэйгара вернется в деревню верхом на виверне. Я же сказал, тебя здесь ждали».

И пока туземцы устанавливали с принцессой первый контакт, она услышала их речь и с удивлением отметила, что она очень похожа на древний эритрейский диалект.

– «Все люди были ранее единым миром – Аурорией, без деления на стороны света».

Грейс взяли в кольцо, внимательно рассмотрели. Вирал при этом лег на снег и наблюдал терпеливо. Глава поселения, наконец, заговорил на языке, куда более понятном Грейс.

– Приветствую, одна из Хокков. Кто ты будешь, назовись.

– Меня зовут Лилия Грейс.

Люди за спиной вожака зашептались. Это было подозрительно и странно, однако гостью пригласили пройти к огню, обогреться. Грейс провела несколько часов в племени, слушая рассказы о том, как много лет назад южанин Рэйгар Хокк забрел в их глухое селенье. Явился он верхом на виверне, закутанный в красный плащ. Он продвигался на Север так далеко, как мог, будто пытался убежать от войны. На тот момент он разочаровался в себе, в идеалах Эритреи. Хотел достигнуть края северных просторов, но обрел нечто большее – любовь.

Его избранница была из этого племени, и звали её, как ни странно, Лилия. Он остался здесь на долгое время, жил с ней счастливо и не желал возвращаться. Однако вести с войны достигли его даже тут. Он обладал магией, которая могла повлиять на ход сражения и его призывали вернуться. Тогда Рэйгар отправился в святилище, чтобы разорвать союз с виверной. Это был тяжелый и опасный выбор, но человек обещал зверю, что станет его навещать.

Пока Рэй путешествовал, утратив друга, утратил еще и любовь. Беременная Лилия ждала его так долго, как могла, но Рэйгар и был перехвачен на пути в поселение и насильно возвращён в Эритрею. Так человек остался ни с чем. Лилия родила дочь, девочку. Она не могла смириться с разлукой с любимым и покинула деревню, направилась на Юг. Более её никто не видел.

– А что было дальше? – спросила Грейс, уже сидя на спине Вирала, который нес её по небу в рыбацкую крепость.

– «А дальше, Грейси, тебе должно быть известно лучше. Эранор думает, что Эрия может оказаться дочерью Рэйгара. Он желает, чтобы я определил это по воспоминаниям о её магии».

– А это возможно?

– «Возможно. Но, Грейс, я хочу тебя предупредить – не растворяйся в своем принце, как масло в каше. Все же, вы с ним очень разные. Очевидно, что любовь женщины мужчина воспринимает не как смысл жизни, а как приятное дополнение к ней. В то время как для тебя это – всё. Я переживаю, что он ранит тебя… видишь ли. Связь людей и зверей очень сложна. Для Эранора всегда на первом месте будет Тхида, и ты это знаешь. Так же, как для тебя буду я, а для меня – ты. Принц легко переносит это, он понимает суть связи, а вот ты…»

– Нет, Вирал, я понимаю… я понимала изначально, что буду лишь второй.

– «А если Эранор решит отдать жизнь за Тхиду?»

Грейс замолчала. Внутри что-то екнуло.

– Это был бы жестокий поступок по отношению ко мне, но для нее… Знаешь, Вирал, я поддержу выбор Эранора, каким бы он ни был. Для меня любить его – это значит быть всегда на его стороне. К Хауфо я не могу ревновать, но ревную к Магрит и Эрии. С этим ничего не могу поделать, прости, что приходится это чувствовать.

– «Глупая девочка… – вздохнула виверна, – что поделать, я остаюсь с тобой при любом раскладе…»

Если бы Эранор догадывался, что все, кто нисколько ещё не знают ни Грейс ни Эранора вдруг взялись предупреждать девушку, с какой—то целью пытаясь её оттолкнуть от него, то прежде чем пускать её с виверной, предпринял бы меры. Если бы он знал, что виверна потащит Грейс хрен пойми куда, то ни за что бы её не отпустил. Он просто доверял, и далеко не Виралу. Он ещё не знал, что ком каких-то недопониманий и сомнений вырос за это путешествие до небывалых размеров.

Хауфо предупредила его касательно виверны только в крепости. Она сказала, что божественные звери крайне ревнивы и когда связь только-только появляется, сложно разделять чувства и эмоции. Он и до этого знал все эти мелочи, однако то, что сказали следом заставило его задуматься. Звери пытаются оградить своих людей от всего, что вызывает у тех чувства, будь то положительные или отрицательные. Они ещё не воспринимают друг друга как единое целое. Отсюда и мысли, что Эрн вообще может выбирать между Хауфо и Грейс, отсюда речи о том, что он кого-то ставит на первое место или нет. Грейс ещё не понимает, что Хауфо это часть его самого. Да и вообще, если так подумать, на первом месте у Эранора всегда был только один человек – он сам. Хауфо не отдельное от него существо, их связь уже укоренилась. Они пользовались единой магией, они видят этот мир едиными глазами. Как самый банальный из примеров – Эранор не помнит, как возвращать своё зрение ночью.

То есть, он уже года три не видит ночью так, как обычные люда, на автомате всегда включается зрение Хауфо. Или, Хауфо любит Грейс так же, как любит её Эранор. А вот показывать это или нет, решает только кошка, но факт остаётся фактом. Грейс крупно ошибается, считая, что принц никогда не будет один. Напротив, его одиночество будет куда сильнее, ведь в нём примут участие двое. Еще одна причина, почему хитрожопые звери пытаются оградить людей, типа предостерегая – чувства и эмоции усиливаются. Если кто-то умер, скорбь об этом усиливается вдвое. Поэтому Эранор не навестил могилу друга, там он бы выплеснул кучу эмоций в двойном размере. Да и при всем желании, отдать жизнь за Хауфо будет проблематично и бессмысленно.