Стальной аргумент

– Стоп, ты упомянул именно про семью Парецких. Значит отец Кирилла – в деле?

Я внимательно смотрю на Стаса, который напряженно следит за дорогой и замечаю, что на его скулах начинают играть желваки.

Мой вопрос вызывает у него тихую ярость, которой я пока не могу найти вменяемое объяснение.

– Твой Кирилл – пустое место, марионетка и красивый фасад, за которым его отец проворачивает свои дела. Удобно иметь сына – депутата.

– Еще пока не депутата, а только кандидата, – осторожно поправляю его я.

– Ну с таким виртуозным политтехнологом, – хмыкает Стас, – и с бюджетом Парецкого-старшего, ты же сама понимаешь, что вопрос избрания Кирилла – это чисто техническая деталь. Чтоб дальше, пересидев всего несколько лет в депутатском кресле, шагнуть ступенькой выше. Так задумал его отец, так выгодно и другим заинтересованным лицам, которых, поверь, хватает в этой истории.

Выше – это стать мэром города?

Я не задаю этого вопроса, ведь и так все понятно.

Остается лишь узнать, какое дело до всего этого Стасу и как он меня нашел.

На самом деле, у меня множество вопросов и еще не лишним было бы узнать, что в том ноутбуке, который я утащила из кабинета Янкелевича, где находится сам сисадмин.

И опять все упирается в то, откуда Стас точно знал, где я и что делаю.

– А ты как вообще связан с этой историей? Откуда ты мой номер узнал? Что это за интерес к Парецким? И почему ты знаешь обо мне сейчас больше чем я сама? Тебе известно даже то, что у меня в рюкзаке чужой ноутбук и знаешь кому он принадлежит.

– Принадлежал, – тихо поправляет меня Стас и от этого уточнения я чувствую, как ко мне снова подкатывает липкая ледяная волна страха.

То есть Янкелевича уже нет в живых и Стасу это тоже откуда-то известно.

– Ника, – внезапно Стас нарушает неловкую паузу, чуть сбавляя скорость на резком повороте, – давай так. Я отвечу на все твои вопросы, расскажу все, что бы ты хотела узнать. Но сначала все же – купим еды.

Я лишь скептически хмыкаю, так как двусмысленность очевидна.

Ага, как же, ответит он на все мои вопросы, включая и те самые…

На которые я так и не получила ответа пять лет назад. Скорее всего, в его жизни за это время прибавилось тайн и мне сейчас в лучшем случае снова светит привычная полуправда.

– Вряд ли ты станешь отвечать … – тихо начинаю я и тут же осекаюсь, так как до боли не хочу продолжать этот разговор, который с легкостью может повернуть совершенно не туда, куда надо.

– А ты попробуй и задай вопросы, – так же тихо, почти в тон мне откликается Стас и включает негромкую музыку в машине.

Бетховен и третья часть сонаты «Буря» удивительно подходят к этой поездке.

Пальцы неизвестного пианиста нервной дрожью пробегают по клавишам рояля, виртуозно перемешивая ноты и регистры, черное и белое, форте и пиано.

Под такую музыку скорость джипа почти не ощущается и я с удивлением ловлю себя на мысли о том, что все – я полностью спокойна, а главное – готова снова смотреть в будущее.

Возможно, уже к утру мы найдем решение.

И даже если на самом деле все по другому, сейчас мне хочется верить, что я уже в порядке.

Мы подъезжаем к какой-то заправке и рядом с ней есть небольшое кафе.

Я хочу выйти, но Стас просит меня остаться в машине и вскоре возвращается с двумя огромными стаканами кофе и пакетом с бургерами.

От пакета исходит невероятно манящий аромат, с учетом того, что я действительно с самого утра почти ничего не ела.

– Давай только отъедем, на всякий случай. За нами нет хвоста, но давай все же не будем провоцировать наших «новых друзей».

Я лишь согласно киваю и понимаю, что сейчас я настолько вымотана, что готова лишь послушно следовать туда, куда скажет Стас.

Все, что я могу сейчас делать самостоятельно – это переключить Бетховена и его «Бурю» с репита на следующий трек.

Устало откидываю голову на подголовник пассажирского кресла и почти засыпаю под первые же такты свиридовского вальса из «Метели».

Но все же полностью погрузиться в сон мне не дают.

Мимо нас с шумом проезжает небольшая мотоколонна и я мигом прихожу в себя, вздрагивая от сочного и бархатистого звука харлеевских движков.

Мысли мгновенно переносятся на ту боковую загородную трассу, где осталась моя верная «Мультистрада».

– Не беспокойся за мотоцикл, с ним ничего не случится, завтра увидишь его в целости и сохранности, – неожиданно заверяет меня Стас и от этой новости я чувствую, что совершенно теряю ощущение реальности.

Что-то происходит за моей спиной, но я совершенно не управляю никакой ситуацией.

Да, такого со мной давненько не случалось, чтоб вот так – в течение всего одних суток полностью потерять управление почти над всем.

У Доминики Астаховой всегда и все под контролем.

Вернее было под контролем.

До сегодняшнего дня.

Мы едем гораздо медленней и уже съезжаем в один из небольших коттеджных поселков, через который проходит узенькая и петляющая дорога на побережье, известная лишь местным жителям.

Уже через десять минут джип останавливается и я, наконец-то, могу отстегнуть ремень безопасности.

Сбрасываю мотокуртку, которая мне в ближайшее время явно не понадобится и остаюсь в легкой футболке.

Кожу приятно ласкает ночной ветерок и в другое время я бы с легкостью соблазнилась на ночное купание в Черном море.

Но сейчас я лишь осторожно оглядываясь, выхожу из джипа.

В недрах багажника машины находится флисовый плед и вот уже несколько минут спустя я накидываюсь на бургер, жадно запивая его чуть остывшим, сладким кофе из огромного бумажного стакана.

В этот момент мне кажется, что нет на свете вкуснее еды, чем кофе и бургер из случайного придорожного кафе, съеденные на пустынном ночном пляже.

– Немножко успокоилась, – констатирует Стас и теперь я слышу в его голосе улыбку и теплоту.

Напряженность и легкая отстраненность, которые были всю поездку, сейчас ушли и он с интересом глядит на меня.

– Да, так можно и дальше жить, – пытаюсь отшутиться я, но получается не очень.

Непредсказуемые и опасные события этого дня вымотали меня окончательно до такой степени, что куда-то напрочь испарилась решимость задавать вопросы.

Сейчас я хочу лишь одного – слушать море.

Стас слегка приобнимает меня за плечи, притягивает к себе и несколько минут мы так сидим молча, глядим на море.

Мне уютно и безопасно, но именно в этот миг я ясно ощущаю, насколько хрупко это мимолетное чувство спокойствия.

Сама не замечаю, как шмыгаю носом и пытаюсь побороть желание разреветься.

Что я такого сделала, что за пару часов в моей жизни все перевернулось вверх тормашками и сейчас я вынуждена скрываться от бывшего жениха и его семьи, жаждущей моей смерти?

Я всего лишь этим утром поехала на работу, все было как обычно…

Долго сдерживать слезы не получается и в какой-то момент я просто начинаю тихонько плакать от ощущения полнейшей беспомощности и несправедливости.

Еще сегодня утром я была успешным политтехнологом, автором учебного пособия и виртуозно вела проблемную избирательную кампанию.

– Ника, я с тобой, не надо… – начинает Стас и тут меня окончательно разрывает от рыданий.

Я больше не могу сдерживаться и утыкаюсь ему в плечо, оставляя мокрые следы от туши для ресниц на его футболке.

Стас прихватывает меня за плечи и прижимает к себе, пытаясь успокоить, но у него не получается.

– Я же ничего такого не сделала, – всхлипывая, пытаюсь что-то доказать ему я, но Стас грустно усмехается и молчит.

Он не требует объяснений.

Просто дает мне выговориться там, где нас никто не услышит.

Стас осторожно снимает с моих волос резинку, распуская мои длинные, волнистые пряди.

Достает из кармана джинсов носовой платок и аккуратно вытирает слезы, оставляя следы косметики на светлой ткани платка.

Я хочу улыбнуться сквозь слезы, но вместо этого начинаю реветь с удвоенной силой.

Он внимательно слушает мои сбивчивые попытки что-то объяснить, улыбается моим вопросам, которые вообще адресованы в тот момент непонятно кому.

Его серые глаза поблескивают в темноте, неотрывно следя за мной. И на какой-то момент моя истерика начинает понемногу утихать.

– Знаешь, – начинаю я и жалобно морщу лоб, – я сейчас вообще запуталась. В этом бардаке все как-то совсем понаперемешалось.

Стас проводит рукой по пряди моих волос, осторожно заправляя ее за ухо.

Я уже выплакалась и в ответ на этот нежный жест только шмыгаю носом.

Нечего сказать, хорошенькая встреча вышла пять лет спустя.

– Доминика… – он тихо произносит мое имя, но с такой интонацией, от которой моя кожа покрывается мурашками.

Я миллионы раз вспоминала, как он называет меня по имени.

Послушно поднимаю свой взгляд и встречаюсь с ним глазами.

– Думаю, сейчас нам все же лучше продолжить путь. Сделаем небольшой крюк по шоссе для спокойствия и поедем домой. Ты должна знать, какую роль ты сейчас играешь в очередной игре семьи своего бывшего жениха. Я смогу тебе помочь. И да, я отвечу на все твои вопросы.

Пока я обдумываю то, что сказал Стас, после секундной паузы он добавляет:

– И на те, которые ты задавала пять лет назад. Я готов ответить на все твои вопросы.

Последняя фраза звучит с особым нажимом и окончательно сбивает меня с толку.

От неожиданности у меня слегка приоткрывается рот, но внезапно Стас накрывает мои губы долгим и глубоким поцелуем.

Тем самым, который я мысленно представляла все эти пять лет.

Его руки крепко держат меня за талию, проскальзывая под обтягивающую футболку.

Схожу с ума от его дурманящего запаха и прикосновений.

В эту минуту мир вокруг нас замирает и я понимаю, что снова теряю голову от этого мужчины.

Даже если бы я могла вырваться из его сильных объятий, я больше никогда этого не сделаю.

Больше никогда.

Глава 6.

Не могу оторваться от его губ, они ласкают меня так, как это не получалось ни у одного мужчины – ни до него, ни после.

Схожу с ума от его горячего языка, теряю голову от его поцелуев и готова отдаться ему прямо здесь – на ночном пляже, под звуки штормящего моря.

Я боюсь отпустить его, мне страшно, что сейчас – прямо в эту секунду все окажется миражем.

Опираюсь спиной на дверь джипа Стаса и сильнее притягиваю его к себе.

Дыхание сбивается в рваный ритм и я жадно вдыхаю тот опьяняющий запах, который исходит от мужчины.

– Ника, любимая, – нежно шепчет Стас и я схожу с ума от той легкой хрипотцы, которая появляется в его голосе, выдавая все его откровенные желания в эту секунду.

Я обвиваю руками его шею, но Стас неожиданно чуть отстраняется от меня, пристально смотрит и произносит.

– Моя. Навсегда.

– Да, – почти беззвучно отвечаю ему и мы сливаемся в глубоком и безудержном поцелуе.

Легким движением он поддевает футболку и уже готов снять ее с меня, но неожиданно до нас доносятся громкие звуки какой-то музыки.

Еще несколько секунд и мы тут будем не одни.

Разочарованно поправляю на себе футболку и ловлю взгляд Стаса, который улыбается какой-то своей мысли.

Все еще не верю в то, что нам обломали такое удовольствие и чувствую, что сейчас взорвусь от досады. Но Стас снова обретает привычно-невозмутимый вид и открывает дверь джипа, легонько подталкивая меня на переднее пассажирское сиденье.

Собирает плед и следом тоже садится в машину.

В эту минуту рядом с нами оказывается сразу два автомобиля с целой компанией отдыхающих, но мы уже собираемся уезжать.

Я прикрываю глаза, отчаянно желая мысленно сохранить ту волшебную картинку и те нереальные ощущения, что были еще пару минут назад.

Вздрагиваю от звука зажигания и спустя несколько секунд машина снова выезжает на дорогу, ведущую к шоссе.

Краем глаза гляжу на стрелку спидометра – она быстро уходит вправо и уже почти лежит, но у меня нет никакого страха, мне очень хорошо.

Я понимаю, что Стас теперь меня не отпустит и чувствую себя самой счастливой на свете.

По ночному полупустому шоссе джип мчится очень быстро и для меня в единую световую полосу сливаются неоновые огни кафе и вывесок, освещенные окна в домах и уличные фонари.

На приборной панели почти непрерывно на один из смартфонов приходят какие-то сообщения, но сейчас Стас на них не обращает внимание.

Наш черный «Ранглер» постепенно сбавляет скорость и мы подъезжаем к дому.

Сердце неожиданно щемит от нестерпимо-сладкого чувства ностальгии, когда я начинаю узнавать знакомые места и тот дом, в котором я жила почти два года.

Но в следующую секунду с меня мигом сдувает всю ту романтику, в которой я еще только что тонула.

Перед домом Стаса стоит … моя «Мультистрада».

Я безошибочно выхватываю очертания своего мотоцикла даже в неосвещенном подъезде к дому. Не могу поверить в то, что вижу собственными глазами. От неожиданности с шумом выдыхаю и только сейчас замечаю, как Стас неотрывно следит за моей реакцией.

А я и вправду вообще не могу ничего сказать – мой мозг отказывается признавать реальность происходящего.

Нажатием кнопки на брелке Стас открывает автоматические ворота, но перед самым въездом во двор его джип останавливается и я выскакиваю из него, подбегаю к своему мотоциклу и понимаю, что теперь я окончательно запуталась в происходящем.

– Стас, но как это … мой мотоцикл… , – я отчаянно пытаюсь подобрать слова, растерянно переводя взгляд со своего мотоцикла на своего мужчину.

Кладу на прохладный бензобак ладонь, дрожащую от волнения, а другой рукой зачем-то берусь за ручку газа.

Как будто пытаюсь убедиться в том, что мне это все не мерещится.

– Я же сказал, что утром ты его увидишь. Часа через три часа рассветет, так что считай – я почти сдержал обещание, – довольно улыбается Стас.

Ошеломленная увиденным, я решаю пока не озвучивать еще и вопросы по поводу мотоцикла.

Для всех моих вопросов у нас еще будет очень много времени.

И сейчас все они точно подождут до утра.

Внезапной, не до конца осознаваемой догадкой, в голове мелькает связь таинственного появления моего мотоцикла и тех сообщений, на которые отвечал Стас в поездке.

Но все же лучше отложить все разговоры до утра.

Он помогает мне вкатить мотоцикл с пустым баком во двор, следом загоняет свой джип.

Не говоря ни слова, он берет меня за руку и тянет в дом.

За эти пять лет я мысленно миллионы раз возвращалась в это место, надеялась и одновременно – не верила в то, что это когда-нибудь снова случится.

Я вполне научилась жить без любви и вот сейчас теряю голову от того, что непредсказуемым ураганом снова ворвалось в мою жизнь.

Сама не замечаю, как оказываюсь на руках у Стаса.

Мы не включаем свет, хотя в доме кроме нас явно никого нет.

Поцелуи становятся все глубже, его язык уверенно скользит у меня во рту и мое сознание почти полностью готово отключиться.

Стас отстегивает кобуру с пистолетом, укладывает меня на постель и я притягиваю его к себе.

Он срывает с меня футболку и незаметным движением пальцев расстегивает бюстгальтер.

Не могу оторваться от его губ, но он соскальзывает чуть ниже, к моей шее и постепенно спускается еще ниже.

Мое тело послушно откликается на ласки его сильных рук. Слух улавливает звук расстегивающейся молнии на моих джинсах и вот я уже в одних стрингах лежу перед ним.

От волнения, чувствую, как покрываюсь мурашками.

Он рывком стягивает с себя футболку и я хочу приподняться, чтоб обнять его, но он меня останавливает рукой.

– Хочу смотреть на тебя.

Его глаза светятся восхищением и он обдает меня таким обжигающим взглядом, что я готова на любое безумие, чтоб снова принадлежать только этому мужчине.

Сейчас спальню освещают только далекие отблески уличных фонарей, но даже такого полумрака мне достаточно, чтоб видеть, как горят глаза у моего мужчины.

С несколько секунд он продолжает смотреть на меня, а затем быстро избавляется от своих джинсов и мгновенно накрывает меня своим горячим телом.

Не разрывая поцелуя, продолжает ласкать меня и я чувствую, как он отодвигает в сторону трусики, нежно вторгаясь в меня двумя пальцами.

По моему телу юркой змейкой пробегает первая, острая судорога наслаждения, с губ срывается стон удовольствия.

– Уже такая мокренькая, – едва слышно шепчет мне на ухо Стас и я теряю голову от этого нежного и одновременно очень порочного шепота, обещающего невероятное наслаждение.

Его пальцы продолжают творить со мной нечто невероятное, но неожиданно он разрывает наши поцелуи, спускаясь все ниже и вскоре там я уже чувствую, как он ласкает меня языком.

Потерявшись в собственных чувствах, я пропускаю тот момент, как он с меня стягивает трусики, продолжая дарить мне нереальное ощущение блаженства.

Закрываю глаза и полностью растворяюсь в том наслаждении, которое мне дарит любимый мужчина.

Нестерпимо-сладкая волна удовольствия неуправляемым штормом обрушивается на меня и я больше не могу сдерживаться.

Дыхание рвется, стоны становятся все громче и, сминая пальцами простыни, я исступленно шепчу имя своего мужчины.

Своего любимого мужчины.

Пытаюсь отдышаться и притягиваю к себе Стаса, остро чувствуя мощный прилив счастья и благодарности. Даже в полумраке спальни я вижу, как от вожделения темнеют его глаза, как они блестят от ненасытной жажды обладания мной.

– Хочу еще, – шепотом признаюсь неожиданно для самой себя и Стас сминает меня в своих объятьях.

Снова его пальцы осторожно ласкают меня, проскальзывая внутрь и умело доводя до сумасшедшего удовольствия.

– Скажи, что любишь меня, – тихо и властно говорит Стас.

– Люблю тебя, – мгновенно откликаюсь я и в эту секунду чувствую, как он входит в меня, заполняя всю изнутри.

Мой стон наслаждения заглушается поцелуем, который мы оба не торопимся разрывать.

Чувствую, как мой мужчина движется во мне все быстрее, сильными толчками.

Мои руки блуждают по его коже, исследуя каждый мускул его сильного, накачанного тела.

Но с каждой секундой наслаждение становится все сильнее и я чувствую, что сейчас взорвусь нереально сильным оргазмом.

Стас чуть приподнимается на руках надо мной и глубокими, долгими рывками движется во мне.

Мы смотрим друг другу прямо в глаза и с моих губ срывается громкий выдох нереального блаженства. Меня заводит то, как Стас смотрит на меня чуть помутневшим, тяжелым взглядом.

В сумасшедшем оргазме мы тонем оба, наше удовольствие звучит громкими стонами, обжигающим и рваным дыханием, я чувствую как его горячий ствол пульсирует во мне и, кончая, Стас хрипло шепчет мое имя.

Немного уставшие, мы лежим в обнимку и пытаемся отдышаться от той дикой ненасытности, с которой набросились друг на друга.

Я утыкаюсь ему в плечо и тихонечко улыбаюсь, понимая, что Стас сейчас не может увидеть мое слишком довольное и счастливое лицо.

Мой любимый прижимает меня к себе и нежно целует в макушку, легонько растрепывая мои волосы.

Чувствую, как он вдыхает аромат моих волос и вспоминаю, как ему это всегда раньше нравилось.

– Люблю тебя, – тихо шепчет Стас, – и всегда любил.

Я приподнимаюсь на локте и безотрывно смотрю ему прямо в глаза.

– И я. Любила тебя все это время, – отзываюсь я с упором на каждое слово.

За окном начинает едва брезжить рассвет и только сейчас я начинаю ощущать, как сильно мне хочется спать.

Всего за одни сутки моя жизнь кардинально поменялась, но вот только теперь она стала настоящей.

От внимательного и изучающего взгляда Стаса не ускользает мое полусонное состояние и он лишь ухмыляется с довольным видом, притягивая меня снова к себе.

– Поспи немного. А проснешься – я буду рядом.

Я почти мгновенно проваливаюсь в сонное забытье и едва различаю последние слова, перед тем, как заснуть.

– Теперь я всегда буду рядом.

Глава 7.

Рваные свинцовые тучи стремительно наползали на город, создавая тревожное предчувствие близкой беды.

Глядя в окно на утреннюю панораму делового центра Сочи, Алексей Маркович Парецкий не мог отделаться от смутного и непривычного ощущения надвигающейся катастрофы.

И тут же поймал себя на мысли о том, что такое чувство в последний раз посещало его очень давно.

Вернувшись к своему рабочему столу, он рассеянно поправил малахитовое пресс-папье – очередной бесполезный подарок от какого-то делового партнера.

Тяжелый взгляд задержался на фотографии в черной рамке, которая так же находилась на его широком рабочем столе.

– Эх, Нина, вот видишь, как оно поворачивается…, – рассеянно пробормотал Алексей Маркович и виновато моргнул, как будто бы извиняясь перед женщиной на фото.

На минуту закрыв глаза, он откинулся назад в своем кожаном кресле и мысленно перенесся на три десятилетия назад.

В то время, когда его жена, Нина Парецкая еще была жива.

Как на кинопленке, перед его взором мелькали кадры разных лет. Нина улыбается.

Сообщает ему новость о том, что у них будет ребенок.

Сын.

Внезапно картинка меняется и вот уже скорбная процессия идет за закрытым гробом, в котором лежит его Нина…

Резко повернув голову, как будто отряхивая эти воспоминания, Парецкий снова посмотрел на фото.

На этот раз во взгляде сквозила решимость и уверенность довести начатое до конца.

– Обещаю тебе, – едва слышно, но очень твердо отчеканил Парецкий и положил фотографию в один из ящиков стола.

Впервые за долгие годы он убрал с рабочего стола портрет своей покойной супруги.

Внезапно один из его телефонов издал короткий писк.

От такого утра – точно жди беды, сварливо отметил про себя Алексей Маркович и взял телефон в руки.

Его пресс-секретарь прислал подборку из новостных городских пабликов и во всех ссылках главным фигурантом новостей был его сын.

Чувствуя, как в нем закипает ярость, Парецкий набрал номер пресс-секретаря.

– Олег, это что такое?

По ту сторону трубки послышалось сбивчивое дыхание, как будто собеседник волновался.

– Алексей Маркович, это информационная повестка дня, сейчас все пытаемся разрулить. Пока вот ведем переговоры, выходим на редакторов, – запинаясь, начал оправдываться Олег.

– Какие к черту переговоры, почему это вообще попало в СМИ? – повысил тон Алексей Маркович, изо всех сил пытаясь сдерживать гнев.

– Ну так, оно ж под утро все случилось, пока мы спали… – попытался объясниться Олег, но Парецкий перебил его.

– К трем часам дня этот вопрос должен быть полностью закрыт. Или ты уволен.

Оборвав разговор, Парецкий продолжил листать новостную подборку и внимательно вглядывался в те фотографии, которыми городские СМИ иллюстрировали очередные «подвиги» его сына.

Вот Кирилл в каком-то ночном клубе, больше походящем на бордель, в обнимку с тремя полуголыми девицами.

Господи, промелькнуло в голове у Парецкого, им-то хоть уже по восемнадцать есть? Иначе еще беды с малолетками не оберешься.

А вот следующая подборка из этой же, ночной серии.

Еще одна девушка, поразительно похожая на его невесту, Доминику Астахову, но конечно же не она. Просто похожая, почти копия. Красивая, напоминает какую-то итальянскую киноактрису, но ее имени Алексей Маркович сейчас не мог вспомнить.

Все бы ничего, но на фото, эта девица поит его сына дорогим коньяком прямо из горла бутылки.

И какой-то пронырливый журналюга это все, конечно же, фотографирует.

Последние новостные ссылки привычно сообщали, что под утро за езду в нетрезвом виде был задержан фаворит предвыборной гонки, Кирилл Парецкий.

Вот где сейчас срочно нужна была Доминика с ее связями и способностями моментально решать такие вопросы.

А в эту минуту новости продолжают расходиться по новостным агрегаторам, расползаются как тараканы по мелким СМИ, которые даже не удосуживаются переписать своими словами – просто тупо копируют и тексты, и фото.

При мысли о Доминике у Алексея Марковича неприятно заныло в области желудка.

Вот ведь еще одна неожиданная проблема.

Похоже, пришла-таки беда откуда не ждали.

И дело даже не в том, что она могла быть отличной партией для его непутевого сынка-шалопая.

Но в том, что совершенно непостижимым образом Ника оказалась в самом эпицентре событий, из-за которых на глазах рушилось привычное благополучие его бизнес-империи.

И черт бы побрал этого жадного Янкелевича, неожиданно почуявшего вкус огромных денег.

Блестящий интеллект – это далеко не все.

Нужна житейская смекалка, хватка и понимание того, как себя вести с власть имущими.

А этот ботан совсем берега попутал и все осложнил на ровном месте, с раздражением подумал Парецкий.

Алексей Маркович сам не заметил, как снова погрузился в невеселые раздумья, на которые его натолкнуло перелистывание ссылок новостной картины дня с участием Кирилла.