У любви короткие крылья. Часть третья

Валерий Тюменцев

У любви короткие крылья. Часть третья

(часть третья)

Глава первая Что день грядущий нам готовит?

Надо признать, друзья, что нас преследуют неудачи. Сорвалась вчерашняя попытка прослушать разговор в кабинете директора Градова. Об этом доложила Вика. Видимо, нашли "жучок", опираясь на предположение, что не зря я явился и затеял серьезный разговор. Подсуетился, конечно, Самсон, явно подготовленный для действий в целях само безопасности. И, коли брошен вызов преступной группировке, то надо ждать первого удара именно от охранника Азарова. Удара на поражение. А это не идет ни в какое сравнение с былой потасовкой в квартире Оксаны.

Сознавая опасность, берусь с утра за физическую подготовку. Подкачиваю мускулы. Упражняюсь с двухпудовой гирей. Тут я не герой. Тяжело. Взмок, вспотел. Дыхание сбилось. Сказывается, наверное, беспорядочный образ жизни, когда нет умиротворенности и спокойствия. Ругаю себя. И заключаю, что пока не соперник Самсону. Следует войти в систему, подтянуться. А лучше всего обратиться к Вике. Не помешает перенять у нее хотя бы один прием для самозащиты. Но коронный, значительный.

Завершив водные процедуры, собираюсь идти завтракать, как слышу стук в дверь. Открываю, стоит поникший Феликс Абрамович. Спрашиваю:

– Что-то хотели сказать?

Животрясов мнется, отвечает:

– Да я к вам исповедоваться. Виноват, виноват я очень… Выслушайте меня! Если можно, простите.

Я смотрю на него, сникшего, жалкого, и думаю: "Процесс пошел. Затрепетали пособники. Что же выложат?". Приглашаю:

– Заходите. Располагайтесь. И о чем речь пойдет?

Животрясов, стоит потупив взгляд, высказывается:

– Плохо я поступил, Сергей Николаевич, поддался на уговоры Милоры Павловны Сташевской. И передал ей телефон и документы Анжелы. Очень уж она просила это тайно сделать. Уверяла, что вскоре вернет и все объяснит…

Я завожусь с полоборота:

– И вы так наивно ей поверили?! Мы ищем телефон, паспорта, а вы молчите! Как это понимать? Оказав услугу преступникам, вы поспособствовали тому, что Анжелу отправили в секс-рабство! Причем с документами!

Животрясов оправдывается:

– Сергей Николаевич, я же не знал, что она из себя представляет. Мы все ошибались, считая Милору Павловну своим человеком.

Поняв намек, говорю уже с накалом, с апломбом:

– А почему вы сейчас решили сознаться? Что подвинуло?

– Подумал. Все взвесил.

– Да не юлите! Просто узнали, что сбежала Милора за границу. И остались вы один на один со своими проделками. Пусть теперь вас ломает и корёжит от того, что приемную дочь не пожалели. Все, Феликс Абрамович. Поговорили. Готовьтесь и перед судом отвечать за свои поступки!

Животрясов, махнув рукой, идет на выход, опустив плечи, бурча что-то под нос. А у меня горький осадок. Надо же, как больно уколол? Хотя есть, есть доля правды. Любовнице действительно доверял. Общался, спал с ней, делился мыслями. И вот во что это вылилось. А как же быть с Животрясовым? Вместе под одной крышей явно не жить. Наверное, и сам сделает вывод. Уберётся из дома со своей невестой. Хватит чудить, плести интриги.

Под впечатлением разговора звоню Виктории. Выкладываю новость:

– Тут такое событие. Животрясов признался, что передал телефон и документы Милоре. Как вам такое?

– Печальная история. Я не зря говорила, что в вашем доме не все чисто. Вот и факт очевидный. Не знаю, какую правовую оценку дадут следователи. Но могут потрепать нервы, что-то предъявить. Возьму это на заметку.

– Пусть получает по заслугам. Он фрукт еще тот. Все помышлял мне чем ни будь досадить, унизить мое достоинство в глазах супруги.

– И как вывод, Сергей Николаевич, любовниц надо выбирать осмотрительно. А лучше их совсем не иметь. Чтобы не пожинать случившегося.

Я, флиртуя, не упускаю возможность затронуть чувства девушки:

– Ясно. Понял. Самой надежной любовницей только вы, Виктория, можете быть! Поэтому умоляю! Возьмите меня на перевоспитание?!

– Мечтать не вредно, Сергей Николаевич! Однако не распыляйтесь. Берегите силы. Грядет бой с криминалом. И нам необходимо выстоять.

– И когда, что будет? Ускоряя событие, надо брать в оборот кого-то из воротил преступной группировки. Наверняка кто-то расколется, сдаст своих подельников. Иначе мы ничего существенного не добьемся. Будем ходить вокруг, да около еще долго.

– Каким образом, Сергей Николаевич, "взять в оборот?"

– К примеру, на живца. Готов дефилировать в значимых местах. Естественно, под вашим прикрытием…

– Хорошо. Завтра встретимся все обсудим детально. Телефон не уместен. Созвонимся. Пока.

Закончив разговор, кручу в руках телефон. Всплывает задумка послать Милоре эсэмэску с просьбой, с величайшей просьбой, назвать место, где находится Анжела. А что? Испыток – не убыток. Может, все же откликнется, сделает жест доброй воли. Искупит как-то тяжкий грех. Решаюсь, набираю текст: "Милора, привет! Печально, что все так между нами завершилось. И не буду тебя отчитывать, ругать, клеймить. Ты и так, видимо, поплатилась за все содеянное, мыкаясь на чужбине, находясь в постоянной тревоге за свою жизнь. У меня единственная просьба во имя всего хорошего, что было между нами. Помоги найти Анжелу. Умоляю тебя! Верю. Надеюсь. Жду". Говорю: "С Богом!" И отсылаю послание.

Смотрю на часы. Время обеда. Иду к Глаше на прием. Она, словно угадывая мое желание, уже накрывает стол. Делится своими мыслями:

– У меня из головы не выходит Анжела Алексеевна. Удастся ее все же найти, Сергей Николаевич?

Отвечаю уверенно:

– Все сделаем, чтобы найти! Она самый родной человек!

Глаша в нахлынувших чувствах прикладывает платок к глазам, кивает:

– Правильно! Это и мне в радость!

Мелькает мысль за столом: "Где же Животрясовы?"

Спрашиваю:

– Что-то не вижу Феликса Абрамовича с Софьей?

Глаша отвечает серьезно:

– Ой, Сергей Николаевич, у них все стычки между собой. Не ладят. Софья недовольство проявляет. Отчитывала сегодня Феликса Абрамовича. И съехать на новое место жительства собираются. Был такой разговор. Пошли, наверное, что-то подыскивать.

– И причина, Глаша, довольно серьезная. Да будет тебе известно. Феликс Абрамович удосужился выкрасть из сумки Анжелы телефон и документы, когда она прибыла из Парижа, и передал их тем, кто ее похитил. В этом он сегодня сам признался. Вроде как покаялся.

Глаша в шоковом состоянии:

– Да вы что?! Да вы что?! Как же он посмел?! Потому и съезжает. Понятно, как тут быть-слыть…

– Наш пострел везде успел. Но дорого за все заплатит.

После обеда занимаюсь в своем кабинете. Просматриваю почту. Увы, нет сообщений. Никто не пишет. Молчит Милора. На прямые звонки не отвечает. И неизвестно: взяла во внимание мою просьбу или нет. Но надежда остается. Иного не дано.

Располагая временем, звоню Косорукову. Отвечает дружелюбно, отзывчиво:

– Твоя семейная трагедия, Серж, меня, конечно, волнует. Не знаю, как тебе помочь. Может, в газету написать?

– Но, если пройдешься острым пером по продажным полицейским и по теневому бизнесу Азарова, тогда пожалуйста. Дам наводку, пищу для размышления. Дерзай!

– Смеешься, друг-ситный?! Азаров не моя тема. Пытался и раньше на него замахнуться. Но, сам знаешь, отказался. Боюсь. И ты не решишься. А вот само исчезновение Анжелы с упреком полицейских, которые ее не ищут, подсовывая чей-то труп для опознания, можно описать. Уверен, пойдут волны в обществе от резонансной публикации.

– В принципе я согласен, Гоша. Спасибо тебе за солидарность! Готов помочь. Собирай материал. Анализируй. Звони. Будем взаимодействовать. Всего тебе наилучшего!

– Хорошо! Договорились! Будь здоров!

День, однако, напряженный. Чтобы расслабиться, иду в сад. Вот, где красота. Ветви плодовых деревьев отягощены урожаем. Выбирай на вкус яблоки, груши, сливы. Что и делаю. Срываю плоды. Смачно съедаю. Смотрю по сторонам. Восхищаюсь: "Тишь да гладь! Божья Благодать! Пою, что взбрело в голову. И что это? Кажется, кто-то меня окликает. Точно. Голос на грани нашего участка.

Подхожу ближе. За высоким забором – приятный женский голос:

– Мужчина, вы меня слышите?

Отвечаю настороженно, прислонясь к глухому забору:

– Алло! Вы кто?

– Я – женщина?

– Боже, как интересно! А я, как вы догадались, представитель противоположного пола.

– Вот в этом качестве вы и нужны мне в срочном порядке!

– Что-то меня дрожь берет! Вы на что, мадам, намекаете? А вдруг? Знать бы хоть, кто за этим непреступном забором живет…

– Да это не важно. Главное, что я сейчас одна на усадьбе.

– Неплохо. И дальше что?

– У меня авария!

– Это уже хуже.

– Какая?

– Вода хлещет!

– Так это… Как?

– Натурально!

– Нет! Ну есть же врачи! Скорая помощь, мадам, наконец…

– Да кран в бане сорвало. И вода хлещет. Все затопит. Словом, помогите! Век буду благодарна!

– О, как вы меня напугали, мадам. Сколько же вам лет? Вы не на пенсии?

– Женщина в любом возрасте женщина. И нуждается в помощи!

– Понятно! А как мне попасть к вам? Забор явно непреодолимый.

– Есть доступный путь. Заходите с улицу в наши ворота. Жду?!

Иду, тороплюсь. Встречает с улыбкой молодая, цветущая женщина. Приветливая, располагающая к себе. На ней легкое, прозрачное платье. Оно подчеркивает стать и округлые формы тела. Соседка протягивает руку:

– Будем знакомы! Я – Арина Тимофеевна!

– А я – Сергей Николаевич!

–Очень приятно! Теперь поспешим в баню! Вот она – авария! Вода хлещет. Вы, конечно, намокните. Но я что ни будь придумаю…

Я, осматривая помещение, замечаю:

– А ведь можно перекрыть воду. Где-то есть общий запорный кран?

Женщина в растерянности:

– Это я не знаю. Муж тут всем заправляет. А он в командировке.

– Ясно!

Смело вступаю в бой с аварией. Накручиваю, ставлю на место кран, который непонятно, как отвалился. Вода подтекает. Но терпимо. Хозяйка – с огоньком, проворная, домашняя, подставляет емкость, обращается ко мне с благодарностью:

– Спасибо! Спасибо! Выручили! И вы так намокли… Снимайте, снимайте футболку. О, господи, и брюки мокрые. Подождите, я сейчас халат принесу.

Жду. Прикидываю, куда все выльется. И говорю себе: "Да ладно. Успокойся. Время есть, можно расслабиться".

Арина Тимофеевна проявляет гостеприимство. Приносит халат. Приглашает в дом. И я решаюсь: "Была – не была!"

На кухне пьем за знакомство, за ликвидацию аварии, за приятное соседское общение. Арина Тимофеевна прижимается к моему боку все ближе и ближе. Пышет жаром. Обнимает, целует. Кладет мою руку на пышные груди. И я понимаю, что пришла пора интимного содрогания.

Арина примерно в моем возрасте. В хорошем теле, плотная, с завидными, выразительными бедрами. И неустанная в сексе. Стонет. Меняет позы. Получая оргазм, не забывает настраивать мой член чувствительным минетом. Тяга к интимной близости у партнерши великая. Не зря, значит, приключилась "авария".

Глава вторая Суета-сует

Вот как бывает. Нежданно-негаданно подвалил интим. Соседка явно сексуальная женщина. Истомилась без мужа. Поэтому инсценировала аварию. Видимо, давно имела на меня виды. Мелькал пред глазами. И тут попался. Как бы то ни было, обоюдно утешились, достигли полного удовлетворения в сексе. К тому же соседка имеет вес в обществе, является помощником прокурора района. Обещала поддерживать контакт по телефону. Стоит держать ее на заметке. Должна поспособствовать разоблачению преступной группировки и розыску Анжелы.

Да. Сегодня у меня встреча с Викторией. Жду ее звонка. А пока в столовой принимаю завтрак. Общаюсь с Глашей. Она информирует:

– Нашли Животрясовы съемную квартиру. Завтра будут переезжать. Сегодня вещи собирают. Феликс Абрамович злой. Ворчит. Мол, не поняли его. Поэтому мыкается. Весь на нервах.

– А Софья в каком настроении?

– Молчит. Кажется, что-то задумала. Наверное, уйдет от Животрясова. Что ей молодой. Тем более, теперь пойдут трудности. Надо брать на себя хозяйские заботы. Варить, стирать и прочее. А это обуза.

– Да, Глаша, тут им малина была на всем готовом. Но кто виноват? Все по заслугам.

А вот и звонок Виктории. Приветствует, говорит бодрым голосом. Я любезничаю:

– Приятно слышать нежный голосок, проникающий в таинство моей души!

Вика смеется:

– Ну пошло, поехало! Старая песня на новый лад.

Я парирую:

– Но мажорный!

– Короче, ближе к делу, Сергей Николаевич! Где встречаемся?

– Предлагаю два варианта: или у меня, или в парке?

– Хорошо, жду вас через час у входа в парк.

Подъезжаю. Оставляю машину на обочине в тени кустов. Иду навстречу с детективом. Виктория предстает очаровательной красавицей. На не модный костюм, подчеркивающий стройность, элегантность девушки. Я, избегая словесных комплементов, только улыбаюсь и качаю головой. Вика смотрит вопросительно:

– И что?

– Погода прекрасная! Настроение хорошее! Пройдемся по парку, поговорим. Обсудим наши задачи.

Вика улыбается:

– А я-то думала комплемент очередной получить. Огорчаете, Сергей Николаевич!

Я беру Викторию под руку:

– За мной не заржавеет! Как только так сразу!

– Загадочно. И теперь о делах. Они, конечно, не ахти какие. Есть срывы в намерениях, в наших планах. Но этого в принципе не избежать.

– Участники ОПГ поняли, что им сели на хвост. Поэтому принимают контрмеры.

– Да, зашевелились. И главный вопрос. Сумеем ли мы собрать достаточный материал, чтобы обвинить напрямую господина Азарова в преступной деятельности. Наверное, нет. Явно ускользнет от ответственности. У него все куплено и схвачено. И тут без полиции и прокуратуры не обойтись. Надо только вынудить их этим заниматься.

– А я уже прикинул, как вынудить. Первое. Подключить прессу. Требуется резонансная публикация. И она уже готовится. Мой бывший коллега по газете Жора Косоруков взялся за статью. Правда, печатное издание ограничено в тираже. Но важно начало. Далее последует моя публикация в одном из журналов страны. Кроме этого, я познакомился с помощником прокурора района Ариной Тимофеевной Сотниковой. Она поможет активизировать нужное направление в следствии.

– Неплохо, Сергей Николаевич! А нам следует развить поиск вашей супруги, выбрав правильное направление. И кто нам его подскажет?

– Кто-то из пособников Азарова.

– А именно?

– Тот, кто в пределах нашей видимости. Он самый – Самсон. Вот этого быка и надо брать за рога. Он точно знает, где Анжела.

– Мы уже затрагивали эту тему. Толчемся на месте. Давайте конкретно прикинем, где и как его взять. А еще надо будет суметь выбить из него признания. Что крайне сомнительно.

– Первый вопрос, как выйти на этого монстра. Потом уж отрубить, доставить куда-то. В этой ситуации может оказать помощь модель Инга. Самсон к ней не равнодушен. Горит желанием добиться ее расположения. Поэтому должен клюнуть на предложение девушки явиться к ней на свидание.

– Пожалуй, это можно взять в разработку. Детали еще обговорим. А с Ингой надо начинать работать. Хотя не все просто. Согласится ли она на риски? Но другой возможности, что-то выяснить в схемах похищения людей, нет.

– Я понял, Виктория, буду разговаривать с Ингой. Должна согласиться, придти на помощь. И коли мы определились с делами, я предлагаю расслабиться на лужайке.

Вика смотрит на меня с интересом:

– Каким образом?

– Хочу перенять хотя бы один из приемов в искусстве японской борьбы Айкидо.

– Так вот просто не получится, Сергей Николаевич. В искусство надо войти, вжиться, поменять психологию, самоутвердиться, потом уж что-то перенимать.

– Целая наука?

– И не только.

– А что вы умеете? Может, продемонстрируете?

– Ладно! Не обессудьте! Попытайтесь на меня напасть! Ритуал соблюдать не буду. Перейду сразу к действиям. Итак, начали?!

– Держитесь! Иду в кулачный бой!

– Извиняюсь. Падать всегда больно, Сергей Николаевич…

Я отряхиваюсь, смотрю с восхищением на Вику:

– Цирковой номер! Как и не был на ногах. Как это вы меня ловко крутнули. Вроде без усилий, одним прикосновением. Чудеса, да и только!

– Ничего особенного. Просто полная концентрация техники искусства боя и воли! Можно достичь и другого совершенства. Одним взглядом низвергнуть противника. А так вот, накоротке, вообще непостижимо что-то передать, какой – либо прием борьбы освоить, перенять. Остановимся на доступном. Сейчас покажу милицейский прием. Это заламывание правой руки с подножкой. Очень эффектно и результативно. Познавайте. Отрабатываем. Теперь, пожалуй, все. По мере необходимости будем созваниваться. Так, Сергей Николаевич?!

– Натюрлих, Виктория!

– Опять немецкий?

– Опять. Это интуиция срабатывает. И позвольте заметить… Надоело язык ломать. Может, отбросим этикет? Перейдем "на ты"?

– Нет, Сергей Николаевич. По возрасту вы далеко от меня. Почти дедушка. Поэтому буду называть вещи своими именами.

Каково это слышать? Опять унизила до крайности. Но держусь, отвечаю деликатно:

– Спасибо, уважили!

И выходит так. Встретились без радости и расстались без печали. Сажусь в машину и ругаю себя: хватит угождать красавице, петь ей дифирамбы. Все бесполезно. Ноль внимания, фунт презрения. Раз так, пусть получает взамен только сухое общение. Иначе вырисовывается харассмент. То есть, сексуальное домогательство, которое включает навязчивое внимание, намеки, шутки и прочее. Короче, можно далеко зайти, подорвать свой авторитет.

Газую, смотрю по сторонам. Слышу телефонный звонок. Кто же? Однако Вика. О, Господи, легка на помине. Что же ей надо? Отвечаю сдержанно:

– Слушаю, Виктория Валерьяновна? Что вы хотели?

– Однако… Что я слышу? Такой официальный тон. Это, значит, вы обиделись, Сергей Николаевич. А зря. Я к вам очень хорошо отношусь. И мне легко с вами общаться. Теперь сугубо по делу. Мы как-то подзабыли "доброжелателя". Не взять ли нам его в разработку. Выявить, что это за личность, какими данными располагает. Может, появится что-то существенное. Как вы к этому относитесь?

– Против ничего не имею. Надо, видимо, запеленговать телефон. Выяснить, где живет, чем занимается. Потом воочию с ним знакомиться…

– Все правильно! Отработаем на днях это направление. До свидания, Сергей Николаевич! Удачи и радости дня!

– Спасибо!

Подъезжаю к дому и вижу у ворот Софью. Нарядная. Явно ждет меня. Что-то надо. Нежелательная встреча. Однако никуда не денешься. Следует проявлять доброжелательность. Поставив машину в гараж, иду, улыбаясь, к девушке. Говорю приветливо:

– Хорошо смотритесь, Софья! Очень привлекательно! Приглашаю в дом! Есть, о чем поговорить.

– Спасибо, Сергей Николаевич, за приятные слова. Хочу тоже высказаться. А то мы так съехали и не попрощались.

– Понимаю! Если будет удобно у меня расположиться, то пожалуйста.

– Конечно!

Усаживаю гостью в кресло. Говорю:

– Айн момент! Сейчас переоденусь с дороги

Привожу себя в порядок в ванне, одеваю халат. Выхожу, предлагаю:

– Может, по рюмашке коньяка пропустим? Для разогрева…

Софья кивает:

– Можно, Сергей Николаевич!

Разливаю по стопкам. Чокаемся. Закусываем лимоном, шоколадом. Смотрю на Софью. Преобразилась. Глаза сияют. Улыбка не сходит с лица. Спрашиваю:

– Как устроились на новом месте?

– Ой, Сергей Николаевич, все не то… Отделились, живем, как отшельники. И с каждым днем убеждаюсь, что нет у меня ни любви, ни чувств к Феликсу Абрамовичу. Зря я все с ним затеяла. Надо по себе спутника выбирать. Чтобы семья была нормальная. И радость в доме присутствовала.

– Понимаю, Софья! Хорошее стремление. А как ты относишься к проделке Феликса Абрамовича с документами и телефоном Анжелы?

– Осуждаю, конечно! И пусть не оправдывается. Давно горел желанием чем-то вам насолить, навредить. Вот и отличился в кавычках. Не пожалел приемную дочь. Это вообще зашкаливает.

– А ты, видимо, сожалеешь, что пришлось покинуть наш дом?

– Ой, еще как, Сергей Николаевич! Привыкла. Породнилась. И жила настроем, что нужно непременно найти Анжелу Алексеевну.

– Молодец! И знай, двери нашего дом для тебя всегда открыты. В знак прочной дружбы давай еще по стопке. И вспомним то, что незабываемо…

– А, вы про то… Та встреча сердце греет.

Глава третья Первый удар

Хотите верьте, хотите нет, но не было интима при встрече с Софьей. Не располагали настроением. Просто поговорили и расстались вполне прилично. С намерением поддерживать хорошие отношения. И меня это устраивает, больше отнюдь не волнует. Пора переключаться на дела и заботы текущего дня.

Посылаю сообщение с телефона детективу, спрашиваю, когда встретимся, возьмемся за намеченные планы. Обещает подъехать через два часа к дому. Время есть. Звоню Инге. Слышу довольный лепет девушки:

– Ой, Сергей Николаевич, рада вас слышать! Не раз о вас думала.

– И мне приятно, Инга, с тобой общаться! Как поживаешь?

– Я поступила так, как вы советовали. Сейчас на больничном. Живу у бабушки в деревне, которая в шести километров от нашего поселка. Словом, затаилась. Только номер телефона еще не сменила.

– Хорошо! Молодец! И я хотел бы с тобой встретиться лично, кое, о чем переговорить. Не возражаешь, если сейчас подъеду?

– Конечно, нет. Буду ждать. Наш домик первый с левой стороны при въезде.

– Все тогда. Выезжаю!

Тороплюсь в гараж. Думаю, пока Виктория подъедет, успею пообщаться с Ингой. Выгоняю машину. Беру курс на знакомую деревню. Дорога нормальная, отсыпана гравием. На обочинах – березы, сосны. Смешанный лес. Движение небольшое. Впереди – колесный трактор с тележкой, позади – юркая Нива. Сохраняя дистанцию, вездеход не обгоняет и не отстает. Словно прилепился к моей машине.

У меня тревожные мысли. Кто-то преследует? Неужели Самсон засек телефон Инги? И что же делать? Вызывать Викторию? Это, значит, подставлять ее под удар. А если появлюсь у Инги, то ей несдобровать. И все же? Пожалуй, без детектива не обойдусь. Надо ей звонить. Пусть подстрахует. Но попозже, когда увижу кто есть, кто.

Смотрю по сторонам. Деревня уже близко. Видны первые дома. Но есть ли полевая дорога, ведущая в объезд селения? Однако есть. Сходу сворачиваю на нее. Жму на газ. Нива следует за мной. Значит, это точно преследование. Звоню Виктории. Объясняю ситуацию. Обещает быстро придти на помощь. Я подтверждаю свое местонахождения:

– Да, объезжаю деревню справа по грунтовой дороге. Рядом сосновый бор. А "Нива" уже в километре от меня.

Вика советует:

– Постарайтесь достичь леса. Там, оставив машину, можно ориентироваться, что делать. Или наступать, преследуя противника, или отступать…

Я перебиваю:

– Понятно! Хорошо! Я у цели. Машины послужат ориентиром. Все. Проявляйте осмотрительность!

Оставив машину, вхожу в лес. И, прячась за деревом, наблюдаю, кто появится в поле моего зрения. А вот и мои преследователи. Самсон – впереди, за ним следуют двое. Как и вожак, не хилые парни. У одного карабин в руках. Вот они слушают наставления главаря. И, получив указания, идут настороженно меня искать. Самсон крутится рядом, наверное, понимает, что я не должен далеко уйти.

Наблюдаю за ним. Соображаю, что предпринять, как его внезапно вырубить, обезвредить, чтобы никто из нас не пострадал. Значит, необходимо подобраться поближе. Благо Самсон сам движется. Идет осторожно, как крадется. Я, переступая, прячусь за большим стволом сосны. И вот он рядом. Приготовившись, делаю прыжок на спину противника.

Сжимаю захватом под локоть горло амбала. Но мужик силен, крутнувшись, отбрасывает меня. Теперь мы идем навстречу, поедая друг друга глазами. Мелькает мысль. А что, если взять его на милицейский прием? Навряд ли он этого ожидает. Да, другого не дано. Врубаюсь в позицию. Перехватываю правую руку, беру на излом. Подсекаю ноги. Ура! Противник лежит на животе. Я прижимаю его коленом, заламывая руку. Самсон стонет, вывертывается. Остается последний козырь – армейский прием. Захватываю под колено горло амбала. Это уже мертво. Сжимаю. Тело теряет сопротивление. И тут слышится громкий стук, скрежет металла.

Поднимаю голову. Вижу, как переворачивается от бокового удара "Нива". Вот уже она полыхает. А джип, протаранивший незадачливое авто, издает победный гудок. И выходит из салона с арбалетом непревзойденная Виктория. Я кричу ей, машу рукой. Встречаю с улыбкой:

– Ну это фурор! Пусть враги боятся! Рад появлению! А с этим, что делать будем?

– Он живой?

– Проверим. Живой, стонет.

– Уже хорошо. Надевайте наручники.

– Тут еще двое, Виктория. Один с карабином. Надо быть начеку.

Притаившись, глядим по сторонам. Вдруг позади раздаются голоса:

– Вот они! Стреляй, Чалый!?