2112

Кир Неизвестный

2112

Название: 2112

Автор(-ы): Кир Неизвестный

Книга 1. Знакомство с Рыжим

Постапокалипсис. Как оказалось, в нем нет совершенно романтики. Но вот чего хоть отбавляй – разнообразной жути. В книге описано несколько миров, но у всех, как оказалось, в итоге общая судьба.

Часть 1. Нейтронный кельт

Меня зовут Жозе Каплан, хотя многие меня знают как Джея. Я черный, почти двухметрового роста, старший сержант роты космодесантников, закрепленной за "люстрой" "КАСТРа", а та, в свою очередь, уже битый месяц болтается на орбите чертового карлика – Умбриэля. Как бы я хотел все поменять! Поменять эти однообразные будни, на что-то еще, хоть на херосраную опасную миссию где-то на внутренних спутниках Юпитера. Но, нет. Здесь только мы на древнем исследовательском корыте и Сфера Бернала.Но как же я был глуп, желая неведомого! Моя недалекая фантазия была услышана, а мутантская пропавшая экспедиция мертвяков, её исполнила. И теперь я черт-знает-где, на этой черт-знает-какой планетке, пляшу под дудку местных воротил. Но это не надолго. Не долго им заправлять! А все потому, что грядет в их изгаженном катастрофой мирке нечто ужасное и великое. И зовут его не иначе, как "Полынь-звезда", после которого придет "Красный человек", который и станет их "Армагеддоном". Вот тогда и попляшут все эти черти

Примечания автора:

Осторожно – в романе есть матерщина, натуральные сцены всего-всего и вообще, эта книга только для взрослых. Поэтому просьба детям, моралистам и людям со слабой психикой не читать и не обсуждать. Прошу это учитывать при возникновения неожиданного, но оправданного интереса к истории.

Часть 1. Начало. Солнечная Система №1

Привет, меня зовут Джей, и я в первой пятерке лучших-из-лучших. Я космодесантник и рад служить родному Дальвнеземелью. Я черный, двухметровый, спортивного телосложения – а по другому, в среде десантников, и быть не может, и я старший сержант, поэтому, иногда могу крикнуть ниже по чину "Эй". А теперь моя история в хронологическом порядке, и поверьте мне, я хоть и прожил её, но все еще не могу её принять за правду.

Почти год назад, или вечность в прошлом, как мне сейчас казалось, люстра «КАСТРа» со своими габаритными полутора километрами длинны и почти четыреста метров в самом широком месте – машинном отделении корпуса, увиденная мною впервые, показалась самым значительным и большим искусственно созданным объектом во всей Солнечной системе. Но потом была планетарная станция в системе Сатурна – «Герадия», рассчитанная на полтора миллиона человек, и тогда я понял, что двести пятьдесят тысяч метров жилого пространства и почти две тысячи человек ничто! И хотя на люстровике на каждого члена экипажа выходило не меньше ста двадцати метров пространства, на станции было больше – намного больше. Я слышал цифру в четыреста квадратных метров! И хотя в эти метры входило внутреннее море, собственные оранжереи, а так же участок тропического леса с настоящими дождями – все равно оставалось очень много. Но оно и понятно – астронавтам незачем ощущать тоску в длительных космических миссиях.

Я посмотрел наверх, где на гелиоцентрической орбите завис люстровик. Сейчас «КАСТРа» выглядела серебряной черточкой слабо различимой на черном поле, усыпанном серебряными пуговками. Звезды не мерцали, как обычно было на Земле. На Умбриэле не было атмосферы – тут почти ничего не было, кроме кратера Ванды и этой, черт-её-дери, ублюдочной горы Дити в глубине проклятой дыры! Какими порой были прорицателями десантниками – назвать этот чудовищный прыщ – ДИТИ, сыном дьяволицы. Хотя это и понятно, интуиция космодесантника, прошедшего сотни, а у кого-то и тысячи таких вот адских проявлений Внеземелья, подсказывала лучше любых сгенерированных событий нейрофотонных компьютеров, способных спрогнозировать неожиданный всплеск рентгеновского излучения.

Вчера Ванда убила Вира, десантника арабского происхождения, молодого и сильного, постоянно улыбавшегося. Он трудился на двухсот тонном бульдозере, расчищал площадку для постройки временного лунного городка под куполом. В его задачу входило срезать ножом-отвалом рваный рельеф водяного льда, замороженного до железного состояния. К сожалению, для подобной операции необходим был оператор в кабине – джи-пи-эс нивелирование было нестабильное из-за частого пропадания связи с «КАСТРой». Причиной тому было бомбардирование поверхности частичками магнитосферной плазмы. Умбриэль, постоянно находясь в зависимости от Урана, был обречен на подобную судьбу, и оттого его второе полушарие всегда было погружено в темноту. Запустив механизмы бульдозера от ядерного двигателя, Вир двинулся атаковать водяные бугры, но резко выскочил на метановое поле, прокрутил бесполезные, не имевшие теперь достаточного сцепления, гусеницы. Бульдозер, словно неуклюжий бегемот, развернуло, а после, он, накренившись, опрокинулся кабиной на зазубренное острие изверженного сталагмита. Вир погиб моментально.

И не успела команда, как следует попрощаться с Виром, Ванда сегодня убила еще одного человека – космогеолога из команды «Нейтронного Кельта», работавшего под командованием капитана Кнута. Все случилось быстро и потому неожиданно – не предсказанный нейрофотонным компьютером прострел плазмы насквозь прошил «Сомнамбулу» Коли Дьяченко, оставляя после себя в бронированной скорлупе сожженные угли, вместо человека. Будь неладны эти блядские обстоятельства, так же, как и очередная правота Бугримова!

Сучий "Нейтронный Кельт"!

***

– Ну не может это быть «Предком»! Понимаете вы? Просто не может, и точка! – Капитан посмотрел на них, а они вроде не соглашались, но все еще терпеливые, смотрели на него, в любой момент готовые лопнуть доводами, фактами, а еще вот этим: «Говорю – Борис видел собственными глазами»! Он устало вздохнул, понимая тщетность усилий что-то им доказать. – Понимаете, система «Свой-Чужой» иногда дает сбои, и тогда вместо куска астероида, мы, скажем, увидим спасательный катер. Это же просто очередное проявления теории заговоров – а еще лучше сказать, что тем, кто надеется встретить инопланетян – пора сходить голову просветить к Доктору!

Они все знали о Докторе, вот именно с большой буквы. Все потому, что он был не простой врач, который поинтересовавшись самочувствием и на скорую руку, после краткого осмотра, выпишет методику лечения и необходимый набор лекарственных средств, отпустит с миром. Нет, Доктор был не таким! Он приветливо усаживал «голубчика», как он любил говорить о посещавших его редких пациентах, и начинал «распутывать клубок подсознания», в который, как он свято верил, любой уважающий себя космодесантник прятал свои болячки. И такой «душевный» диалог мог протекать часами, а «голубчик» к истечению уже первого часа ощущал пятой точкой, что словно сидел на раскаленной сковороде и усиленно потел. К тому же Доктор, свято верующий в клятву Гиппократа, мог запросто остановить в коридоре проходившего мимо десантника и так вежливо и очень пристрастно поинтересоваться его самочувствием. Часто такие «ловчие» маневры Доктора заканчивались для несчастного полным набором «процедур». «Болезнь лучше предупредить, чем лечить» – говорил Доктор, и хотя на памяти последних лет пятнадцати в рейдах не случалось ни одного случая серьезного заболевания, Доктор говорил, что это четко сработала бортовая медицина и персонал. И поэтому, если кому-то вдруг доводилось случайно чихнуть в его присутствии, он, в благочестивом порыве «спасти всех», забирал к себе в лабораторию буквально всех, кто бы в радиусе несколько десятков метров, и этого "Медманьяка" редко останавливала даже гибертронный сплав метровой переборки. Создавалось ощущение, что его вряд ли смог остановить тот факт, что за стенами легкого корпуса, в открытом космосе, на одном из модулей масс, случись нечто подобное – загребет всех и даже с поверхности Умбриэля, где проводилась очередная миссия под кодовым названием «Нейтронный Кельт».

– Капитан второго ранга, разрешите обратиться? – Довольно габаритный десантник, отделился из общей массы людей, пробился ближе к нему. Он в ответ кивнул. – Вы, как начальник экспедиции точно знаете и непредсказуемости Дальнего Внеземелья и частых его не поддающих разумному объяснению явлений. И в таком случае устав говорит о том, что если нет подобным фактам трактовок, то ни в коем случае нельзя этого игнорировать, иначе можно нарваться на последствия. Готовясь к миссии в кратере Дити, нам часто приходилось наблюдать плазменные аномалии над скальными стеклянными новообразованиями. И замечу – официального объяснения этому явлению нет до сих пор. Но, проигнорировав эти аномалии, мы точно пришли бы к гибели персонала, хотя в существование этого физического эффекта многие члены научного совета позволяли себе сомневаться. И вот в чем вопрос – мне кажется, что у меня дежа-вю и все повторяется, а главный научный сотрудник отрицает факт НЛО.

– Ну, хорошо. Что вы предлагаете, матрос Бугримов. – Он не обиделся ни на матроса, ни на то, что на самом деле тот был бригадиром буровой команды на протонном буре, и не имел право задавать подобные вопросы напрямую командиру, через голову непосредственного начальника. Я видел, как капитан заинтересованно и немного удивленно разглядывал Бугримова.

– Предлагаю учредить комитет, который, в свою очередь, сформирует положение о гипотезе исследования феномена НЛО, а так же рассмотрит новые форматы изучения объекта, в том числе и физический контакт.

Кнут, будучи капитаном второго ранга и имевшим возможность, как член и начальник научной экспедиции быть подключенным в широком смысле этого понятия, к библиотеке мнений, сейчас весьма удивился стройному теоретическому обобщению и избирательному анализу Бугримова. Именно эти свойства мышления позволяли ему, профессору кафедры физики космоса, абстрагироваться и выделять суть предметов. Ему казалось, что рядовому члену экипажа это не доступно.

– Хорошо. И кого вы хотите видеть в составе комитета? – Капитан второго ранга Кнут знал сложность этого вопроса, и оттого надеялся на провал десантника. Он точно знал, что специфика дальнего рейда не позволяет перемешивать функционалы разных специалистов, даже, если работы, выполняемые ими, являются смежными. Почти никто не знал о том, чем занимаются люди в соседних структурах, только общие черты. Поэтому и выбор у десантника был не широк – в основном из своего круга.

– Предлагаю навигатора Прайса, он так же может выполнять функцию лоцмана. Очевидно, Прайс лучше всех знаком с гравитационными и электромагнитными полями системы Урана. Далее: десантник-крол Джей, он же Жозе Каплан, входит в состав штурмовой группы космогеологии, несомненно, им приходится первыми иметь дело с аномалиями и ужасами Внеземелья. А он лучший из них. – Я был буквально ошарашен таким предложением своей кандидатуры! Я, безусловно, был польщен, но мы не обсуждали прежде подобные варианты, и мне никто не озвучивал таких вызовов. – Следующий: физик – анигиляторщик, доктор философских наук Фрэнк Уоллес, по совместительству советник групп Малой и Большой Механизации. Отвечает за все процессы в двигателях химических, ионных, а так же субсветовых анигиляционных. И если есть такой человек, что сможет ответить о природе НЛО и гравитационной линзы, то это именно он. И, конечно возглавить комитет должны Вы. Так же, – ни на секунду не останавливаясь, продолжил Бугримов, словно бы уже дано все продумал, – обязательно нужно подключить эту группу специалистов ко всем профильным библиотекам мнений и группам специалистов, что без отрыва от основной деятельности могут давать итоги своих анализов по проблемным ситуациям.

– Хорошо. – Кнут удовлетворенно мотнул головой. – Почему себя не предлагаете? Я как понимаю, вы высказываете общее мнение и оно… – он на секунду задумался, подбирая правильный термин, – эрудированно и компетентно.

– Не стану лукавить – из того, что я сказал, не все принадлежит мне. Это мой синтетический двойник в накопителе Апироэдра Мотидзуки формирует научную составляющую. Вы же наверняка помните историческую программу «Экстрот»? Так вот, я воплощение её второй версии, так сказать улучшенной.

– Ооо, даже так? – Удивился Кнут. – Тогда понятно, почему вы отказываетесь сами войти в комитет. Скажите, удалось ли программе решить системные баги и усовершенствовать защиту запрещенных секторов памяти?

– Да, сейчас все более чем надежно и устойчиво. – Кратко пояснил десантник.

– Хорошо. – Подводя итоги беседы, заключил Кнут. – Заявку на учреждение комитета я принимаю, на высшем собрании офицерского состава проведем срочное, внеплановое голосование, и я думаю, – он посмотрел на наручные часы, которые не боялись космоса и невесомости, – к вечеру у меня будет протокол по голосованию. Прошу всех разойтись.

Я, почему-то не воспринимал всего этого всерьез, а потому, пропустив большую часть диалога мимо ушей, дал себя увлечь шумной компанией космодесантников в кают-компанию, в которой, на огромном экране, распахнутом в космос окном, транслировался полутемный рельеф НЛО.

– Кто нынче вступил в клуб «Урания»? – Щуплый двигателист Петр перекинул зубочистку во рту. – Каков счет?

– А ты для чего Петя интересуешься? – Ответил ему кто-то из-за стола.

Сейчас, в «переговорной каюте» скопилось непривычно много для этого времени народа. Связанно собрание было с появление на радиогоризонте «малого объекта искусственного излучения», проще говоря, неуправляемого спутника искусственного интеллекта разведывательной флотилии корабля Дальнего Внеземелья. Такие обычно прописывались «люстровикам», таким, как «КАСТРа», но он точно не принадлежал «КАСТРа», а других, подобного класса кораблей, поблизости не было. И вот чей он был, команда изводила себя догадками, строя предположения.

А теории взаимоисключали присутствие в свободной навигации транспорта поблизости. Оставалось одно, вернее два предположения. Спутник оторвался от модуля массы древних межсистемных станций «Урания» или «Великий Предок». Эта новость, подтвержденная системой «Свой-Чужой» и меридиальной локацией, послужила фитилем для забытых сказок-страшилок про пропавших мутантов на дальних рубежах. Эмоциональная волна грядущего открытия сбила весь деловой настрой экипажа, тайну жевали, пережевывали и для вкуса, каждый день добавляли новостей об объекте. И, конечно, эти новости выдумывали и чаще всего они рождались в среде десантников, таким образом пытавшихся развеять свою скуку.

Вот и сейчас, в организованном «кружке по интересам» главенствовали Бугор и Алтай, делясь с «заинтересованными лицами» новостями «от первого лица» и от «Бориса, который видел своими глазами». «Заинтересованных» было много и поэтому, обычно просторная «Комната отдыха» или в простонародье «Бриллиантовая комната» из-за вида в открытый космос, казалась маленькой и не уютной.

– А ты для чего Петя интересуешься? Сам хочешь ставку сделать, или новость какую принес? – издевательским голосом продолжил за кем-то Алтай.

– Прозвище совсем ему не подходит – подумал я, – Ему больше "Горчица"пошла бы.

– Новость принес. – Ответил он

– Да, да! Что за новость! Говори же скорее! Ну же, не тяни! – Зашептались вокруг, забеспокоились, заторопили.

– Да, что за новость – продолжил Петя. – Астероид это. С большим железным ядром внутри. И скорее всего смещенным к краю, поэтому и вращается! А «Свой-Чужой» ошиблась, прочитав отраженный сигнал! Вот и вся новость. Нет никакого «Предка»! И «Урании» нет! Ошиблись приборы.

– Ты не придумывай, чего не знаешь! – зашипел на него Алтай.– Ты даже к «планетчикам» не вхож! Мордой не вышел! Какой астероид! Тебе об этом капитан что ли сказал! А вот мне Борис сказал! Он вот своими глазами видел! А он не «планетчик» какой-то, он Ш-ту-р-ман! – Протянул Алтай последнее. – А ты здесь про астероиды рассказываешь. Стыдно должно быть тебе Петр, стыдно!

– Да я сбить с вас хотел эту вашу оголтелость «Открытием»! Но вот все же, вдруг нет там ничего! Тогда что? – Двигателист, для убедительности, развел руки.

– Вот если бы не было, то и Борис ни чего бы ни сказал. – Это уже Бугор вступился за своего друга. – Это он нам вообще по секрету. А мы вот товарищей хотим предупредить – а вдруг там опасность какая? Те же мутанты, к примеру. Или чего хуже. Ведь никто не знает, что там сейчас на тех станциях. А если, к примеру какому-то, спутник и вовсе не отрывался? Вдруг это «Урания» возвращается? Борис так и говорит, мол нет такого ресурса, чтобы столь малый объект так долго в автономном плавании продержался. Нет и все тут! – резюмировал Бугор.

– Да, ладно, ладно! – Примирительно поднял руки вверх Петр. – Да несерьезно это все я, не со зла. Просто хотел, что бы на меня обратили внимание, а то зашел к ним, а они даже головы не подняли. Обидно же.

– Да тебе вот за обиды твои, да поперёк спины! – Загундосил под нос Алтай.

– Так какие ставки? – Уже шутливо переспросил Петр, проходя к столу.

***

После того разговора прошла неделя, а после случилось это.

– Батурин и Алтай пропали с борта «Чайки».

– Каким образом?

– Скафандры на месте, их нет. На борту полная разгерметизация, «Чайка» похожа на решето и только благодаря своей надежности вернулась на базу. А может благодаря чуду. Загнали её на второй верхний твиндек, думали раненые там, дали атмосферу, десятую гравитации, ну что бы не навредить, открыли спасательные люки, а там только номерные скафандры, пустые.

– Они с поверхности успели подняться до взрыва?

– Да, когда Дити рванула, Николай и Алтай были на борту, совершали маневр форсажа. Но их зацепило, пострадал катер и скафандры. Посекло все спасательное оборудование, если бы они были на борту, то непременно погибли. Там не было шансов выжить.

– Это понятно. – Произнес, немало озадаченный Ховард, командир "КАСТРы". Но если бы они были на борту, были бы тела! Мертвые, живые, но тела! Но как! Как объяснить их отсутствие? Сейчас же создать комиссию и расследовать инцидент. Найти Батурина и Алтая!

Не успела еще эта информация остыть, как последовала следующая:

– Командир! – Обратился к Бьерну, командиру космодесантников, оператор группы наблюдения. – Пропала «Пума».

– Точнее.

– Координаты. – Оператор назвал цифры.

– Это же возле гравитационной линзы!

– Так точно. – Подтвердил оператор. – Потеряна связь. Потерян визуальный контакт. Поступающие помехи от линзы не дают получать достоверную информацию через гравитоны.

– Ясно. Вот что нужно. Срочно, параллельно комиссии по расследованию ЧП на «Чайке», назовем её «Дити», создать две независимые от первой, группы – одну десантную, другую здесь, на борту «Кастры», преимущественно из группы Андерсена. Десантную укомплектовать самым совершенным оборудованием, "Поларами" и побольше экзоскафандров. Знаю, что технология новая, как и многое на «Кастре», но уже пора все это применять – время пришло. Три группы десантников, плюс поддержка сателлитами. По готовности доложить. Максимум – два часа на подготовку! – И он, резко развернувшись на пятках, быстро удалился в сторону мостика….

В это время, на «Пуме» тоже происходило вот что: приборы сошли с ума, либо вовсе отключились. За бортом, если верить камерам наблюдения, пошел снег, причем крупными хлопьями. И не тот снег, которой идет, когда техника не исправна, а такой, как в Сибири, размером с ноготь большого пальца. Сквозь марево и пелену по правому борту, проглядывали звезды, а по левому – был абсолютный, непроглядный мрак и даже наши лица не отражались на стекле. – Что за черт! – Воскликнул я, когда Слава указал мне на эти «эффекты». – Куда нас занесло?

И тут наш катерок тряхануло, да так, что крепкий навигатор уселся на пол. А потом…. А потом и вовсе с ним начали происходить чудеса, метаморфозы. И это совпадало с тем, что творилось за бортом. А там началась настоящая пурга, в которой появлялись то тут, то там, разряды молний. По внешней обшивке что-то забилось, зашуршало, передовая звуки внутрь, через многослойную композитную броню. Это проникло сквозь силовые экраны, что в принципе было весьма маловероятно и судя по звукам, прорывалось-продиралось внутрь. Я скомандовал призрачной команде, а получилось только Славе, приготовиться к маневру форсажа и перегрузке, оглянулся на него и обомлел. Навигатор снова отрастил густую черную шевелюру и как мне кажется, заметно потерял в своей естественной белой окраске, становясь черным, становясь мной! Что же за напасть такая!

– Старт! – Прокричал я команду, и тут же горизонт, маячивший впереди, превратился в точку. Надавило со всех сторон так, что уже начал думать о сломанных ребрах и костях. Кровь прилила к мозгу, в глазах заплясали кроваво-красные пятна. Но я успел разглядеть среди этого цветного водевиля пятен, как Слава оторвался от противоперегрузочного кресла, повернул голову в мою сторону, мило так улыбнулся и произнес: – Они нас ждут.

Рукав Стрельца, звездная система Кастр, 3 планета от Солнца. Часть 1

Это гадливое ощущение того, что все потерял, и даже малую долю не вернуть! Блядство! Добавляло беспокойство еще то сообщение от руководства миссии о том, что программа "Экстрот" в общем, а в частности экзониты, в атмосфере неизвестной планеты могут перестать работать, либо, подвергнувшись мутации, будут выполнять неизвестные и неизученные функции. Да, для меня, имеющему наибольший процент этих "существ" в крови, это звучало как угроза жизни.

Я осмотрелся, вокруг бушевало безудержное лето, жара и томящая духота. Меня окружала местность, наполненная сломанными зубами – расчесанным лесом. Видимо тут случилась техногенная катастрофа, и сюдя по тому, какой жар поднимался от земли – это случилось совсем недавно. Поднял голову вверх – там, пробив озоновый слой и ультрамарин неба, окруженный конденсированной из воздуха влагой в туче, свисал нос нашей "КАСТРы". Она погибала, погружаясь на дно атмосферы этой выблядешной планетки! А еще спутник это планетки, вроде нашей Луны, только расколотой, вроде кокосового ореха, пополам, а вокруг двух половин, причем одной светлой, а другой темной, осколками вьется серебряный хвост.

– Это же как надо было так нагадить, что досталось даже космосу и сателлиту? – Я брезгливо сплюнул. – Вот же уроды.

По небу, будто раскатами грома, прокатывались взрывы отделяющихся спасательных шлюпок, таких же, в которой и я сюда попал, в центр этой ёбанной катастрофы. Снова посмотрел на сожженную до черноты поляну – деревья лежали четко уложенными, ровно в том направлении, куда ушла взрывная волна, а ушла она прямо отсюда, куда приземлилась моя шлюпка. Совпадение? Но, главное – как мы все тут оказались? Я опустил голову, принялся вспоминать:

"Вот же ёбанное всё! Не просто так это дырка там распахнулась, никак сама вселенская шлюха ляжки раздвинула. Вот, мол, смотрите, какая я влажная! Ну, да, а мы, вся наша компания, будто соскучившись по бабам, занырнула в неё. И вправду сказать – покатилась по этой трубе наша "люстрочка", будто по смазке, черт-знает-куда. Хотя, знает – этот адский ушлепок всегда знает, куда вывести честных людей – в самое пекло! Куда ж еще! К черной, мать её дери, дыре, в самый центр галактики! Да и сразу было ясно, что червоточина вот так, просто, не появиться на задворках системы, понятно же, что её туда кто-то с умыслом поместил, а мы все, будто малолетние долбоёбы, жахнули в неё не подумав! Но ладно еще линейный состав, но куда смотрели отцы-командиры? Что, они в детстве роняемые были чаще, чем мы? А может исключительно головой о кафельный пол? Да что же у них за семьи такие, что выросли они настолько непроходимыми уёбками?

Хотя, все же, первыми уёбками стали мы со Славой, когда сунулись в эту дыру на никчемном десантном катерке "Пума". И хоть, как нам говорили, она была последнем плевком в невесомости от науки и техники, но мы то точно знали, что с Внеземельем шутки всегда заканчиваются плохо. Всегда! Вот так и в этот раз случилось на нашей "Пумке":

Не ощущал в этом месте своего присутствия, протягиваю руку вперед, но вижу только ее, и она как будто провалилась в мутный кисель, который всосал и растворил в своем студне пространство. Поворачиваюсь влево, а потом и вправо, но обстановка одна, в ней нет смены, и только следы моих движений стекают тяжелыми вихрями по провалам, что оставили руки. Словно время тоже встало, следуя правилам мутного киселя, который размешай и взболтай – все равно вернется в свое исходное состояние.

И ведь взялось это состояние из ниоткуда, словно свалилось снег на голову в июле месяце. Стоило перешагнуть шлюз палубы модуля массы, как накрыло – накатило со всех сторон, а может, и просто сверху… Не разобрать. Не могу вернуться, в этой мути не разобрать дороги, и даже сколь яркого и понятного маяка нет. Я словно тот путник, что вышел в метель, безрассудно понадеявшись на знание местности, и, нахлебавшись ртом и носом снежных зарядов, потерял в окружающей вселенской одинаковости теплый огонек домашнего очага. Тяну руки к лицу в желании протереть глаза, но ладони натыкаются на прозрачный блистер шлема скафандра. «Черт!» – ругаю свою забывчивость. Ведь я сейчас в «Сомнамбуле», на борту древнего кашалота межзвездной миссии «Великого предка», с таинственным названием «Бортам». Миссии, которая пропала более трехсот лет назад на краю сектора Ориона, и с тех пор никто о ней ничего не слышал.