Развод. Я тобой одержим

Его энергетика холодит моё нутро.

– Веришь в то, что я тебя отпущу? Серьезно? Аврора! Не будет никакого развода. Я на десять минут отлучился, и ты за малым под Закировым не оказалась.

От шока меня парализует.

Распахиваю глаза и гляжу на него.

Мы ведь договорились! Он мне обещал!

– Ты обещал! – со всхлипом озвучиваю свои мысли. – Мы договорились! Ты сказал… Если я схожу с тобой на этот вечер… Ты…

Разочарование, боль, гнев. Острые эмоции придают мне сил.

Отталкиваю его, ударяя ладонями по плечам так сильно, что самой больно, но Марат лишь хмыкает.

– Аврора, ты понимаешь, какой Закиров человек? – Марат, видя, как я болезненно морщусь, отстраняется.

– Он твой компаньон.

Марат откидывается на спинку кресла, и я могу спокойно выдохнуть. Растираю кожу ладоней. Они гореть продолжают.

– Аврора, – недовольство в муже кипит. Он сжимает переносицу пальцами. – Как партнер – Раис охуенный, но как мужик – дерьмо полное. Я не хочу, чтобы ты стала причиной наших с ним разногласий. И дело не в деньгах. Он не тот человек, с которым можно шутить. Если хочешь меня побесить, выбери другой способ. Хотя ты и так неплохо справляешься.

Меня передергивает от его интонаций.

Невыносимо хочется плакать.

– Ты так ничего и не понял, – усмехаюсь грустно. Мне так хочется спросить у него, за что он с нами так поступает?! Что было не так?! Почему нельзя было сначала со мной развестись, а не втаптывать меня в эту грязь. Я бы постаралась понять, если бы он сказал, что устал от меня. – Он мне в отцы годится, – произношу то, о чем и не думала вовсе.

– Его жена тебя младше, Аврора. Но это не мешает ему ее трахать, как, впрочем, и изменять, – Марат прикрывает глаза, прижав ладонь, сжатую в кулак, ко рту.

Здравый смысл попрощался со мной по-английски, потому что я сама себя удивляю.

– То есть, если я решу избавиться от нашего брака самым простым способом – переспать с другим мужчиной, Закиров согласится помочь мне?! Знает, что ты брезгливый?!

Глава 7

Понимание приходит сразу. Как только произношу зловещие слова, яркая вспышка сожаления меня ослепляет.

Как я могла?!

Всегда нужно видеть грань. Осознавать, где порог необратимости проходит.

«Если я решу избавиться от нашего брака самым простым способом – переспать с другим мужчиной, Закиров согласится помочь мне?! Знает, что ты брезгливый?! – это уже за чертой.

Сколько бы вас ни обижали, ни старались очернить, этого не выйдет, пока вы сами не перешагнете черту.

Не верите? А оно так и есть.

Годы, проведенные в детском доме, меня многому научили.

Когда тебя обижают, дразнят, бьют – это не твоя грязь, а их. Они в ней тонут, не могут справиться с тем количеством мерзости, что в них кипит, поэтому швыряют ею, куда попадут.

И я сейчас не только о сверстниках говорю. К примеру, наши надзиратели, не все, конечно, но многие, тоже не отличались благочестивостью.

Грязь не может прилипнуть извне, она может родиться только в нас самих.

Все годы, проведенные в детском доме, меня больше всего пугала собственная злоба. Смотрела на врагов и не боялась их ярости. Боялась стать такой же, как они.

То, что я произнесла сейчас, будет только на моей совести.

Словно в замедленной съемке наблюдаю за тем, как Марат медленно поворачивает ко мне голову. Выглядит так, будто я его хлыстом по лицу ударила.

Во взгляде сплошное недоверие.

Несколько мгновений ему требуется, чтобы понять – не ослышался.

Осматривает меня пристально, начиная с лица, скользит хмурым взглядом, едва заметно кивая своим мыслям.

О чем он думает, остается загадкой. Его лицо непроницаемо.

Ничего не говорит, а у меня внутри всё в тугой узел закручивается.

За семь лет брака между нами никогда не было такой дикой, удушающей недосказанности.

Я молчу. И он молчит.

Мы оба понимаем – отдаляемся друг от друга ежеминутно, но ничего с этим не поделать.

А как? Я не представляю, что он должен сказать, чтобы я забыла увиденное. Девку эту голую у его ног…

– Посиди здесь. Не выходи, – произносит негромко, но так зловеще, что моё сердце корочкой льда покрывается.

Марат выбирается из машины, прихватив с собой сигареты.

Следующий десяток минут я наблюдаю за тем, как он ходит по обочине. Курит. Изредка останавливается и носком ботинка приминает скудные кучки грязного снега.

Пытается успокоиться.

Делает это для того, чтобы меня не прибить.

Он и раньше никогда меня не трогал, но и я не позволяла себе слов подобных.

Мне мерзко от одной только мысли, что можно переспать с кем-то, чтобы Марат меня отпустил.

Тошно становится.

Я много что видела и могу точно сказать, что не стала бы сексом без любви заниматься. Не могу понять, какое можно испытывать удовольствие рядом с чужим мужчиной? О каком эмоциональном обмене можно говорить?

Минуты тянутся необъяснимо долго. Я начинаю переживать. На дворе зима, а он всё никак не возвращается. Даже пиджак расстегнут.

Хватаюсь за ручку на двери, но вовремя себя одергиваю.

Нужно время, чтобы побороть вспышку ярости. Что я буду делать, если он взорвется?

Однажды мы были на крестинах внучки моей коллеги. Обычно я не принимаю подобных приглашений, но в тот раз всё сошлось – у нас с Маратом был свободный выходной, а малышка, виновница торжества, была очень сладкой девочкой.

Празднование проходило в загородном доме счастливых бабушки и дедушки.

Всё начиналось так здорово, мило и по-домашнему. Мне все очень нравилось до тех пор, пока не наступил вечер.

Моя коллега Валентина Анатольевна – милейшая женщина. Педагог высшей категории. В тот день она открылась с совершенно иной стороны.

Я и не поняла, с чего всё началось: её муж сидел в уголочке, пил коньяк со своим зятем, и тут на него Валя налетела. По-другому не назвать. Начала его оскорблять, дескать, алкаш, ничего из себя не представляешь и дальше по тексту. Закончилось всё тем, что муж, после фразы – «Ты не мужик», залепил ей пощечину.

Их, конечно, разняли. И живут они до сих пор вместе, но в тот день, глядя на весь этот ужас, что может твориться в счастливой с виду семье, я пообещала себе, что никогда не опущусь до оскорблений в адрес Марата.

Со стороны они выглядели слишком неприятно.

И чем я сейчас занимаюсь? Вместо того чтобы уйти и закончить круговорот взаимных обид, стараюсь ему сделать больнее. Зачем? После выплеска яда мне легче не стало.

Сама себя не понимаю.

Марат открывает водительскую дверь, и поток холодного воздуха меня пробирает до косточек.

Обхватываю себя руками. Плечи ладонями растираю. Казалось бы, куда ещё холоднее?

Посмотрев на меня, он усмехается. Откуда-то я знаю, какие слова на его языке вертятся. Хочет сказать что-то вроде: «Закиров тебя бы согрел», но молчит.

Не слишком-то ему проветривание помогло.

– Отвези меня в квартиру, пожалуйста, – прошу его через несколько минут. – Мне вещи нужно оставшиеся собрать. Завтра после работы куплю сумки и всё упакую. Чемоданов мало оказалось.

У меня слишком много вещей. Все я забирать не собираюсь. Они ведь на деньги мужа куплены.

«Ах, как тебе с Маратом повезло. Он так тебя любит и балует», – не счесть, сколько раз я слышала подобную фразу.

Чем больше времени у него занимала работа (а, может, и не только она), тем больше подарков дарил.

При всём желании я не смогу надеть на себя все подаренные им украшения.

Мимолетный взгляд на меня, и он снова возвращает внимание на трассу.

– Аврора, не глупи. Какого ты черта заладила со своим “разведемся, я съеду”. Куда ты поедешь? На Урал? И что там делать? После твоей нынешней жизни тебе навряд ли там понравится.

– Тебя забыла спросить, куда мне ехать! – я снова завожусь с пары его слов. Ничего не могу поделать, словно это и не я вовсе. – Просто отвези меня в квартиру!

Подушечками пальцев Марат по рулю тарабанит, чем жутко меня напрягает.

В салоне на несколько минут повисает гнетущая тишина.

Как же хочется оказаться подальше отсюда. Где угодно! Урал сейчас мне не кажется такой уж плохой идеей.

Когда мы подъезжаем к развилке, Марат сворачивает в сторону коттеджного поселка, где наш дом расположен. Игнорирует мою просьбу отвезти меня в город.

Я вспыхиваю с новой силой.

– Ты специально, да? Хочешь посильнее обидеть?! Не можешь просто так взять и пойти мне навстречу! Нужно непременно измучить! – разворачиваюсь всем корпусом и смотрю на него.

Ни один мускул на лице мужа не дергается. Он всё так же внимательно следит за дорогой. Ледяные глаза застыли, в них отражается свет встречных фар.

Выглядит муж жутко в этот момент, но моё благоразумие сейчас где-то плачет, обнявшись с никому не нужной верностью.

– Зачем ты это делаешь? – спрашиваю, искренне не понимая. – Ты ведь мог просто сказать, что наш брак тебе надоел, что ты меня разлюбил… Я бы постаралась понять…, – слезы к глазам подступают. Ком в горле растет. Мне тяжело говорить. Каждое слово ранит. Как бы больно ни было признавать – я его всё ещё очень люблю. – Марат, пожалуйста, давай мы не будем усугублять? Дай мне развод. Я ничего не прошу у тебя. Не буду судиться. Всё, что ты заработал, с тобой и останется…

– Блядь! Аврора! – рыком перебивает меня он, вдавливая педаль газа в пол. От резкого разгона я в кресло впечатываюсь спиной. – Неужели ты думаешь, что это с нами из-за денег происходит?! Херь это всё! Ты книжек дешевых перечитала, я не пойму?! Реально веришь, что мужики трахают шлюх ради интересов бизнеса?! Если это и есть, то лишь в единичных случаях, всё остальное – чтоб идиотки – жены уши развесили и пожалели. “Какая жалость, моему милому пришлось на это пойти!” Очнись, наконец-то! Ты ведь умнее!

Его слова меня встряхивают.

Когда Марат успел стать таким? Не мог ведь резко измениться. Значит, я не заметила. Продолжала жить в своем сказочном мире. Верила в свое счастье безграничное. А он в это время…

– Я её поимел, потому что мне этого захотелось, – наносит последний удар.

Взрываюсь от злости! Разлетаюсь на части. Тут же собираюсь, но уже не прежняя. Частички на свои места не вернулись. Хаотично собрались в кучу и мечутся. Моя душа мечется.

Как бы он поступил, скажи ему я сейчас, что беременна?

Глава 8

Приложив немало усилий, мне всё же удалось сдержаться и не сболтнуть лишнего.

Безудержное желание причинить боль.

Я всего лишь хотела сказать, что его активы меня не интересуют и претендовать на имущество я не стану.

А получилось…

Слова мужа прочно на подкорку засели и ноют. Словно серная кислота, кожу разъесть за секунду способны. Ему захотелось другую женщину…

Для меня это слишком. Слишком больно. Слишком непонятно. Слишком жестоко.

Таких слов я точно не заслужила.

Если бы у нас были проблемы в постели, я бы постаралась понять! Но их не было!

Всегда знала, что внешне привлекаю Марата. Более чем. У нас с мужем было всё и в неограниченном количестве. Любая его прихоть.

Марат всегда был доволен.

Я так считала.

Быть может, приелась?!

Захотелось разнообразия?!

Я так перенервничала, что толком девчонку и не рассмотрела. По размытым воспоминаниям она совсем не такая, как я.

Другой типаж.

Стройная брюнетка, длинноногая, с красивым личиком, но было в ней что-то отталкивающее. Вульгарная, что ли.

Никогда раньше мужу такие не нравились. И дело не в моей слепой наивности.

Так уж вышло, что он всегда нравился девушкам. Всегда.

Ещё начиная с юности, девушки, а после и женщины, старались привлечь внимание моего высокого голубоглазого брюнета.

В последние годы, когда Марат прочно встал на ноги, их стала привлекать не только мужественная внешность, но и деньги. Пару раз было такое, что за ужином в ресторане я выходила в уборную, а по возвращении заставала разъяренного мужа, выпроваживающего какую-нибудь особо ушлую девицу из-за нашего столика.

Они не стеснялись. Наличие жены помехой не становилось.

Выглядело это всегда ужасно, но в то же время смешно.

Марат жутко злился, удивляясь, как таких дур земля носит. Ему всегда и во всем необходимо контролировать ситуацию. Быть главным. Инстинкты на полную катушку работают. Быть чужой добычей – это точно не его участь.

То ли дело выступить в роли охотника.

Оказалось, что вкусы могут меняться.

Сидя у ног мужа, незнакомка не выглядела трепетной ланью.

«Поимел, потому что мне этого захотелось», – эта фраза не выходит у меня из головы.

Занимаясь сбором вещей, повторяю её себе под нос. То плачу, то недовольно фыркаю. Равнодушия нет.

Как такое можно жене сказать? Неужели непонятно, что звучит очень мерзко?!

Ужасно.

Внутри шквал эмоций, от отвращения и брезгливости до крайнего сожаления.

А ещё очень страшно.

Я бывала в своей жизни одна. По-настоящему одна, а не в одиночестве.

Лишь ты и враждебно настроенный мир. И никого больше. Ни одной родной души. Мне не понравилось.

В сплоченной стае, какой бы маленькой она ни была, всё лучше, чем одному. Знаю, о чем говорю. По жизни я скорее интроверт. Связующим звеном с миром для меня всегда был Марат. Он всегда и везде быстро обрастает связями, я так не умею. Возможно, все его товарищеские отношения в приюте основывались на страхе, но парни хотели дружить с ним, а не быть врагами.

Прожив много лет в детском доме, мир иначе воспринимаешь. Когда остальных детей родители отправляли заниматься музыкой для лучшего развития нейронных связей в головном мозге, мы когти отращивали, в прямом и переносном смысле.

Расти без отца – нестрашно. Страшно было потерять маму. И теперь мои детские страхи рвутся наружу. Почва-то благодатная. Я не хочу нагнетать, но что будет, если я тоже не справлюсь?! Меньше всего мне бы хотелось, чтобы мой малыш остался один.

Загоняюсь по этому поводу отчаянно. Каждый день придумываю, как бы подстраховаться?!

Хотелось бы, чтобы Марат узнал о ребенке, если со мной что-то случится. Но как это сделать – не знаю.

Мы много дрались, ходили в чем попало, – никто ведь не говорил: «Дочь, ты почки застудишь» – и теперь состояние моего организма оставляет желать лучшего. В том числе поэтому у меня были большие проблемы с зачатием ребенка.

Марат здоров, а я не могла.

Самый важный для меня вопрос – что будет, если роды пойдут не по плану?!

Остаток пути до дома мы в тишине ехали. Она давила на нервы.

Как только Марат заехал на территорию участка, я вылетела из авто как ошпаренная. Не хотела, чтобы он видел, как плачу.

Да и он не горел желанием извиняться.

Закрылся на первом этаже в своем кабинете, а я, несмотря на поздний час, вещи перебираю в комоде.

Не могу так больше. Нужно съезжать.

В какой-то момент отвлекаюсь от своих мыслей, найдя небольшую шкатулку. В ней одно-единственное колечко лежит. Оно дешевенькое, не такое, как все остальные мои украшения.

Марат мне его подарил перед тем, как его дядя забрал. Тоненький серебряный ободочек. Я тогда диву давалась, где Марат его достать смог?!

Носила много лет не снимая. На руках нельзя – меня бы не поняли, поэтому купила веревочку и на шею его, чтобы к сердцу поближе.

Прикрываю глаза и на мгновение вспоминаю то время, когда у нас с Маратом уже всё хорошо было. Или теперь правильнее сказать – ещё хорошо. Мы много путешествовали, встречая рассветы и провожая закаты в разных уголках мира.

У него было на меня время, а я верила, что мы навсегда вместе.

Крепко зажмуриваюсь, закусывая изнутри щеку. Отчаянно хочется в голос завыть.

Почему именно сейчас?! Всё ведь стало налаживаться!

Чего не хватало? Может, со мной что-то не так?

Продолжая сжимать пальцами кольцо, иду в гардеробную. Вдоль одной стены установлено огромное зеркало в пол.

Становлюсь напротив и рассматриваю себя пристально. Едва ли носом его не касаюсь. Может быть, я чего-то не вижу?! Вдруг Марат заметил раньше?

– Вот ты где!

Вздрагиваю, когда за моей спиной голос мужа раздается.

Едва касаясь лбом стекла, рвано выдыхаю.

– Ты меня напугал.

– Я не хотел, – констатирует факт. Не извиняется. – Давай поговорим?

Да вы что?! Вот уж честь.

– А есть о чем? – набравшись смелости, оборачиваюсь, вздернув подбородок повыше. Не хочется ему давать реакции острой. Закрыться бы эмоционально, да только никак. – Ты вроде и так сказал больше, чем я хотела услышать.

Делаю несколько шагов в сторону двери, обойти его хочу, но не удается. Марат делает рывок и моё запястье обхватывает.

– Аврор, извини. Я вспылил. Всё совершенно не так. Лишнего наговорил.

Это точно. Лишнего.

Пытаюсь его ладонь с себя скинуть.

Не хочу слушать ничего! Ни сейчас, а может быть, и никогда.

– Пусти меня, – второй рукой его пальцы расцепить стараюсь. Нервничаю всё сильнее.

В этот момент колечко из руки выпадает и со звоном о паркет ударяется.

Мне так больно отчего-то становится. Просто не передать. Это даже не боль. Настоящая пытка. Насквозь. Навылет.

Марат, наконец-то, меня отпускает, но я не ухожу. Наблюдаю за тем, как он опускается на корточки. Поднимает скромное украшение с пола, с недоверием крутит его в своих пальцах.

– Ты его хранишь до сих пор? Я не знал, – говорит, вскидывая голову, взглядом ищет во мне что-то.

Мы с ним в этот момент об одном думаем. Я уверена в этом.

Не уберегли.

Вот только Марат меня сильнее, а я не могу справиться. Обхватив себя за плечи, несусь в ванную комнату.

Только там дверь закрывается изнутри. Муж не хотел, но я уговорила поставить замок. Думала, что жить мы тут будем долго, и мне понадобится укромное местечко, когда от малышей придется прятаться. Шутка, конечно, но иногда хочется знать, что никто не зайдет в неподходящий момент.

Закрывшись, сползаю по стене на пол. Сжимаюсь в комочек, продолжая обнимать себя, и жду, попутно стараясь успокоиться.

Будь Марат проще, я бы уже сбежала. С ним же так не получится. Не тот человек. Должен сам отпустить. Обвести вокруг пальца влиятельного мужчину лишь в сказке можно, а моя жизнь сказкой только казалась.

Если он действительно разозлится, мне жизни не будет. Купить можно всех.

– Аврора, открой дверь.

Я не готова.

Первые несколько ударов в дверь глухие. Он сдерживается. После того как не издаю ни звука, стучит сильнее. Дергает ручку. Она скрипит жалостно. Прямо как я.

По дверному полотну, соприкасающемуся с моим плечом, идут волны вибрации.

– Ро, живо дверь открывай!

В защитном жесте ладонями живот накрываю. Мне так горько… Марат не ударит. В это я пока ещё верю, но мне так обидно, что жизнь нашего малыша начинается с подобных моментов.

Крошка заслуживает лучшего. Он ведь нас с Маратом выбрал! Мы должны соответствовать!

– Я не хочу с тобой разговаривать! – голос скрипит, будто и не мой вовсе. Из-за душащих слез не могу контролировать интонации. – Ты и так всё… всё сказал.

– Ро, я не прав был. Открой чертову дверь! Нам надо поговорить.

Ну надо же! Редкий случай, когда он признает свое несовершенство.

– Зачем? Ты ещё способ меня унизить придумал?!

Голова трещать начинает, будто мозг раздувается словно воздушный шарик.

Я не могу!

Не выдержу ещё раз услышать подобное.

Перестаю воспринимать время. Марат ещё несколько раз просит меня открыть дверь, после чего с замиранием сердца слышу, как он начинает вскрывать замок. Тот щелкает. Мгновение, и дверь распахивается, с грохотом ударяясь об стену.

Не знаю, что сильнее воздействует на мои нервы – запах алкоголя или неукротимая энергия мужа.

– Я попросил тебя открыть дверь. По-хорошему попросил, – его спокойный голос холодит кожу. Злобные, кусачие мурашки бегут как во время судороги.

Он смотрит на меня, сидящую на полу, сверху вниз, что лишь усиливает и без того колоссальное физическое превосходство.

Пытаюсь на ноги подняться, но они не слушаются. Обмякли и за малым не шатаются из стороны в сторону.

Он считывает. Наклоняется и как пушинку меня отрывает от пола, ставит на ноги. Смотрит строго.

– Отпусти меня, – разом прошу обо всем. И хватку ослабить, и дать развод.

Неожиданно он притягивает к себе, сжимая одной рукой локоть, а вторую переместив на затылок. Секунда – и я уже прижата к его крепкой груди.

Первым же касанием дух выбивает.

– Не смогу…, – глубокий вдох. Марат мои волосы нюхает.

Цепенею и не могу пошевелиться.

На секунду мне кажется, что всё стало как раньше. Легкое замешательство.

Зачем он это делает?!

– Ро, малышка, давай попробуем начать заново? – предлагает севшим голосом. – Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю.

***

Дико недоумеваю. Просто нет слов.

Его признания – самое жуткое издевательство… Неужели совести и капли не осталось? Видит же, как мне больно! Я сотрясаюсь в его руках, а он добивает.

Слишком жестокий спектакль!

Пытаюсь вырваться, но муж наматывает на свой кулак пряди моих волос и оттягивает назад, заставляя смотреть в его глаза. Мне страшно, боюсь в них утонуть. Манящая ледяная бездна. В них пропасть – проще простого.

Во рту пересыхает. Даже попросить меня отпустить не удается. Тело слабеет.

В рывке прижимает меня к стене и наваливается сверху, фиксируя своим телом. Освобождает руку, удерживавшую меня ранее. После чего проводит костяшками пальцев по моей скуле, растирает её.

Его взгляд скользит к моим губам, и в этот момент меня пробивает током.

В его глазах мелькает смесь боли и отвращения. Это действует на меня словно пощечина отрезвляющая.

Подаюсь вперед, чтобы его оттолкнуть, но муж, как и всегда, действует на опережение. Тянет за волосы с такой силой, что я охаю, судорожно хватая ртом воздух. В этот момент Марат впивается в мои губы требовательным поцелуем. Чувствую на своем языке его вкус, перемешанный с виски.

Пытаюсь стиснуть зубы, но снова не выходит. Его язык уже вовсю мой рот исследует.

Марат распоряжается моим телом, как и раньше.

Невыносимо хочется плакать. Снова стараюсь его оттолкнуть. Муж взглядом приказывает бросить эту затею.

Не сейчас.

Несколько раз коленом бью его по ноге. Марату мое сопротивление надоедает. Он отстраняется и смотрит так, будто не понимает природы моего недовольства.

– Я не хочу, чтобы ты ко мне прикасался! – выпаливаю, глотая колючий ком, в горле образовавшийся.

В его светлых глазах мелькает адово пламя.

Одним резким движением он перехватывает обе мои руки и, крепко держа за запястья, прижимает к стене над моей головой.

– А чьи прикосновения тебе нравятся?! – рявкает мне в лицо. Он в бешенстве. – Кто к тебе ещё кроме меня прикасался? Нашла с кем сравнить?

Если бы у меня спросили, можно ли свихнуться за пару секунд, я бы ответила – да!

– Что ты несешь?! – шепчу.

До мужа у меня никого не было.

Ещё до появления Марата в моей жизни, со мной пару раз происходили нехорошие вещи, но они всегда заканчивались побоями, а не сексом, слишком уж я была несговорчивой.

– А что я думать должен? Мои прикосновения тебе резко противны стали.

Надменный тон последней каплей становится.

– Ты мне изменил! – кричу и бьюсь одновременно. – Я видела тебя с другой женщиной! Ты её трахал! Мне противно с тобой…

Успокаиваюсь так же резко, как и вспыхиваю. Виной всему стена безразличия в его взгляде. Нисколечко нет сочувствия или раскаянья.

– Жа-а-аль, – выдает протяжно. – Значит, тебе придется терпеть. Потому что, и заруби это себе на носу, ты только моя!

Моё сердце верить не хочет, но в ушах его голос стоит. Недолго. Он вскоре сменяется треском ткани. Мелкие пуговички с моего сарафана катятся по полу, отбивая известную только им мелодию. Звон каждой из них набатом по моим перепонкам проходится.

– Я не хочу! – безуспешно вырываюсь, опуская голову и разглядывая остатки своего сарафана, висящие у меня на плечах. – Марат, пожалуйста, не делай этого с нами, – наверное, я его умоляю, не отдавая себе отчета.

Не произнося ни слова, он скользит ладонью по моему телу, опуская её всё ниже. Перестаю дышать, ощущая, как уверенным движением пальцы мужа отодвигают трусики в сторону и касаются нежной плоти.

Всхлипываю, бессвязно бормоча ругательства в его адрес.

Медленно выдыхаю через нос, готовясь по новой начать вырываться.

Его пальцы внутрь проталкиваются.

Упрямо ноги свожу, на что Марат усмехается.

– Ро-о-о, ты, как всегда, влажная для меня.

Его голос сводит с ума, отдаваясь вибрациями во всем моем теле. А уж когда муж подносит к губам блестящие от моей смазки пальцы, я и вовсе не могу разобрать своего состояния. Пробует на вкус.

Моя кровь раскаляется. В каждой клеточке тела ощущается сладкая дрожь предвкушения. Мозг сопротивляется, а тело горит.