Дневник провидицы

Лотти тем временем сидела за отдельным столиком и шила у всех на виду. Она убедила хозяина, что когда она была у прилавка, то посетители обращали внимание на цветущею светло-рыжую модистку с озорными глазами. Будто ее яркая внешность привлекала внимание других и увеличивала продажи. Он посадил ее в бархатное кресло на видном месте и поручил носить на себе шляпы, сшитые по последней моде, и гадать посетителям. Лотти с гордо поднятой головой показывала модные туалеты и притягивала к себе любопытные взоры. Внимание раскрашивало ее лицо легкой улыбкой. Способ выставлять новый товар хозяин выбрал предельно удачный.

Верония уловила, как она собирала карты на столе. Видимо, она кому-то делала расклад. Пара посетителей только встала из-за стола. Когда они заметили Веронию, то откланялись и ушли. Неужели они ее знают? Лотти встретила подругу с улыбкой и указала на стул.

– Смотрю, дела твои идут благополучно. —Верония встала возле стола, отказавшись от стула.

– Конечно, – оживленно произнесла Лотти, которая сияла от радости. – Ты только посмотри на меня. Прелестный убор, не находишь? – Она поправила на голове высокую шляпу с узкими полями и обилием лент. – Шить при свете окна куда приятнее, чем в той полумрачной каморке. Хозяин говорит, что я радую глаз, но пусть не пресыщается мыслью, что даром пользуется моей красотой. Те особы, что только что ушли, узнали во мне мисс Палмер и добивались встречи с тобой.

– Со мной? – переспросила Верония. – Уверена, что ты преувеличила.

– Нисколько, – утвердительно сказала она. – Моя дражайшая подруга даже не подозревает о своем счастье быть известной. Знала бы ты, с каким огорчением они отозвались, когда узнали, что ты занята.

– Оттого ты предложила себя?

– Разумеется, – довольно улыбнулась она, – ведь я тоже даю прогнозы на будущее. Людей подкупило то, как верно ты предсказала чиновнику нападение по пути в Маттиас. Покупатели в последние два дня чаще приходят к мисс Шарлин и мисс Палмер не за покупками, а с просьбой погадать. Весь город судачит о необыкновенных предсказательницах из модного салона. Признайся, что мысль о славе греет твое сердечко.

– Право же, – замялась Верония. – Это слишком большая честь для меня.

– Ах, не скромничай, – растянула Лотти и чуть ближе придвинулась к подруге. – Ведь мы приближаемся к заветной цели. Знаешь, кого я имела честь принимать? Барона с женой!

– Надеюсь, ты сказала паре что-то вразумительное, – ровным тоном отозвалась Верония.

– Конечно, ведь это сущий пустяк, – начала она. – Они спросили меня о том, не пойдут ли они на виселицу. Я же сказала им, что всякие поездки в другие города приведут их к петле на шее, потому дала совет оставаться в городе. Как думаешь, я близка к правде?

– Да, – отозвалась Верония. – Эти слова дружат с логикой и здравым смыслом.

Она увидела группу сутулых людей за окном салона в потрепанных одеждах. Они морщились и яростно смотрели то на Лотти, то на салон.

– Кажется, – отозвалась Верония, – ты привлекаешь не только аристократов.

Лотти мельком посмотрела в окно и ответила с прежним спокойствием:

– Всего лишь нищие. Они тоже любят полюбоваться модными уборами. Таких зрителей я сегодня насчитала пару десятков.

Верония окинула бесстрастным взором людей за окном. Они все так же перешептывались, один из них тыкал пальцем в них. Серые тучи подобно мухам кружились над их головами и заставляли трепетать сердце гадалки. Предположение на сей счет у нее рождались дурные, и она тихо сказала:

– Сомневаюсь, что помыслы их чисты.

– Они завидуют нам, – вздернула нос Лотти. – Пусть моя дражайшая Верония отпустит всякие дурные мысли. В нашем мире так заведено, что улицы каждый день пополняются нищими. Нам же с тобой хватает проворства и ума добиться большего, чем они.

Лотти произнесла эти слова с большим рвением, хоть и могла оказаться на их месте. Она обладала печальной особенностью бедняков – преждевременной зрелостью. Споры с монахинями, унижения в пансионе, постоянные напоминания про даровой стол рано открыли ей глаза. Она взяла за правило самой налаживать связи и три года назад дала обещание, что будет вращаться среди знатных особ. Эта мысль пробудила в ней гордую улыбку.

– Если бы они разбили стекла и набросились на тебя, – гнетуще прошептала Верония, – то ты бы заговорила иначе.

– Пускай грабят салон, а не меня. Я же им ничего дурного не сделала. Если же подобная мысль и дерзнет их посетить, то я предвижу ее и переиграю их. Думаешь, я не докажу им, что являюсь такой же работягой? У меня на этот счет припасена парочка историй. Судьба развернется в мою сторону.

Верония нагнулась к подруге и приглушенно сказала:

– Я бы не питала такую уверенность. Случай расставит ситуацию выгодным для себя случаем. – Лотти хмыкнула. Верония продолжила: – Это мой дружеский совет на будущее. Все уже насладились твоей шляпкой, потому пойдем уже к себе.

– Да, уже вечереет. – Лотти взяла ткани и встала из-за стола. – Посетители уже расходятся, значит, и мне пора идти.

Они направились в свою каморку, Верония по пути обернулась и кинула взгляд в окно. Люди на улице до сих пор лорнировали их. Она ускорила шаг и потянула подругу за собой.

На следующий день Верония услышала поручение, которое сняло груз с ее души. Хозяин уведомил ее, как посетители говорили, что мисс Шарлин своим мрачным ореолом пугает их. Он освободил ее от обязанности отдавать готовые шляпки. Вместе с тем хозяин настоял бывать в публичной гостиной и развлекать гостей своим ремеслом каждый раз, когда они того захотят. Посетители часто заходили к ней не за модными шляпками, а за гаданием. Верония со спокойной душой исполнила его просьбу. Теперь она лишена чрезмерного внимания к себе, что успокоило ее душу.

Ровно в полдень Лотти привела в гостиную одну даму. Верония прервала свое шитье. Новая для нее особа носила платье из шелкового атласа алебастрового цвета, который оттенял ее припудренные блондинистые волосы. Белая муслиновая накидка прикрывала ее тонкую шею. Женщина слабо улыбнулась ей, хоть и обомлела от вида Веронии.

– Мисс Эссентри желает, чтобы ей погадали, – сказала Лотти подруге и едва сдержала улыбку. Как же смешно обращаться к ней с таким почтением!

– Для меня большая честь встретиться с вами, мисс Шарлин, – сказала мисс Эссентри с царской осанкой. – Леди Мерен очень лестно отзывалась о ваших способностях. Надеюсь, она нисколько не преувеличивала, когда назвала вас сивиллой.

– Поверьте, что нисколько, – довольно произнесла Лотти и подвела даму к столу. – Приготовьтесь к тому, что она увидит тайны вашего сердца. Ей даже известно, что у вас будет в будущем.

– Тогда пусть мисс Шарлин не терзает мое любопытство, – с улыбкой сказала дама. Ее звонкий голос резал слух Веронии. Она едва нашла силы, чтобы не поежиться. – И поведает о моем будущем.

Мисс Эссентри выложила на стол двадцать золотых монет. Лотти оперлась на стол и с замершим сердцем наблюдала за подругой. Верония перемешивала карты. Она слышала возле дамы рассеивающийся шум, среди которого узнала и ее голос. Он походил на музыку, радостные возгласы, потому Верония заключила, что это какое-то светское мероприятие. Мисс Эссентри сияла подобно солнцу, ее манеры были непринужденными, но при этом она сохраняла благопристойность.

– Вы часто посещаете свет, – сказала Верония, пока мешала карты, – и довольствуетесь его вниманием.

– Об этом многие знают, но я польщена, что моя слава распространилась на людей не моего круга, – подметила мисс Эссентри. – Леди Мерен рассказала о вас на танцевальном вечере. Многие в тот вечер доказывали, что в нашей стране не сыщешь истинную провидицу. Сколько я не посещала вечера в разных городах нашей страны, все уверены в одном: гадалки ничего серьезного не говорят. Я же им не верю и рассчитываю, что вы укрепите мои догадки.

– Значит, вы почтили своим присутствием разные города. Ваш дух подобен солнцу, что освещает то одно, то другое место.

– Да, я пользуюсь своим свободным положением. Все знают, что я быстро пресыщаюсь одним и тем же обществом. Никто не чувствует себя такой же свободной, как я.

Верония разложила три карты. Валет червей, туз треф и девятка пик вместе тотчас пояснили судьбу этой дамы. Недолго ей осталось упиваться вниманием людей из разных мест. Верония приглушенно сказала:

– Боюсь, что девятка пик расстроит ваши планы. Скоро вы ступите на твердую землю.

Мисс Эссентри улыбнулась и ответила:

– Вы, видимо, уже слышали, что я скоро навещу свое семейство в графстве Нинд. Не удивлюсь, если кто-то вам об этом сказал.

– Тогда обратите внимание на валета и туза, – в голосе Веронии слышались стальные нотки. Никто не посмеет сомневаться в правдивости ее предсказаний. – Эти две карты говорят, что вы выйдете замуж на этой земле.

Мисс Эссентри снова улыбнулась и с насмешкой сказала:

– Вы, мисс Шарлин, презабавны, хоть и напускаете на себя эту серьезность. Общество в графстве Нинд видит меня реже всего. Найти там себе супруга? Ваше воображение подсказывает вам невероятные вещи!

Лотти уловила, как ее подруга прикусила губу. Глаза Веронии налились неистовым мраком, все ее тело оцепенело. Подобные высказывания ранили ее самолюбие. Мисс Эссентри не имела права так ее оскорблять! И это ее благодарность за то, что она приоткрыла ее будущее? Такого отношения она не позволит! Верония уняла разбушевавшуюся бурю в сердце и с новой решимостью дополнила:

– Истина заключается в том, что вы встретите будущего мужа именно в этом месте и при первой встрече навсегда запечатлеете его образ в памяти.

– Как же я его встречу?

Верония мысленно повторила этот вопрос и вытянула одну карту наугад. Выпал король бубен, который сулил деньги и радость, но не давал более четкой картины. Верония окинула взором четыре карты на столе. Внутренний голос подсказывал обратить внимание, что теперь на столе располагались все масти карточных игр: пики, трефы, бубны и черви. Это верный знак. Спустя пару секунд она заключила:

– Вы в первый раз встретитесь с будущим мужем, когда он будет за игорным столом. Он поставит на короля бубен сто золотых монет. – Верония показала на карту на столе. – И выиграет еще более. Его черные глаза лишь на короткий миг встретятся с вашими, но вскоре вы найдете их красивее любого бриллианта. Он будет носить серый костюм и серебряный перстень, и этот облик вам покажется поистине изящным.

Мисс Эссентри распахнула глаза. Лотти повернулась к ней и расплылась в улыбке. Она заметила, что на миг дама резко вздохнула. Когда же она собралась с силами, то со спокойствием ответила:

– Мне кажется, что вы склоняете меня сесть за ломберный стол. Никогда бы не подумала, что игра принесет мне столь большое, как вы мне прочите, счастье. Я посмотрю, насколько вы верны в своих словах. Надеюсь, я не назову после этого вас фантазеркой.

Верония сидела неподвижно, а ее глаза пронзали даму яростью. Она заняла руки колодой и принялась резко ее тасовать. Лотти знала, что ее подруга так делала, когда злоба распирала душу. В такие минуты Верония едва владела собой, чтобы не выдать своего раненого самолюбия. Никто не смел сомневаться в ее пророчествах, особенно когда они были благие. Чтобы отвлечь внимание мисс Эссентри от помрачневшей подруги, Лотти горячо ответила:

– О, о сомнениях и речи нет! – она пытливо посмотрела на подругу, отчего внимание мисс Эссентри перешло на нее. – Вы сами напишете ей письмо, когда выйдете за него замуж. Да, да, уверяю вас! Я, мисс Палмер, уже вижу это в вашем будущем.

С этими словами она выпроводила мисс Эссентри. Верония не сомневалась: скоро это дама свяжет себя узами брака. Она записала ее имя и имя жены чиновника в маленькую книжку. Это поможет в любой момент вспомнить имя и составит добрую службу.

****

Через месяц Лотти пришла в их общую спальню с конвертом в руке. Она застала Веронию за столом, который был обставлен баночками со свежими цветами, эфирными маслами, спиртами, растениями, флаконами. В комнате кружились запахи роз и полевых трав. Модный сезон закончился, а значит, теперь они обрели больше свободного времени. Верония посвящала себя давнему увлечению – созданию парфюмерных композиций, помад для волос и губ, пудры, душистой воды. Травы могли многое рассказать о человеке и применялись для предсказаний, но они давали дивный аромат, который она желала носить на себе. Верония всегда держала при себе флакончик самодельных духов и пудры, а ее подруга использовала только ее помаду для волос. Она отмеряла из пипетки эфирное масло, когда Лотти подкралась к ней сзади и оживленно сказала:

– Мое предсказание сбылось! Верония, дражайшая моя, все случилось так, как я и говорила: мисс Эссентри написала нам письмо.

Верония вздрогнула. Она отсчитала еще пять капель, встряхнула флакон и наконец повернулась к подруге. Пусть аромат настаивается, а пока она займется письмом. Верония приняла конверт от подруги и пересела с ней на кровать. Она спешно распечатала письмо, и обе девушки принялась его читать.

Чем дольше Верония вникала в суть строчек, тем больше ее бросало в холод. Ее лицо бледнело с каждой секундой. Мисс Эссентри писала, что осела вовсе не в родном графстве Нинд, к которому держала путь, а в пограничном городе Уаленд. Увы, но вовсе не замужество побудило ее там остаться. Письмо гласило, что ее поймали взбунтовавшиеся крестьяне и взяли в плен. «Вы подразумевали именно их под картой короля бубен, ведь они перевернули мою судьбу», – писала она. Верония давно слышала, что крестьяне злились на высокие налоги от своих хозяев, оттого и нападали на них. Она и не догадывалась, что мисс Эссентри получала доход с земель, где располагался Уаленд.

Свое письмо дама завершала тем, что уже не ждет обещанного ей счастья. Она писала, что через три дня самочинный комитет из зажиточных крестьян будет решать ее участь. Она написала: «Если вы читаете это, то меня уже повесили. Хранят вас святые силы в столь неспокойное время! Люси Эссентри».

Сердце Веронии бешено колотилось. Она плюхнулась на кровать и уткнулась в подушки. Губы поджались, а тело пробрала дрожь. Она жестоко ошиблась! Дала неверное предсказание! Такого удара она не предвидела.

– Свершилось лишь твое предсказание, – отозвалась едва слышимым голосом Верония. – На сей раз только ты… была права.

Она вновь уставилась в подушки, что глушили ее прерывистое дыхание.

– Ах, дражайшая моя, – нежно проговорила Лотти. Она подошла к другому краю кровати и похлопала ее по плечу. – Ошибка от тебя невозможна, и ты это знаешь. Карты же не могут прочитать мысли недовольных крестьян?

– Могут! Они видят все! – резко ответила Верония. – Я всегда несла людям истину. Я же всегда видела смерти. Так почему сейчас не увидела то, что скрывалось? – с надрывом сказала она. – Почему? Почему я такое допустила?

– Ты же всегда словно в воду глядишь, но эти радикалы до того выжали из ума, что… – нарочито легко сказала Лотти, но Верония отрезала:

– Это я и должна была увидеть, – она покачала головой, ее голос дрожал. – Никогда за двадцать лет своей жизни я не ошибалась. Я должна была это предвидеть, должна была предупредить. Но нет! Я увидела радость там, где ее нет: обычно же наоборот. Совсем на меня не похоже. Вдруг все мои предсказания – плод воображения, как твоя лесть?

Верония вцепилась в подушку. Если пару минут назад она могла гордиться своим талантом, сейчас же ее терзали сомнения. Несет ли она все еще в себе свой дар? Верония сжалась. Этот вопрос мучил ее, ибо она теперь была не в силах дать точный ответ. Ее сердце тяготил огромный груз.

Лотти тяжело вздохнула и ободряюще сказала:

– Ошибки – дело обыкновенное. Нынче одно событие опережает другое так быстро, что даже карты не поспевают за ними. Любое безумие случается, и каждый не уверен в завтрашнем дне. Оставь эти сомнения и продолжай свое поприще гадалки.

Верония вымучила спокойствие на лице и сказала:

– Страна нынче играет в карты сама с собой, тем самым расстраивает свое собственное состояние. Мои пророчества же не знают исхода такой игры.

– Завтрашний день – это глупое обещание календаря, – рассмеялась Лотти. – Этот предлог придумали люди, чтобы отлынивать от дел. Завтра, быть может, нас отправят на виселицу. Да здравствует сегодня! Это нечто твердое и определенное, – она радушно улыбнулась. – Верония, дражайшая моя, не бросай свое ремесло. Мы так близки к высшему свету! Скоро мы доберемся до верхушек и заживем как в сказке. Только представь: сколько интриг мы раскроем, сколько раз будем веселиться на балах!

– Для меня это слишком великая честь. Если же я ее и удостоюсь, то буду рада, если после этого останусь с головой на плечах.

Часть 4. Шестерка треф

Верония вернулась к парфюму в дурном расположении духа. Не для таких ошибок она дневала и ночевала в библиотеке.

В ее голове всплыли воспоминания о монастыре, куда отец отдал ее на воспитание. Будучи девочкой, она отлично усваивала чтение, письмо, пение и обучение рукоделию, однако ее все равно наказывали. Учеба подарила Веронии другие познания. Кто знает: не будь этой строгой муштры, может быть, в ней не выкристаллизовался бы странный дар, который позволил ей заглядывать в будущее.

Вместе с еще одной девочкой, чье имя она жаждала вспомнить, она временами прогуливала занятия и пряталась в библиотеке. Будь воля Веронии, то она бы сутками сидела в библиотеке среди старинных книг и фолиантов. С каким-то особым чувством она вчитывалась в трактаты, раскрывающие символику чисел. Лотти же стояла настороже и махала рукой, когда кто-то приближался. Она сторонилась всякого чтения, ибо для нее это было вернейшим способом навести скуку.

Верония и вторая девочка брали книги, пока Лотти сторожила у дверей. Она стыдилась, что забыла ее имя, зато четко помнила ее внешность. Чересчур высокая и тощая, синие глаза с хитрым прищуром: иной раз ей казалось, что она вырастет хищницей или искусным хитрецом. Она затевала все эти побеги с уроков, потому ей всегда была присуща дерзость.

– Чего читаешь? – спросила она.

Верония показала ей книгу в потертой обложке. Пока она рылась в библиотеке, то нашла книгу по нумерологии.

– Тебе это интересно? – ошарашенно спросила она.

– Да, – ответила Верония. – мне очень интересны книги, посвященные тайным знаниям. У тебя что?

– «Приключения Тиремака», – горделиво сказала девочка и показала книгу в алой обложке. – От событий на страницах у меня захватывает дух! Я ужасно хочу, чтобы и ты ознакомились с ней. Путешествия увлекают куда больше, чем твои старенькие трактаты.

– Они познавательны, – отметила Верония, на что девочка хмыкнула. – Тебе известно, что в игральной колоде сокрыты послания? Числовые карты червей показывают наши чувства, а треф говорит о нашем здоровье? Десятка треф говорит о помощи от наставника, а шестерка бубен – к удаче.

– Но это же скучно! – разинула рот та девочка. – Какой чудак будет это читать?

– Тише-тише, – полушепотом проговорила Лотти и махнула им рукой.

Верония уткнулась в книгу. Позднее эти значения чисел она отразила в символике, которую разработала для колоды карт. Помимо нумерологических трактатов, она запомнила мемуары знаменитой сивиллы из Маттиаса – аббатисы Хильды, жившей пару веков назад.

Эта книга глубоко взбудоражила Веронию. Неслучайно при себе она до сих пор хранила эти мемуары с приложением десятка рукописных страниц. В них рассказывались тонкости гаданий по воде в серебряной чаше. Верония достала эту книжку из тумбы. Благодаря ей она могла добавить каплю крови человека в чашу и узнать, что ждет человека. Воспоминания о былых временах подарили ей новые силы, потому она вернулась к духам с воодушевлением.

Слухи о двух необычных ясновидящих распространялись куда быстрее, чем предполагала Лотти. Случай с мисс Эссентри не бросил тени на их репутацию. На нее и ее подругу каждый раз смотрели с замиранием. Лотти принимала это за общую заслугу. Среди гостей же наверняка были придворные! Если бы они снизошли до нее, модистки за прилавком, и обратились к ней за гаданием, то она приблизилась бы к своей мечте. Одна эта мысль пробуждала на ее лице улыбку и зажигала в ее сердце огонек.

Лотти отдавала коробку со шляпой одной даме с высокой взбитой прической. Она показала ей свою самую лучшую улыбку, но не смотрела прямо на нее. Еще с ранних годов она таким образом выражала глубочайшую признательность, что играло ей на руку.

– Вы же мисс Палмер? – обратилась к ней та дама с низким голосом. – Я слышала, вы даете предсказания.

– Да, это я, – ответила Лотти и склонила голову. Неужели она сейчас обратится к ней? Пусть ее напускная скромность сработает.

– Тогда не окажете и мне эту услугу? Я слышала, как вы предупредили леди Мерен о смерти ее мужа.

Лотти чуть подняла взор и едва удержалась, чтобы не ахнуть.

«Это же леди Лучеас! – мысленно воскликнула она. – Да, это она: три родинки над губой не дадут обмануть. Она содержит салон, который навещают король и его придворные. Посетители магазина с таким восхищением описывали приемы в ее гостиной! Пусть тогда там и меня с Веронией обсудят».

– Прошу вас, – Лотти придала голосу ровный тон. Ее сердце быстро билось, а в глазах вспыхнул жаркий блеск.

Лотти узнала в леди Лучеас благородную даму не только по слухам, но и по внешнему виду. В ее завитых припудренных волосах виднелись цветы, листья и перья. Алая лента завершала пестрый букет на голове. Даже в грациозности ее тела и плавности движений выдавалось ее положение. Она приближена ко двору, потому носила хоть и богатые, но вышедшие из моды наряды, когда как Лотти унижалась до однотонных светлых платьев с фишю.

Верония сидела в кресле в гостиной и вышивала сумочку, когда увидела Лотти с дамой. Она не изменилась в выражении лица. Все они виделись как один человек: с одинаково модными туалетами и изящными, словно хрупкие статуэтки. Даже имена тех, кто ей представлялся, Верония через день забывала. Она всегда слабо помнила имена, потому всегда записывала их в маленькую книжку, что хранила в кармане. Дама любезно ей улыбнулась. Верония ответила невозмутимым видом и придвинула к себе чашу с водой и сухоцветы.

Лотти подвела даму к широкому креслу с шелковой обивкой. Ее руки едва находили себе место, а лицо излучало свет. В ее голосе прослеживались резкие нотки радости. Она села на диван рядом с подругой и прошептала:

– Эта особа приближена ко двору. Если мы сразим ее обходительностью и впадем ей в милость, то попадем в лучший салон во всей стране. Вот он, наш шанс!

Верония застыла. Перед ней сидела дама, которая либо откроет им двери к приближенным короля, либо уничтожит их репутацию. Случай требовал осторожности в словах, потому она бы не рискнула обратиться к раскладам и внутреннему чутью. Ее предсказания могут оказаться таким же плодом воображения, как и ранее. Она ответила ей чуть слышно:

– Я предоставляю ее полностью тебе. – И отодвинулась на край.

– Позвольте мне вашу руку, – обратилась к даме Лотти. Ее голос ярко зазвучал подобно золотым монетам. – Я скажу вам, кого вы увидите в своем салоне.

Леди Лучеас сняла перчатку и протянула Лотти ладонь. Верония наблюдала за ними с замиранием сердца. В столь ответственный момент ее подруга должна дать такой ответ, что усладил бы ее душу. Пусть скажет то, что она хочет слышать, пусть блеснет своим подлым ласкательством. Верония взъершилась от мысли, что она когда-то тоже тешила других ложными предсказаниями. Это потворство чужим желаниям лишь питает ложные надежды, отчего ее душа изнывала. Лотти же несколько минут вглядывалась в линии и затем твердо сказала:

– Вы сами удивитесь тому, кто переступит порог вашей гостиной. Через одиннадцать лет гостями вашего светского салона станут люди из новых сословий и, возможно, даже титула, однако умом они будут блистать не хуже выходцев из лучших семей. Кто знает, вдруг это будут узурпатор и его супруга.

Леди Лучеас рассмеялась. Верония покосилась на подругу. Она уверена, что такое предсказание завоюет расположение дамы? Звучит как скорый переворот в стране, но так ли это? Верония мысленно задала этот вопрос и кинула в чашу воды цветок белой лилии, символ крепкой власти. Чтобы проверить свои догадки, на этот раз она доверилась цветам, а не картам. Белая лилия тотчас утонула – значит, скоро власть действительно падет.

– Что за глупость! – возразила леди Лучеас. – Какой узурпатор? Династия Нуронов крепко держится на троне.

– Конечно, пока династия Нуронов сохраняет власть, – продолжала твердить Лотти, – но святые силы в любой момент перечеркнут даже этот устоявшийся порядок.

Короли Кечинтона из династии Нуронов годами символизировали мудрость. По легенде, это королевство основал воин, что преодолел бушующее море с непроходимыми лесами и обеспечил мир и процветание своему народу. Король не просто правитель, но и отец нации, воспеваемый за свою справедливость и милосердие. Династия Нуронов управляет Кечинтоном уже триста лет, передавая власть от отца к старшему сыну, и каждый новый монарх призван продолжать славную историю своего рода и поклясться, что будет действовать справедливо.