Призраки затонувшего города

– Вот и правильно, – пропела подруга. – Возвращайся к нормальной жизни. Хватит сидеть затворницей и питаться бутербродами. Будешь там творожок деревенский брать, молочко парное, бульончик, опять же, из свежей курочки, ягоды разные – расцветешь. И мы с Аркашей к тебе наведываться станем по выходным. А то после свадьбы никуда еще не выезжали, все дела-заботы.

Хоть что-то в прошлогодней истории было радостным – это знакомство руководителя студенческого клуба, а теперь заведующего культурным центром в старинном костеле Аркадия Мельникова с моей школьной подругой, волонтером «Красного Креста» Ниной Остапенко. Мгновенно вспыхнувший между ними огонек перерос в настоящее чувство, и уже через полгода мы гуляли на их свадьбе, а Ниночка наконец сменила бесконечные разъезды по горячим точкам на более спокойный образ жизни, занялась обустройством семейного гнездышка в нашем городке. Так судьба снова свела нас, москвичек, друживших с первого класса, в небольшом Рыбнинске.

– Нин, ты не жалеешь, что осталась здесь, в провинции? Не скучаешь по прежней жизни?

– Ну ты ведь тоже сбежала из Москвы почти по Грибоедову. Помнишь, как там: в деревню, к тетке, в глушь! – с наигранным драматизмом продекламировала Нина. – Нет, Кирюша, пока не скучаю. И очень надеюсь, что и дальше скучать не придется. За пять лет в «Красном Кресте» я, кажется, свой энергетический ресурс, предназначенный для общества, выработала. Подсела батарейка, нуждается в перезарядке. Останься я на этой работе еще на пару лет, и все – выжатый лимон, как физически, так и эмоционально. Куковать тогда мне старой девой. А я ведь всегда мечтала о семье, своем гнезде, детишках. Чтобы не в пустой гостиничный номер или палатку возвращаться, а в уютную квартиру, где под ногами игрушки, на столе книжки и раскраски, а в кресле любимый муж с газетой в ожидании ужина. А вот и он топает, судя по всему.

Ниночка распахнула дверь как раз в тот момент, когда ее запыхавшийся супруг появился на площадке – с неизменным портфелем в одной руке и огромным носовым платком в другой.

– Готовы, красавицы? Карета подана. – Расцеловав нас по очереди и всучив жене портфель, Аркадий подхватил мои сумки.

Женитьба пошла ему на пользу: всегда слегка помятый костюм в полоску сменился элегантными светлыми брюками и летним пиджаком песочного цвета. Ушли в небытие и вечно съезжавшие набок нелепые галстуки. И только потертый кожаный портфель, набитый бумагами, всюду сопровождал своего хозяина.

– Так, пожалуй, Нинок, ты скоро превратишь мужа в икону стиля, – улыбнулась я.

– Это ты еще не видела, какую я ему гавайскую рубашку купила для наших будущих пикников у реки!

– Да-да, Кира Юрьевна, – Аркадий по привычке иногда звал меня по имени-отчеству, – жди нас непременно с визитом. К выходным.

– Что бы я без вас делала!

Смеясь и толкаясь в дверях, мои верные друзья потащили вещи в машину, а я, бросив последний взгляд на кружащиеся в солнечных лучах пылинки, заперла дверь и поспешила за ними. Впереди меня ждали два месяца чудесной загородной жизни и любимая работа. А все печали пусть остаются здесь…

Олег Круглов

Леськово

2 июля 2018 года

С высокой просторной веранды открывалась притягивающая глаз панорама – речная гладь, блестящая на солнце, как рыбья чешуя, буйные зеленые заросли вдоль берега, рыбацкие лодочки и шустрые моторки, снующие туда-сюда. Разлив водохранилища тут такой широкий, что противоположного берега не разглядеть. Зато хорошо видны песчаные островки, любимое пристанище рыбаков и яхтсменов, а также тех, кто предпочитает загорать в уединении. Вон на одном, поросшем соснами, белеют развалины сельской церкви. Само-то село затопили при строительстве водохранилища еще в сороковых годах прошлого века. Говорят, немаленькое было село, богатое. А остался один островок да камни. Вот так и от успешной жизни порой остаются лишь обломки…

Стоявший на веранде крупный, но спортивно сложенный мужчина усмехнулся в пышные усы, пригладил широкой веснушчатой ладонью аккуратную бородку. Легкий ветерок с реки слегка растрепал его густые каштановые волосы с необычным медным оттенком. Если бы не дорогие современные «Вашерон Константин» на запястье и именно сейчас зазвонивший iPhone XR, его можно было принять за купца Паратова из «Бесприданницы» или за еще довольно молодого Никиту Михалкова в этой роли в фильме «Жестокий романс». Белый летний костюм изо льна сидел на нем слегка небрежно, как и полагается стильной дорогой одежде, его кажущаяся простота оттенялась шейным платком и слипонами с парусиновым верхом. Сбегая пружинистым шагом по ступенькам, ведущим в сад, он выразительно гудел в трубку телефона:

– Нет, Иван Николаич, сейчас никак не могу, я не в городе. Ну ты же знаешь, заканчиваю строительство дома. Так-так. Спешим, хотим к моему дню рождения перебраться. А как же, все, все будут приглашены. Вот как раз иду встречать нашего дизайнера, приезжает следить тут за всем. Ну да, ну да. Ты же знаешь мою Ирину, ей надо все самое лучшее. Передам, и ты супруге кланяйся. А в клинику завтра заезжай, часикам к десяти, я тебя посмотрю. Починим твое колено, чтоб не дребезжало!

Олег Владимирович Круглов раскатисто засмеялся и, отключив телефон, сунул его в карман. Солнце уже изрядно припекало, и чувствовалось, как пот тонкой струйкой стекает по спине. Он бы с куда большим удовольствием надел сейчас спортивные шорты и майку, шлепанцы и сбегал к реке окунуться. Но, представив удивленное лицо жены, требовавшей от всей семьи соблюдения четко установленных правил, он лишь поправил пиджак и поспешил к воротам. Судя по хлопающим дверям и веселым голосам, Кира Демина уже приехала. Хорошая это была задумка – поселить ее рядом, в деревне, чтобы ускорить ремонт и быстрее перебраться в новый дом. Он будет свободнее, не связанный обязательными поездками «на объект». И супруга, уверенная, что такая блестящая идея именно ей пришла в голову, на время отвлечется, перестанет его изводить своими жалобами и рассказами про откровения очередной гадалки. Славно, что она решила тоже жить здесь, в гостевой пристройке, уже полностью готовой. Не будет мельтешить перед глазами, мешать его планам.

И когда же она успела так измениться? После отъезда сына Ростислава на учебу в Европу? Или раньше, когда его собственная карьера резко пошла в гору благодаря удачно запатентованному методу замены суставов, а Ирина одна занималась и Ростиком с его ранним и сложным пубертатом, и домом, и пожилыми родителями, пока он разъезжал по симпозиумам и конференциям? Олег стремился обеспечить семье стабильное благополучие, перешел на правах партнера в престижную клинику, денег на семью не жалел. Частная школа – пожалуйста, домработница – вот, с лучшими рекомендациями, шопинг в Милане – да запросто. И даже такая блажь, как частная портниха, – тоже получите. Он не хотел, чтобы жена стала похожа на некоторых своих подружек, которые после сорока превратились в клуш, обабились, подурнели. Ему же было не стыдно появиться с Ириной на любом статусном мероприятии. В прошлом хохотушка-отличница, звезда студенческого театра, любительница турпоходов и песен у костра Ирина и в сорок с небольшим выглядела молодо и привлекательно, следила за собой, модно одевалась. И всегда во всем слушалась мужа, что было, пожалуй, лучшим ее качеством. Но последние недели от перепадов настроения жены у Олега поднималось давление. Да и дела сейчас шли не так, как хотелось бы. Некоторые рискованные вложения оказались убыточными, он влез в деньги клиники, чтобы закончить строительство дома и оставаться в глазах партнеров и друзей на плаву. Играть роль этакого преуспевающего бонвивана становилось все сложнее. И, кажется, он нашел выход…

Так что очень хороша эта идея с переездом в деревню.

С такими сумбурными мыслями Круглов распахнул массивные деревянные ворота и широким хозяйским жестом приветствовал подъехавших.

Кира

Леськово

3 июля 2018 года

Вид из окна на речные просторы был неожиданной и приятной переменой после городской квартиры, вызывавшей печальные воспоминания.

Прошлое отступило, и Кира почувствовала смутное ощущение освобождения от событий, которые, как казалось ей сейчас, произошли много месяцев, а то и лет назад. Боль от потерь еще осталась, но вместе с тем появилось желание жить дальше, делать любимую работу, просто дышать этим свежим воздухом, слушать птичий щебет и улыбаться.

Домик, ставший ее временным пристанищем, был небольшой, довольно старый, но чистый и уютный внутри. Тут была обустроена маленькая кухонька с газовой плиткой и небольшим холодильником. Кругловы снабдили ее всеми необходимыми современному человеку приборами – чайником, кофеваркой, тостером и даже мультиваркой, пользоваться которой Кира, впрочем, не умела. Кухня примыкала к комнате, служившей одновременно гостиной и столовой, с русской печью в углу, большим столом у стены и древним, как сам дом, буфетом с помутневшими стеклами, заставленным разномастной посудой. В простенке между окнами примостилась настоящая конторка с откидной столешницей и кучей ящичков, которую Кира сразу назначила своим рабочим местом, установив на нее ноутбук. Прежние хозяева, видимо, спали прямо здесь, за печкой, где в нише за занавеской и сейчас стояла большая кровать с пружинным матрасом, накрытая лоскутным одеялом. Сюда можно разместить Нину с Аркадием, если они решат остаться с ночевкой.

А для себя она облюбовала небольшую спаленку, называемую в деревнях холодной, так как она не отапливалась от печи и в зимнее время была нежилой. Таким жарким летом, как сейчас, в этой прохладе было свое преимущество. Кире вполне хватало стоявшего здесь диванчика, небольшого платяного шкафа в углу и старого, но уютного, обитого плюшевой тканью кресла под окном, из которого она сейчас любовалась открывающимся видом.

Небольшая русская банька пряталась в саду среди разросшихся кустов сирени и бузины. Помимо традиционной парной там была и вполне современная душевая кабина, вода для которой грелась бойлером.

Река манила утренней прохладой, и, поддавшись порыву, девушка быстро надела купальник, сдернула с вешалки полотенце и выбежала из дома. Крутая тропинка вела прямиком на небольшой песчаный пятачок, уютно спрятавшийся между склонившимися к воде ветлами.

– У меня свой собственный, приватный, пляж, – обрадовалась Кира, бросая полотенце на песок. Она плыла спокойно, небольшими аккуратными гребками. Пострадавшая при прошлогоднем нападении рука давно зажила, но девушка инстинктивно старалась ее не нагружать. Потом Кира перевернулась на спину и стала легко покачиваться на речных волнах.

Она и не заметила, что течение относит ее вниз по реке. Резкий звук лодочного мотора, вырвавший из приятной неги, застал девушку врасплох. От неожиданности она вздрогнула, ушла с головой под воду, а вынырнув, стала бестолково колошматить руками, отплевываться и фыркать, словно щенок. Мотор замолк, и, разлепив мокрые ресницы, Кира разглядела совсем рядом лодку, белую с широкой красной полосой, а в ней – мужчину лет пятидесяти, показавшегося ей гигантом. Не успела она опомниться, как сильные руки подхватили ее и втащили на борт, опустив на широкую скамью.

– Что ж вас, городских, все тянет в самую стремнину, – пробасил над ухом лодочник. – Не ровен час, утонула бы.

Кира, наглотавшаяся воды, отдышалась, протерла глаза и с вызовом ответила:

– А вы чуть не задавили меня своей лодкой! Смотрите в следующий раз, куда плывете!

– Ишь ты, бойкая какая! Пигалица, а с норовом! Такие девахи мне нравятся. Да ты сиди, не колготись, держись за сиденьку-то [7], а то улькнешь [8] ишшо.

И пока девушка соображала, сказал ли он что-то обидное или похвалил, взревел мотор, лодку резко развернуло, и она быстрым ходом понеслась против течения, вверх по реке. Оставалось послушно вцепиться руками в сиденье, чтобы не вылететь на ходу, и прислушиваться к сочному местному говору пытавшегося перекричать шум лодочника:

– Меня Иваном кличут, по рыбному промыслу я теперича, ковда рыбки захочешь, доставлю свежую [9]. А то больно ты морная [10], худосочная.

Высокий мускулистый Иван чем-то походил на былинного русского богатыря. Его смуглое обветренное лицо поражало какой-то внутренней красотой, которую усиливали резкие линии высоких скул, темные, почти черные глаза с лучиками морщин, крупный рот. Из-под видавшей виды кепки выбивались длинные пряди выгоревших на солнце волос. Лодкой он управлял уверенно, и за считаные минуты они оказались у того места, где Кира оставила полотенце.

Резко вскочив, она чуть не свалилась за борт, если бы не новый знакомый, обхвативший своими лапищами тонкую талию. Не успела Кира ойкнуть, как ее перенесли через борт и поставили на песок.

– А как вы узнали, куда меня привезти? – быстро спросила она, пока лодочник не завел мотор.

– Дак давеча Кузминишна хвастала, что новые соседи домик ее свахи сняли да пожилицу [11] молодую поселили, из города. Остальных-то я всех знаю, сызмальства тут живу. Так как звать-то тебя?

– Кира. Спасибо вам, а за рыбкой я обязательно обращусь. Где вас найти?

– Спроси любого, где Полежаев живет, укажут. А по субботам я на турбазу улов привожу, к обеду. Ну бывай, пигалица! Свидимся ишшо!

Лодка тихим ходом отошла от берега, потом набрала скорость и скрылась из глаз.

А Кира, накинув на плечи полотенце, побрела вверх по тропинке к дому, напевая: «На безрыбье, говорят, даже рак – рыба…»

За ее спиной неслышно качнулись ветки, скрывая человека, наблюдавшего за сценой на берегу…

Несомненным удобством было то, что теперь до места работы от домика, где жила Кира, было минут пять ходьбы по тропе над рекой. Девушка распахнула калитку и оказалась в хозяйственной части большого сада, оставшегося от прежних владельцев участка. Его пока решили сохранить без изменений, яблони, груши и вишни были еще нестарыми, обильно плодоносили и придавали усадьбе обжитой и законченный вид.

По просьбе Ирины здесь уже обустроили модную сейчас мини-ферму с домиками для кроликов, маленьким симпатичным курятником, загончиком для козы Машки и теплицей. Круглова была помешана на правильном питании и экологических продуктах, поэтому сама взялась выращивать разную зелень, ранние овощи и часто проводила время в этом уголке.

Вот и сейчас она вышла навстречу Кире с корзинкой свежих яиц в одной руке и пучком укропа в другой. Легкую полноту, которая ее совсем не портила, скрывал нарочито деревенский, но тем не менее тщательно продуманный наряд. Кира уже знала, что у ее клиентки есть своя портниха, придумывающая обновки не хуже, чем на европейских подиумах. Длинное свободное платье в технике пэчворк оставляло открытыми красивые покатые плечи, густые светлые волосы собраны в низкий пучок, плетеные сандалии позволяли любоваться стройными щиколотками и аккуратным педикюром. В общем, образ соблазнительной современной садовницы Ирине удался.

– Доброе утро, Кирочка! Вы только посмотрите, какая у меня восхитительная добыча. Мы сейчас приготовим омлет с зеленью… Нет-нет, не спорьте, вы же наверняка нормально не завтракали. А нам с вами нужны силы, чтобы все быстрее закончить. Олегу не терпится похвастаться перед публикой. Вы знаете, он уже с каким-то журналом договорился. Ну из тех, что пишут об интерьерах. Так что со дня на день к нам нагрянут корреспонденты, фотографы. Да-да, я ему тоже говорю, что рановато, но вы знаете, как трудно его переубедить…

Круглова увлекла девушку к дому, болтая без умолку и фонтанируя новыми идеями. Ее удалось остановить, только пообещав присоединиться к завтраку на веранде через двадцать минут. Ирина отправилась готовить омлет, а Кира – инспектировать отделочные работы.

Принципиальным моментом всего проекта было создание облика классической русской усадьбы и использование только натуральных материалов – дерева, камня, керамики. На этом особенно настаивали хозяева. Было решено отказаться от импортной мебели, поэтому все столярные работы заказывались у российских мастеров. Для отделки камина Кира нашла красивые изразцы – по образцам, которые использовали до революции. И как раз сегодня мастер-плиточник приступил к их укладке. Обсудив со всей бригадой план работ на сегодня и оставшись довольной увиденным, она сделала пару звонков – в мастерскую, где шились легкие, воздушные гардины для столовой, и знакомому художнику, который должен был изготовить необычное панно в технике горячей эмали, его было задумано повесить в гостиной, как раз над камином.

Подумав, что хозяйка уже заждалась ее, Кира вернулась на веранду. Ирина стояла к ней спиной и разговаривала с кем-то по телефону, объясняла, как доехать до Леськово. Услышав шаги, быстро распрощалась и повернулась, слегка взволнованная и раскрасневшаяся:

– Приятельница собирается меня навестить, не терпится ей взглянуть на наше новое обиталище. Вот уточняет дорогу. Так, садитесь скорее к столу, пока завтрак не остыл.

Несколько удивленная тем, что Ирина вдруг решила посвятить ее в свои дела, чего раньше за ней не водилось, Кира не заставила себя упрашивать и взялась за аппетитно выглядевший омлет, обильно посыпанный свежей зеленью. Она почувствовала, что проголодалась. Мысль о том, что хозяйка разговаривала явно с мужчиной, а не с женщиной, промелькнула и быстро исчезла.

Ирина

Рыбнинск

Июнь 2018 года

Ирина с трудом открыла глаза. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Что ни говори, она выпила вчера слишком много шампанского на приеме у мэра. Но супруге градоначальника, усердно потчевавшей гостей специально заказанным во Франции коллекционным напитком, нельзя было отказать. Даже выразительные взгляды Олега не помогли, тем более ей самой хотелось расслабиться и по-настоящему повеселиться. В результате муж всю дорогу до дома молчал, хмурился и спать лег в кабинете. Правда, предварительно принес ей бутылку «Перье» и таблетку «Алкозельцера». Ее-то Ирина сейчас и растворила в стакане с водой и залпом выпила. Через несколько минут головная боль и легкая тошнота отступили, она встала, накинула шелковый пеньюар и отправилась в ванную. Из гостиной до нее доносился приглушенный голос Олега, который с кем-то разговаривал на английском.

«Наверное, опять на какую-то конференцию приглашают». – Ирина прислушалась скорее из любопытства, чем из желания погружаться в деловые переговоры мужа. Но речь шла не о работе – о деньгах. Такие суммы явно не могли быть ни гонораром за научную статью, ни даже за патент какого-то нового искусственного сустава.

– This painting is worth at least one and a half million dollars. And you know that as well as I do. If you are not satisfied with the price, I will offer it at another auction [12]. – Олег не заметил, как повысил голос, и Ирина все слышала отчетливо, английским она владела даже лучше, чем супруг.

Теперь разговор стал ей необычайно интересен. Олег никогда не увлекался живописью, затащить его в музей было сродни подвигу, а домашняя художественная коллекция ограничивалась небольшими пейзажами, купленными у художников на Монмартре во время поездки в Париж, и картиной, доставшейся мужу по наследству от матери. Свекровь Ирины скоропостижно скончалась полгода назад, и Олег перевез в их квартиру некоторые памятные вещицы – альбом с семейными фотографиями, аляповатый чайный сервиз и портрет какой-то дальней родственницы, довольно молодой и красивой дамы в старинном платье, с медальоном на шее. Но он явно не представлял какой-то особой ценности, муж повесил его в своем кабинете скорее из уважения к памяти матери, чем из любви к искусству. И вот теперь он говорит о миллионах долларов, аукционах, каких-то офшорных счетах. А она, как всегда, ничего не знает о его планах. Это только со стороны кажется, что в их семье все делается сообща, на самом деле Олег просто ставит и ее, и сына в известность о принятом решении и ждет от них полной поддержки. Внутри возник неприятный холодок, опять подступила тошнота, скрутило желудок, и Ирина быстро проскользнула в ванную, оставшись незамеченной.

В гостиную она вышла спустя минут двадцать посвежевшая после контрастного душа, с аккуратно собранными волосами и легким макияжем, скрывшим круги под глазами. Простое, но красивое домашнее платье, мягкие туфли на низком каблуке – Олег терпеть не мог женщин в затрапезных халатах или растянутых футболках с лосинами. В их доме было принято одеваться элегантно даже в обычные дни, и случайный визитер, пришедший без предупреждения, не застал бы Кругловых в неподобающем их статусу виде.

Из кухни тянуло бодрящим ароматом кофе.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая. – Муж, улыбаясь, протянул ей чашечку с еще дымящимся напитком и даже ничего не высказал по поводу вчерашнего поведения. Он был явно доволен состоявшимся телефонным разговором.

– Я слышала, ты с кем-то говорил. – Ирина сделала маленький глоток кофе, горячего, обжигающего, возвращающего к жизни. – С утра уже весь в работе?

– Да, опять зовут на симпозиум по современным методам замены суставов, просят выступить с докладом. – Олег смотрел открыто, говорил уверенно, и у Ирины на миг закралось сомнение, все ли правильно она поняла из услышанного. – Все это еще не скоро, осенью, в Брюсселе. Правда, летом они планируют несколько предварительных встреч, семинаров, но я пока не дал окончательного согласия, ведь мы собираемся переехать в нашу усадьбу.

И он плавно перевел разговор на ремонт их нового загородного дома, покупку отделочных материалов и выбор мебели.

– Так, Ириша, мне уже пора в клинику. – Олег взглянул на часы и засобирался. – Сегодня несколько пациентов и небольшое совещание попечительского совета. Вернусь только к ужину. Приготовь что-то простое: рыбу, овощи, а то после этого банкета организм ничего тяжелого не воспринимает. И отдыхай, восстанавливайся, минералочки попей…

Он чмокнул жену в щеку и, весело насвистывая, вышел из квартиры.

Все-таки уколол на прощание, напомнил о вчерашнем. Она допила уже остывший кофе, сварила себе овсянку на воде, позавтракала и, побродив по квартире, взялась за телефон:

– Алло, это Софи? Доброе утро, Ирина вас беспокоит. Да, я хотела бы снова с вами встретиться. Сегодня. Днем, в любое время. Отлично. Буду у вас к часу. Спасибо, до встречи.

До полудня были переделаны мелкие домашние дела, рыба к ужину, почищенная, нафаршированная овощами и приправленная специями, завернута в фольгу и отправлена в холодильник. Ирина переоделась в летний костюм. Длинный летящий сарафан и укороченный пиджак цвета пыльной розы удачно скрадывали небольшую полноту и делали владелицу стройнее и моложе. Она сверилась с адресом на небольшой визитной карточке, вызвала такси и выбежала из дома.

Салон мадам Софи, как она себя называла, находился в старом городе, в одном из недавно отреставрированных особнячков, построенных, наверное, еще в позапрошлом веке. На последнем, третьем, этаже, куда вела крутая лестница с потертыми ступенями, была всего одна дверь, в отличие от здания, современная, прочная, украшенная медным кольцом и витой ручкой. Не успела Ирина нажать кнопку звонка, как дверь распахнулась, и ее встретила маленькая сухонькая старушонка, вся в черном. Молча кивнув, она провела гостью по длинному коридору и жестом пригласила ее присесть перед большим круглым столом, накрытым тяжелой бархатной скатертью винного цвета. Не проронив ни слова, старушка удалилась. Ирина вообще ни разу не слышала от этой странной помощницы мадам Софи ни одного слова и думала, что она немая. Устроившись на удобном старинном стуле с подлокотниками, женщина огляделась. Хотя она была здесь не впервые, но всякий раз замечала в обстановке новые детали. Например, сегодня в углу комнаты появилась ширма с китайскими рисунками, на комоде между плотно занавешенных окон – большая ваза с темно-красными пионами, источавшими пьянящий аромат, который перебивал даже привычный запах благовоний и ароматических свечей. В центре стола холодно поблескивал большой стеклянный шар. Свисающая с потолка старинная бронзовая люстра давала слабый, но достаточный для освещения темного помещения свет. Кого-то все это могло смутить или даже напугать, но не Ирину. Она чувствовала себя здесь умиротворенно и расслабленно.

Несколько месяцев назад она услышала о мадам Софи от приятельниц. Говорили об оккультизме, эзотерике, ясновидении, обсуждали телевизионное шоу «Битва экстрасенсов» и одного из его финалистов, таролога Кинжинова. Гадание на картах Таро становилось новомодным увлечением светских дам. Кто-то упомянул, что и в их городе есть такая гадалка, Ирина из любопытства записала в телефонный блокнот название салона и адрес. И теперь была здесь частой гостьей…

В комнату стремительно вошла высокая худощавая женщина с черными, как вороново крыло, длинными волосами, перехваченными алой лентой, и такими же черными, непроницаемыми глазами. Сегодня на мадам Софи был расшитый золотыми драконами китайский кафтан и шелковые шаровары. В руках она держала резную шкатулку, явно азиатского происхождения. Усевшись напротив Ирины, хозяйка салона пристально вгляделась в ее лицо, слегка нахмурилась и произнесла низким, тягучим голосом: