Найди ее

Удивительно, что костюм неплохо– таки сидел на теле худощавой Ады. Поджидающая ее девочка возле двери сказала, что ей нужно бежать, указала дорогу, и Адалин, молясь всеми фибрами души, пыталась запомнить указания юной ученицы.

Глава 4. Первый урок и первое наказание

Она думала, что будет учиться вместе с теми несносными мальчишками, но это было не так. В открытом помещении, где отовсюду витал приятный цветочный воздух, уселись на тонких коричнево– серых подушках девушки в учебной форме, как у Ады. Адалин немного дернулась, а после села на пустующее место.

Она думала, что их будут сейчас вводить в курс обучения или же начнут изучать неподвластное для девочки, но они, сидя с идеально ровными спинами (Ада и сама невольно выпрямилась), держали в руках светлую ткань, нитки и иголки. Ада моментально возмутилась: «Только не говорите, что надо будет обучаться этому?! Для этого меня задержат здесь на несколько лет?!» Но никто не озирался на новенькую, никто не жаловался на эту работу, лишь скрупулезно шили, склонив головы. Да и в самом помещении пребывала невыносимая гробовая тишина, лишь какая-то девочка тихонько, украдкой кашляла реденько в руку. Рядом с Адалин спокойно ждали своего часа швейные принадлежности, но она даже не собиралась их трогать.

Дождавшись учителя, Ада встала, за что получила десятки удивленно– восхищенных и недовольно– косых взглядов.

– И этим мы должны заниматься несколько лет?

– Сядь, дурочка, – шикнули на нее некоторые девочки.

– Что-то не нравится? – вздернула бровью учительница, сжимая в руках какой-то длинный предмет.

– Да, – скрестила руки на груди Ада, – мне обещали научить заклинательству, а не этому подобью ничтожества.

Воцарилась душепоглощающая тишина. Учитель дернула кнутом в своих руках, больно ударив девочку по пальцам правой руки, которая выпирала из скрещенных верхних конечностей. Та, не ожидая, вскрикнула и стала дуть на пострадавшие пальчики, на которых появилась жуткая красная полоса.

– Видимо, – презрительно сощурилась учительница, – ты не в курсе: женщины не занимаются заклинательством: лишь достойнейшие из них способны на подобные дела, – всем своим видом говоря, что лишь только богатые могут позволить обучаться данному искусству. Или же в Белой обители женщины не могут научиться самозащите, заклинательству. – Благодари небеса, что тебе разрешили учиться здесь!

Обозленная за причиненную боль, Ада пуще забуянила:

– Да лучше я уйду отсюда, нежели буду тратить свое время на эту никому не нужную ерунду!

Учительница, привыкшая, что ее беспрекословно слушаются, опешила и стала хватать воздух ртом. Когда Адалин, прижимая к груди ноющую руку, уже почти покинула помещение, учительница вскрикнула:

– ВОН!

– Я уже! – бросила Ада и ушла, даже не оборачиваясь.

За ней никто и шел, и что было поистине прекрасно: если бы кто-то насильно вел ее обратно, то она бы не сдержалась и ударила. Она пришла к тому пруду, который видела еще вначале своего «идеального обучения» в Белой обители: голубая вода приятно ласкала руку девочки. Хотя бы пострадавшая конечность теперь не так сильно болит. Рыбки, которые увидели в воде непонятный столб, испугались и спрятались в свое небольшое убежище, созданное из мелких полублестящих камешков.

Играясь с водой, Адалин увидела, как наполняется вода в пруду. Нависая над маленьким оазисом, в высоких растениях, на которых раскрылись небольшие голубовато– сиреневые цветы, скапливалась утренняя роса. Она, нежно и плавно скатываясь с лепестков цветков, листьев и тоненьких стебельков растений, попадала прямо в пруд. Удивительное явление!

Вдруг у девочки появилось странное чувство, будто кто-то наблюдает за ней. Взгляд пристальных глаз будоражил Аду, которая пыталась сделать вид, что все в порядке. Видимо, у нее это плохо получалось: необъяснимое чувство тревоги сковало тело Адалин. Она хотела выкрикнуть: «Эй, выходи!», но из-за колонны плавно вышла высокая фигура. Достопочтенный Адам улыбнулся девочке, которая, глухо выдохнув, невольно нахмурилась.

– А, это ты, – Адалин заметно расслабилась. – Почему ты здесь? Почему это достопочтенный, – она усмехнулась, – прохлаждается ни свет ни заря?

Он вышел из тени, освещая свое целомудренное лицо, и подошел к ней, вальяжно заложив руки за прямой спиной. На губах его играла хитрая улыбка, а яшмовые глаза играючи сощурились, словно он был доволен тем, что застал девочку врасплох.

– Появилось свободное время, – он глянул на красную руку Ады, которая была опущена в воду, и спросил: – Ты поранилась?

Решая не выдавать ту мерзкую учительницу, она промямлила:

– Ничего страшно не произошло.

– Тогда почему ты не на уроке? – Адам решил не расспрашивать без нужды ее, если захочет – сама расскажет. – Ты заблудилась?

– Нет, я не хочу заниматься ерундой, – буркнула Адалин, отворачиваясь к пруду.

– Разве заклинательство – это ерунда?

– Заклинательство? – она, удивившись, прыснула. Чтобы разглядеть лицо мужчины, она вновь повернулась к нему. – Шитье стало нынче заклинательством? Не знала. И почему меня в это не просветили? Я не желаю здесь учиться, не хочу потратить жизнь, занимаясь такими вещами. Проводи меня до врат.

Тот нахмурился:

– Я приказал, чтобы ты, маленькая мисс, училась вместе с остальными заклинательством. Вент тебя не провел в Залу тренировок?

– Нет, – она вдруг обозлилась. По какой-то причине она не верила ему. Ей не нравился этот недоуменно– нахмуренный взгляд, будто бы он ничего не знает. – Хватит притворства. Отведи меня до выхода.

– Никого притворства нет, маленькая мисс, я провожу тебя, идем.

Он взял ее под руку, хотя она даже не смогла сказать ответ, и повел ее в противоположную сторону обители, в которой было чуть мрачнее, чем в том светлом и сияющем помещении. Адалин не спрашивала его, решив просто проследить, что тот предпримет.

Они вошли в большую залу, в которой, скажем, не так приятно пахло. Адепты, устроившись в шеренгу, по струночке выстроились, стали выполнять приказ их учителя. Они, встав на руки, прилипли к стене. С их подбородка и лба медленно стекал пот, руки судорожно тряслись, а их тела вот– вот свалятся в одну огромную, бесформенную массу.

– Учитель Сайрус, – Адам, отпустив руку Адалин, сложил руки в почтительном знаке, – по какой причине отобранная мной ученица Адалин не присутствовала на уроке?

Учитель Сайрус, казалось, застыл. Адам не обращался с учителем грубо или гневно, скорее, наоборот, учтиво и чересчур спокойно. Это и заставило дергаться Сайруса:

– Достопочтенный Адам, честное слово, я не знал!

– Не знали? Вент, – он подозвал высокого мальчика. Тот, немного радуясь, что участь вместе с другими стоять ушла прочь, подскочил немедленно к достопочтенному.

– Достопочтенный, чем Вент может вам помочь?

– Ты говорил учителю Сайрусу о новой ученице?

– Да.

Учитель Сайрус облился тремя ручьями пота. «Да что с этой девчонкой не так?! – удушался от собственных мыслей учитель. – Какую-то безызвестную рабыню, без роду, ко мне в ученицы?!»

– Вы успели забыть за пару часов о такой новости? – лицо Адама не искажалось злобой, он спокойно и рассудительно говорил. Это «наивысшее спокойствие» пугало и Адалин. – Прошу любить и жаловать ее.

Достопочтенный, развернувшись на невысоких каблуках, мимолетно ушел, оставив опешившего учителя стоять столбом.

– Мальчишка смеет командовать Великим учителем Сайрусом! – громко шепча, бормотал он, недовольно поворачиваясь к ученикам.

Во время Вент сообразил, что нужно незамедлительно встать на руки и продолжать странную тренировку, так как ему точно бы прилетело от негодующего наставника. Он, грязно выругавшись, грубо велел Адалин немедленно приступить к выполнению этого задания, она присоединилась к ребятам.

Она раньше никогда не стояла на руках – даже отжиматься не приходилось. Ей хватало лишь того, чтобы держать легкий деревянный меч, а больших усилий она, к сожалению, не прилагала. Глядя на свои худенькие мышцы, она вздохнула, и, упираясь об стену задней частью тела и ногами, попробовала встать. Широкая юбка платья задралась, оголив ноги. Ей стало некомфортно, и Ада задергалась. Спустя непродолжительное время, а если быть точнее, то не прошло и минуты, как ее руки предательски задрожали, и Адалин свалилась на пол.

Больно ударившись шеей о пол (и как она ее не сломала?!), девочка протяжно ойкнула. Ее зад уперся в стену, а ноги отсалютовали за голову.

Рядом стоящий мальчишка, увидев, как Ада свалилась, захохотал во все горло, сам падая и задевая остальных. Вент, который был ближе всех к нему, попытался удержаться, но все же грохнулся под тяжелым весом, сдавленно охнув. Как в домино, мальчишки попадали, лишь некоторые, в самом конце, стояли также ровно.

Учитель был вне себя от ярости: мало того, что его опозорил малолетний заклинатель, так еще и ученики не могут выполнить легчайшее задание. Схватив кнут (неужели у всех учителей имеется данный предмет?), он начал кричать и размахивать орудием в руках, попадая по всем без разбору.

Вент, которому досталось больше всех, пытался сдержать наступающие слезы, но глаза его все равно блестели.

– ВСЕ– ЕХ! – неистово кричал учитель. – ВСЕ! НАКАЗАНЫ!

Первый день – и наказание. Прекрасно.

Но самое неприятное было то, что адепты недовольно, с какой-то нарастающей желчью посмотрели на девочку, которая смогла, наконец, перевернуться, одернув юбку платья.

– На что уставились?! – огрызнулась она. – Это не я!

– Ага, как же, любимица Достопочтенного, – скривился кто-то, – благодаря кому все свалились?

– Я никого не задевала, дурень!

– Ага, эти девчонки лишь ищут оправдания. И как нам так угораздило оказаться с нею в одной группе?!

Ада была в наивысшем возмущении: да не причем она! Она хотела уже запустить в эти надменные рожи что-нибудь, но наставник еще был зол, поэтому немедленно повел их в зал Наказания.

Зал Наказания – это место не хуже комнаты для пыток, – именно об этом Адалин рассуждала, лишь войдя в помещение. Здесь было не так светло и бело как в остальной обители. На деревянных стенах висели цепи, какие-то убийственные орудия, железные ведра и чугунные палки. Неужели их тут бить собрались?

Комната оказалось чересчур длинной: они все шли и шли. Ада даже сжалась от напряжения. Они подошли к пустующей стене, некоторые мальчики громко и судорожно сглотнули, понимая, что сейчас начнется их наказание. А Ада могла лишь догадываться, что на ее несчастную долю выпадет.

Девочка не заметила, но наверху, прямо под потолком висело на равных расстояниях несколько тонких цепей с выразительно изогнутыми крюками, чем-то похожими на рыбацкие. «Нас что, подвесят?» – ужаснулась Ада, и ее пугающая мысль оказалась верной.

Первым, как всегда, выступил Вент. Он снял тряпичные тапочки, аккуратно поставив их вместе подле стены, и вновь встал на руки, пытаясь не показаться трусом. Наставник, без какого-либо удовольствия, поддел витиеватыми крючками кожные складки между большим и указательным пальцами обеих ног. Тот скривился, из горла вырвался хрип. Он зажмурился и прилип к стене, вытянув ноги как можно длиннее. «Вашу ж мать, – ошалело вдохнула Ада, – это ведь не наказание, а пытка! И за что?!»

И тут Ада заметила, как все мальчишки, заглатывая слезы и сопли, получают наказание. Настала и ее очередь.

– Я не буду! -заупрямилась она.

– Тогда тебя выгонят, – злорадно хихикнул наставник.

– Ну, и ладно!

– Тогда и им придется стоять больше положенного. Плюс час.

Мальчишки запыхтели, дергаясь, но они вновь почувствовали ту боль, и замолчали.

Ада в какой-то степени чувствовала вину за произошедшее, обреченно вздохнула, сняв тапочки, и встала на руки, прислонившись к стене. Адалин понимала, что межпальцевой складки можно лишиться в один миг.

Наставник с какой-то особенно радостью вдевал в кожу крючок, будто бы нарочно копошась в складке, за что Адалин издала болезненный хрип. Удивительно, что там было настолько больно, что Адалин взмолилась о смерти. Кожа растягивалась, а витиеватый крюк словно сам двигался и доставлял тройную боль. Девочка хотела уже всплакнуть, но мальчишки, дергаясь в конвульсиях, практически не издавали какие-либо звуки. Вент вообще молчал, словно привык к подобным пыткам.

Но Адалин совсем не та дисциплинированная и терпящая все наказания девочка. Находясь в перевернутом состоянии, она чувствовала, как кровь приливает к мозгу, язык закрывает проход к дыханию, а верхние конечности молятся освободить их под таким, хоть и небольшим, весом.

Наставник ушел, оставив их. Тогда уж адепты стали всхлипывать, проклиная все и вся.

– Почему те, кто богат, не получает наказания?! – просипел адепт, который был значительно ниже Ады, и замолчал, заплакал. Его короткие ноги не позволяли цепи висеть, как это было у Вента; его цепь, наоборот, натянулась так сильно, что в коже виднелась маленькая кровавая дырочка. Девочке в какой-то степени повезло: она не была настолько низкой, к четырнадцати годам ее рост составлял больше полутора.

И тут она поняла всю прелесть жизнь – ее руки отказывают поддерживать тело. Они изогнулись под неестественным углом, сильно задрожав, и девочка приспустилась, ощутив, как по межпальцевой складке правой ноги потекла кровь, которая стремительно текла по всей ноге. Адалин часто задышала.

Закричав так, что соседи по несчастью дернулись от ее крика, она оттолкнулась от стены так, что перевернулась и ухватилась за верхние цепи. Адепты застыли в ужасе. Одной дрожащей рукой она схватилась сразу за две цепи, повиснув на них и чувствуя, как разрывается кожа2. Свободной рукой она с неприятным хлюпаньем осторожно, но нервозно вытащила крюк. Так же проделала и со второй ногой, гулко упавши на пол. От невероятности произошедшего Ада истерически рассмеялась.

– Девочка–а–а–а, – простонал мальчик, который жаловался на богатых, – помоги.

Ада и так собиралась это сделать, но мальчики думали, что эта на вид упрямая девчушка совсем не будет им помогать. Та, встав на цыпочках и до сих пор чувствуя, как ноги подкашиваются, стала каждому помогать. Те с благодарностью осели на пол.

Адалин подошла к Венту, который с хрипом в голосе произнес:

– Нет.

– Что «нет»?

– Не надо.

– Не упрямься, хочешь калекой остаться? – спросил низкий мальчик, который представился Майлом. – Эта точка является самой важной для заклинателей.

– Не городи чушь, -засмеялся другой, – ты всему веришь, что скажут эти недоумки– наставники?

– Н– но… – замялся Майл.

Адалин дернула Вента за ногу, тот болезненно скривился.

– Отдохни пару минут, потом я снова тебе их приделаю…

– Нет!

Но она видела, что руки у мальчика уже начали выдавать слабость и боль. Выдохнув с каким-то раздражением, она стала снимать крючки, но тот стал дергаться, чтобы его не трогали.

– Тебе что, плохо из-за того, что тебе девочка помогает? Или… я?

Тот остановился, замерев. Заметив его «остолбенение», она быстро сняла их, и мальчик аккуратно сполз на пол.

– Сильно больно? – с сожалеющим видом спросила она. Вент больше всех простоял в таком положении, да еще и упрямился, поэтому Аде стало его немного жалко.

– Не твое дело! – огрызнулся он.

– Но… я ведь не виновата…

– Ты виновата, – гаркнул он, – и я виноват в том, что мы решили взять тебя в обитель!

В его голосе звучала обида, но словно он говорил совсем не про то, что высказал ей сейчас. Словно в его голове была обида на еще что-то большее, чем это.

Ада поджала губы и просто откинулась рядом. Пусть дуется на что угодно.

– Когда вернемся, – сетовал Майл, – у меня в комнате есть чудодейственная мазь. Мне его сестра отдала. Как знала, что я наказание получать буду!

– Пусть в следующий раз, когда твоя сестричка придет, и мне занесет это лекарство, – хихикнул от постепенно снимающегося напряжения худенький адепт, который даже и не называл своего имени. Из этих людей Ада знала по имени лишь Вента и Майла.

– Ты использовала… магическую энергию, – бросил Вент, глядя лишь на свои набухавшие пальцы.

– Чего– чего использовала? – не поняла Ада, и в зале Наказания возникла гробовая тишина.

Спустя какое-то время Майл восхищенно воскликнул:

– Так вот почему Достопочтенный Адам за тебя так заступился!

– Да о чем вы вообще? Я впервые об этом слышу!

– Ты лжешь, – буркнул Вент.

– Кстати, благодаря твоей межпальцевой косточке Достопочтенный узнал о твоих способностях! Лично проверял, пока ты была в отключке, – перебил Вента Майл. – А возможно, что он уже сразу почувствовал, когда ты только переступила порог города…

Ада не нашла, что ответить, отвернулась и уставилась в пустоту.

Мальчишки стали тихонько разговаривать, хихикая.

Ровно через два часа пришел учитель, подозрительно прищурившись: все они стояли в ровной позе, так, как он их оставил. На самом деле, если бы наставник Сайрус не говорил, что придет через определенное время, оставив песочные часы, которые сами переворачивались, отсчитывая каждые полчаса, то им бы крупно попало. За пару минут до его прихода они вновь встали в нужные позы, но в этот раз надевал крюки никто иной, как Вент. Но к Адалин он нехотя лишь подошел, однако вдевал крюк без каких–либо эмоций и даже аккуратно.

– Можете идти, – сухо произнес учитель, когда закончил снимать.

Ребята сделали вид, что им очень больно: шли рука об руку, хныкая. На самом деле Аде слишком тяжело было притворяться: недовольный и не верящий взгляд старикана был прикован только к ней. Она, испустив фальшивый вздох горечи, облокотилась на идущего неровной походкой Вента, который явно не был рад ее присутствию рядом с собой. Ада лишь назло так сделала, увидев дернующее лицо адепта.

Но тот сам понимал, что если он будет опять ругаться с девочкой, то им вновь влетит. Так как в Белой обители не разрешено ругаться и спорить, чтобы «во веки веков была тишина, равная милосердию Богини». Хоть начало этой фразы адепта нисколько не смущало, но все же конец про Богиню его ненароком задевал: он хотел лишь добиться заклинательства, а не целование пяточек Благородной Богини, которая и знать не знает в лицо людей. И по какой-то причине, которую Вент явно давным–давно скрывал, он всегда сомневался вида Могущественного Божества.

Мальчик, шумно выдохнув, «помог несчастной девочке», грубо подхватив под локоть. Та с радостным, но едва слышимым восклицанием приняла помощь.

Наставник куда–то ушел, а они все от облегчения выдохнули.

– Ну–с, – воскликнул Майл, – ай–да ко мне. Как я и обещал!

Межпальцевые складки хоть и ныли, но им было уже все равно, особенно адептам, которые уже получали от наставника наказание: им удалось его провести! Чувство злорадства не покидало их еще долгое время.

Никто не обратил внимания, что в отдел, где жили мальчишки, пришла никому не званая девочка. Хотя некоторые удивленно помотали головой, но молчали, занимаясь своими делами.

Майл не стал даже делать вид, что в его комнате идеальный порядок: в углах, на кроватях, на стенке шкафа расположились грязные вещи, повсюду была грязь, а на столе вообще валялась кора дерева. Мальчики понимающе закивали, потому у них самих было подобный «порядок», но Вент и Адалин, цокнув, неодобрительно покачали головами.

– Ты бы прибрался тут. Наставник придет и тебя накажет, -заметил Вент, не зная, куда деть свой чистый взгляд.

– Да как тут успеешь? Как с тренировки, так сразу в столовую, а потом на источник. Так потом все – уже поздняя ночь.

– А на выходной?

– Выходной, мой единственный, занят!

– Почему твой сосед не поможет? – спросила Адалин, освобождая место на кровати от вещей, смешанных в кучу.

– Да я его еще ни разу не видел! Даже не знаю, как его зовут! – в сердцах воскликнул Майл. – Он позже меня приходит и раньше встает. Ощущение такое, что я живу один.

После он стал копошиться по углам в поисках целебной мази. Спустя некоторое время Майл со счастливыми слезами в глазах нашел нужную вещь и поднял руку с нею вверх, весело помахивая. Как старая кобылка, он плюхнулся на кровать, сняв тапочки, открыл крышку и ужаснулся:

– Ну, и запах!

По комнате поплыл этот невыносимый запах, от которого сводило нос и все остальные чувствительные органы. Трое стали зажимать рот и нос, чтобы не вдыхать и не заблевать от тошнотворного запаха, Вент сидел ровно рядом с Адой, которая наоборот пыталась понять, из каких трав состоит эта целебная мазь.

Девочка с самого «обучения» у незнакомца–учителя увлекалась травологией и целением, но это были лишь базовые знания, которые она получала из книг. Интересно, есть ли здесь библиотеки? Может, Адалин научится чему-нибудь еще?

– Хм, – протянула Ада, – думаю, это клопогон, но удивительно, что его используют в лечебных мазях. Также там есть немного сирени, что значительно смягчает резкий запах. О, – воскликнула она, когда другие прислушивались ее рассуждениям, – также там несравненная календула. Так вот, почему так…

– Ты много знаешь о травах?

– А я ведь вам говорила, – хитро прищурилась девочка, – что я обычная торговка травами!

Майл немного зачерпнул лилово–зеленую мазь и передал баночку другому. Так и очередь дошла до Ады. Маслянистая субстанция выглядела красиво, но запах ее действительно был ужасным. Адалин взяла немного и стала аккуратно размазывать, при этом содрогаясь от ледяной боли.

– Твоя сестра… она сама ее сделала?

– Мазь? Да, она разбирается в этом, – не без гордости заявил мальчик. – Она обучалась не здесь, но она на выходные забирает меня в город. Там и дарит целебные мази.

Адепты Белой обители немного поболтали, познакомились. Адалин, наконец, представилась новым, так называемым, собратьям, как они выразились, и проводили девчушку до комнаты. На самом деле она и сама, наконец, запомнила расположение своей комнаты, но мальчишки ее крайне уверили, что если ее заметят, то снова накажут, так как был уже комендантский час. Они незаметно прошли, чувствуя прохладу в ногах, потому что побежали голыми ногами по ватному полу, и пожелали девочке спокойных сновидений. Адалин почему–то чувствовала, что этот день был невыносимо долгим, словно этот день был равен нескольким неделям.

Соседка по комнате уже давным-давно спала, похрапывая и свистя носом. Адалин сняла вещи, заметив, что кровь после «подвешивания» запачкала кристально белый подол. Адалин решила утром спросить у соседки, где можно выстирать свои вещи, так как Ада точно знала, что с ней не будут вести как с принцессой.

Адалин ненароком вспомнила Миранду. Девочка не слишком помнила ее черты, но в голове остались теплая улыбка, нежный голос, заботливые руки и веселые темные кудри, которые подпрыгивали от каждого движения куртизанки. Она очень жалела, что капризно вела себя с Мирандой. А ведь была для нее как заботливая тетушка или же, как… родная мама.

Девочка, грустно улыбнувшись, затушила свечку, которую оставила ее непутевая соседка, и легла спать.

Глава 5. Тяжело в учении – легко в бою

Утро показалось неважным: руки болели, а межпальцевые складки, хоть и ныли, но все же удивительно быстро заживали. Даже дырочки стали затягиваться, и их почти не было, а ведь прошла уже целая ночь.

Соседки уже не было – ее и след простыл. Хотя она дала о себе знать тем, что постирала Адалин ее вещи. Неужели добрая сестричка хочет сделать так, чтобы Аде стало комфортнее жить? О, да она просто великолепна! После ее надо как следует поблагодарить.

Как оказалось, Адалин слишком поздно встала. В шесть утра она бы даже по кукареканью петуха не встала бы, а тут самостоятельно как–то нужно встать…. Придется просить соседку. И ведь она пропустила завтрак, состоящий из плошки риса и безвкусного салата. «Интересно, если я за все время обучения не буду питаться, то я помру?» – мрачно думала девочка.

С урчащим желудком она пришла в Залу тренировок, где было лишь небольшое количество адептов. В том числе были и Майл с Вентом. Обменявшись приветствиями, Майл любезно вытащил из пазухи сухую булочку и шепотом сообщил, что смог уговорить непослушную повариху отдать ему хоть что-нибудь. И отдал ценностный продукт Аде, которая, торопливо поблагодарив несколько раз, вцепилась в съестное изделие. Вент на такое действие лишь фыркнул и отвернулся.

– А почему многих нет? – спросила девочка, немного насытившись.

– А, сейчас придут, – махнул рукой Майл. – Не волнуйся, они точно успеют к семи, иначе наказания не миновать.

– А тут даже за малейшую провинность наказывают?

– Вообще, да, – сказал ей кто-то. Он отбывал вчерашнее наказание вместе с Адой. И мимоходом представился Львом. – Но когда остальные учителя–заклинатели вернутся с мирового похода, а это, приблизительно, через несколько недель, то мы сможем на пару месяцев выдохнуть спокойно.