Прорицатель 3. Дочь рода

Селезнёва психанула… она напитала доспех духа и понеслась на меня со всей яростью. Запрет на магию во время поединка обеспечивался специальным куполом, однако внутренний доспех артефактами не отслеживался. И всё равно судьи не смогут не обратить внимание на доспех.

О чём она думала? Это же дисквалификация!

Я бросилась бежать по периметру нашей зоны, пытаясь оторваться от взбешённой девушки и ожидая сигнала от судий об окончании поединка. Всего четырнадцать квадратных метров – сильно не разгонишься. Мало того, что бой я уже закончила, победив Марию, так ещё и напитанный ею доспех духа вышел за пределы тела и начал мерцать вспышками огненной магии.

Ну и чего они ждут? Что она повалит меня на песок и прожжёт аурой? Или что я не успею перебежать на другой конец закрытой зоны?

– Тебе конец, малявка! – рявкнула Селезнёва, единым рывком опередив меня.

Я впечаталась со всей силы в доспех духа, поморщилась от боли и порадовалась, что ткань формы блокирует воздействие огненной ауры.

Эта девушка решила забить меня рукоятью, раз уж удары клинка я продолжала отбивать. Я едва успела откинуть голову, когда она со всей силищи врезала в мой подбородок.

Удар получился смазанным, но вполне ощутимым. Ещё один такой же мощный удар пришёлся под дых. Да она обезумела! Вот уж чего не хватало на боях с мечами, так это рукопашки!

Эту дисциплину даже не стали включать в чемпионат в этом году: смотреть как школьники мутузят друг друга кулаками до кровавых соплей – то ещё зрелище. Видимо, Мария хотела выбрать рукопашку, но за неимением оной ей пришлось идти на мечи…

Я поднырнула под локтем девушки, извернулась и ударила рукоятью, повторив её собственный приём. Только метила я не прямо, а снизу, под подбородок. Голова Марии мотнулась назад, она потрясённо охнула, а потом снова навалилась на меня.

Щадить её я не стала. Точечные удары рукоятью я дополняла коленями, локтями и иногда даже затылком, когда не в меру ретивая соперница обхватывала меня своими ручищами. Она, должно быть, забыла, что форма гасит ауру, потому и пыталась так крепко прижать меня и опалить жаром.

Я разозлилась не на шутку. Куда смотрят судьи? Что там такого важного произошло, что им плевать на грубейшее нарушение правил чемпионата? Что происходило вне арены, к сожалению, я не знала – стены с внутренней стороны купола были непрозрачными. Якобы для того, чтобы мы не отвлекались.

Пришлось использовать «грязный» приём, чтобы остановить Селезнёву. Я пнула её под колено, когда ноги девушки подкосились – навалилась всем телом. Мечи пришлось отшвырнуть в сторону, чтобы не мешались.

Когда я, не обращая внимания на огненную ауру, заломила руку девушки назад и вверх, она завопила во всё горло. И только после крика Марии прозвучал сигнал окончания боя.

Целитель ворвался в нашу зону и принялся осматривать… Селезнёву, будто бы не заметив моих ожогов. А ведь у это девицы из повреждений только укол под мышкой и пара синяков. От удара рукоятью в подбородок она получила максимум лёгкое сотрясение. И где справедливость?

Рейтинговая таблица сошла с ума. Напротив моего имени цифры то росли, то снижались, тогда как у Марии они застыли неподвижно. Это такой способ присудить Селезнёвой «честную победу»? Она и половины указанных очков не набрала.

– Да вы знаете, кто я?! – завопила Мария, когда целитель что-то тихо сказал ей. – Знаете, кто мой отец?!

А я начала присматриваться к девушке. Такими словами не бросаются просто так. Да ещё и после сомнительной победы, которая всё ближе, судя по цифрам – набранные мной очки резко упали, стремясь к нулю.

Несмотря на рослую фигуру и мощные мышцы, в Марии угадывались аристократические черты. Правда челюсть была тяжеловата, да и глаза посажены слишком близко. Бастард кого-то из влиятельных особ? Точно не императора и не наследного принца – у тех совсем другая порода, да и женщин они выбирают тщательно.

Все знали, что императорскому роду по душе больше черноволосые красавцы и красавицы, но в брак они вступали исключительно с блондинами. Эта рослая, огромная девица не имела никакого отношения к венценосным особам.

– Я должна была победить! Ты оглох?! – снова заорала Селезнёва на целителя. –Убери эту шавку с арены! Быстро! Иначе прикажу отцу казнить тебя за измену!

– Ваше сиятельство… – начал лепетать он.

– Я тебе не сиятельство, – прошипела Мария. – Сделай так, чтобы эта падаль сдохла прямо сейчас.

Я, прищурившись, изучала защитный купол. Судя по всему, он глушил звуки, иначе бы эта девица не стала орать во всё горло о своих связях. Да и угрожать мне расправой чужими руками тоже.

А ведь купол должен был слететь минут двадцать назад, когда я уколола Селезнёву под мышку. Это был чистый ход, чистая победа. Но купол остался на месте. Зато после того, как я опрокинула Марию на землю, сразу прибежал целитель.

Чушь какая-то.

– Либо вы фиксируете мою победу, либо я подам протест императору, – сказала я негромко.

– Закрой пасть! – рыкнула девица.

– Я могу сломать тебе челюсть в трёх местах одним ударом, – проговорила я, приближаясь к Селезнёвой. Меч я уже подняла и взяла его так, чтобы можно было сразу пустить в дело. – Думай, что говоришь и кому. Я победила тебя, сдавайся.

– Отрави её, – выпучила глаза Мария, дёрнув целителя за руку. – Дай ей что-то такое…

Я шагнула к выходу из зоны, а затем резко сместилась в сторону, пропустив мимо себя меч Селезнёвой. На всякий случай подобрав его, я нажала на кнопку экстренного снятия купола. Нам показывали во время инструктажа, что делать, когда ситуация становится смертельно опасной. Именно такой я её и ощущала.

Мне угрожали смертью, причём от рук целителя, который должен был осмотреть мои раны. Так пусть же в протоколе чемпионата будет зафиксирован призыв о помощи. Как уж они будут разбираться с этим дальше – не моя проблема.

Купол исчез, к нам уже бежали судьи и ещё один целитель. На их лицах был ужас, самый настоящий. Это они так за Марию переживают? Точно, взгляды этих поганцев обшаривали Селезнёву на предмет смертельных ранений. Ладно, постою в сторонке, сжимая обожжёнными руками оба меча: я имею полное право забрать себе трофейный меч поверженного врага.

Дальше началось какое-то безумие. Меня обвинили в попытке убийства участника чемпионата, нечестной борьбе и даже покушении на жизнь целителя! Я молчала, на вопросы не отвечала, лишь невинно улыбалась, запоминая каждого одарившего меня косым взглядом или позволившего себе оскорбить меня вслух.

Что они сделают? Дадут мне выпить эликсир правды? Вытащат из сокровищниц какой-нибудь артефакт, распознающий ложь? Или поверят на слово внебрачной дочери канцлера? О, я узнала этот тяжёлый подбородок и близко посаженные глаза. Даже выражение лица у отца и дочери было идентичным.

Я с улыбкой протянула руки для антимагических наручников. Пусть блокируют то, чего нет. Спустившийся со зрительских мест Михаил цедил слова и бросал на меня виноватые взгляды. Ну да, куда ему, солдату, до канцлера и его шавок.

Ничего, отец вмешается – и тогда все эти лизоблюды пожалеют, что посмели обвинить дочь рода Войтовых в несуществующих преступлениях. Когда мне сообщили, что меня отправят в камеру для одарённых, я рассмеялась в голос.

Полгода назад я бежала бы из страны или отдалась с потрохами Максимилиану, лишь бы не попасть в руки ищеек службы безопасности. Забавно, что они добрались до меня именно в тот момент, когда ни Хаоса, ни магии у меня нет.

Алексей Наумов подбежал ко мне и, запыхаясь, сообщил, что меня могут продержать около суток для выяснения обстоятельств. Чемпионат будет продолжен завтра, и, в случае оправдательного вердикта, я даже смогу побороться за место в финале.

Оказывается, подтасовка результатов на глазах у зрителей вызвала бурю негодования среди аристо: многие рода слали протесты на имя императора, а некоторые и вовсе отзывали участие своих отпрысков в этом балагане. А неплохо я выступила. Всего лишь бой на мечах…

– Держись, Ярина, мы вытащим тебя, – пообещал Алексей, забрав у меня мечи и передав их Михаилу. – Мой отец готов объявить войну роду Савицких несмотря на их связи. Уверен, Николай поддержит его решение.

– Да брось! Эта Селезнёва – непризнанный бастард. Канцлеру придётся действовать законно, иначе вмешается император, – попыталась я успокоить жениха, а заодно и брата. – Войну родов из-за бастарда никто не одобрит.

– Мы в своём праве, – сухо сказал Миша. – Войтовы не прощают оскорблений и фальшивых обвинений. То, что тебя забирают в тюрьму, переходит всякие границы.

– Миша, не суетись, всё будет хорошо, – я криво улыбнулась брату. – Отец разберётся, и мы ещё останемся в выигрыше. Уж поверь, такое он не спустит.

– Война родов неизбежна… – поджал губы Михаил. – А у нас ещё союзная война с Чебуковыми не окончена.

Он повернулся к Алексею и всмотрелся в его лицо.

– Скажи своему Главе, что род Войтовых бросит все силы на завершение войны в кратчайшие сроки, – он выпрямился по-военному и заложил руки за спину. – Нам понадобятся союзные силы очень скоро. Войне с Савицкими быть.

Глава 7

В просторном кабинете, залитом янтарным светом ламп, за массивным столом восседал Лукьян Гречихин. Его взгляд был устремлён на экран, где виднелись лица его многочисленных родичей: братьев, сыновей и внуков. Им редко удавалось собраться вместе, но в век телекоммуникаций расстояние не имело значения.

– Что там с Войтовой? – обратился он к внуку – Виктору.

– Девочка очень способная, – с уважением ответил Виктор. – Её тренировал сам Матвей Громов, – он сделал паузу, давая возможность всем осмыслить сказанное. – Она предугадала мои удары и победила честно. Опыт у неё явно больше, чем у меня.

– Ты воевал в четырнадцать на западном фронте наравне с солдатами! – возмутился Дементий, брат Главы рода. – В пятнадцать участвовал в битве под Карзахоем! И ты только месяц как вернулся с заварушки под Азиатским Курстом.

– И она опытнее меня, – спокойно повторил младшенький. Лукьян глянул на него с одобрением. – Я не смог просчитать её ходы.

Род Гречихиных был крепок, как дуб, чьи ветви раскинулись над всей Империей. Старший сын Лукьяна, Назар, в данный момент командовал строительством форпоста в Западной Сибири и заодно зачищал земли Империи от иномирных тварей.

Второй сын сгинул в Ледяных Пустошах. Ну а третий – Фома – пятнадцать лет назад присягнул императору, отказался от права наследования и дослужился до командира корпуса императорской стражи.

Старший сын Дементия, Ерофей, командовал войсками на западном фронте, защищая границы Империи, а младший – Зиновий – занял пост помощника канцлера. А внуки уже сейчас показывали себя с лучшей стороны. Достойная смена растёт.

– Что с рейтинговой таблицей? – спросил Назар. Будучи задействованным на строительстве форпоста, он жаждал информации. – Результаты явно подтасованы.

– Подтасовка была, – кивнул Виктор, подтверждая его слова. – Грубая, но судьи и целители в сговоре.

– Кто-то подставил Войтову? – предположил Фома.

– Или Селезнёву, – хмыкнул Зиновий, самый молодой представитель Гречихиных в тайной канцелярии. – Вряд ли она настолько импульсивна.

– Мария вела себя неадекватно, – согласился Виктор. – Два тура всё шло нормально, а потом она вдруг взбесилась.

– Работа менталиста? – прищурился Назар, у которого за годы службы накопилось много вопросов к адептам Порядка.

– Или зелье, – пожал плечами Фома, не без иронии вспоминая последнюю выходку дворцовых дам, когда они массово решили опоить кавалеров эссенцией «мужской силы», а те с ума посходили. Всех стражей пришлось задействовать, чтобы растолкать их по камерам. «Мужская сила» проявилась в улучшенной физической форме и нечеловеческой силищи. Даже противомагические решётки чуть не вынесли.

– Значит, этот фарс был не против девчонки Войтовых? – уточнил Назар, нервно дёрнув щекой.

– Это подстава, – ошарашенно выпалил Зиновий, быстро набирая что-то на планшете. – Селезнёва и Савицкий ни при чём.

– Что это нам даёт? – хмуро спросил Дементий, бросая взгляд на Главу.

Лукьян молчал, вслушиваясь в слова своих родичей и погружаясь в раздумья. Здоровье у него было богатырским: несмотря на то что ему шестьдесят восемь лет, передавать бразды правления он не спешил.

Назар был чересчур горяч и порывист. Фома отказался от права наследования и не имеет права на место Главы. Ерофей – типичный вояка, а брат слишком консервативен. Он даже от службы отказался и в последние годы не покидал родовое имение.

Вот и получается, что храбрых среди Гречихиных хоть отбавляй, а интриганов и хитрецов – кот наплакал. А без хитринки и стратегического ума во главе рода делать нечего – сожрут и не подавятся. Будь у тебя хоть сотня тысяч солдат, без твёрдой и расчётливой руки все они – просто мясо, брошенное на убой в первой линии.

– Войтовы планируют создать Сибирский Альянс, – наконец произнёс он, привлекая внимание родичей. – Западная, Восточная и Центральная Сибирь почти согласились. Дальний восток пока колеблется.

– Попытка переворота? – вскинулся Фома.

– Скорее, вынужденный поиск справедливости, – махнул он рукой, не сводя взгляда с сына. – Они хотят покончить с беспределом без смены власти.

– Мы могли бы вмешаться… – проговорил Дементий. Поймав одобрительный кивок старшего брата, он продолжил речь. – Строительство форпоста, борьба с тварями, прорыв периметра на восточном фронте, – у нас не хватит сил на всё сразу.

– Форпост и без нас достроят, – подал голос Ерофей. – Восточный фронт я удержу, не беспокойся, отец.

– Что предлагаешь? – спросил у него Дементий.

– Выступить на стороне Сибирской Коалиции, привлечь их к зачистке земель Империи от тварей, а уже потом идти к императору. Давно пора сообщить миру о постоянных разломах, – ответил вместо него Назар. – Кластерные образования становятся всё более стабильными. Волны тварей лезут наружу, будто им тут намазано. Мы не справляемся.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.