Ненужный

Алана Крайс

Ненужный

Начало

Здравствуй, дорогой читатель, меня зовут Иван, я рад с тобой познакомиться, надеюсь, и ты будешь рад услышать мою историю. Мне уже двадцать три года, и я полностью разочарован этой жизнью. Ты спросишь меня: «Почему же?» А может и не спросишь, но я всё же расскажу, я ведь никуда не тороплюсь и думаю, что если ты нашёл для меня время, то тоже не очень торопишься. В моей жизни нет ничего особенного, я не богат, не слишком красив и совсем неудачлив. Нет машины, нет квартиры, нет ничего значимого и нет того, ради чего мне бы стоило жить. Знаешь ли, раньше я был молод и много не понимал, я верил, что всё возможно, что мир открыт и я чего-то стою, но это не так. Я наивно полагал, что я для чего-то предназначен, что в моей жизни есть великий смысл, но это не так, и я в этом убедился на своём горьком опыте. Мне двадцать три года, но я ничего не стою. Когда я в детстве слышал от учителей и от соседей, что моё будущее уже предначертано и решено, я сомневался. Многие говорили о том, что я наплодившаяся нищета и, скорее всего, сопьюсь или снаркоманюсь, а я думал, что если нет, то уже стану лучше, но оказалось этого мало для того, чтобы просто чего-то стоить. Оказалось, что не быть алкашом и наркоманом – это просто база, а не достижение.

Дорогой читатель, как ты думаешь, в чём состоит ценность человека? В его достижениях финансовых и богатстве? Или, может, его ценность в том, какого качества человеком он стал? Добрым, целеустремлённым и важным обществу. На самом деле, это смешно, ведь так он становится только удобным. Но и злым быть нельзя, это ранит не только души окружающих, но и душу злого бедняги. Так в итоге, что значит быть ценным человеком и оправдать своё право на жизнь? И стоит ли его вообще оправдывать? Как мне оправдать то, что я есть? Ради чего я есть?

Я вот совсем не оправдал своего права. Лежу сейчас на диване, смотрю в потолок и не понимаю, когда же я свернул не туда. Я ведь так старался, но этого недостаточно. Недостаточно работал, недостаточно учился, недостаточно был благодарен людям, которые мне помогали. Вокруг тишина. Впервые за долгое время я решился на то, чтобы побыть в тишине. Или не решился, а просто не стал ничего делать для того, чтобы тишину что-то перебивало, ведь я даже встать не могу или не хочу, не знаю. Плевать, всё нафиг. Хоть я и слышу, как ругаются мои соседи, мне всё равно тяжело противостоять тем мыслям, что появляются в моей голове, когда исчезает звук музыки или телевизора, который я никогда особо не смотрел, а включал лишь для того, чтобы не слышать самого себя. Сегодня произошло со мной что-то непонятное. Я совершенно не могу встать с кровати, даже чтобы включить этот чёртов телевизор. Нет, читатель, я могу, но, как бы тебе сказать, я не хочу. Не хочу и всё. Буду дальше лежать, и пусть это чувство изнутри меня съедает. Мне плевать. У меня нет на это всё никаких сил. Я бы не хотел умирать, но я бы очень хотел не существовать вовсе. Чтобы весь этот мир, в котором так много ужасов и боли, никогда не касался меня, чтобы я не знал голода, не видел смерти и не слышал в новостях столько жестокости. Но, увы, я родился в этом мире, что мне так противен, я подожду немного и умру. Намылить бы верёвку и оттолкнуться от стула, да вот только сил и на это нет. Слёза стекает по щеке. Чёрт. Я так сильно не хочу умирать, но я ведь и жить не хочу. Надеюсь, что моё тело найдётся кому захоронить, если мне всё же повезёт сегодня уснуть и не проснуться в своей собственной кровати, а если не найдётся никого, кто позаботится о моём теле, то пусть сожгут вместе с бомжами в морге. Ведь их тела так уничтожают? Ты не знаешь, дорогой читатель? Хотя какая мне разница, что со мной будет потом, главное больше не видеть ничего того, что происходит в этом жестоком и примерзком мире.

Знаешь ли, дорогой читатель, а ведь могло всё быть иначе, я мог бы быть другим, но не вышло, возможно, я всему виной, а может, судьба, хотя это уже не важно. Я стал очень часто вспоминать своё прошлое, даже не сам, а оно всплывает перед моими глазами само собой, хочешь ли ты, чтобы я поделился им с тобой? Я всё же поделюсь. Может, ты что-то поймёшь того, что я сам не вижу, и сможешь мне объяснить. Я был бы рад услышать твоё мнение, хоть и не знаю, могу ли я вообще сейчас радоваться.

Я родился у потрясающих, но одновременно и ужасающих людей. Как это, спросишь ты, мой дорогой читатель? Очень просто, я всегда отмечал все хорошие черты моих драгоценных родителей, но со мной они поступили очень плохо, как и со своими собственными жизнями. Интересно, как же так люди могут сами идти на то, чтобы гробить свои жизни? Наверное, я сейчас поступаю также. Моему отцу тогда было двадцать шесть лет, а матери семнадцать. Большая разница, я согласен, но мой отец красивый и достаточно умный парень, а матери тогда именно такой и нужен был. Моего отца зовут Александр, он тогда был отличным парнем, кандидат в мастера спорта по самбо, красивый парень с голубыми, словно небо, глазами, русыми волосами, высокий и крепкий. Ярко выраженные скулы и прямой нос. Он был душой компании, весёлый и не прочь выпить. Характер у него был горячий, многие в семье его побаивались, особенно если он выпьет. Он потерял своего отца, когда ему было шестнадцать, и это стало тем, что ожесточило его. Всю жизнь он проносит эту боль потери и чувство брошенности. Он никогда не говорил об этом, но по нему всегда было видно, что в тот самый день вместе с отцом он потерял что-то ещё, и мне стоит лишь гадать, что это было.

Мать моя была тоже красивой девушкой, русые волосы и почти такие же голубые глаза, высокая и спортивная. Её растяжка до сих пор почти сохранилась, хоть и сейчас куча проблем со здоровьем. Но тогда она была другой. Курносая девушка, чей характер совсем не уступал характеру отца. Она всегда могла постоять за себя, но не выстояла в схватке за своё будущее. Где же она сдалась? Я этого не знаю. Она писала стихи и любила читать, красила ногти в разные цвета и любила красиво одеваться. Храбрая и красивая девушка, но полюбившая моего отца.

Они жили в Киргизии, это маленькая и очень красивая страна. Я там только родился, но мой отец много рассказывал о тех краях. Он говорил, что горы там самые красивые из тех, что он видел. На склонах тех гор растут тюльпаны, бутоны которых такие большие, что почти с кулак взрослого крупного мужчины. Озеро Иссык-Куль очень глубокое и никогда не замерзает. Своей красотой оно не уступает Байкалу, хотя Байкал – это одно из самых волнующих душу мест в мире. Отец занимался спортивным туризмом и часто поднимался в те горы. Наверняка сейчас его самое большое желание в жизни – взобраться на них ещё хоть раз. Это была его родина, как и моя бабушка, он там родился и вырос. А родина для русской души не последнее слово. Она всегда в сердце, даже если русская душа покидает родину и строит счастливую жизнь в новом месте, она всё равно носит в себе частицу того самого родного места и иногда в мыслях возвращается туда.

В жизни моей матери он появился со словами: «Привет, я – Саня», вроде банальная фраза, но с неё всё началось. Из-за неё сломались четыре судьбы. Зря они встретились. Почему мать не отвергла его? Почему не выбрала кого-то другого? Может, тогда я бы не лежал сейчас, мечтая никогда не рождаться в этом чёртовом мире. Не писал бы тебе, читатель, свою историю, историю обычного ненужного человека. Интересно, как такое возможно, я и умирать-то не хочу, но и жить тоже не по мне. Меня устраивает только спать. Спать, чтобы всё закончилось быстрее и никогда не начиналось заново.

Когда их отношения стали развиваться, отец привёл её в свой дом. Жить с ним и его мамой, моей самой любимой бабушкой. Моя бабушка, Нина, была для меня самым важным, самым дорогим и любимым человеком. Всё, что во мне есть хорошего, это от неё, она научила меня любить, она научила меня верить, только она радовалась моим успехам и вместе со мной горевала над неудачами, но обо всём этом позже.

Когда отец привёл мать в дом, моя бабушка дождалась, когда они с невесткой останутся наедине, и сказала прямо: «Ты мне не нравишься, но тебя выбрал мой сын, будем как-то уживаться». Да, дорогой читатель, моя мать не нравилась моей бабушке, но она всем соседям всегда расхваливала её, для всех моя мать была идеальна. Со слов бабушки, она никогда не лезла в отношения моих родителей, помимо одного раза. Мой отец, когда пил, поднимал на мать руку, но и мать могла дать сдачи, они дрались сильно. Бабушка боялась присутствовать при их разборках, ведь и ей могло достаться. Она уходила в свою комнату и ждала, когда это наконец закончится, но такое было часто и не заканчивалось быстро. Однажды, когда я уже родился, мать кинулась на отца с вилами, только тогда бабушка отреагировала, она преградила матери путь и крикнула: «Тебя же посадят, о себе не думаешь, о ребёнке подумай». Это остановило мою мать. Любопытно, бабушка тогда действительно думала обо мне или больше боялась за своего ребёнка? Я никогда не задавал ей этот вопрос, ведь ответ кажется очевидным. Она ведь мать и любой ценой защитит своё дитя, даже если ценой собственной жизни, бросившись на вилы.

Честно говоря, мне кажется, что бабушка всю свою старость хотела просто побыть в покое, подальше от всех этих сложных ситуаций, но, к сожалению, жизнь не подарила ей и минуты покоя при жизни.

Интересно, дорогой читатель, что было бы, если бы тогда мать убила моего отца? Может, всё сложилось бы по-другому. Бабушке пришлось бы меня воспитывать, может, тогда она боялась этого, но ей всё равно пришлось это делать. Хотя, когда я только родился, она меня побаивалась, не брала на руки и не подходила даже, вот же ирония, всей своей жизнью и воспитанием я обязан именно ей, женщине, которая не могла взять меня на руки.

Позже произошло то, что растоптало мою семью и судьбу. Начались страшные времена в Киргизии для русских людей, их начали выгонять, они просто были русские, и это стало проблемой. Я не осведомлён в этом вопросе настолько, чтобы утверждать в подробностях, но со слов родителей я знаю, что у нас не было выбора остаться там и жить дальше.

Моей семье пришлось переехать. Родители решили, что они смогут там выживать и дальше, но ребёнку будет сложно, и мы должны вернуться на свою историческую родину – в Россию. Так они и сделали. Это был единственный раз, когда они сделали что-то для меня. Тогда всё и пошло под откос. Хотя я им благодарен за то, что вырос именно тут. Мне эта страна дала много хорошего и научила тому, что, несмотря на всё, люди разные и прекрасных людей больше, чем гнусных.

Папа, покорми меня

Уже полдень, я хочу есть, но я не хочу вставать. Я хочу уснуть, чтобы не чувствовать голода. В холодильнике есть вчерашний обед, но я не хочу его разогревать. Макароны с сыром, нет, я не хочу вставать. Я хочу лишь спать. Надеюсь, что я не проснусь. Опять звонит отец. Я не могу ему ответить, я занят, я сплю. Каждый разговор с отцом разъедает мне душу. Я чувствую липкий слой вины за то, что он живёт в доме, где нет ничего, кроме печки, чтобы искупаться, ему нужно натаскать воды, чтобы быть в тепле зимой – нарубить дров. Много долгов, а я ничего не могу с этим сделать, иногда ему нечего есть, а я ничем не могу помочь. Он ведь сам виноват в том, что его жизнь такая, он сам утопил все свои возможности и всю свою жизнь на дне бутылки водки. И я должен был бы бросить его и жить ради себя, но я не могу, когда я купаюсь, я каждый раз думаю о том, а как же он? У него ведь спина болит воду таскать. Когда я готовлю мясо в духовке, все мои мысли о том, а что же у него сегодня на ужин? Может, как у нас с бабушкой тогда, хлебушек и кипяточек? Каждый раз я поднимаю голову и молю, чтобы сегодня у него всё было хорошо. Он никогда не говорит мне о своих проблемах, говорит, что всё отлично, что кролиха вот родила и коза хорошо ест. Да, у него есть мало-мальское хозяйство, но только им сыт не будешь. И я не настолько глуп, чтобы не понимать самому, что ему тяжело одному в разрушающемся доме, больше походившем на сарай, но я ничего не могу сделать. У меня просто не хватает на это денег, как бы много я ни работал и как бы ни старался. Но, дорогой читатель, хочешь злую правду обо всём этом? Моему отцу действительно ничего не нужно, кроме того, чтобы его единственный сын был рядом с ним или хоть изредка отвечал на звонки. Но я не могу, это ебаное чувство вины давит на меня и приносит мне огромную боль, через которую я не могу переступить. Лучше лягу спать, чтобы во сне забыть обо всём этом и, может, хоть на этот раз не проснуться? Да, я грёбаный эгоист, который хочет прекратить для себя это всё, а о других не думает, но кто сможет подумать обо мне и помочь? Только я и мои красочные сны, которые своей необременённостью заманивают меня и вырывают из всех несчастий и бед.

Когда мы переехали в Россию, мне было всего два года, я ничего не помню из того времени. Но точно знаю одно: родители решили развестись. Это и хорошо, вместе однажды они бы действительно поубивали друг друга. Иногда пара должна развестись, пока ребёнок не понимает ничего, чтобы потом ему не было тяжело терять одного из родителей. Чтобы этого родителя просто не было и нечего было терять. Я на своей шкуре прожил это и честно скажу, намного лучше быть ребёнком, у которого с самого начала семья – это он и бабушка, чем мама и папа, которые бросили его.

Мать тогда забрала меня к себе и жила со своими родителями. Она была плохой матерью. Может, это из-за того, что она так рано родила и не была готова к материнству, во всяком случае, я так раньше думал, но сейчас я понимаю, что она просто плохой родитель. Она избивала меня за разные мелочи. Однажды мне бабушка рассказала, что моя спина была вся синяя, как спортивный костюм, настолько много синяков было на моём теле. Пила и гуляла, она хотела другой жизни, а я её отобрал своим рождением, я был помехой, я был лишний.

Верю ли я в это – совсем не важно. Важно то, что отец часто приходил навестить меня и видел, что мать начала гулять и пить. Однажды он пришёл ко мне, а мать оставила меня на деда, своего отца, и пропала на две недели. Дед тогда сказал моему отцу:

– Либо ты забираешь этого ребёнка, либо я отдам его в детский дом. Мне этот ребёнок в доме не нужен.

– Я заберу, – испугался мой отец. – Пусть месяц он побудет у вас, я поеду на вахту, заработаю денег и вернусь, чтобы забрать Ваньку.

На том они и решили, через месяц отец приехал и забрал меня с сумкой грязных детских вещей. Он отвёз меня к своей тёте, за пятьдесят километров от места, где жила мать. Хутор Железнодорожный, там мы и жили: я, отец и две мои бабушки. Отец ездил на работу каждое утро и возвращался только поздно вечером. В это же время он часто ездил в ближайший город, чтобы сделать нам документы. Тогда, в две тысячи третьем году, это было сложно. Сейчас мы привыкли к тому, что можно онлайн записаться и всё готово, но раньше было не так. Он с четырёх часов утра до обеда стоял в очередях зимой, чтобы попасть в паспортный стол, но он всё сделал. Так наша семья стала официально гражданами России.

Мать меня не искала, она лишь начала больше пить от горя потери ребёнка. Хорошая отмазка для начала лёгкой жизни без балласта, что тянул тебя домой. Я встречусь с ней лишь тогда, когда вырасту и сам захочу найти. Это будет легко. А пока я ей не нужен. Я всегда смотрел на матерей других детей и удивлялся: они за своего ребёнка готовы землю ногтями копать, а моя мать легко отказалась от меня. Возможно, она просто не была готова быть моей матерью, ей хотелось жить другой жизнью. Я не ищу ей оправданий, но я могу понять, что девчонке в девятнадцать лет не нужен ребёнок. Особенно после тяжёлого развода. Моя мать не отказалась от ребёнка своими словами, но сделала это своими действиями, точнее, их отсутствием. Жаль лишь осознавать, что этот ребёнок – я.

Всё моё детство я не понимал, почему у меня нет мамы, а у всех она есть. Я хотел, чтобы она и у меня была, я думал, что тогда жизнь будет счастливой. Я не хотел дорогих игрушек или какого-то особенного подарка, я хотел лишь быть как все, как все те дети в садике, за которыми приходит мама. Они всегда говорили что-то вроде: «А я всё маме расскажу», а меня будто внутри передёргивало, я не завидовал, я просто не понимал. Нет, я не чувствовал себя ненужным, я просто желал того же, что есть у всех, но даже не понимал зачем. Я рад, что мой отец всегда говорил одно и то же, что мамы у меня нет. Других объяснений до более взрослого возраста я не слышал. И я рад этому. Её нет и всё, подросту – пойму. Но даже в школе я видел своих одноклассников, что боятся встречать мам после родительского собрания, рисуют открытки на восьмое марта и радуются с мамами подаркам от деда мороза на утреннике. Спасибо бабушке, что она делала для меня всё то, что для других делали мамы. Хоть я тогда и не ценил этого в достаточной мере. Но это уже позже, а пока я был совсем маленьким, у меня был папа.

Когда отца не было дома, я совсем ничего не ел, наша связь была тогда очень крепкой. Я терпеливо ждал, пока он приедет, а когда я только видел его в дверях, я сразу же кричал: «Папа, покорми меня». Спустя время эта фраза стала чем-то нашим, только нашим, личным. Он всегда будет вспоминать эту фразу и плакать оттого, как время быстро идёт. Отцы умеют любить детей не меньше матерей. Мой отец уж точно любил меня больше, чем мать. Многих моих равестников бросили именно отцы, и я до сих пор не могу понять этого. Да, дорогой читатель, моё поколение интересно тем, что все наши отцы поголовно либо люди зависимые, либо люди, которых нет в жизни детей. Но мне повезло больше многих, в самом начале детства мой отец меня любил.

Мы с ним спали на одном диване, я у стенки, а он с краю, чтобы я не упал. Удивительно, но даже сейчас я чувствую себя в большей безопасности в замкнутом пространстве, я всегда сплю у стенки. С краю мне не страшно, но просто некомфортно. Сам того не понимая, папа защитил меня от клаустрофобии, защищая от падения с дивана.

Читатель, возможно, ты скажешь: «Как это, ты же уже взрослый мужик, а всё спишь у стенки, как ребёнок?» Но я хоть и мужчина, но тоже могу чувствовать. Просто говорить об этом нельзя. Осудят.

Когда мне стукнуло три года, отец подарил мне мой первый велосипед, я до сих пор помню, как он учил меня на нём ездить. Это был синий четырёхколёсный детский велосипедик, на котором можно было ездить только вдоль дороги, иначе собъёт машина. Поначалу я ехал с папой, который держал велосипед сзади, потом он отпустил его, и я поехал сам. Он тогда так мной гордился, он радовался тому, что у меня получается. А я был рад не меньше, я чувствовал его гордость и ветер, что дул мне в лицо, когда я проезжал соседние дома. Я так хотел быть как папа, чтобы он гордился мною всегда и всегда был рядом. Мой любимый папа.

Я бы всё сейчас отдал за то, чтобы вернуться в то время, тогда отец ещё был моим папой, он любил меня. А сейчас я не могу заставить себя ответить на его звонки. Всё ещё звонит. Я отклоняю, не могу слышать его голос. Мне чертовски больно. Какое же я чудовище по отношению к нему, я должен был быть сильнее и сделать хоть что-то, но я не смог.

Как одинаковы и одновременно различны слова «отец» и «папа». Как тяжело объяснить эту разницу, но как легко её почувствовать. Читатель, как думаешь, у тебя отец или папа? Ты чувствуешь эту странную разницу?

Дорогой читатель, я не знаю, почему я не могу ответить на его звонки, но мне всегда больно от разговоров с ним, но также больно и от того, что я бросаю его наедине со своими мыслями. Почему же так? Я люблю его всем сердцем, но и не ненавижу. Как эти два чувства могут жить в одном человеке. Да что со мной не так? Он ведь также чувствует себя брошенным, как и я, но во мне совсем нет сил это исправить.

Позже мы переехали в тот дом, где сейчас живёт мой отец, я жил там с бабушкой, а отец в другом посёлке, чтобы он мог там работать, но он не бросал меня, как ты мог подумать, мой дорогой читатель. Он лишь купил дом для меня и бабушки, а сам много и тяжело работал, чтобы нам было на что жить.

Папа всегда, когда приезжал к нам с бабушкой, привозил мне раскраски, карандаши и обязательно чипсы в синей упаковке. Возможно, это плохо – кормить ребёнка чипсами, даже не возможно, а точно: это вредно для детей. Но я так люблю вспоминать эти чипсы в синей упаковке. И как папа оставался у нас с бабушкой и подкидывал меня на руках. Мне тогда казалось, что он подкидывает меня до самого неба, а бабушка рядом бегала и кричала: «Саша, что же ты делаешь? А вдруг уронишь?», а я только смеялся вместе со своим папой. Потом он катал меня на своих плечах, и мне ни за что не хотелось с них спускаться. Мы шли в магазин, а я гордо сидел на его плечах и свысока смотрел на всех остальных, чтобы мне завидовали. Завидовали тому, какой у меня папа. И не нужна мне никакая мама с таким папой, самым лучшим на свете.