Очередная история Попаданки

А в какой восторг меня приводили его длинные пальцы, скульптурные руки. Ну, точно, Аполлон! Папуля, Папик? Ха-ха, снова мысли не туда повернули.

Знаю, что ректор Академии менталист, и, если поступлю туда, надо будет сильно постараться держать при себе свои мысли.

Подняла в очередной раз взгляд на Габриона и поняла, что всё это время я просто мечтала и мы сидим и молчим вот уже почти десять минут. А он смотрит на меня и ждёт ответа на вопрос, подложив руку под голову и облокотившись на спинку дивана. На губах играет лукавая улыбка, будто он слышал все мысли, что я о нём тут думала.

Надеюсь, не слышал.

– Кхм, – прочистила горло, заливаясь краской смущения, – У меня получилось, Габрион, получилось зажечь искру! – теряя дыхание и сбиваясь, я выдала радостно.

– Покажи, – придвинувшись чуть ближе, взял мои руки в свои, и я опять залилась краской.

Судорожно вздохнув, закрыла глаза. Вдох—выдох, вдох—выдох. Вижу, как из солнечного сплетения просыпается маленький комочек алого огонька и потихоньку плывет по рукам к кончикам пальцев.

Щелчок.

Искорка в этот раз не гаснет, и я удерживаю её между большим и указательным пальцами.

Смотрю на неё затаив дыхание и радостно поднимаю глаза на мужчину, – у меня получилось, – шепчу и слёзы радости собираются в уголках глаз.

– Да, теперь будет проще поступить, – заключает он и улыбается. – У нас ещё есть два месяца, чтобы понять размер твоего резерва и немного развить умения.

Опустив руку, убрала огонек и повернулась ко вставшему на ноги уже серьёзному декану боёвки.

– Арья, надо увеличить интенсивность тренировок и, думаю, пора приглашать к нам клирика, – быстро проговаривает Габрион, – нужно зарегистрировать тебя, как гражданку Амарока.

– Но я же иномирянка, как это сделать? – задаю вопрос, так как не понимаю, как меня будут регистрировать. – Что… Какую историю моего внезапного появления выдадим?

Габрион задумался, отошел к окну и стоя спиной выдал то, к чему я была не готова.

6.

– Ты станешь моей женой, – выпалил, ошарашив меня, а затем быстро добавил – фиктивно, конечно же. Арьей эль Закариас. Моей истинной, которую от меня прятали и не регистрировали твои родители, человеческие отщепенцы. Прятали в глуши, накладывая блокиратор. Но когда они умерли, защита родителей спала, и я тебя нашёл, – быстро проговорил и повернулся, считывая мою реакцию, мужчина.

– А как я буду учиться? – решила спросить и прояснить, – и где я буду жить? Преподаватели, прости, магистры и студенты, как их? адепты, не будут ко мне предвзяты? – закидала вопросами моего наречённого.

Улыбнувшись, и выдохнув, Габрион подошёл обратно к дивану и присел передо мной на корточки, взяв мои руки в свои ладони. Опять. Так и норовит прикоснуться. И ладно бы мне это не нравилось.

Глаза в глаза, одной рукой заправил прядки за ухо, видимо собираясь с духом.

– Никто не посмеет тебе навредить или насмехаться, поверь, – и мне действительно хотелось поверить ему и ещё чтобы этот момент не кончался.

– Может, лучше, зарегистрировать меня как твою внебрачную дочь? – решила попробовать с этого конца.

– Нет! – А чего так категорично то? Даже встал резко и отшатнулся, будто я его ударила наотмашь. – Нет, – уже спокойнее.

– Ладно, как скажешь. Это твой мир, ты знаешь, как лучше, – пошла на мировую.

– Теперь это и твой мир, Арья, – потерев лицо одной ладонью, будто безмерно устал, он опустился в рабочее кресло и нахмурился, думая о чём—то своем. А я затихла как мышка.

Решила не отсвечивать и медленно уползти из кабинета, пока его владелец сильно задумчивый и, похоже, забыл о моем существовании. Поднялась и на цыпочках проскользила на выход.

– Ты обедала? – Догнал вопрос у двери, заставивший подпрыгнуть от неожиданности. Шумно выдохнула и обернулась.

– Ещё не обедала, тебя ждала, – тихо, прикусив губу промямлила. А у самой появилось уже забытое ощущение неловкости. Дыхание прерывалось, в груди было ощущение тревоги и неясности. Будто я теряю что-то важное и чего—то не вижу, не понимаю и этим обижаю Габриона.

– Я… – он отвел глаза, чего прежде я не замечала за ним, – Обедай без меня. У меня ещё дела, – окончательно выгоняя меня, произнес мой суровый Бог.

Что же я упускаю? Почему его настроение вдруг так резко изменилось?

Пожав плечами, выскользнула за дверь, прикрыв её и прижалась спиной к гладкой поверхности, переводя дыхание.

– Ладно, разберёмся, – решительно оторвалась от двери и пошла на поиски моей, теперь уже подруги, Кристин.

6.1.

Габрион.

И как ей объяснить, что при всём желании, не смогу зарегистрировать её как дочь, сестру, или родственницу?

Когда нашёл её, всю изломанную на поляне у реки, где любил спрятаться от всего и подумать в тишине, прошибло током всё тело.

Учуял запах, и больше не существовало ничего вокруг, весь мир сузился до одного существа, сломанного, разбитого, едва дышащего.

Осознание, что встретил свою пару, сдавило виски, ударило под дых. А понимание, что тело девушки едва цепляется за жизнь и через мгновение могу потерять то, что и не надеялся никогда обрести, заставило действовать быстро и решительно.

Свой дар телепорта не использовал вот уже несколько сотен лет, дар, доставшийся от прадеда—дракона с каплей драконьей крови. Никто не знал о его наличии.

Я жил обособлено, в моё поместье редко кто заезжал и слуг у меня было всего пара горничных, кухарка, да дворецкий. Весь учебный год я жил на территории Академии Приграничья, а три месяца отпуска проводил затворником.

Пришлось вызвать лекаря. Девушка была очень плоха и готовилась отправиться за грань.

Сутки лекарь колдовал над ней, вливал настойки, зелья, прикладывал сканеры, втыкал иглы и тихо бубня под нос что-то о безмозглой молодежи, продолжал вытягивать мою пару из небытия.

Моя. Пара.

Удивительно. Никогда бы не подумал, что на семисотом году жизни встречу её. Ощущения нереальные и пугающие. Будто без неё я – больше не я. Но разве так должно быть? Что это? Магическая привязка или судьба?

Мысли роились в голове, и я пытался заглушить этот ор разных вопросов выпивкой. Ни хрена не выходило. Решил по магифону просмотреть новости о пропавших аристократах, вдруг где-то пропала девушка. Светская хроника, полицейские новостные ленты – пусто. Грабежи, свадьбы, мошенники, певички и скандалы с ними… Ничего, что могло бы помочь.

Лекарь только минут десять как вышел из комнаты девушки и неутешительно покачал головой, тяжело вздохнув.

– Все так плохо? – не скрывая беспокойства, задал вопрос.

– Все в ЕЁ руках, – поднял он глаза к потолку, намекая на божественную силу, имя которой было Верховная Ата. Так же бубня под нос, что он хоть и маг, лекарь, но не всесильный, удалился.

Горло перехватило спазмом. Я не могу её потерять. Не так.

– Госпожа очнулась, Госпожа очнулась! Лекаря!

От крика, приставленной к девчонке горничной, Кристин, подорвался как ошпаренный. И бегом полетел на второй этаж в комнату к девочке. Очнулась!

Когда распахнул дверь, увидел, как Она тянется к тумбе, едва держа руку навесу, не оставляя попыток добраться до воды. Так и застыл на пороге.

Но реакция самой девочки на моё появление была немного нестандартной, она приоткрыла свой хорошенький ротик, пару раз моргнула и крякнула.

– Налей госпоже воды, – не оборачиваясь, дал команду горничной и она, подпрыгнув на месте, сразу засуетилась.

– Да, Господин. Конечно, Господин, – лепетала она, наливая воды в стакан и поднося его девушке.

Она накинулась на воду так жадно, что подавилась и зашлась в кашле. И сквозь кашель и попытки вдохнуть выдала.

– Кузьмич, похлопай, – кашляя и задыхаясь.

Не знаю, кто такой Казьмич, но решил, раз просит, надо похлопать, – спасибо, Кузьмич…

Она что, пытается шутить? Запоздало пришла мысль, что девушка очнулась, а значит, я обрел пару! И. ОНА. ЖИВА!

Мы с Кристин в две пары глаз смотрели на девушку, и я видел, как она пытается сквозь боль и кашель сдерживать накатывающие смешки.

– Спасибо, что не дали умереть и спасли меня, – прошептала маленькая на грани слышимости.

– Не знаю, кто такой, Казьмич, но – Пожалуйста, – произнёс и прошел в комнату, направляясь к окну, – я открою шторы, темновато здесь, не находите? – что я несу? Конечно, тут темно…

– Можешь быть свободна, – повернувшись в сторону причитающей и хлопочущей Кристин, коротко дал указание.

Девчушка резво присела в подобии реверанса и скоро удалилась, прикрыв за собою дверь. Всегда нравились понятливые, тихие и расторопные работники. А Кристин в этом не было равных. Надо поднять ей жалование и приставить её к моей паре.

Обернулся и посмотрел на кровать, девушка всё так же лежала, видно было, что ей неудобно и она сильно напугана.

– А теперь, поговорим. Кто Вы и как здесь оказались? – придвинул к изголовью кровати стул и присел на него, закинув ногу на ногу и задумчиво разглядывая богиню, что лежала передо мной. Господи, что я несу и почему это прозвучало так грубо?

Кажется, напугал её. И так была бледная, а стала одного цвета с полотном простыни.

– Вы не поможете? Мне не удобно разговаривать лёжа, – она попыталась встать и подтянуть подушку повыше, но ничего не вышло. Судорожно вздохнул и поднялся, чтобы помочь ей. Как мог аккуратно приподнял невесомое тельце, взбил подушку и подложил ей под спину, подтянув аккуратно её повыше, словно ребёнка.

– Так хорошо? – уточнил, с тревогой заглядывая в лицо, поморщившейся девушке.

– Да, спасибо, – кивнула, явно смущаясь. «– Какой же он красивый», – произнесла она тихо.

– Спасибо, Вы тоже красавица, каких поискать, – опешил я и понял, что девочка произнесла свои мысли вслух.

– Я, что, это вслух сказала? – подняла она на меня свои глазищи, невероятные.

Я пропал…

6.2.

Габрион.

– Да, и это тоже, – скрыть улыбку у меня не получилось.

– Ладно, давайте для начала всё же познакомимся. Вы первая, – снова улыбнувшись, вернулся к разговору, усаживаясь обратно на стул и стараясь не пялиться на смущённую девушку.

Она задумалась на некоторое время и ушла в себя, нахмурившись и, видимо, решая, с чего начать.

– Меня зовут Арья. И, кажется, я умерла, – наконец, произнесла тихо, на грани слышимости. Арья. Красивое имя. Как и его обладательница.

В голове немного не укладывалось то, что она сказала дальше. Не умертвие же я поднял, в конце концов. Я отчетливо слышал её пульс, дыхание. Некромантов у нас давно не рождалось и практики их давно забыты.

– Как Вы могли умереть, если сейчас находитесь здесь? – решил внести ясность и послушать, что скажет девушка.

– Меня… машина сбила… – спокойно, совершенно безэмоционально поведала Арья.

Я слышал о машинах, но на уровне сказок и домыслов в разговорах о чужих мирах и при упоминании залётных человечков на Астарту. Решил уточнить, чтобы понимать в каком ключе вообще вести разговор с малышкой.

– Машина? Здесь? На Астарте? Магмобиль, Вы имеете в виду? – выделяя каждое слово, стараюсь спокойно говорить, не давить на неё.

– Нет, машина, автомобиль. На Земле. – так же спокойно выдаёт она. Я был прав. Она переселенец. Но как?

Порталов никто, кроме меня, не умеет открывать. А чтобы это сделать нужна концентрация или божественное провидение.

– Арья? А вы знаете, что мы не на Земле? – беру себя в руки и продолжаю говорить с, как мне кажется, доброжелательностью. Только видимо получается не очень. Девочка хмурится и бубнит себе под нос.

– Догадываюсь… я надеялась, что умру бесповоротно… – от последних тихих слов меня прошиб озноб. Она хотела умереть! Она сама причинила себе все те увечья? Но почему?

– Что? Почему? – не смог сдержать восклицания, чем явно, напугал и заинтересовал моё сердечко.

– Были… причины… желать этого, – делая многозначительные паузы, всё же продолжает рассказ. – И я помню, как больно мне было, помню удар и что меня пытались спасти, но я просила Боженьку не дать им это сделать… – Какой ужас она рассказывает, их Бог услышал её и не дал спасти её в том мире, а перенёс к нам? Но зачем?

Решил всё же уточнить, момент с Богом, ведь, судя по всему, я был прав и без Их вмешательства не обошлось. Понимаю, что нужно помочь Арье принять неизбежное и отсечь всё лишнее, потому стараюсь как можно мягче проговорить следующие слова, накрывая ладонью её маленькую ручку в поддерживающем жесте.

– Арья? – подняла на меня взгляд с наших рук. Глаза в глаза.

– Да? – очень тихо отвечает, почти шёпотом.

– Вы на Астарте…

6.3.

Габрион.

Старался не давить на Арью весь месяц. Дал ей добро на использование библиотеки, магипьютера, рассказывал о мироустройстве. Сколько времени провели в кабинете за беседами и рассказами. В основном она делилась своей жизнью. Я же впитывал её образ, стараясь держать себя в руках, что давалось крайне тяжело и натужно.

Решили, что надо развивать дар, который, я чувствовал, что есть. Она же отнекивалась, ссылаясь на то, что не чувствует в себе магии. Заставлял её медитировать и дышать.

Сегодня утром прибежала ко мне радостная показать, что магия проснулась. Пусть, всего лишь искорка, но как быстро она разгорелась в огонёк.

Осталось проверить резерв и начать более углубленные тренировки. До поступления в Академию Приграничья всего два месяца. Надо успеть натаскать её для вступительных испытаний.

А прежде, чем подавать документы на поступление надо привести их в порядок и оформить её под своей фамилией. Только вот если представить её как родственницу, набежит толпа ухажеров.

А меня от одной мысли начинает трясти как припадочного. Я просто разорву всех этих сопляков и не сопляков. Озвучил ей самую безобидную версию и как же меня разозлил её вопрос…

– Может, лучше, зарегистрировать меня как твою внебрачную дочь? – и так еще невинно хлопает своими потрясающими глазищами. Зараза. Моя!

– НЕТ! – Ответил слишком резко, аж дернулась, и вся сникла. Прости, малыш.

Возможно, обиделась. Ушла обедать, я же остался думать, как дать ей то, чего она заслуживает, обеспечить её безопасность и оградить одновременно от всех двуногих и не очень бед.

7.

Разговор с Габрионом закончился на очень токсичной ноте. И, подозреваю, он на меня сильно обиделся или, и того хуже, разозлился. Только я не могу понять, почему.

Почему он отреагировал настолько категорично, закрылся в себе и практически выгнал меня из кабинета. Задаваться всеми этими вопросами совершенно не хотелось.

Отчасти я понимала, почему он хочет зарегистрировать меня не как свою родственницу. Пытается защитить, скорее всего. Подозреваю, что при поступлении в Академию мне предстоит столкнуться с ухаживаниями многих мужчин вокруг. И не все они будут приятными или вообще желательными.

Но почему именно жена? Первое время я не могла понять, но перебирая все возможные роли, пришла к выводу, что да, фиктивная жена – лучшее, что он может мне предложить. Сестра, кузина, дальняя родственница… Всё не то. Дочь? Три «ха—ха» два раза!

Не знаю, какая продолжительность жизни у полукровок в этом мире, но даже для оборотня Габрион выглядел слишком молодо. Максимум на тридцать шесть лет, по моим ощущениям. Да и по словам Кристин он не был замечен в любовных связях.

Решила не обижаться на вспыльчивость мужчины, и после обеда, ушла заниматься в библиотеке своим развитием. Попробовать потренировать свои навыки в контакте с моей маленькой искоркой и разжечь огонёк. Возможно, получится ещё что-нибудь сделать.

Габрион сказал, что нужно изучить мой резерв, его объёмы, глубину и попробовать его расширить, если он недостаточно велик для полноценного функционирования дара и попробовать развить мои способности и саму магию, чем я и собиралась заняться в ближайшее время.

Пару раз помедитировала, пыталась повторять про себя мантру «ОМ», считала листочки, овечек, но все мысли возвращались к Нему и его насупленным бровям и тяжелому взгляду.

Что ж, походу придётся дистанцироваться от моего супер-красавчика. И уделить всё свое время только учёбе и тренировкам. Очень сильно постараюсь больше не флиртовать, не улыбаться, не обнимать.

– Не смеяться… и в кабинет не вламываться, – блин, намного проще себе это мысленно пообещать, чем воплотить в жизнь.

Потому что каждое его появление перед моими глазами ознаменовывалось шествием табуна мурашек вдоль позвоночника и моим полным отключением от реальности. Я просто зависала минуты на две и впитывала в себя образ, ставший родным.

Спустя неделю Габрион занялся оформлением нужных документов и практически всё время отсутствовал в поместье. А я была предоставлена сама себе, но с жёстким списком необходимых тренировок и всяких разных книг, литературы и дыхательных практик.

Читала с утра до вечера, тренировалась. Периодически совершала набеги на столовую и кабинет мужчины, чтобы набрать вкусняшек и зависнуть в магипьютере. Надо же и расслабляться?

Похоже, Габрион собирался только ночевать в поместье и сам старался избегать меня. Что ж, это даже хорошо, однако, сильно меня расстраивало. Ненадолго, правда.

Спустя время, когда документы были готовы, собственно, как и я была готова к более усердным тренировкам и испытаниям, Габрион вызвал учителей, которые по расписанию приезжали в поместье и проводили надо мной тесты, затем (м)учили меня, и показывали, как расширить свой, как оказалось, довольно пластичный резерв.

Для всех, по легенде, я была его Парой (пафосно до ужаса), Истинной (что это значит, никто так и не сказал), которую скрыли ото всех мои придуманные псевдо—родители, не желая, чтобы я становилась магом. Они, будучи сами полукровками и отщепенцами, не терпящими магов, поняли, что родили одарённого ребенка и блокировали мою магию всячески, амулетами, зельями и ныкали меня по углам в глуши.

Смешно, но, как ни странно, все в это верили… Удрученно качали головой и сильно мне сочувствовали.

7.1.

Одним из таких учителей был молодой Дроу по имени Ильтас, довольно—таки симпатичный, но сурового вида мужчина с короткой стрижкой, длинными заостренными ушами, проникновенными тёмно-фиолетовыми глазами, кожей цвета чернённого серебра

Ничего особенного, если честно, на меня он впечатления особого не произвёл. Как я думала, что буду в восторге, когда Габрион предупредил о начале занятий с дроу.

С ним было комфортно, он не наседал, не кричал, не ругался, голоса не повышал вообще и объяснял всё чётко, сдержанно. Направлял мои мысли, потоки, одним словом, помогал мне расширить мой магический резерв и заглянуть в глубины себя.

Благодаря этим незатейливым и ненапряжным тренировкам удалось вырастить мою маленькую искорку до размера теннисного мячика сначала, затем футбольного, по моим собственным ощущениям.

И, если честно, занятия с ним мне очень нравились своим пофигизмом. Мой домашний резервный магистр почти постоянно глазами и вниманием был в своем магифоне, лазя по сети и просматривая фотографии молодых леде́й, блистающих на балах и приемах столицы. При этом умудрялся рассказывать мне о моде параллельно с тем, как я пыталась сосредоточиться, а он со своей стороны пытался меня рассредоточить, отвлечь и заставить сбиться.

Однако, было периодами сложновато концентрироваться и не сжечь диван или самого Ильтаса, когда он выдавал новые подробности очередной интрижки или выкрутаса золотой молодежи столицы. Я удерживала в руках магические огоньки, зажигала искорки, поджигала свечи, затем их тушила, затем опять поджигала… буквально, и снова тушила.

Грустно было только оттого, что моё проживание в поместье выглядело больше, как затворничество. Не знаю, вообще, как бедный Габрион живёт здесь один, но мне кажется, что он слишком—слишком сильно интроверт. Просто отшельник на минималках.

И я не знаю, как мы могли бы сойтись с ним, ведь я никогда не отличалась склонностью к затворничеству, и поэтому вынужденное проживание в таком режиме уже сильно давило на моё психическое состояние. Буквально, я умирала от скуки и апатии, несмотря на сильную загруженность по учёбе.

И с каким же нетерпением я ждала поступления в Академию Приграничья, не передать словами. Доходило до того, что порой не могла уснуть, ворочалась ночами, думала о всяких глупостях: как же поступлю туда, где и, главное, как буду жить, как буду учиться, примут ли меня сокурсники, как отнесутся ко мне профессора, особенно если и когда узнают о том, что я жена, пусть и фиктивная, декану боёвки.

7.2

Время неумолимо шло вперед и подходило к моменту моего поступления. Все документы для этого уже были готовы. Даже брачный договор был составлен и подписан двумя сторонами, как назвал нас клирик Ронан.

Габрион, при подписании, был смущён не меньше меня. Было забавно видеть, как он краснел, когда Ронан указывал ему места, где нужно поставить автограф и пару раз мужчина едва не расписался в моих графах.

Я же просто свою загогулину подмахнула, не глядя, памятуя о том, что меня же всё-таки обидели, не помню, правда, чем. Но на всякий, сохраняя вид оскорбленной невинности, развернулась и вышла из кабинета, не попрощавшись ни с кем.

На обеды и ужины я не спускалась принципиально, а завтраки благополучно проводила не в столовой, а на кухне с Кристин.

Поэтому, в большинстве своём, в те два месяца, что прошли с нашего последнего сильно эмоционального разговора, мы особо и не пересекались с Габрионом.

И вот сейчас я лежу в кровати, сильно уставшая, но абсолютно не засыпающая, и в очередной раз думаю, как же я поступлю, какими будут вступительные испытания, смогу ли я их пройти с достоинством, чтобы не опозорить «мужа» и себя заодно. На какой факультет меня распределят, на тот, что выберу сама или… поступлю ли я на факультет менталистов и лекарей, или на факультет боевых искусств, к которому предрасполагает моя огненная магия, не знаю.

Нагнетало обстановку бессонную ещё и то, что экзамен первый уже через пять дней, если я верно поняла. Нервы зашкаливают. Настойки, которыми снабжает меня Кристин, уже не успокаивают, а как в том анекдоте: и цвет, и запах бесит.

Ворочалась, ворочалась с боку на бок, так не удобно, и так жарко, и подушка жесткая, и одеяло какое-то не мягкое… В итоге решила, что раз сегодня я уже не усну, можно бы спуститься вниз, в кухню и полазить по закромам, утащить пару вкусняшек и потом зайти в библиотеку, пообниматься с любимым фолиантом об истории драконов.

Сказано, сделано.

Накинула на свой любимый, прозрачный провокационный, пеньюар розового цвета шелковый халатик, небрежно запахнула полы, завязала пояс и потихонечку, как мышка, выскользнула из комнаты.

В коридоре оглянулась по сторонам. И на цыпочках, высунув язык от концентрации, с нахмуренными бровями, пытаясь не скрипнуть ни одной половицей, двинулась в сторону первого чек—поинта. Кухня!

Решила, не будить ни Кристин, ни других «отсутствующих» обитателей дома. Спустилась по лестнице, приблизившись к тёмной двери кухни, решила, что не буду зажигать свет, ни магический, ни «обычный».

Тихо зайти не получилось, дверь скрипнула, и я втянула голову в плечи, тихо матюгнувшись. Пока шла в темноте, треснулась мизинчиком о ножку стула, попрыгала на второй ноге, матерясь шепотом, чтобы не разбудить никого из слуг. Да и пофиг, что при этом уронила пару мисок, споткнулась о ведро, и снесла швабру, которая меня никак не трогала.

– Ах, ты ж… Твою ж сдобу… Как меня переполняют эмоции, – тихо шипя, держалась за ногу и пыталась успокоить ревущий мизинчик.

Так, мы пришли сюда за вкусняшками. Вспомнила, что утром видела в холодильной камере штучек пять вкуснющих профитролей и вот сейчас очень—очень захотелось их съесть. Но фигура… А, хрен с ней, пара лишних граммов придадут моей попе шарма, а характеру мягкости.

Достала из холодильника вожделенные профитрольки и уже поворачивалась к столу, чтобы поставить тарелку со вкусняшками и потянулась к чайнику, как увидела темный силуэт напротив, за столом.

Силуэт, который лишь отблесками в моргнувших глазах показал, что он живой.

– Мать твою… – прошептала, пугаясь и подпрыгивая от страха, отпустила ручку поднятого чайника. И тот с грохотом приземлился на столешницу, плюхая в меня кипяточку – бл… напугал!

Кто бы это мог быть в такой час, на кухне? Конечно, мой спаситель, собственной персоной. И чой-то ты там попиваешь, а? Голову подняла ехидная я, а ответила испуганная и смущенная.

– Ох, я не знала, что ты здесь. То есть, что ты так поздно… будешь здесь, – начала тараторить и сбиваться то на шепот, то на скрип, – Не хотела тебя будить, – Господи, что я несу, он же и не спит…

– Прости, я сейчас всё уберу и уйду спать, не хотел тебя пугать. – Чего? Куда собрался?

– Я не испугалась, то есть… не сильно… в смысле, не уходи. – Залилась краской и порадовалась, что здесь темно, хоть глаз выколи.