Когда мы были на войне…

Руслан Валиев

Когда мы были на войне…

Вступление.

Всем доброго времени суток. Надеюсь, читатель не будет слишком строг к моему произведению, если его вообще можно будет так назвать. Это скорее мои мысли и размышления, которые с помощью набора букв и знаков препинания сложились в строки, а строки в предложения. Что из этого получится, я даже сам не знаю, но надеюсь нечто стоящее. Я не мастер пера, не знаменитый писатель. В моей библиотеке ровно ноль книг за моим авторством, возможно, эта будет первой. При любом исходе я получаю удовольствие сейчас, когда печатаю эти буквы, когда слышу щёлканье кнопок на клавиатуре. Исходя из этого, есть вероятность того, что то небольшое количество читателей, у которых хватит терпения дочитать книгу до конца, получат хоть сколько-нибудь приятные эмоции от прочтения этих страниц, какое получаю я, при их написании. Думаю, это стоит того, чтобы продолжать стучать по клавиатуре и наслаждаться тем, как слова заполняют страницу за страницей.

*****

В феврале 2022 года Российская Федерация объявила о начале специальной военной операции (СВО) по освобождению от гнёта украинских властей и притеснения русскоязычного населения Луганской и Донецкой Народных Республик, Херсонской и Запорожской областей. Отношения между двумя странами-соседями ухудшались уже на протяжении многих лет не без «помощи» западных соседей. Военная операция стала неприятным, но вполне логичным итогом многолетних накаленных отношений. Правильно все это или неправильно рассудит история, бывает так, что другого выбора просто нет и чтобы достичь чего-то хорошего, необходимо совершить что-то плохое. И пусть в собственных глазах нам не будет казаться, что мы совершили что-то страшное или неправильное, мы будем думать, что иного выбора у нас просто не было и это тот единственный неизбежный путь, по которому придется пройти и не растерять себя окончательно. История наша не о войне, а о человеке, о его судьбе, чей жизненный путь в конечном итоге привел его в те события, который начались в феврале 2022 года. Обычный молодой человек, такой же, как и большая часть из нас, который совершал по жизни ошибки и сталкивался со сложностями, решая их по-своему. Правильно или неправильно сложно сказать. Не я ему судья. Да и в целом, чтобы осуждать кого-то за те или иные поступки необходимо быть уверенным в правильности своих, в конечном счете, все мы не без греха.

Задолго до того, как я начал писать эту книгу, я познакомился с одним человеком, который исповедовал религию Ислам. В ходе одной из наших бесед, речь зашла о чужих грехах, тогда он рассказал мне одну притчу про халифа Омара.

Халиф Омар завел привычку вечерами одеваться простолюдином и ходить по окрестностям города, наблюдая за тем, все ли выполняют наставления Всевышнего. Однажды, под покровом ночи проходя мимо одного из домов, он услышал громкий смех и песнопения. Разгневанный Омар подошёл к забору, быстро перепрыгнул через него и забежал в дом. В доме сидел мужчина, который распивал алкоголь, веселился и пел песни.

– Что ты себе позволяешь – накричал на него разгневанный Омар – как ты смеешь предаваться страсти запрещенной в Коране.

Мужчина не смутился и спокойно ответил

– О халиф ислама, я совершил грех, и признаю это. Но ты, совершил три греха, какого же наказания заслуживаешь ты.

– Как это, в чем же мой грех – с удивлением спросил Омар.

– Пророк запретил подглядывать, ты преступил здесь. Коран гласит: «Входи в дом только после того, как поприветствуешь находящихся в нём», и здесь ты преступил. Издревле для всех правоверных мусульман заведено заходить в дом через двери, и этот обычай ты тоже нарушил. Омару пришлось признать, что и он грешен.

Если я правильно понял эту притчу, то суть ее состоит в том, что не стоит искать и указывать на чужие грехи, ведь при этом мы сами грешим.

Но моя книга не о грехах, эта история о жизни обычного человека, а возможно, все выльется в истории нескольких жизней или в философские размышления о том, возможно ли избежать ошибок на жизненном пути или как из них выбраться, стараясь не закапывать себя все глубже и глубже. Все как-то неопределенно понимаю. Надеюсь, будет интересно.

Начало пути.

Дождливый мартовский день подходил к концу, серые тучи затянули небо, а мелкие капли дождя тоскливо стекали по окнам плацкартного вагона. На столике стояла стеклянная кружка в специальном подстаканнике советских времен, единственное что неизменно, и приносит приятные положительные эмоции в современном плацкарте, если наши плацкартные вагоны вообще можно называть современными. Легкий толчок свидетельствовал о том, что поезд начал движение и назад пути уже нет. Назад пути уже нет. Именно такая мысль мелькнула у сержанта, лежащего на втором ярусе и долго наблюдавшего за тем, как знакомый перрон остается далеко позади и поезд с каждой минутой увеличивает скорость. Чем дальше от родных мест, тем ближе к конечной точке. Чем дальше от родных мест, тем ближе к фронту военных действий. Поезд вез очередную группу военнослужащих, которые направлялись выполнять поставленную боевую задачу по охране государственной границы.

Настроение у большей части было достаточно позитивное или правильнее сказать боевое, ведь нет ничего позитивного в войне как таковой. Наверняка у некоторых присутствовала и частичка страха, а у кого-то чуть больше чем частичка, и это не удивительно, ведь у многих эта была первая командировка, а новости с фронта были не самыми приятными.

А если немного порассуждать или пофилософствовать, бывают ли позитивные новости с фронта? Ведь каждую хорошую новость с фронта, сопровождает печальный факт. Победа, продвижение войск, уничтожений боевой техники противника, все это, несомненно, хорошие новости. Победа в войне лучше, чем поражение, тут конечно не поспоришь. Но какой ценой все это достигается? Ценой жизни! Не бывает войны без потерь. Потеря одно солдата в масштабах всей страны не такой уж большой урон, но эта огромная трагедия в масштабах одной, отдельно взятой семьи. Жена теряет мужа, дети отца, мать оденет черный платок в память о сыне или дочери. Отец, правильно воспитавший сына, пустит скупую мужскую слезу с мыслями о том, что родители не должны хоронить своих детей. Рана матери никогда не затянется и время вопреки пословице не вылечит ее сердце. Поэтому не стоит забывать, что каждая победа, значительная или не очень, достигается ценой крови солдат, которые отдают свою жизнь за Родину.

За всеми этими размышлениями я закинул кусочек крепкого иранского сахара в рот и маленькими глотками пил горячий чай, с улыбкой наблюдая за тем, как сидящий напротив прапорщик Ибрагимов нарезал тонкими ломтиками бараний курдюк.

– Я с самого утра ничего не ел. Знаешь, как полезен курдюк? Эх, ничего ты не понимаешь Вовчик. Ну, ничего, одна командировка со мной и ты полюбишь это чудо Дагестанской кулинарии.

Прапорщик Ибрагимов сам задавал вопросы и сам же на них отвечал, а если его поддержать и проявить заинтересованность, то рассказ о чудотворных свойствах курдюка, мог затянуться надолго. Он говорил с легким акцентом, не отвлекаясь от нарезки. Запах курдюка начал медленно плыть по вагону, подзывая к столу все больше любителей кавказских закусок, а я с улыбкой наблюдал за своим товарищем и точно знал, что съесть кусок чистого жира я не смогу, каким бы полезным он ни был.

Через час я мелко нарезал курдюк в лапшу быстрого приготовления и заливал все это добро кипятком, а до этого, съел два бутерброда, все с тем же курдюком, и запил все это добро сладким чаем. На что прапорщик Ибрагимов реагировал с довольной улыбкой.

Первая ночь в поезде прошла легко, все довольно быстро заснули, так как с самого раннего утра были на ногах, перегружали личные вещи и военное имущество из склада в машину, потом в другую машину, а позже в товарный вагон поезда. Все это немного отвлекло от мыслей о том, куда направляется поезд. Усталость от сборов и часто переносящейся даты отправки поезда давали о себе знать.

****

Берег озера почернел от большого количества рыбы, которая поднялась с моря на нерест. Она бойко терлась об камни, откладывая икринки. Вода была кристально чистой, и вот уже больше получаса я с грустью наблюдал за тем, как поплавок моей удочки спокойно дрейфует на поверхности воды. Не самая приятная картинка для рыбака, когда вокруг так много рыбы.

Когда все это порядком надоело, я взял небольшой якорь, накрутил на него толстую леску, так как толку от поплавочной удочки в такой момент практически никакой, рыба была занята своими делами, и каким ароматным не был бы червячок, насаженный на крючок, клевать она на него не будет. Подготовив снасти, я почувствовал легкий толчок по ноге. Странно подумал я, ведь рядом с ногой ничего не было. Я закинул якорь вводу и вновь почувствовал толчок по ноге.

Я дернул за леску, на якорь ничего не попалось. Из воды на меня смотрела рыба и человеческим голосом говорит: «Просыпайся, сегодня клева не будет»

Я закрыл глаза, потряс головой, и когда вновь их открыл, передо мной была третья полка плацкартного вагона, и я вновь почувствовал толчок по ноге. Каждый третий кто проходил по коридору задевал ноги. Прелести плацкартного вагона, подумал я и, перевернувшись на бок, согнул ноги в коленях и сильнее прижал голову к подушке.

Путь был не близкий, а учитывая тот факт, что наш состав не был в расписании РЖД, то мы подолгу останавливались непонятно где, что очень утомляло и удлиняло поездку.

Точно уж не помню, но на пятый или шестой день пути поезд прибыл к месту назначения. Мы быстро выгрузились, перегрузили вещи в машины и колонной двинулись дальше. Через час-полтора пути мы выгрузились, разместились в большом ангаре и ждали дальнейших указаний.

Первая любовь

За окном моросил легкий весенний дождик, я сидел за третьей партой возле окна, занавешенного изрядно потускневшей занавеской, периодически бросая взгляд на одноклассницу. Она сидела за второй партой в соседнем ряду и о чем-то перешептывалась с подругой. Ее звали Анна, у нее были густые темные волосы, заплетенные в косу, большие карие глаза и очаровательная улыбка. Моя первая любовь, о которой она сама еще не знала, но знал практически весь класс. Я уже долгое время планировал к ней подойди. Но как подвести разговор именно к тому, что она мне нравится? На тот момент этот вопрос для меня оставался без ответа. Крайняя попытка закончилась тем, что вместо нужных слов я в итоге взял у нее простой карандаш, который мне и не нужен был вовсе.

Однако сегодня был особенный день, я был настроен решительно и был уверен в том, что именно сегодня я ей во всем признаюсь. Ощущение того, что ты набрался смелости наконец-то во всем признаться, добавляет внутренних сил и в такой момент ты абсолютно уверен в том, что получишь положительный ответ. Теория, к сожалению чаще ошибочная, чем наоборот.

Все было продумано. У нас оставался еще один урок, на котором я собирался сесть вместе с ней за одну парту и начать разговор, передавая ей поочередно записки с признаниями. В тот момент я думал, что план был просто идеальным.

Но на перемене Анна, пожаловавшись на головную боль, отпросилась у учителя. Пришлось срочно импровизировать. Настрой у меня был запредельным. Сегодня или никогда. С такими мыслями я ничего лучше не придумал, как сбежать с урока и проводить одноклассницу до дома.

Чтобы вы понимали, я был своего рода ботаником. Большой белый дипломат, всегда в рубашке и всегда подготовленный к урокам. Сбежать с урока это для меня было чем-то невообразимым. За исключением тех случаев, когда с урока сбегал весь класс, тут уж я от коллектива не отрывался.

Но делать было нечего, с пятого урока я ушел и под легкий весенний дождь с белым дипломатом (будь он неладен) догнал Анну и попросился ее проводить. Мы не спеша пошли в направлении ее дома. К слову, она совсем не выглядела человеком, у которого болит голова. Наверно не готова была к уроку и потому решила схитрить. Я пытался гнать эти мысли из моей головы, чтобы сосредоточиться на главном.

Всю дорогу я говорил об уроках, спрашивал как у нее самочувствие, какие планы на лето, но никак не решался завести нужный разговор. Лишь у самого дома я все-таки собрался духом и промямлил.

– Ты мне нравишься и очень давно, и если я нравлюсь тебе, может, мы попробуем…

В голове я понимал, что после слова «попробуем» я должен был сказать еще что-то и логически закончить предложение. Однако сказано было это все на одном дыхании, сердце бешено колотилось. Я отчетливо слышал его биение в своей голове. В какой-то момент я даже не понимал, что именно я сказал. Но дело было сделано и слов назад не заберёшь.

Она, едва заметно бросила взгляд на дипломат (будь он неладен!), а потом на меня, на какую-то долю секунды на ее губах появилась легкая улыбка презрения. В обычной ситуации я, возможно, этого бы и не заметил, но в данный конкретный момент все было как на замедленном повторе. Я замечал каждое ее движение, каждую эмоцию, и чем больше я на нее смотрел, тем яснее понимал, что это провал.

– Ты меня извини Володя, но ты не в моем вкусе, да и я пока что не собираюсь заводить никаких отношений. Все, пока, а то промокла вся тут с тобой.

Она засмеялась и забежала домой. План был провален. Дождь усилился, сердце девятиклассника было разбито. Я ненавидел свой дипломат, который мне достался от старшего брата. Ненавидел свои усы, которые выросли над губой и которые отец пока еще не разрешал сбривать. Ненавидел любовь. Я медленно шел домой и не заметил, как весь промок до ниточки.

Дома меня ждал небольшой нагоняй, ибо родители уже были в курсе, что я сбежал с пятого урока. Рассказывать им о неразделенной любви я не стал, а сказал, что просто был не готов к уроку и поэтому решил уйти. Мне наверняка не поверили, но допытывать тоже не стали.

Не знаю, почему именно этот кусочек из жизни я вспомнил в данный момент, когда лежал в полудреме на маскировочной сети в углу ангара. С той поры миновало уже много лет, и это не было особенно ярким событием моей жизни, но факт остается фактом. Именно этот кусочек моего прошлого мелькал в моей голове, когда я услышал команду строиться.

На боевые посты.

Нас построили внутри ангара. Высокий полковник встал перед строем, и, говоря высокий, я не шучу, ростом он был явно выше двух метров.

– Что ж коллеги, не буду сглаживать. Вас ждут тяжелые шесть месяцев, очень надеюсь, что спустя это время вы все живыми и здоровыми вернетесь к своим семьям. Уверен, при этом вы с достоинством выполните стоящую перед вами задачу.

Полковник держался бодро, хоть и было заметно, что легкая гримаса боли появлялась на его лице, когда он делал вдох и выдох во время своей речи. Видимо получил ушиб или перелом ребра, хоть это и не афишировалось.

Так или иначе, напутственная речь оказалась короче, чем я ожидал. После из всего строя (около 50 человек), выбрали двадцать, которые первыми заступят на боевое дежурство и отправятся на позиции. Я тоже оказался в этой двадцатке. Позиций было две и на каждую направлялись по десять человек.

Поступила команда экипироваться и готовится к выезду.

– О как быстро – мелькнула мысль в голове. Бронежилет, забитые патронами 7,62 магазины, гранаты, две аптечки, бронешлем. Все это через двадцать минут было уже на парнях и на мне соответственно.

Что если кольцо зацепится за подсумок,

запихивая гранату, подумал я. На всякий случай я проверил надежность чеки и поглубже запихнул боеприпас. Пожалуй именно в этот момент в полной мере приходило понимание того, что ты на войне. Пока еще не было выстрелов, разрыва снарядов или работы артиллерии, было на удивление очень тихо. Но ощущение лишних тридцати килограммов на тебе и загнанный патрон в патронник давал четкое осознание того, что боевые действия не где-то там за голубым экраном, а на расстоянии вытянутой руки.

Через час мы уже сидели в бронированной капсуле и мчали на позицию. Машина была загружена вооружением, водой, едой ну и нами соответственно. Темнота, в стенках кузова были дырки то ли от снарядов то ли от осколков, в которые пробивались лучи лунного света. Пыль медленно плыла куда-то вверх, по пробивающимся через дырки лучам света.

Будто луна показывала частичкам пыли путь к свободе, они медленно долетали до отверстий и исчезали где-то в темноте, а на их смену к этому потоку присоединялись новые частицы и процесс казался бесконечным. Я вспомнил книгу Северное Сияние Филипа Пулмана, которую когда-то читал и подумал, что было бы интересно, если эта пыль вела в параллельные миры. Но пыль вела нас не в параллельные миры с деймонами и прочими мифическими созданиями, пыль вела нас в окопы.

Дорога заняла чуть больше часа и чем ближе мы были к точке высадки, тем быстрее колотилось сердце.

– Через пять минут на месте. Выгружаемся быстро. От точки высадки до позиции около трехсот метров пересеченной местности. Фонари используем только красные. Каждый берет максимум вещей, которые может унести и ускоренным темпом к позиции.

От старшего офицера поступила четкая команда. Через условленное время мы выгрузились из машины и направились к месту несения боевого дежурства.

Дальше все было как в тумане. Я даже не заметил, кого мы меняли. Помню, что было очень жарко, что я весь вспотел пока ускоренным шагом, в полной экипировке и с ящиками в руках двигался к позиции. Через пару часов я уже менял своего товарища на боевом посту.

Ночь была темной, стрелки часов показывали два часа ровно. Ощущение того, что в этой темноте находится враг, не давало телу расслабиться ни на секунду. Глаз потихоньку уставал от частого наблюдения в приборы ночного видения, но по-другому было нельзя. Без приборов ничего не было видно.

Тик-так, тик-так. На удивление ночь была настолько бесшумной, что я слышал, как стрелки на часах, секунда за секундой растрачивают мое время и постепенно прогоняют ночь.

На рассвете солнце медленно и уверенно большим огненным шаром поднималось из-за деревьев, озеро выдыхало густой пар, предчувствуя теплый солнечный день. Где-то далеко звонко прокукарекал петух, оповещая всех, кто его слышит о начале нового дня.

Огненно-красный шар казался таким близким, протяни руку и можно к нему прикоснуться. Не самая хорошая идея, конечно же, но все эти краски природы придавали окружающему пейзажу неописуемый по красоте вид. Лишь автомат с загнанным патроном и недалекие взрывы снарядов не давали забыть о том, где ты находишься.

– Ну как оно? – с легкой улыбкой спросил прапорщик Ибрагимов. Тот самый Ибрагимов, который с аппетитом нарезал курдюк в поезде. Чуть позже я понял, что улыбка на лице этого человека была практически всегда, даже в самых сложных ситуациях он старался оставаться позитивным и надеялся на лучший исход. Несмотря на то, что я не так давно знал этого человека, я был рад тому, что судьба свела нас именно в этом месте. От него веяло надёжностью, это был один из тех людей из серии «что видишь, то и получаешь».

– Пару взрывов где-то за лесопосадками, а в остальном ночь прошла спокойно – ответив товарищу, я спустился по лестнице и направился в блиндаж.

В коридоре я скинул разгрузку и зашел в спальное помещение (по-простому – спальник). Небольшая комната, выкопанная в земле. Стены были обшиты досками и тонким слоем утеплителя. Буржуйка стояла в углу помещения и в холодные ночи была незаменимым помощником. Двухъярусная кровать или лежанка, даже не знаю, как точно назвать это место для сна. Самым точным определением скорее будет двухъярусный топчан. Сверху спальное помещение было закрыто несколько слоями защиты, состоящие из бревен, земли, бревен и снова земли. Все по военному и все достаточно надежно.

Было еще достаточно прохладно, поэтому я забрался на второй ярус, и собирался хорошенько выспаться. Однако разыгравшийся адреналин от новой пока еще плохо знакомой обстановки не давал погрузиться в сон. Закинув руки за голову, я уставился в потолок, не знаю что там пытался увидеть, но будто прикованный не мог отвести взгляда. Маленький муравей бегал по потолку с короткими остановками пытаясь найти что-то нужно и полезное для себя. Для муравья потолок был размером с океан, но он не унывал и продолжал свои поиски. Я поймал себя на мысли, что в данную минуту ни о чем кроме как об этом муравье не думал. Меня не волновали фронтовые новости, взрывы, гремящие где-то не так далеко, не волновало то, как я проведу ближайшие шесть месяцев, и что ожидает меня впереди. Я искренне переживал за муравья и за то, чем закончатся его поиски.

Спустя несколько минут размышлений и наблюдения за тщетными стараниями муравья, веки начали медленно тяжелеть, и я погрузился в крепкий и глубокий сон, который унес меня в прошлое, далеко от тех событий, который сейчас меня окружали.

Хороший сон

– Надо найти какой-нибудь ювелирный магазин, хочу сделать небольшой подарок Марине – немного неуверенно произнес Роман глядя на меня.

Роман это мой старший брат, а Марина его супруга. Не могу сказать, что он закидывал ее подарками, но сегодня подарок был необходим, ибо у них случалась небольшая размолвка, в которой виноват был естественно Роман.

– Уверен в том, что небольшого подарка хватит? – с нескрываемой улыбкой спросил я.

Брат понял мою насмешку, но ничего не ответил. Мы пошли дальше в поисках магазина, а параллельно он знакомил меня с городом озер Челябинском.

Мне через неделю в армию, а у него заканчивался отпуск. Уже много лет, нам не часто удавалось побыть вдвоем, поговорить о том, о сем, вспомнить те годы, когда вместе бегали по улочкам родного села. Если быть точнее бегал брат со своими друзьями, а я увязывался за ними, а если он меня не брал, то я жаловался маме, действовало безотказно.

Но те времена уже давно прошли. Мы оба взрослые. Он женат, у него маленькая дочка, а я уже скоро уеду проходить срочную службу в армии. Мы проходили практически весь день.

В качестве подарка в конечном итоге был выбран золотой браслет с кулоном в виде розы. Марине браслет очень понравился, и брат был прощён. Не могу точно сказать, в чем именно была его вина, вероятнее всего он и сам этого не понимал, но конфликт исчерпан и все были довольны.

Вечер прошел в семейном кругу. Пили, ели, смеялись. Утром брат вместе с семьей уехал в другой город. Отпуск закончился, начинались рабочие будни. Мы попрощались вполне обыденно, как прощаются люди уверенные в том, что через год они снова встретиться и вновь пожмут друг другу руки.

На тот момент ни я, ни он не знали, что это была наша последняя встреча, и возможно стоило сказать друг другу много, более важных слов, которые мы чаще всего оставляем на потом. Но увы, мы тоже оставили самое важное на потом, которое к сожалению никогда не наступило. И сейчас, когда я вспоминаю эти упущенные и далекие моменты жизни, мне они кажутся не кусочками моего прошлого, а всего лишь хорошим сном, сюжет которого с каждым годом понемногу стирается из моей памяти.

*****

Проснулся я от чьих-то тяжелых шагов, которые прошлись по блиндажу и исчезли в темном коридоре окопа. Меня очень интересовала судьба муравья, который помог мне заснуть, но на потолке его уже не было. Надо вставать подумал я про себя и медленно спустился вниз.

Времени на адаптацию не было и уже не следующий день мы изучили позицию полностью. Прошлись по окрестностям, исследовали разрушенные дома, все места, где мог прятаться или откуда мог незаметно подкрасться противник. Еще через неделю позиция была усилена защитными сооружениями настолько насколько это возможно. Мы работали усердно, чтобы обезопасить себя в случае сложно обстановки. Благо первую неделю было на удивление спокойно, лишь взрывы на достаточном удалении от нашей позиции напоминали о том, что мы на войне.

Миновала вторая неделя, которая была практически такой же спокойной, как и первая.

Утро на удивление было очень холодным и горячийкофе был идеальным напитком в такую погоду. Достав из подсумка небольшой термос, я разлил кофе по одноразовым стаканам. Одну себе, вторую товарищу, с которым с середины ночи несли боевое дежурство.

– Держи Ракета – я протянул стакан товарищу.