Наперстянка

Открыв ее, она быстро пролистала страницы, а затем, облегченно вздохнув, сказала:

– Похоже, здесь нет никаких упоминаний о смерти лорда Уэйкфилда.

– Возможно, Эверетт откупается от них, – предположила Сигна, не зная, радоваться ей или волноваться. – Думаю, что в противном случае такие новости точно украсили бы заголовки.

– Теперь Эверетта объявят герцогом? – продолжая читать, спросила Блайт.

– Полагаю, что так.

Сложив газету и отбросив ее в сторону, Блайт повернулась к Уорику.

– Предложение позавтракать распространяется и на меня?

Дворецкий поправил очки и выпрямился. Сигна подумала, что он привык к странностям, учитывая, что работал непосредственно с Элайджей. Однако, похоже, он впервые увидел, как Блайт похожа на своего отца. Возможно, это было не самым лучшим качеством для молодой женщины, но Сигна все равно восхищалась полным безразличием Блайт к общественным ожиданиям – и завидовала, потому что сама встала пораньше, чтобы одеться к завтраку. Учитывая последние события, подобное казалось нелепым.

Уорик исчез, вернувшись через несколько минут, чтобы разложить овсянку на тарелки перед девушками, нарезанную ветчину, булочки, копченую рыбу, яйца и тосты. Розовощекая Элейн хлопотала рядом и что-то напевала, разливая по чашкам чай.

Блайт взяла свой несладкий напиток, пронзая взглядом горничную, которая, присев в легком реверансе, выпорхнула из комнаты.

– Тебе не кажется, что Элейн больна? – заговорщицки прошептала Блайт, наклонившись к кузине. – У нее, кажется, жар? Она слегка вялая?

Каким бы странным ни был вопрос, Сигна ответила.

– Не думаю, хотя не помню, чтобы она когда-нибудь пела.

– Именно это я и имела в виду! – Блайт поднесла к губам дымящуюся чашку. – Именно сегодня.

Учитывая ее собственные отношения с покойниками, Сигна не могла осуждать чей-то способ скорбеть и справляться с трудными временами. Несмотря на то что Элейн всегда нарушала приличия, такое поведение все же казалось необычным. – Все это очень странно. Как ты думаешь, почему констебль медлит?

– Я вообще ничего не понимаю. – Блайт подтянула ноги и села, скрестив их на стуле и полностью повернувшись к Сигне. – Что заставило их поверить, будто мой отец хотел убить герцога? Больше всего на свете он хотел уйти из «Грея».

Это было правдой. И все же Сигна, не испытывая желания еще больше расстраивать кузину, сочла своим долгом сказать ей:

– Именно он предложил лорду Уэйкфилду выпить, – извиняющимся тоном произнесла девушка, а затем, прежде чем Блайт успела оторвать ей голову, схватила кузину за руку и поспешила добавить: – Знаю, это не делает его убийцей, но дает констеблю повод для подозрений.

– А что насчет того мужчины, которого мы видели прошлой ночью? – Блайт вгрызлась в свой тост. – Ну, тот, кто выдвинул обвинение. Ты когда-нибудь видела его раньше?

И снова этот вопрос. Тот самый, который Рок судьбы задал ей накануне вечером.

– Нет. – Сигна намазала толстый слой масла на лимонную булочку и попыталась не обращать внимания на горечь в душе. Она вроде бы не солгала, но не могла отделаться от неприятного ощущения. Сигна относилась к Блайт как к родной сестре, и с каждым днем все сильнее хотела рассказать ей правду о себе и своих способностях. Но как объяснить далекому от мистики человеку, что Ангел смерти – разумный мужчина, который помог Сигне выследить убийцу Блайт, по счастливой случайности оказавшегося ее братом, по ее мнению, до сих пор живым. А обвинил ее отца не кто иной, как брат Ангела смерти, сам Рок судьбы?

Если и этого было недостаточно, то можно было упомянуть о близости с Ангелом смерти и о ее способностях жнеца. Конечно, это было бы слишком для любого, и Сигна не была уверена, что этот разговор вообще стоит затевать.

Вместо того чтобы сказать что-нибудь еще, девушка положила на тарелку яичницу с ветчиной и намазала маслом еще одну лимонную булочку. Когда все летело к чертям, она, по крайней мере, могла рассчитывать на вкусные пышки.

– Кем бы он ни был, у него определенно есть выдержка, – настаивала Блайт, лихорадочно отхлебывая чай. – Или, возможно, есть скрытый мотив. Я намерена найти его и выяснить, какой именно.

Сама мысль об этом настолько потрясла Сигну, что она обожгла язык, забыв подуть на чай.

– Не забывай, что ты Хоторн, – осторожно произнесла она, добавив третью ложку сахара. – У вашей семьи наверняка есть враги и завистники. Возможно, твой отец отказал кому-то в посещении клуба и тем самым очень обидел. А может, дело вообще не в Элайдже, а в лорде Уэйкфилде. Если кто-то захочет заполучить его титул, Эверетт может стать следующей жертвой. Нужно все хорошенько обдумать, прежде чем броситься в омут.

Блайт откинулась на спинку стула, вонзая вилку в кусок ветчины.

– Тогда что же нам делать? Не жди, что я буду сидеть сложа руки.

Сигне не понравилось, как от вопроса по коже побежали мурашки, пробуждая что-то глубоко в душе. Сигна раскрыла убийцу Блайт и не хотела пережить подобное снова, но ради Хоторнов не раздумывая пошла бы на это. И все же ее нервировало то, как быстро мозг ухватился за идею новой головоломки. Она уже поймала себя на том, что пытается разложить разрозненные детали по полочкам.

– Думаю, пока лучше подождать новостей от Элайджи.

Блайт не оценила совет, хотя, вероятно, в душе понимала, что это правильный ход.

– Должна предупредить тебя, кузина, что мое терпение не вечно, – сказала Блайт.

– И я должна предупредить, что если бы ты прямо сейчас вышла в свет в таком виде и вела себя столь же вызывающе, то только лишний раз подтвердила бы, что в семье Хоторнов происходит что-то странное. – Сигна улыбнулась, когда Блайт бросила на нее взгляд, но не успела ответить на шутку, так как за дверями столовой раздался тяжелый стук. Звук был таким знакомым, что Сигна и Блайт переглянулись, прежде чем вскочить на ноги, когда двойные двери открылись и внутрь вошел Байрон Хоторн.

Его плечи были опущены, а на впалых щеках и шее виднелась темная щетина. Сигна посмотрела ему за спину, туда, где одиноко стоял Уорик, и схватилась за спинку стула, чтобы не упасть.

Блайт заметила дворецкого в тот же момент, и улыбка исчезла с ее лица.

– Где мой отец?

– Я сделал все, что мог. – Байрон крепче сжал трость и посмотрел племяннице в глаза. – Мне очень жаль, Блайт, но, боюсь, Элайджу задержали за убийство лорда Уэйкфилда.

Глава 5

Сигна, хорошо знакомая со смертью, в своей жизни встречала очень мало убийц. Конечно, был Перси. И она сама, хотя Сигна и старалась не думать об этом. Тем не менее не нужно было становиться экспертом, чтобы понять – Элайджа Хоторн никого не убивал.

– Какой, по их мнению, у него был мотив? – спросила Сигна, когда кусочки головоломки начали складываться у нее в голове. – Он хотел покончить с клубом!

– Лорд Уэйкфилд сделал значительный взнос, чтобы обеспечить свое будущее в этом деле. – Байрон выглядел так, словно за одну ночь постарел лет на двадцать, когда снял перчатки и бросил их на стол. – Они полагают, что «Грей» был на грани финансового краха из-за пренебрежительного отношения Элайджи и что он нуждался в деньгах, но не хотел лишаться собственности.

На лбу Байрона выступил пот, и Уорик поспешил принести стакан воды и табурет, чтобы мужчина сел и подпер больное колено.

– Это нелепо! – Несмотря на светлую кожу, лицо и шея Блайт покраснели от ярости. Байрон кивнул, но тут же насторожился, обратив внимание на внешний вид племянницы.

– Что, во имя всего святого, ты надела… Ох, неважно. Пусть это действительно нелепо, но именно Элайджа подал лорду Уэйкфилду бокал. Этот дурак сам в этом признался.

Возмущенного возгласа Блайт было достаточно, чтобы понять, что она считает отца безумцем из-за того, что он это озвучил. Сигна была согласна, особенно учитывая обстоятельства. Она знала, насколько ужасно, когда люди винят тебя в чьей-то смерти. Но заставить людей поверить, что ты убил герцога? Это попадет во все газеты страны и уничтожит репутацию Хоторнов, а потом и «Грея».

– Если он пытался спасти клуб, – начала Сигна, – тогда зачем ему убивать герцога и порочить свою репутацию? Это нелогично.

Глаза Байрона сузились, и Сигна постаралась не показать, насколько ее задело его удивление. Байрон, безусловно, был самым старомодным из Хоторнов; за месяцы, проведенные в Торн-Гров, она узнала, что, когда Элайджа возглавил семейный бизнес, Байрона переполняла такая зависть, что вместо того, чтобы работать бок о бок с братом, он пошел на службу, лишь бы убраться отсюда подальше. По словам Элайджи, Байрон дослужился до хорошего звания, прежде чем был вынужден вернуться домой после травмы колена. У него не осталось выбора, кроме как заняться семейным делом, хотя военная подготовка еще больше ожесточила его характер.

Байрон был убежден, что во всем существует должный порядок: что у женщин есть свое место, а у мужчин – свое. Сигна удивилась, что он вообще завел этот разговор. Возможно, события последних месяцев все же положительно на него повлияли.

– Ты права. – Байрон отставил стакан с водой. – Это совсем нелогично. К сожалению, благодаря событиям прошлого года никто и не ожидает, что Элайджа будет мыслить рационально.

– Он больше не потакает своим желаниям, – возразила Блайт. – Ни в малейшей степени.

Тонкая кожа вокруг глаз Байрона сморщилась, и он произнес с искренним извинением в голосе:

– Стоит заработать себе репутацию, и уже трудно изменить то, как тебя воспринимают другие. Боюсь, твоему отцу предстоит долгий и трудный подъем в гору.

– Но ты ему веришь, – настаивала Блайт, – ведь так? – Внутри Сигны все сжалось, когда Байрон отвернулся. Девушка радовалась, что Блайт не увидела мрачное выражение его лица.

– Это не мне решать, – сказал он.

Сигна подумала обо всех тех, кто пришел на прием прошлой ночью. О фальшивых улыбках и льстивых словах, которые они произносили, поздравляя Элайджу только для того, чтобы в следующий момент осудить. Как быстро люди от него отвернулись. Толпа была готова напасть на любого. Сигна ненавидела себя за то, что боролась за место в обществе и за то, как упорно пыталась сделать себя хуже любого яда, который когда-либо пробовала.

– Наверняка отец принял напиток из рук настоящего убийцы, – предположила Блайт.

Кресло негромко скрипнуло, когда Байрон откинулся на спинку, закрыл глаза и начал массировать виски.

– Он утверждает, что взял его с подноса и не помнит, у кого именно.

Сигна подошла, чтобы сделать глоток чая, но обнаружила, что уже весь выпила. Мозг был слишком занят обработкой информации, и она действовала машинально, не обращая внимания на мелочи. Никого больше не отравили на вечере, так как же кто-то смог подсыпать яд в единственный нужный бокал, рассчитывая, что тот попадет в те самые руки. Если только…

– Как думаете, возможно ли, что лорд Уэйкфилд не был намеченной жертвой? – спросила Сигна, думая о Перси и о том, что отравленный чай на самом деле предназначался для его настоящей матери, Марджори.

Блайт застыла на месте.

– Думаешь, яд предназначался моему отцу?

– Вполне возможно. – Сигна барабанила пальцами по столу, обдумывая эту мысль. – На самом деле, он мог предназначаться кому угодно. Если действительно для Элайджи, то убийца не знал, что он больше не пьет.

– Мы можем обдумывать теории весь день. – Байрон, казалось, был готов заснуть прямо в кресле, если бы ему позволили. – Сейчас важно только то, что власти считают Элайджу убийцей. И если к моменту суда они не найдут реального преступника…

Ему не нужно было договаривать; правда и так уже висела над ними тяжким грузом. Наказанием за убийство была казнь. Если они не найдут истинного виновника, Элайджу повесят. Блайт не притронулась к еде с тех пор, как вошел Байрон, но все еще сжимала вилку так крепко, что побелели костяшки пальцев.

– Мы не можем доверить это дело констеблю, – сказала Сигна. Если вмешался Рок судьбы, то, бездействуя, они точно проиграют. Однако она не могла произнести это вслух, а Байрон еще не настолько изменился и бросал на Сигну недоверчивые взгляды.

– Я знаю, в вас есть что-то странное, мисс Фэрроу, – начал он вполне доброжелательно. Или, по крайней мере, доброжелательно для него. – Знаю, что благодаря этому вы однажды уже помогли моей семье. Но вы не Хоторн, и молодой леди не стоит ввязываться в такое дело. Никто не станет винить вас, если вы решите пораньше вернуться в Фоксглав.

Сигна и не подозревала, что эти слова прозвучат как удар дубинки, пока они не были произнесены вслух.

Блайт, стоявшая рядом с ней, со стуком швырнула вилку на стол.

– В Фоксглав? – переспросила она. – С какой стати ей туда ехать?

– Потому что это ее дом, Блайт. Честно говоря, последнее, что нам нужно, – это еще один повод для пристального изучения нашей семьи, а Сигна – источник нежелательного внимания.

Сигна не успела собраться с мыслями, а Блайт уже выпрямилась, кипя от злости.

– Как, по-вашему, это будет выглядеть, если она нас бросит сейчас? Люди подумают, что мы ее отпугнули!

Хотя Сигна слышала спор и все понимала, она едва ли могла обращать внимание на происходящее. Сердце выпрыгивало из груди, колотясь так сильно, что она испугалась, как бы ее не стошнило.

Фоксглав.

В течение нескольких месяцев предстоящая поездка давила на нее. Отметив двадцатый день рождения, девушка унаследовала состояние своих родителей, и Элайджа оказывал ей всю необходимую помощь в обустройстве поместья к приезду. Он дал ей рекомендации, подсказал газету с объявлениями о найме персонала и даже предложил купить билет на поезд. Однако в конце концов, когда счетные книги с его заметками и советами начали покрываться пылью в ее гостиной, Элайджа вообще перестал обсуждать эту тему. Давным-давно он сказал Сигне, что она может оставаться в Торн-Гров столько, сколько захочет, и, похоже, так оно и было на самом деле.

Сигна знала, что рано или поздно ей придется уехать, но возвращение в Фоксглав казалось возвратом к прошлому, а она его оставила давно позади. Здесь, в Торн-Гров, у нее наконец-то появилась семья. И когда Блайт под столом вложила свою руку в руку Сигны и крепко сжала ее, девушка могла думать только о том, как сильно хочет сохранить эту семью.

– Она не уйдет. – Блайт приняла решение, не дрогнув под сердитым взглядом Байрона.

Обе девушки проигнорировали его недовольный вид.

– Если она останется, ей придется помочь нам. – Взгляд Байрона был суровым, когда он обратил его на Сигну, вглядываясь в ее лицо. И нахмурился, очевидно недовольный тем, что увидел. – Вы можете это сделать, мисс Фэрроу?

– Что нужно сделать? – Сигна встряхнулась, чтобы обрести дар речи.

– Вы с Блайт будете делать то, что должны делать все леди вашего возраста. – От его слов у Сигны мурашки побежали по коже. И все же, когда Байрон наклонился к ней, она сделала то же самое. – Сосредоточьтесь на укреплении репутации этой семьи. Или, по крайней мере, сохраните ее остатки. Видит бог, Элайдже не помешала бы наша помощь. Мы не можем допустить, чтобы вы прятались взаперти. Вы должны быть на виду, доказывать, что уверены в невиновности Элайджи. Если люди решат, что мы испугались, это только подольет масла в огонь.

К своему удивлению, Сигна не стала спорить. Когда она впервые вошла в столовую, то подумала о том, как глупо было завтракать и притворяться, что все нормально. Но, возможно, приветливый вид и демонстрация того, что у них все под контролем, помогут пресечь сплетни. Не говоря уже о том, что Сигна была готова на все, лишь бы остаться с Блайт и Элайджей.

Байрон поднялся со стула, собираясь уйти, когда двойные двери столовой распахнулись и черноволосая горничная, которую Сигна видела лишь мельком, поспешно вошла с письмом на серебряном подносе. Она присела в реверансе – к чему Сигна все еще не могла привыкнуть – и протянула поднос Сигне, которая, взглянув на золотистый конверт, почувствовала кислый привкус во рту.

Даже не глядя, она все поняла, поскольку золотистый оттенок слишком напоминал глаза Рока судьбы, чтобы быть простым совпадением. Сигна почувствовала, как по коже у Блайт побежали мурашки, когда она взяла конверт с подноса.

– Открой его, – потребовала Блайт, наклоняясь, чтобы разглядеть надпись. Байрон задумчиво наблюдал за ними, и, поскольку выхода не было, Сигна вскрыла конверт. Внутри оказалось не письмо, а приглашение, написанное позолоченными чернилами.

Несравненной мисс Сигне Фэрроу,

Ей хотелось сжечь Рока судьбы за одно только нелепое приветствие.

Приглашаю вас присутствовать на большом балу в честь прибытия в Селадон его величества принца Ариса Драйдена Веренского.

В субботу в шесть часов.

Вистерия Гарденс.

Сигна едва удержалась, чтобы не скомкать приглашение. Принц! Нелепо было даже думать, что этот мужчина может вальсировать с таким величественным видом. Она уже собиралась разорвать пергамент на части, но Блайт, с горящими глазами читавшая поверх ее плеча, вырвала приглашение у нее из рук.

– Сигна, – удивленно и с придыханием произнесла она, и Сигна поняла, что, какую бы игру ни затеял Рок судьбы, она уже проиграла. – Мы должны пойти! Если сможем впечатлить принца, возможно, он поможет нам восстановить доброе имя отца.

Правда уже готова была сорваться с языка Сигны, но она не могла признаться, что знала о том, что этот мужчина не принц.

– Блайт права. – Байрон выхватил приглашение из рук племянницы. Очевидно, дурная привычка всех Хоторнов. – Это прекрасная возможность. По крайней мере, вы должны присутствовать и продемонстрировать всем, что уверены в своей семье. Пусть в тебе не течет кровь Хоторнов, но это может сыграть нам на руку. Возможно, люди скорее поверят тебе.

Сигна старалась не морщиться. Конечно, она это сделает, даже если меньше всего на свете хочет снова попасть в лапы общества в разгар сезона. Она взяла за правило не смотреть слишком пристально на Байрона или Блайт, вместо этого уставившись на руки, которые сложила на коленях.

– Мой отец невиновен. Я знаю, что это так. Пожалуйста, скажи, что поможешь ему, – тихо прошептала Блайт.

Сигна собралась с духом, расправила плечи и собрала в кулак все свое мужество. Если ей суждено сыграть в игру Рока судьбы, то так тому и быть. Она была жнецом – ночной тенью со смертоносным прикосновением. Она защитит свою семью. Свой дом. И когда она встретится с ним, то заставит пожалеть о том дне, когда он бросил ей вызов.

– Конечно, я пойду, – пообещала Сигна, уверенно глядя в глаза кузине. – Я отправлюсь на вечеринку, добьюсь расположения принца и сделаю все, что потребуется. Мы спасем твоего отца, Блайт. Я в этом уверена.

Глава 6

Сигна вскоре удалилась в свои покои, сжимая в руке приглашение. Если она хотела победить Рока судьбы в его собственной игре, то нужно получить как можно больше информации. Она заперла за собой тяжелую дубовую дверь, затем подумала о том, чтобы подвинуть комод и надежнее заблокировать вход, но решила, что это только привлечет лишнее внимание. Обычного замка должно хватить.

Гандри зевал на кровати под свисающим балдахином и наблюдал, как она прижимается ухом к двери. Только убедившись, что никто не бродит по коридорам, Сигна подошла к тумбочке, открыла верхний ящик и достала небольшой сверток шелковой ткани. Прижимая его к груди, Сигна отнесла сверток в постель и расстелила поверх простыни, обнажив горсть ягод, таких темных, что они казались почти черными.

Белладонна.

Гандри позади нее глухо зарычал. Адский пес составлял ей компанию последние несколько месяцев по приказу Ангела смерти. В основном он проводил дни бездельничая у очага или, когда позволяла погода, бегал во дворе. Сигна сказала всем, что подобрала бездомного пса во время прогулки по лесу, и, хотя потребовалось некоторое время, чтобы убедить Элайджу, он согласился его оставить.

Никто из тех, кто видел Гандри, не счел бы пса хорошим защитником, но иногда, когда Сигна наблюдала, как он потягивается в колдовской час, то вспоминала тени в его глазах, челюсти, сомкнувшиеся вокруг Перси после одной-единственной команды.

– Тише, – сказала она, похлопав зверя по мокрой морде. – Возможно, я пожалею об этом, но мне нужна твоя помощь. – Когда Сигна превращалась в жнеца, только Ангел смерти мог видеть и слышать ее. Возможно, она могла бы показать, что находится рядом, вызвав внезапный порыв ветра или хлопнув окном в теплый день. Но если она надеялась связаться с Элайджей, ей понадобится помощь.

– Приготовься, Гандри. Мы отправляемся навстречу приключениям.

Гандри прижал уши. Он перевел взгляд с девушки на ягоды и заскулил, но Сигна, не обращая внимания, задернула шторы и торопливо нацарапала записку на куске испачканного чаем пергамента. Чернила были еще влажными, когда она сложила лист и потянулась, чтобы почесать Гандри за ухом и сунуть записку под ошейник.

– С нами все будет в порядке, – сказала она ему. – Я обещаю.

Ягод осталось немного – около пятнадцати штук, а цветение белладонны в лесах Торн-Гров ожидалось только через несколько месяцев. Весь ее запас – это сушеные сморщенные ягоды прошлогоднего урожая, которые, скорее всего, были такими же гнилыми на вкус, как и на вид. Тем не менее из них можно было извлечь пользу. Для получения желаемого результата требовалось не менее пяти ягод, и поэтому девушка сложила в ладонь ровно пять штук, прежде чем свернуть и отложить кулек в сторону.

Сигна села на кровать и положила все ягоды на язык. Они были хрустящими и горькими, от неприятного привкуса пересохло во рту. Но девушка, скривившись, все равно проглотила их. В ожидании эффекта, она запустила пальцы в мягкую шерсть Гандри.

Перед глазами все поплыло, и Сигна закрыла их, медленно втягивая воздух ртом, пока с ней оставалась способность дышать. Только когда белладонна завладела ею, Сигна приоткрыла глаза, сила жнеца разлилась по ее венам. Она приветствовала ее, как возлюбленного, принимая холод и тьму, которые окутывали кончики ее пальцев.

– Привет, – прошептала девушка теням, окутавшим ее руки. Гандри все еще лежал, положив подбородок ей на колени, хотя выглядел иначе. На месте глаз появились тени, они же, словно дым, сочились из пасти. В последний раз было слишком темно, чтобы заметить, что ребра Гандри торчат из-под кожи, а выпотрошенные внутренности видны сквозь зияющую дыру в животе, за которой клубилась тьма. Гандри был похож на зверя, который выполз из глубин ада, с удлиненными клыками и массивными лапами, вдвое больше ее головы. И все же он был тем же Гандри, который поскуливал и тыкал мокрым носом Сигне в бедро.

– Я в порядке, – сказала девушка, соскальзывая с кровати. – Пойдем, нам нужно торопиться.

Сигна собралась с духом. Однажды Ангел смерти сказал, что ее сила заключается в намерении – захотеть, а затем взять желаемое. Повернувшись лицом к дальней стене покоев, она сосредоточилась на лице Элайджи, представляя портал из теней, который к нему приведет. Подобное было вполне возможно; Ангел смерти проделал нечто подобное в ту ночь, когда повел ее посмотреть на мост душ. Но то, что это можно было сделать, еще не означало, что получится и у нее. Было трудно сосредоточиться, когда солнечные лучи пробивались в окна. При дневном свете ее силы казались неуместными, возможно, даже запретными. Только под покровом ночи девушка могла не думать о том, как это странно – не чувствовать на коже весеннего тепла.

Однако именно эти мысли мучили Сигну. У нее не было другого выбора, кроме как отбросить сомнения и ступить в тень, которая сгущалась на стене. К сожалению, первая попытка оказалась неудачной. Она врезалась лицом в твердую поверхность и отшатнулась, проклиная портал, словно тот напал на нее.

Внезапно пространство наполнилось глубоким, хрипловатым смехом. Сигна крепко зажмурилась, отказываясь повернуться и посмотреть на Ангела смерти на ее кровати.

– Как долго ты здесь?

– Достаточно, – самодовольно ответил он, но Сигна не обернулась, чтобы увидеть выражение его лица. – Что ты задумала, Пташка?

Ее бедный нос болел, словно после удара кирпичом, и Сигна попыталась потереть его, чтобы унять боль.

– А на что, по-твоему, это похоже? Я пытаюсь использовать эти чудовищные способности. – Когда он вновь усмехнулся, она бросила на него такой уничтожающий взгляд, что он постарался скрыть улыбку, но глаза продолжали искриться весельем.

– Зачем? – поинтересовался он. – Я думал, мы договорились, что ты будешь использовать эти ягоды только в экстренных случаях.

Сигна взглянула на запас белладонны – осталось десять ягод. Если она не собиралась принимать еще одну порцию, у нее не было времени на болтовню.

– Твой брат пытается разрушить мою семью. Если это не чрезвычайная ситуация, то не знаю, как еще ее назвать. – Волна паники пронзила ее, и Сигна схватилась за грудь, когда сердце екнуло. Ангел смерти тут же оказался у нее за спиной, положив руки ей на плечи. Она прижалась к нему всем телом, когда сердце вновь замерло, и взяла его за руку.