Полная версия
Развод и три босса
Прислушиваюсь к громкому, цветистому мату, доносящемуся из приемной, и улыбаюсь.
Пожалуй, зря я переживаю.
Нормально я тут устроюсь, все хорошо будет…
Особенно, с женской солидарностью…
Глава 6
Прислониться к людям…На выходе из офисного здания сталкиваюсь с Кириллом. Он как-то хитро так подстраивает, что дверь стеклянная, которая не по пожарной безопасности открывается внутрь, чуть мне не бьет по носу.
И точно была бы у меня первая в жизни травма на рабочем месте, физическая, я имею в виду, потому что душевных-то вагонище уже в загашнике, но их ни один врач не диагностирует, как профессиональные… А жаль, обогатилась бы, определенно.
Но травмы не случается, спаситель мой тут как тут, словно караулил… Хотя, почему словно?
Улыбаюсь, благодарю за своевременное удержание двери, вздыхаю про себя.
Зря я решила, что Колесников отступил. Похоже, это было лишь тактическое маневрирование, блин.
Выпутываюсь из бережной и слишком интимной поддержки за локоток, встаю ровно, прижимая к себе документы, словно ставя границы между нами.
Правда, насколько я помню со школьных лет чудесных, этого прилипалу такие мелочи не тормозили никогда, но все же…
Не помешает.
Колесников, тут же принимая мою дистанцию, тоже чуть-чуть отступает и с деловым видом осматривает меня:
– Познакомилась со всеми документами? Подписала, я надеюсь?
– Да, я всё изучила. Завтра могу приступать к работе.
Голос у меня приветливо-нейтральный, все по рабочему фэншую.
– Отлично, – с энтузиазмом улыбается он.
И нависает между нами пауза.
Такая… Странная.
Я жду продолжения разговора, готовлюсь к нему морально, можно сказать, потому что видно, что Колесников на это настроен.
А он чего ждет?
Что я проявлю инициативу?
С чего бы это?
В принципе, я уже готова проявить инициативу, то есть приветливо попрощаться с будущим боссом и пойти своей дорогой, но Колесников оживает и жестом приглашает меня к своей машине.
А машина, между прочим, из дорогих. И хотя не столица, но людей богатых в этом месте всегда хватало. Вот и Колесников из их числа… Кстати, а кто его родители? Что-то не припоминаю, да меня и не занимал никогда этот вопрос…
– Присаживайся, Эмми, подвезу.
– Нет, Кирилл Егорович, не могу, – твёрдо отвечаю я и, закинув рукав, показываю ему фитнес-браслет, который ещё три дня назад просил жалобно, чтобы его подзарядили, а потом умер от ужаса, что я худею без его помощи. На нервной почве совсем кожа да кости остались.
– ЗОЖ, – пожимаю я плечами.
– Здесь темнеет раньше, – хмурится Кирилл, – у тебя машина есть? Или фонарик, такой, на лоб чтоб можно было прикрепить?
Это, наверно, он так шутит весело, надо рассмеяться, да?
Улыбка Колесникова явно на это намекает, но я не ведусь на его попытки перевести наше общение в неформальное вот так, с порога.
Достаточно того, что он меня школьным прозвищем то и дело зовет…
И Колесников, видя, что я не поддержала его шутку, чуть-чуть тушуется, правда, потом вспоминает, что он тут начальство, а я – больше не отличница и староста, которой он постоянно под юбку лез.
– Хорошо, Эммануэль, что мы с тобой вместе вернулись в родной город, почти одновременно. Есть в этом что-то от судьбы и провидения. Да?
Да, блин! Давай еще один сеанс воспоминаний устроим!
– Нет… Возможно, – вынужденно соглашаюсь я.
И твердо завершаю разговор:
– Всего хорошего, Кирилл Егорович.
– Не надо так официально… Особенно, когда мы наедине.
– Пока, Кирилл! – уступаю я ему чуть-чуть и тут же жалею об этом, потому что Колесников опять лучезарно улыбается и пожимает меня за локоть, типа, по-дружески, неофициально, как и договаривались. Мы же наедине, да?
– Пока, Эм.
В следующий раз он меня пригласит в кафе. С таким логичным продолжением разговора: «Это же судьба и провидение, что у нас обеденный перерыв в одно и то же время, нужно вместе обедать».
Или судьба будет, что мы из одного кофейного аппарата кофе берем…
Черт… Может, ну её, эту работу? Отбиваться от него бесконечно…
Но такое место хорошее…
И вообще…
Я что, не сумею отбодаться от бывшего одноклассника, который теперь по странному стечению обстоятельств, стал моим боссом?
Ну нам же не семнадцать лет, в конце концов! И я давно не зашуганная первыми приставаниями мальчика отличница. Уж пойму, как себя повести правильно!
Иду по улице в сторону остановки, в самом деле решив чуть-чуть позожничать, раз уж такая повестка дня, и ощущаю на своей спине, верней, там, где чуть пониже и поинтересней для мужчин, горячий внимательный взгляд…
А затем хлопает дверца машины, и Колесников уезжает, решив, видно, не настаивать пока что. И что я никуда не денусь.
Когда встречаешь своих старых знакомых на новом рабочем месте, никогда не знаешь наверняка, что от тебя хотят.
Вот, к примеру, бывший одноклассник…
Нужна ли ты ему как женщина, как личность, или только секс интересует, постельная грелка? А может, тебя неплохо помнят с юных лет и ждут поддержку и хорошего собеседника? И все остальное – просто мои опасения и воспоминания не самые приятные, что наложились на эту встречу? Ведь он, в принципе, ничего крамольного не сказал и не сделал, а я его уже во всех грехах обвинила…
Хотя, есть вероятность, что Кирилл будет вспоминать тот выпускной, на котором ему не дали, и придумывать такую маленькую месть…
Затащить в койку, закрыть гештальт…
А потом меня уволить по той же самой статье, по которой уволил Боря Лисовский.
И всё!
И тогда меня вообще нигде не возьмут. Один раз я еще могу хоть как-то объяснить, и даже объяснила! Не без поддержки Людмилы, которая тут, похоже, не столько секретарь, сколько правая и левая рука босса, человек, который решает многое, если не все вообще…
Но объяснила же, удалось!
А вот если еще раз такая же ситуация будет…
Хорошо, что у меня два босса.
Если этот на мне зависнет, обязательно пожалуюсь, и пожалуюсь через третьих лиц. К Людмиле вот, например, схожу на чашку чая…
А пока надо бы записаться к нормальному психологу.
Потому что уже с первого дня загналась, налицо птср.
Не была раньше такой, развод довёл.
– Это ты всё ты виноват, мразь, – шепчу я и вздрагиваю, когда начинает звенеть телефон.
Звонит незнакомый номер, и я бы в жизни не ответила, но дело в том, что с незнакомых номеров мне в последнее время наладились звонить юристы Лисовского. И в очередной раз рассказывать, что я опять кому-то что-то должна. Если не отвечу, то знать не буду о новом изврате фантазии бывшего и не подготовлюсь, а, значит, прилетит уже с бухты-барахты.
– Да, – строгим голосом отвечаю я, от нервов все жестче чеканя шаг.
Мимо проезжают машины, и стук моих каблуков эхом отражается от фасадов нежилых зданий.
– Эммануэль, – хрипло тянет в трубку Боря Лисовский. Надо же, сам лично позвонил! Вспомни черта!
– Да, я вас слушаю, – как можно более жёстко отвечаю ему.
– Эммусик, ну прекрати, детка, я достаточно серьёзно тебя проучил… Ты уже все поняла ведь, да? Можешь возвращаться.
Какое щедрое предложение! Как бы не умереть от счастья!
– Борис Львович, по делу и быстро!
– Эммусик, почему ты такая неприступная? Вот всегда ты такой была, с самого начала… Может, потому я и совершил ошибку… Если б ты была чуть-чуть помягче, послабее… Мне же хочется мягкую женщину рядом, чтоб она меня защитить просила, жаловалась на…
Мне этот бред бьет по ушам, не выдерживаю и перебиваю:
– Пожаловаться мужу на мужа, который уволил меня за домогательство к мужу на его же предприятии, и в свидетельницах была любовница мужа?! Лисовский, ты в своём уме?
– Не груби мне, дрянь! – рявкает Боря, тут же напомнив, с кем я имею дело. – Ты думала, что в родном городе спрячешься от меня? Ошибаешься…
– Это угроза жизни, особенно по телефону, я все разговоры записываю, Боря!
– Да какие угрозы, Эммусик, я говорю только о том, что ты в своём городе не спрячешься от моей любви… Я же люблю тебя, малыш… А ты так нервничаешь, поступки глупые какие-то… Перепады настроения… Ты там не беременна, случаем?
– Точно нет! – мне даже дурно становится от одной только мысли, что я могу быть беременной от этого ублюдка.
Нет уж!
– Мы с тобой когда трахались в последний раз, а? – давит он, прекрасно зная все мои болевые точки, – месяц назад, да? Или даже меньше месяца? Малыш, возвращайся… Я тебя хочу… Только тебя…
Я слушаю его хрипловатый, когда-то казавшийся мне очень сексуальным голос, и на глаза наворачиваются слезы.
В первую очередь себя, дурочку такую, жалею.
Надо же, так ошибиться…
Я ведь любила его, правда любила… И все наши хорошие моменты в памяти сохраняла, а он…
Сука, как он мог так? Походя? Как он мог, тварь?
Лисовский слышит мое сопение, умолкает, видно, дожидаясь явных слез.
А я и в зале суда не плакала, так что перебьется!
Нужны мои слёзы, но ничего он не получит.
– Очень неприятно было вас слышать, Борис Львович, неудачного вечера.
Я отключаю звонок, прикусываю до боли нижнюю губу, смаргиваю слёзы.
Все, Эмик, все.
Больше из-за этого козла никаких лишних эмоций!
К остановке как раз подъезжает троллейбус, полупустой, приятный такой, и я сажусь в него.
И даже заставляю себя улыбаться, через силу.
Конечно, можно было бы вызвать такси, но мне некуда спешить, я полностью одинока и сейчас, после разговора с Лисовским, хочется хоть какого-то соприкосновения с людьми.
В салоне троллейбуса на меня всё время падает какой-то пьяный мужик, и в какое бы место я не пересела, куда бы ни ушла, он меня словно специально находит и прислоняется.
Из троллейбуса выхожу с полным пониманием, что соприкосновением с чужими людьми наелась по самое не могу.
Такси – не такая уж плохая идея.
Я выхожу в центре города, забегаю в большой магазин, принадлежащий фирме, в которой я теперь работаю.
В этот раз беру не три пакета, а один. Посижу у Мирочки, попью чая, потом пойду к себе, копаться в интернете, искать хорошего специалиста по мозгам в этом городе.
А то что-то неправильное у меня какое-то прислонение получается…
Старинное здание в центре города действительно уже отгорожено забором от тротуара. Фасад, находящийся в жалком состоянии, укрыт строительной сеткой с рисунком арок.
Охрана выставлена, меня внимательно изучают.
– Одиннадцатая квартира, – говорю я.
Молча пропускают, и я уже, практически, захожу на территорию, но… Но внезапно поворачиваю к зданию напротив.
Под немного удивленными взглядами охраны, перебегаю дорогу и останавливаюсь перед полуподвальным помещением технического этажа…
Глава 7
Правильно принятые решенияПоглядываю по сторонам, словно кто-то может по моему лицу понять, куда и, главное, зачем я иду, ежусь непроизвольно, ловя себя на глупом стеснении и даже легком страхе.
Эмма, ты на редкость прагматичная, спокойная, а местами даже умная и определенно самостоятельная девушка!
У тебя был шикарный секс! С шикарным мужиком! И почему бы его не повторить? Кто тебе может запретить? Муж? Смешно. Соседи? Еще смешнее.
Конечно, немного неловко именно сейчас, потому что это я проявила инициативу, смотавшись утром по-английски из этой каморки и не оставив номера телефона своему случайному любовнику и спасителю.
И не потому, что стеснялась его, вот еще!
Просто… Ну, как-то в полном отключении была, мозг вообще плохо работал после случившегося, вот и забыла.
А он спал так сладко…
Вспоминаю, как он сладко сопел, раскинув мощные руки на всю ширину дивана, который, оказывается, был вполне себе раскладным, и мы это к середине ночи выяснили… И с удовольствием его разложили. А потом на нем Илья разложил меня… Ох, как хорошо разложил… До искр в глазах…
Я вот как-то раньше не понимала такого, чтоб с человеком, вообще незнакомым, и сразу секс, и даже без разговоров… И всю ночь без разговоров же… И женщин таких, что рассказывали про похожие случаи, считала, как бы это помягче… Слегка недалекими… Осуждала, короче, припоминая вполне известную фразу, которую любят мужики говорить, про бабу, что себе и своей нижней чакре не хозяйка…
Ну что же, на мне отлично сработало другое высказывание, про «не судите»…
Потому что стою я перед дверью в подсобное помещение, пялюсь на пробивающийся оттуда луч света, и внутри все трясется.
То ли от тупого разговора с Лисовским, умудрившимся меня все же выбить из колеи, то ли… От предвкушения? Ох, черт…
Я выметаю из головы все упаднические мысли и решительно толкаю дверь в техпомещение.
Первым на глаза попадается тот самый диван-трансформер, который буквально недавно полночи притворялся не-трансформером… Ох, и матерился по этому поводу Илья, когда обнаружил дополнительную опцию…
Моргаю, запрещая себе сладко улыбаться на это кожаное чудовище, на котором получила оргазмов за одну ночь больше, чем за несколько лет супружеской жизни, поворачиваюсь, ища взглядом хозяина помещения.
Внутри что-то все равно екает, да так сладко… Сейчас он меня увидит… Что сделает? Очень надеюсь, что не станет разбираться, почему я пропала, а просто…
В этот момент вижу сидящего перед столом старичка, с удивлением таращащегося на меня, и перестаю улыбаться.
Немая сцена, где мы изучаем друг друга, длится пару мгновений, а затем я открываю рот, выдавая глупое:
– А… Где вот тут… Был…
– Техник нужен, девушка? – перебивает меня старичок, – так нету его… Завтра только будет, приходящий он у нас…
– А…
Все мое волнение, радостное предвкушение, легкость и воздушность, мгновенно пропадают, и я прямо физически ощущаю, как прибивает гравитацией обратно, к земле.
– С утра приходи, дочка, – продолжает старичок, – я-то сам ничего не могу, я только караулю тут, чтоб не бродили… Здание же под эту, как ее… Реконструкцию, вот! Так же, как и напротив… А техник, он один… На все объекты… Его застать сложно…
– А… – я обескуражена настолько, что не могу даже внятно что-то сказать, тяну это глупое «а-а-а», слышу себя со стороны и мучительно краснею от происходящего.
Затем бормочу «спасибо» и вылетаю из помещения на улицу.
Там стою минуту, приходя в себя и уговаривая не расстраиваться из-за жесткого облома, затем смотрю на пакет в руке, вспоминая, что я, вообще-то, к подруге шла…
И топаю через улицу обратно к Мирке.
В этот раз охрана даже не спрашивает ничего, просто провожает взглядами.
Я иду на пятый, стараясь держаться подальше от шахты лифта, тащу пакет и пытаюсь тянуть губы в улыбке.
И не рефлексировать по поводу своих чувств.
Еще утром мне хотелось летать от переполнявших положительных эмоций, эндорфинов, которыми под завязку накачал меня Илья, мир ощущался чем-то радостным, будущее виделось исключительно в позитивном ключе…
И вот просто удивительно, как мужчины могут нас и на небеса поднять, и об землю ударить… Илья меня спас, обнадежил, крылья, можно сказать, подарил.
А Лисовский, скот, об асфальт лицом опять провез, урода кусок…
И так обидно, что мне не удалось сейчас получить подзарядку от проверенного источника…
Да, именно в этом причина моего расстройства, только в этом… Илья – красивый, конечно, да что там, офигенный! И в постели огонь, у меня никогда такого не было… Но не более…
И, пожалуй, то, что я сейчас испытываю, самый яркий показатель, что не стоит увлекаться такой… подзарядкой. А то и привыкнуть легко. А привыкать я больше ни к чему такому не собираюсь. Собирать потом то, что остается от себя, тяжело.
Так что, оно и к лучшему, что сегодня не удалось. А то вон, как за один раз притянуло… Ничего, сейчас посижу с Мирочкой, поболтаем о героях турецкого сериала… И отпустит. А завтра работа. Там вообще про все на свете забуду. Так и переломаюсь потихоньку. Привыкание-то пока что на начальной стадии, это я молодец! Вовремя словила!
Мира мне рада, зовет пить чай, ловко передвигаясь по квартире на коляске, накрывает на стол, отказывается от моей помощи. Спокойно и деловито расставляет принесенные вкусняшки на тарелки.
Ее бабушки нет дома, она окучивает очередную службу социальной поддержки, выбивая льготу, и можно не сомневаться, выбьет.
С ее-то энергией!
Если бы не бабушка, то Мирка бы и сидеть не смогла после аварии, там только голова шевелилась у нее. А сейчас есть прогресс, подруга спокойно действует обеими руками, пальцы работают, она готовит, даже прибирается, ведет активную жизнь в соцсетях, работает смм менеджером и зарабатывает, кстати, очень хорошо, не только по меркам провинции, но и по московским.
На новую квартиру пока не накапливается, конечно, потому что очень много денег уходит на врачей, массажистов, лекарства и прочее, но Мирка не унывает, не умеет она этого делать.
Мы болтаем, и я даже на мгновение задумываюсь о том, чтоб рассказать ей про Илью… Но потом почему-то не решаюсь. Мне самой пока это все надо осознать, в правильном ключе обдумать…
Сейчас мой поступок, мое желание пойти опять к нему в подсобку, кажется невероятно глупым. Слабость какая, дурость!
Нет уж, отрезала, значит, отрезала! Было хорошо, на этом все…
И правильно контакты не оставила и не взяла… Был бы соблазн постоянный, а так…
Так просто будет мне помниться это все, как нечно волшебное, может, даже как сон, горячий и развратный. О котором никому не расскажешь, потому что стыдно, но вспоминать-то как приятно…
Короче говоря, от Мирки я выхожу, уже когда темнеет, спокойная и вполне умиртоворенная, особенно после ее рассказа про Колесникова, который, оказывается, когда я в столицу уехала, тут во все тяжкие пустился… И именно поэтому в итоге свалил из города, очень уж погулял хорошо… Чуть ли не на срок.
Мы удивляемся с ней, каким образом за десять лет из бед-боя вылупился полноценный бизнесмен, хихикаем, вспоминая наших одноклассников и какие-то смешные ситуации, с ними связанные…
И я иду через двор, через охрану, улыбаясь и думая, что общение с подругой – тоже целительно…
И что, ну их, нафиг, этих мужиков, много от них проблем, а вот толка…
– Привет, Эммануэль… – хриплый голос и появившаяся из полумрака огромная широкоплечая фигура, быстро приближающаяся ко мне, замершей в свете фонаря, словно тушканчик перед автомобилем, заставляет забыть о только сделанных, таких логичных, таких правильных выводах и принятых на трезвую голову решениях…
Глава 8
Я искала тебя…– Искала меня?
Полумрак выхватывает сначала огонек зажигалки, отражающийся в его темных зрачках дьявольскими бликами, затем длинные пальцы, сложенные, чтоб прикурить сигарету, крупные черты лица, жесткий, внимательный прищур…
И какого это черта, интересно, у меня внутри все замирает сладко? Эй, Эмма, ты же только что, вот-вот буквально решила… И стоило только его увидеть, как… Ох, и слабая ты овечка, Эмма… Хотя, с другой стороны…
В общем и целом, понятно, что мысли в моей голове бродят отрывочные, очень глупые, заполошные, как сказала бы бабушка Мирки.
И это все, конечно же, от неожиданности, да… И только от нее…
А вовсе не от его острого изучающего взгляда, под которым почему-то хочется чуть-чуть прогнуться, едва заметно, так, чтоб изгиб поясницы был заманчивей… И совсем не от ленивой усмешки на красивых, таких, очень мужских губах, понимающей усмешки, даже с нотами легкого превосходства… И в любой другой ситуации меня бы эта мимика выбесила, потому что хватит уже в моей жизни властных мудаков, нахлебалась… Но сейчас почему-то низ живота сладко потягивает, словно в предвкушении чего-то грандиозного.
Я знаю, зачем он тут, и он тоже этого не стесняется, транслирует невербально, но крайне отчетливо…
И я, наверно, должна оскорбиться такой непоколебимой мужской уверенности в продолжении вечера… Должна бы. Но не оскорбляется.
И я отвечаю честно:
– Искала.
Он опять усмехается, довольный моим ответом, затягивается, вкусно так, выдувает дым… Смотрит…
– Ну вот, нашла.
– Это ты меня нашел, – все же пытаюсь отстоять хоть кусочек женской чести я.
И думаю о том, что будет, если он сейчас оскорбится, скажет что-то едкое, обидное. Такое, совсем уж обидное, то, чего никак нельзя прощать порядочной женщине, а я – порядочная женщина, даже если она надеется на секс…
Но Илья спокойно подтверждает:
– Да, нашел.
Выбрасывает сигарету и сокращает расстояние между нами, легко прихватывая за запястье и талию, наклоняется, словно давая в очередной раз ощутить, насколько он большой…
И как это круто, на самом деле…
– Пошли, Эммануэль, – говорит он.
И я, уже поднявшая к нему лицо в надежде на поцелуй, не могу сдержать судорожного, пусть и немного разочарованного вздоха.
Почему-то хотелось, чтоб поцеловал…
Илья смотрит пару секунд, словно ждет чего-то… А затем выполняет мое тайное пожелание, наклоняется еще ниже и целует.
И так мягко это, так нежно, чувственно, что я не могу удержаться, цепляюсь за его плечи, повисаю на нем, с радостью перекладывая на широченные плечи свой вес, отклоняю голову, чувствуя себя ни больше, ни меньше – героиней старого голливудского фильма – отголоска золотого века, где мужики были безусловно брутальными, а их возлюбленные – безусловно женственными…
Так надоело все держать на своих плечах, боже мой… Можно, кто-то меня подержит? Хоть чуть-чуть…
Илья целует, медленно, сладко-сладко, совсем без того звериного напора, что запомнился мне в нашу первую ночь. Он словно заново знакомится со мной, словно пробует на вкус, неторопливо и аккуратно, как гурман, для которого цель – не насыщение, а получение новых вкусовых эмоций…
Быть экзотическим блюдом иногда так приятно…
Когда мы отрываемся друг от друга, я уже едва могу стоять на ногах, настолько мягкими становятся колени, настолько ватным тело.
И радостно повисаю на Илье, уже без прелюдий волокущего меня… Почему-то не в сторону старого аварийного здания, где ждет и скучает знакомый до последнего скрипа кожаный диван.
На стоянке неподалеку я с удивлением оглядываю странного гибридного монстра, похожего одновременно на джип и на трактор.
Ощущение невероятной убойной мощи и неприхотливости, которое исходит от здоровенной машины, настолько созвучно с моими личными ощущениями от его водителя, что даже теряюсь.
Илья щелкает сигнализацией, открывает дверь, пока я растерянно переминаюсь перед машиной, а затем легко закидывает в салон.
Только ойкнуть успеваю!
В салоне вполне современно, я бы даже сказала, очень современно: кожа, хром, два здоровенных экрана на приборной панели, еще какие-то приблуды, которые я не успеваю оценить, потому что Илья садится на водительское, и монстр на удивление бесшумно и мягко трогается.
Мы выезжаем на центральную улицу, засаженную с двух сторон старыми липами и кленами. Я, уже освоившись, смотрю по сторонам, находя определенный кайф в такой высокой посадке машины. Ощущение, что местные седанчики едва до верха колес достают крышами.
Перевожу взгляд на Илью, расслабленно и даже несколько лениво управляющего этим монстром.
И залипаю на его уверенных движениях. В них нет показной рисовки, типа, вот он я, такой нарочито спокойный, смотри на меня, крутого!
Нет, ощущается, что он в самом деле даже и не задумывается о том, как выглядит, настолько органичен. Пытаюсь применить свои профессиональные навыки, оценить физиогномику, вообще какое-то более менее визуальное впечатление составить о человеке… В первую-то нашу встречу я в диком отходняке была после стресса, так что про возможности эйчара и не вспоминалось… Как вцепилась в своего спасителя всеми выпуклыми и впуклыми частями организма, так и не смогла оторваться…
Но сейчас-то у меня в голове нет такого бедлама! И вполне можно понять, что передо мной за человек…
Надо начать разговор…
– А куда мы едем?
Отличное начало, Эмма, очень оригинальное, главное…
– Есть тут одно местечко интересное… – он улыбается, смотрит на меня, затем кладет ладонь на мою руку…
И я зависаю на этом простом жесте…
У него такая большая кисть. И пальцы длинные, красивые, несмотря на очевидную грубость подушечек, явно способных отвернуть, либо завернуть болт, там, или гайку… Или что они заворачивают голыми руками, эти брутальные до искр из глаз мужики, чтоб показать всем, насколько они брутальны? Насколько охренительны?
Интересно, Илья что-то такое заворачивает?
Глупые мысли, совершенно непрофессиональные… Что же меня сносит-то постоянно в непонятную сторону? Верней, в понятную, но это же обидно осознавать…
– Какое? – пытаюсь внести ясность я.
– Сейчас приедем, покажу…
Да боже мой, что нового и интересного он может показать мне, родившейся в этом городе и знающей каждый его проулочек?
