Шерсть дыбом: Медведи-взломщики, макаки-мародеры и другие преступники дикой природы

В наши дни такая взаимосвязь часто сводится к совпадению образцов ДНК. Совпадает ли ДНК пойманного (или убитого) подозреваемого с ДНК шерсти или кожи под ногтями жертвы? Совпадает ли ДНК животного с ДНК слюны, найденной на жертве? Когда дело касается нападения диких зверей, падальщики могут усложнить задачу. Например, если слюна возле отметок зубов на, скажем, куртке с высокой степенью вероятности принадлежит напавшему животному, то слюна, собранная с кожи жертвы, может принадлежать зверю, который питался трупом позже.

Там, в канадской глуши, медведей полно, поэтому установить надежную взаимосвязь крайне важно. Ван Дамм рассказал нам о женщине, убитой медведем во дворе ее собственного дома в Лиллуэте (Британская Колумбия). Его команда установила ловушки и взяла образцы ДНК у двух «подозреваемых медведей», прежде чем им удалось отыскать совпадение с третьим. Невиновных зверей отпустили на волю.

Наступает час пива (так в Канаде называют пять часов пополудни). Инструкторы наводят порядок на столах, относят манекены к задней стене конференц-зала и сгружают их на пол у стола с напитками. Чтобы в последний раз на сегодня долить себе кофе, приходится перешагивать через тела. Я перехватываю одного из моих соучеников, Аарона Косс-Янга, офицера Службы охраны природы с Юкона, чтобы наскоро расспросить его о том, о чем на тренинге WHART нам не рассказывали, а именно: что делать человеку в случае нападения или просто неожиданной встречи с диким животным. Аарон соглашается. Он ровесник Джоэла, похож на него приятными чертами лица и манерами.

Вам, возможно, знакомо правило «Черный – дерись, бурый – ложись». Идея в том, что бурые медведи, к которым относятся и гризли, могут потерять интерес к человеку, если тот прикинется мертвым. Одна проблема: мех бурых медведей может быть черным, а некоторые черные медведи кажутся бурыми. Различить их проще всего по длине и кривизне когтей, но, если вам отчетливо видны медвежьи когти, вам это знание уже едва ли пригодится. Самое важное – понять, как говорит Аарон, не с каким видом медведя вы столкнулись, но с каким видом атаки. Хищническая она или оборонительная? Медведи чаще всего нападают, обороняясь. На самом деле они скорее блефуют, чем атакуют. Вы спугнули зверя или подошли слишком близко, а он предпочел бы, чтобы его оставили в покое. «Он хочет казаться большим и страшным. Уши его не прижаты, а стоят торчком. – Аарон прерывается, чтобы высморкаться. Он ужасно простужен. – Медведь может бить лапами по земле. Пыхтеть». Показывать зубы или щелкать ими. (Но он не будет рычать или реветь, как это показывают в кино.)

Аарон запихивает салфетку в карман толстовки. «Он просто хочет напугать вас до полусмерти». Гризли же, в отличие от черных медведей, эволюционировали на открытой, менее лесистой местности. Часто у них нет возможности просто раствориться среди деревьев, как обычно поступают черные медведи. Вместо этого гризли заставляет убраться вас.

Рекомендованная реакция на блеф – выглядеть максимально безобидным. Медленно отступайте назад. Говорите спокойным тоном. Скорее всего, с вами все будет в порядке – даже если вы наткнулись на медведицу с медвежатами. При всем изобилии медведей в Британской Колумбии, при том, что встречи с ними нередки, при всей шумихе вокруг опасности, которой грозит встреча с мамой-медведицей, в провинции зарегистрировано только одно нападение подобного рода со смертельным исходом. (Это был гризли. Ни одна черная медведица с медвежатами еще никого не убила.)

В случае хищнической атаки стратегия выживания будет прямо противоположной. Хищнические атаки медведя редко начинаются исподтишка и с явным умыслом. Вопреки распространенному мнению, так чаще нападает не гризли, а как раз черный медведь. (Притом что хищнические нападения – редкость для обоих видов.) Медведь может следовать за жертвой на расстоянии, описывать круги, появляться и исчезать. Если медведь атакует с прижатыми ушами, это вам нужно выглядеть устрашающе. Расстегните куртку, чтобы казаться больше. Если с вами другие люди, встаньте бок о бок и кричите, чтобы выглядеть как одно большое и громкое чудище. «Попытайтесь дать медведю понять, что не сдадитесь без боя, – говорит Аарон. – Топайте ногами, кидайтесь камни».

То же самое верно, если на вас нападает пума. Берите пример с канзасского первопоселенца Н. К. Фэнчера, который весной 1871 года, осматривая скелет буйвола, заметил, что за ним следит пума. Как рассказывает книга «История первопроходцев Канзаса», Фэнчер засунул ноги в рога мертвого буйвола, схватил бедренные кости и принялся прыгать и стучать ими у себя над головой, «отчаянно вопя». Пума сбежала – и кто бы не сбежал на ее месте?

Но что, если животное не испугается и все-таки нападет? «Деритесь изо всех сил», – говорит Аарон. Если это медведь, вцепитесь ему в морду. Аарон показывает на свой нос, красный и опухший. «Не притворяйтесь мертвым». Если вы в этот момент притворитесь мертвым, высока вероятность, что долго это делать вам не придется.

Худшее, что можно сделать, когда хищник собрался на вас напасть, – это развернуться и побежать. Это касается прежде всего встреч с плотоядными охотниками вроде пум, потому что в их случае бег (а также катание на велосипеде) запускает реакцию «хищник – добыча». Это что-то вроде рубильника, и как только он переключился, он остается во взведенном состоянии на удивление долго – пока добыча не будет убита.

Инструктор WHART Бен Битлстоун на себе испытал упорство и настойчивость пумы в режиме атаки. Бен, офицер Службы охраны природы местечка Вест-Кутеней в Британской Колумбии, не раз выезжал на вызовы по поводу нападений хищников – обычно дело ограничивалось медведями и легкими травмами. Несколько лет назад он отправился на необычный вызов. Отощавшая пума околачивалась у дома пожилой пары. Битлстоун рассказывал об этом случае на вчерашней презентации. Он вышел из машины без оружия, подошел к двери и постучал. Ему и в голову не пришло, что пума следит за хозяевами в этот самый момент – через окна. «Если человек выходил из одной комнаты и шел в другую, – вспоминал Бен, – пума переходила от окна к окну». На окнах были отпечатки лап.

Внезапно хозяин захлопнул дверь. Битлстоун обернулся и увидел пуму в полутора метрах от себя: зверь сжался перед прыжком, уши прижаты к голове, хвост мотается из стороны в сторону. «Я орал, кричал и пинался – делал все, что мы советуем делать в таких случаях. Ничего не сработало». Пума прыгнула. Бен попытался придушить ее, но она отскочила, развернулась и вонзила клыки ему в ботинок. Он схватил метлу, прислоненную к стене дома, и принялся колотить пуму, но та не собиралась разжимать пасть. Бену удалось просунуть древко метлы зверю в глотку. Тем временем хозяева просто наблюдали за происходящим через окно. Битлстоун сдерживал пуму дешевой алюминиевой метлой и вопил: «Эй! Эй!»

«Наконец старик открыл дверь и такой: "Чего?" И я такой: "Мне нужен нож!"» Тип пошел на кухню и принялся искать самый подходящий, по его мнению, нож, который, как оказалось, был в посудомоечной машине. Наконец он раздобыл нож, принес его Битлстоуну, и тот прикончил зверя. (При вскрытии во входном отверстии желудка пумы нашли застрявший кусок кроссовки: он-то и морил животное голодом.)

Игра в бинго заканчивается в тот момент, когда мы с Аароном собираем вещи и выходим из конференц-зала. Один из игроков, шустрый, хоть и немного сутулый, идет в сторону мужского туалета; Кевин Ван Дамм топает по коридору с окровавленным полуобнаженным манекеном под мышкой. Ван Дамм – внушительный тип, такие дорогу не уступают. Игрок в бинго замирает на месте. «Прошу прощения», – говорит Ван Дамм, воздерживаясь от дальнейших объяснений.

На дороге длиной в 400 метров, что ведет от парковки казино «Бумтаун» к реке Траки, автомобили встречаются редко. Но сегодня прокатиться здесь было бы интересно: тут и там желтая полицейская лента ограждает многочисленные места преступлений. Мужчины в форме и женщины в неоново-зеленых жилетах группы реагирования на нападения хищников ходят туда-сюда с винтовками и мешками для трупов. Сегодня день полевых занятий WHART.

Место преступления, выделенное моей группе, расположено между дорожным отбойником и дном крутой каменистой насыпи. Накануне вечером мы получили сообщение о мнимом нападении. Поссорившись со своей девушкой, молодой человек не стал ночевать в их домике на колесах, а устроился снаружи в спальном мешке. Ровно в четыре часа утра шерифу поступил звонок: девушка заявила, что ее молодой человек пропал; шериф сразу выехал на место. Там он обнаружил пустой спальный мешок и заметил волка, которого и пристрелил. Затем он передал дело группе реагирования на нападения хищников. Это мы.

Наша первая задача – зачистить сектор, чтобы удостовериться, что ни одно крупное животное тут не притаилось. Пумы и медведи иногда прячут тела жертв, слегка прикапывая их листвой и ветками, а позже возвращаются, чтобы продолжить пир. Из-за этого «место преступления» может быть опасным для группы реагирования.

Молодая женщина подходит к человеку из нашей группы, который по сценарию возглавляет операцию. «Где мой брат? – говорит она. – Что здесь происходит?» Я не сразу соображаю, что она тоже играет роль. Свои реплики она выдает без всякого намека на волнение, с интонацией «Привет, как дела». Тем временем чуть выше по дороге разыгрывается сценарий поинтереснее: оттуда доносятся отчаянные вопли в стиле Н. К. Фэнчера: «Вы должны его найти! Ему же всего двенадцать лет!» Так всегда бывает на подобного рода практических занятиях: подставные в основном как будто зачитывают новости по радио, но хоть один Аль-Пачино обязательно найдется.

Наш шеф кладет руку на плечо «сестры»: «Мы получили сообщение, что здесь дикий зверь».

«Какой зверь? – Звучит так, будто она собирается сходить за биноклем. Женщина поднимает ногу, чтобы перешагнуть через полицейскую ленту. – Я должна спуститься и поискать брата».

Наш старший мягко берет ее за руку: «Послушайте, вам нельзя туда спускаться, это может быть опасно. Там работает оперативная группа, они прочесывают местность».

Мы уже использовали такой метод изучения местности. Четыре человека движутся спина к спине с ружьями на изготовку – это очень похоже на осьминога с пушками. Каждый просматривает сектор прямо перед собой (пронумерованный, как на циферблате часов: 12, 3, 6 и 9) и, если никакой опасности не видит, кричит «чисто». После этого кричать «чисто» должен человек справа от него. И далее по кругу до бесконечности. Так окружающее пространство просматривается во всех направлениях, а кроме того, это еще и безопасно в том смысле, что никто из группы случайно не направит оружие на другого. Если же кто-то заметит опасность, он об этом сообщает, а члены команды справа и слева от него заходят ему за спину. Теперь три ружья взяты на изготовку, а четвертое по-прежнему прикрывает тылы. Когда мы учились прочесывать местность, опасного зверя играл Джоэл. Я надеялась на какую-нибудь пантомиму, может, даже на костюм, но он просто шагнул нам навстречу и сказал: «Я медведь».

Четверо из моей команды пробираются через кустарник. Аарон карабкается на валун, чтобы занять снайперскую позицию, – правда, выглядеть угрожающе ему мешает салфетка, зажатая в руке, которой он поддерживает ружье. Я снова фиксирую детали в блокноте (потому что «ты ж писатель»).

«Медведь, на три часа!» В этот раз это не Джоэл. Это реалистичная модель, одна из тех учебных мишеней из твердого пенополиуретана, которые используют при обучении стрельбе из лука. «Шесть часов» и «двенадцать часов» скользят за спину «трем часам», перебирая ногами по неровной земле и не глядя вниз. Они синхронно поднимают ружья – это похоже на балет. Как будто синхронное плавание со стрельбой. Вот бы включить этот вид спорта в программу Олимпийских игр!

Быстро сосчитав до трех, команда «стреляет» в пластикового медведя. Кто-то просит принести тампоны. Веселье позади.

Был ли волк, которого шериф подстрелил прошлой ночью, ложным следом, случайным прохожим? Выяснить это – наша работа. Настоящая детективная история из жизни дикой природы.

Жертва – которую изображает один из вчерашних манекенов – вскоре находится под кустом у подножия насыпи, ниже пустого спального мешка. Один из членов команды делает вид, будто фотографирует тело; он торопится, потому что приветливый коронер, которого играет Джоэл, хочет унести труп до того, как наступит дневная жара. У нас будет возможность осмотреть его позже, в морге, то есть в зале «Пандероза».

Когда местность зачищена, приходит время искать улики. Уликами, как известно каждому любителю теледетективов, называют вещественные доказательства. Тела, спальный мешок, отпечатки пальцев и лап, следы волочения – все это улики. Тем из них, которые позже отправятся в лабораторию, присваивают номера; их фотографируют на месте обнаружения, а затем кладут в специальные пакеты. Там, где были найдены вещдоки, в землю втыкают специальные флажки. Моя задача – фиксировать все в отчете: краткое описание вещдока, его номер и где он был обнаружен. Что я и делаю – неразборчиво и, скорее всего, перепутав графы.

Следы в грязи оставил медведь. Это хорошо, потому что волков мы не проходили. (Потому что они на людей почти никогда не нападают.)

Теперь вся команда, стоя на четвереньках, ищет шерсть животного и кровь. Это нудная, утомительная, неудобная, но важная работа. Кровь на месте преступления может о многом рассказать. Круглые капли на земле предполагают «гравитационный след»: кровь капает из раны под собственным весом. Удлиненные капли тянутся за бегущей жертвой. «Насильственный след» – кровь брызжет под воздействием силы – скажем, удара лапой или давления на крупную артерию; капли в этом случае вытянутые, с хвостом, как у кометы. Это не капли, а брызги.

Кто-то находит цепочку капель. Джоэл советует нам присмотреться к их размеру. Если капли крови в цепочке становятся меньше, скорее всего, они вытекли не из раны. Они могли капать с меха зверя или с ножа убийцы. Если размер капель не меняется, скорее всего, они капали из кровоточащей раны. Мазок крови – «след контакта»: здесь жертва, вероятно, падала или опиралась обо что-нибудь окровавленной ладонью.

Когда нам кажется, что мы отыскали уже все, что должны были, Джоэл наклоняется и переворачивает листок, демонстрируя нам крошечную каплю крови с обратной стороны. Мы его пропустили. Мы многое пропустили – кровь на камнях, растениях, на земле. «След сбрызг», – говорит кто-то со знанием дела.

Джоэл кивает и примирительно добавляет: «Брызг, а не сбрызг».

Кровь и следы в грязи рассказывают историю нападения. Пятна и мазки крови на спальном мешке – это первые укусы. Следы волочения и равные по размеру капли крови – это медведь вытащил парня из спального мешка и поволок его в чащу. Следы схватки и кровь в грязи – это человек пытался вырваться, а брызги на камнях и растениях появились, скорее всего, когда медведь тряс человека, пытаясь сломить его сопротивление. Если бы тело какое-то время пролежало в лесу, химические следы тления оставили бы последнюю улику: пятно или зону черной вегетации, которую называют «островком разложения». На этом островке не бывает красивых пляжей.

Раны нашей жертвы, говорит нам Джоэл, воспроизведены на одном из манекенов. Здесь, на месте, его нет, но мы осмотрим его в классе завтра утром, когда попытаемся установить связь между жертвой и хищником.

Тут снова наступает время пива. Джоэл собирает реквизит, флажки с места обнаружения улик, берет пластикового медведя, и мы топаем вдоль дороги в отель переодеться. Когда я наконец выхожу из номера и спускаюсь вниз, моя группа сидит в тесном спортивном баре за столами для игры в блек-джек. Они смотрят хоккей. «Ойлерс» играет против «Торонто Мэпл Лифс».

«Эй, – пытаюсь я вклиниться, – а разве должно быть не "Торонто Мэпл Ливз"[5]»? С хоккеем я конкурировать не могу, поэтому выхожу прогуляться и забредаю в магазин Cabela: товары для охоты и рыбалки. Я не охочусь, но чучела мне нравятся. В этом магазине есть потрясающая горная диорама, а над входом в примерочную висит голова овцебыка. А еще тут есть «Оружейная библиотека», которая, как оказалось, состоит не из книг, а из бывшего в употреблении оружия.

Человек за кассой смотрит на меня в ожидании. Я спрашиваю, как завести библиотечный формуляр.

– Вы не можете взять эти ружья напрокат, – говорит он. – Они выставлены на продажу.

– Тогда это не очень-то похоже на библиотеку, как считаете?

Похоже, мне пора закругляться.

Манекен с нашего места преступления ждет нас не в одиночестве. Джоэл только что высыпал на стол мешок реалистичных муляжей содержимого желудка медведя: ухо, глаз и кожный лоскут с частью ирокеза. Члены группы передают муляжи по кругу. Как по мне, для такого еще рановато. К пончикам никто не притронулся.

Содержимое желудка совпадает с тем, чего не хватает на голове нашего манекена, а значит, за нападением и в самом деле стоял медведь, а не волк. И только я подумала, что ирокез кажется приятным на ощупь, как Джоэл говорит, что наша вчерашняя ролевая игра основана на сценарии настоящего нападения – настоящий медведь, настоящий человек, настоящий ирокез. Джоэл расследовал это дело в 2015 году. На самом деле все манекены WHART изображают не только настоящие раны, но и настоящих людей – жертв нападений.

Джоэл приносит фотографии с реального места происшествия. На одной – спина жертвы. Самая большая рана, грубый, зияющий, неровный укус, – на ягодицах. Парень спал в пижаме-комбинезоне, и клапан сзади, говорит Джоэл, видимо, расстегнулся, когда медведь его тащил. «Вот почему он откусил кусок оттуда. – Помолчав, Джоэл добавил: – Знаете, есть такие пижамы с рисунком медвежьей лапы? На клапане сзади?» Видимо, в Канаде это популярная модель, поскольку многие в моей группе закивали. «Вот такая на нем и была».

На плече манекена – четкие следы зубов. Судя по расположению верхних и нижних отметин от клыков, мужчина спал на спине. Медведь, предполагает Джоэл, набрел на спящего человека и, может быть, слизнул соль с его кожи. Мужчина проснулся и, вероятно, поднял шум. «Медведь, наверное, подумал: "Ну, мне теперь либо бежать, либо прикончить его" – и выбрал последнее».

А что же было в желудке другого нашего подозреваемого – волка, которого застрелил шериф, приехав на место происшествия? Обертка от жвачки и фольга. Ни человеческой плоти, ни лоскутов одежды. Можно обойтись без анализа ДНК.

Но что происходит потом, когда криминалистическая экспертиза окончена и преступник установлен? Если медведя не пристрелили неподалеку от места нападения, какая судьба его ждет? Кевин Ван Дамм говорил об этом после лекции. Тюрьма – не вариант. Канадские зоопарки не берут медведей старше трех месяцев, потому что они склонны к побегам и потому что в зоопарках медведей и без того хватает. Поэтому их ожидает смертная казнь. «Если медведь считает человека едой, он не остановится, – говорит Ван Дамм. – Я уже двадцать шесть лет расследую нападения хищников. Я знаю, не все из вас со мной согласятся, но, если зверь напал на человека, зверь должен умереть».

Как скажет вам любой криминалист, предотвращение преступления предпочтительнее наказания. Для двух наших видов безопаснее всего будет держаться подальше друг от друга. Не позволяйте медведям считать человека легким источником пищи. Требуйте, чтобы люди, живущие в местах, где обитает много медведей, запирали мусорные баки. Скажите им не кормить птиц и не оставлять на крыльце собачьи миски. Парень в пижаме жил в лесу, там, куда не приезжают мусоровозы. Мусор, скорее всего, сваливали прямо за трейлером. Фольга и обертки от жевательной резинки, найденные в желудке волка, позволяют предположить, что дикие животные регулярно приходили к трейлеру покопаться в мусоре в поисках объедков. Мусор убивает.

Глава 2

Взлом с проникновением и пожиранием

Что делать с голодным медведем?

Стюарт Брэк – высокий и худой, как палка. Когда он шагает, то почти не размахивает руками; при нем нет ни рюкзака, ни сумки, чтобы зрительно разбить ту длинную вертикальную плоскость, которую он занимает в пространстве. Такие вещи невольно замечаешь, когда идешь позади, а я немало за ним нашагалась, потому что его маршрут охватывает несколько городских кварталов. Хоть он и приятный и харизматичный мужчина, поведение его отличается той же сдержанностью. За весь день, что я провела с ним, Брэк ни разу не повысил голоса, почти не жестикулировал и не позволил себе ни одного резкого словца. Он невозмутим, уравновешен и рассудителен. Я вам это все рассказываю, чтобы вы поняли, как я была потрясена, когда секунду назад Стюарт Брэк заорал: «Да вы надо мной издеваетесь, что ли» – и воздел руки в универсальном жесте раздражения.

Я опять отстала и сперва не увидела того, что заметил Брэк. Теперь я тоже вижу: по всему тротуару рассыпаны объедки, вывалившиеся из двух разорванных мусорных мешков. Сейчас 3:30 утра – на задворках компактного, напичканного ресторанами центра города Аспен в штате Колорадо наступило медвежье время. Должно быть, мотор нашего внедорожника спугнул зверя, рывшегося в мусоре. На языке конфликта медведей и людей компост и мусор называют «аттрактантами» – по сути, приманкой. Муниципальный кодекс Аспена предписывает держать и то и другое в контейнерах, которые медведи не могут вскрыть.

«Да сколько ж можно, – говорит Брэк тише и опускает руки. – Мы потратили на это сотни тысяч долларов». Под «этим» он имеет в виду многолетнее исследование, которое проводилось в нескольких городах с целью ответить на вопросы: как заставить людей, живущих в местах обитания медведей, надежно запирать аттрактанты и что меняется, когда они так поступают? Исследование финансировали Департамент парков и дикой фауны Колорадо – именно туда поступают звонки граждан, чье имущество медведи портят в поисках человеческой пищи; Университет Колорадо, где Брэк читает курс, посвященный конфликтам человека и диких животных; а также работодатель Брэка – Национальный научно-исследовательский центр дикой природы (NWRC), головной офис которого расположен в Форт-Коллинсе (штат Колорадо).

NWRC – это исследовательское подразделение Службы контроля дикой природы, которая в свою очередь входит в структуру Министерства сельского хозяйства США (USDA). Служба оказывает услуги в первую очередь фермерам и владельцам ранчо, которым дикие животные доставляют проблемы, лишая их средств к существованию; зачастую ее услуги сводятся к убийству этих самых диких животных. NWRC нанял Брэка, чтобы тот изыскал какие-нибудь менее радикальные альтернативы. Работа предоставляет Брэку массу возможностей найти применение своему замечательному самообладанию. Некоторые ветераны Службы контроля дикой природы не любят его за то, что он раскачивает лодку, а некоторые активисты-зоозащитники – за то, что он раскачивает ее недостаточно сильно. А вот мне он нравится, потому что, как это ни было бы трудно, пытается нащупать золотую середину.

Изучение мусорного вопроса показало, что усиленные, запирающиеся противомедвежьи контейнеры способны изменить ситуацию к лучшему – при условии, что люди не забывают как следует их запирать. В местности, где 80 % имеющихся контейнеров использовались так, как было задумано, число конфликтов между людьми и медведями за время исследования снизилось до 45; в похожей местности, где запирались только 10 % контейнеров, было зарегистрировано 272 таких случая. Вывод: одних контейнеров недостаточно. Нужны еще законы, обязывающие население пользоваться ими, и штрафы для тех, кто игнорирует правила. В Аспене есть и то и другое, однако до штрафов дело часто не доходит. Особенно здесь, в центре города. Однако Брэка уверяли, что в последние годы ситуация улучшилась.

Прямо сейчас этого не скажешь. По переулку неторопливо, в своей очаровательной косолапой манере топает взрослый черный медведь. Мы с Брэком стоим возле нашего автомобиля, который припаркован в нескольких метрах от помойки. Медведь подходит к мешкам, которые до этого момента полностью захватывали его внимание, и тут видит нас. Зверь щелкает зубами – похоже, он нервничает. На него уставились два человеческих существа, одно из которых не уступает ему ростом, а в это время ночи люди здесь нечасто встречаются. Но, с другой стороны, это же кухонные объедки итальянского ресторана «Кампо де Фиори»! Немного подумав, медведь опускает голову и принимается за еду.

Съесть медведю нужно много. Стоит ранняя осень, а в это время года черные медведи едят целенаправленно и самозабвенно, запасая жир, который будет поддерживать их всю долгую зиму в берлоге[6]. Черный медведь в состоянии гиперфагии удваивает или даже утраивает суточную дозу калорий, съедая до 20 000 калорий в день. Медведи всеядны и с удовольствием поглощают самую разнообразную пищу; в период жора их сильнее всего привлекает максимально калорийная еда. Они хотят получить как можно больше калорий и при этом потратить как можно меньше энергии на их поиск. Горы вокруг Аспена всегда в изобилии снабжали их пищей: дубы, устилающие землю желудями, ирга и черемуха, дикие яблони, которые плодоносят как сумасшедшие. Но пришли 1950-е и 1960-е годы, и в горы стали приезжать лыжники. Медведи оторвались от своих ягод и орехов и подумали: «Что? Кормушка для птиц на дереве? Мешок собачьего корма на крыльце? Не откажусь!» Вскоре медведи стали забредать в города – они шли за людьми, потому что люди снабжали их пищей. Переулки позади многочисленных ресторанов Аспена – это концентрированно-калорийный рай.