Ромка Санькин. Найти себя, отца и деда

– А чем же копать тогда, – задумался мальчишка, – давай я срежу веточку, какую сама укажешь, чтоб дереву не навредить…

– Нет, срезать не надо. Я тебе сейчас палку-копалку выращу. Лучше бы, конечно, ножик вырастить, но он долго растет. Чем дольше растет, тем крепче и острее становится. А если из дуба вырастить, то он будет крепче вашего железа, – Рябинка подошла к растущей с краю березе, пошептала что-то вполголоса и вернулась к Ромке с палкой, один край которой был расплющен, – Вот тебе копалка.

Легкая, почти невесомая палка удобно легла в руку, и Ромка стал подкапывать под орешек, медленно, очень аккуратно, чтобы не повредить росток. Наконец, показался тонкий белый корешок:

– Подожди, – остановила мальчика Рябинка, – Дай, теперь я позвать попробую.

Ромка посторонился, уступая место девочке. Она наклонилась и запела шепотом, слов не разобрать, да и были ли слова, Ромка так и не понял, будто ветерок листвой прошелестел. Однако, корешок дернулся и медленно выполз наружу.

– Получилось, – обрадовалась Рябинка, – Пойдем его на место отнесем.

Они прошли по краю полянки к деревьям, Рябинка положила росток на траву и опять запела. Корешок орешка зашевелился и ввинтился в землю, раздвигая листочки сочной травы.

– Хорошо тут у вас, – сказал Ромка, – Спокойно и воздух чистый, травами пахнет и хвоей. Но мне, пожалуй, домой пора, вдруг врата закроются.

– Не закроются, пока ты тут, – успокоила его Рябинка, – Ты приходи, когда захочешь, я тебе разрешаю. Вон и порыбачить тут можешь. Рыба в речке непуганая, много ее здесь. А ловить некому. Людям ход закрыт.

– Ой, правда, можно? – обрадовался Рома, – А другие дриады не будут против?

– Если кто-то из дриад дает человеку разрешение, то остальные дриады его принимают. Мы не просто так разрешаем человеку приходить к нам, а только надежным, тем, кто помощь оказал. Ты помог, сама бы я не справилась. Сейчас все дриады заняты оказались. Сам понимаешь, лето начинается, дел у дриад много. Зимой- то мы спим. А ты добрый, я это вижу, зла не несешь. Тебе можно доверять. Так что, приходи.

– С удовольствием, – искренне ответил мальчишка, и немного неуверенно спросил: – А можно сейчас порыбачить немножко?

– Да сколько угодно, – разрешила Рябинка, – Я с тобой посижу.

– Скажи, Рябинка, а дриады только здесь живут или в моем мире тоже есть? – спросил Ромка, за полчаса он успел поймать двух здоровых окуней, огромного судака и еще большего, чем судак, налима.

– Говорят, что есть, но мы не общаемся, – ответила Рябинка, – Мы привязаны к своим деревьям, и надолго отлучаться от них не можем. Потеряем силу, а если совсем надолго с домом расстанемся, то погибнем. И дерево высохнет.

– А как узнать, есть в лесу дриады или нет? – поинтересовался мальчик.

– Да просто. Вот потрогай эту сосну. Что чувствуешь?

Рома приложил ладони к стволу сосны:

– Теплая, упругая.

– А теперь эту сосну потрогай, – Ромка послушался, – Что чувствуешь?

– Такая же теплая и упругая, но слабые толчки ощущаются, будто пульс стучит.

– Ага. Все правильно. Первая сосна – просто сосна, а вторая – дриада, – пояснила Рябинка, – Вот так и узнать можешь. Надо только прислушаться.

***

Всю неделю Ромка каждый день наведывался к Рябинке. А что еще делать-то было? Егорка уехал в лагерь. Мальчишка с утра польет помидоры да огурцы и целый день свободен. Скучно одному. А с Рябинкой интересно. Много она знает. Многому уже научила. Сегодня мама работает в дневную смену, вернется домой поздно вечером. Совсем одиноко дома. Рома подхватил свой рюкзак и пошел к пещерке. Собственно, в пещерку можно было и не ходить, в любом месте получится открыть врата, научился еще пару дней назад. Просто внутренним взором он видит бледный зеленоватый контур врат и заходит в него, пустив перед собой, как ключик в замочную скважину, кусочек своей энергии. Но вчера кроме зеленого контура Рома увидел еще один – синий. И сегодня он решил войти в новые врата, на разведку. Что там? Всю ночь об этом мечтал. В мире у Рябинки хорошо было ловить рыбу, но уже не интересно, слишком быстро клюет. Не успеет закинуть крючок, как, глядь – рыба попалась. Мама уже причитает: «Хватит рыбу носить, надоело». И впрямь, надоело. Уха, рыба жареная, котлеты рыбные, рыба тушенная с овощами, рыба тушенная в сливочном соусе… пироги и те с рыбой. Приелось. Мама рыбу уже соседям раздает, не пропадать же добру. Так что сегодня без рыбалки. Не заходя в пещерку, Ромка шагнул в синий контур врат.

Тяжелые грозовые тучи затянули небо до самого горизонта. Казалось, что лишь верхушки исполинских матерых деревьев держали тучи от падения на землю. Слева и за спиной деревьев не было, там простиралось насколько хватало глаз болото. Впрочем, в предгрозовом сумраке видно было недалече, зато звуки раздавались громко. Кваканье многочисленных лягушек, протяжный вздох потревоженной трясины и безразличная перекличка кукушек затихали под приближающимися вспышками молний и раскатами грома. «Спасайся, кто может!» – завопил Ромка и бросился бежать к приземистой избушке под сенью громадных деревьев.

– Есть, кто дома? – заорал он, колотя со всей силы в хлипкую дощатую дверь.

– Нет никого, – ответил за спиной густой мужской бас, – Но ты все равно заходи.

Ромка оглянулся и съежился от страха. Перед ним стоял мужик внушительных габаритов, под два метра ростом и косой саженью в плечах. Длинная русая борода перевязана под самым подбородком черным шнурком от ботинка, а острый взгляд синих глаз из-под длинных ресниц, казалось, прожигал насквозь.

– Да не боись, – засмеялся мужик, – Я мальчиками не питаюсь. Заходи скорее, сейчас дождь ливанет, – и толкнул дверь.

Ромка вошел и огляделся. Ничего так избушка, маленькая, но уютная. Русская печка занимала добрую половину комнаты. Полати зашторены чистой, хотя и старенькой занавеской Справа от печки у стены под маленьким окошком на широкой лавке перина небрежно прикрыта ватным одеялом. Добротный столик из колоды могучего дерева тщательно выскоблен. Пара пеньков по сторонам колоды изображали из себя табуретки. Такого убранства Рома не видел никогда, словно в старой – старой сказке оказался.

– Вы здесь один живете? – спросил Рома. Мужик скинул брезентовую куртку, повесил ее на гвоздь возле входной двери и теперь копошился возле печки, открывая заслонку:

– Один.

– А где другие люди живут?

– Да где – где? В других мирах и живут. Здесь аборигенов я не встречал. Ни одного, иногда только ко мне маги заглядывают, по делу… – он подхватил рогатый ухват, сунул его в печку и вытянул увесистый котелок, – Садись за стол, обедать будем. Меня, кстати, Иваном кличут.

– А меня Ромой звать, – мальчуган присел на самый краешек табуретки, поерзал немного, ничего так, жестковато, но сидеть вполне уютно. Иван поставил котелок на стол, достал из ниши в стене, прикрытой такой же старенькой занавеской, как и на полати, пару деревянных ложек и снял крышку с котелка. По комнате разнесся такой пряный густой аромат тушеного мяса, что у Ромы сразу потекли слюнки:

– Ешь, давай. Это глухарь. Поди, еще ни разу не пробовал глухариного мяса. Ты вот черемшой его закусывай, жуть как вкусно, – Иван почерпнул ложкой варево и стал есть, так смачно и аппетитно, что Рома, плотно позавтракавший дома, не удержался и тоже принялся за еду, – Еще бы хлебушка сюда, да нет у меня хлебушка – то, давно в город не выбирался.

– Ой, а у меня есть кусок. Сейчас достану, – он поднял, сброшенный на земляной пол рюкзак, достал сверток со своим припасом, – Вот, держите. Здесь вот еще пирог с рыбой есть, – протянул он пакет Ивану.

– С рыбой? Ох, малец, я тебя уже почти люблю. Давно я рыбку не едал. Негде здесь рыбку ловить. Лягушки токо водятся. А хочешь, я тебе лягушачьи лапки приготовлю? – Ромка брезгливо замотал головой, – А зря, это очень вкусно. Надо просто уметь их готовить, – Иван разломил кусок хлеба и половину протянул Роме, – Ладно, лягушек в другой раз попробуешь, – Рома отказался от хлеба: «Ешьте, я дома хлеба поем,»

– А ну ладно, как знаешь. Тогда и пирог дома поешь, не возражаешь, если я посмакую немного. Люблю я рыбку, ох, как люблю.

Гроза бушевала. Тугие струйки ливня поливали покатую крышу избушки и стекали вниз непрерывным потоком. Частые раскаты грома заглушали дробь льющейся воды. А в избушке было сухо, тепло и уютно.

– Ну, давай, Рома, рассказывай, как ты сумел врата создать. Судя по твоему возрасту, маг ты начинающий и, думаю, этот уровень магии тебе еще не доступен, – спросил Иван, сыто откинувшись от стола и прислонившись спиной к стене, не спеша прихлебывал взвар ароматных трав с душистым медом.

– Я не создавал, я их только увидел, – прихлебывая вкусный горячий напиток из деревянной кружки. Иван прищурившись, внимательно смотрел на мальчика, поставил недопитую кружку на стол: – И впрямь не магичил, не соврал. Врата к тебе кто-то привязал. Вижу привязку, добротная такая. Сильный маг это сделал, на родовой крови. Кто? Мать? Отец?

– Я не знаю. Мама точно не маг. А отец без вести пропал, я его не помню, маленький еще был. А больше родственников у нас нет, – грустно ответил Рома, ему всегда было тяжело говорить о пропавшем отце, больно.

– Мне твоя привязка кажется смутно знакомой, но не могу вспомнить, откуда, – задумчиво произнес Иван, – Подумаю еще, может, вспомню…

– Дядя Иван, а почему вы в этом мире один живете? Куда люди делись? – спросил Ромка.

– Ром, я тебе не дядя, зови меня просто Иван. Почему один живу?.. Да просто получилось так. Этот мирок мы с другом нашли. Нам тогда еще только по шестнадцать лет было. В общем – то друг нашел. Он сильный маг был, нечета мне. Мы в детском доме воспитывались. Он сирота, у меня родители в аварии погибли, когда я еще маленьким был. Я потом с бабушкой жил, а как она померла, так в детский дом угодил. Бабуся у меня была сильным магом, а я не в нее пошел. Другой вид волшбы мне доступен, не как у нее, она волшебница, а я ведун. Хотя, тоже не слабый. Мы здесь с другом прятались. Избушку вот построили. Здесь и магии учились, по бабусиным дневникам. Вон они стоят, – Иван махнул рукой на нишу в стене, – Это не целый мир, это осколок мира. Когда-то он не сформировался в мир, остался, ну как аппендикс, прикрепился одним концом к верхнему миру, а другим к следующему миру. Его границы не велики, поэтому, наверное, люди его не заселили. Родственников у меня нет, а друга Саньку я потерял лет десять назад. Пропал он где-то…

– Друга Санькой звали? Прям, как моего папу. Папа тоже пропал десять лет тому назад куда-то…

– Стоп! – остановил его Иван, задумался и тихо спросил, – Как твоего папу звали?

– Саня! – также тихо ответил Рома.

– А фамилия?

– Санькин…

– А маму твою Леной зовут?

– Да-а-а…

– Как же я сразу не догадался, – сдавлено прошептал Иван и всхлипнул, по его щекам потекли горькие слезы, – Ведь, увидел знакомую магию в привязке порталов, а не догадался… Ну, здравствуй, крестник мой! – Иван стер с лица непрошеные слезы и крепко обнял мальчика, – Твой папа и есть мой друг.

– Дядя Иван, как же… Почему?.. Расскажи мне… о нем, – прижавшись к груди Ивана, плача и заикаясь, прошептал Рома.

– Конечно, дорогой мой. После детского дома наши пути немного разошлись. Я уехал жить в домик своей бабушки. А Саня с Леной поженились. Я не мешал им, зачем? Иногда только встречались. Хорошая семья была. Любили они друг друга самозабвенно. Потом у них сынок родился. Меня в крестные позвали. Ох, как я за них радовался. Ты мой крестный сын. Почти что родной. А потом, через пару лет…

***

– Иван, я должен тебе рассказать, – Санька появился в доме Ивана неожиданно. Впрочем, как всегда. Но был он испуганный, озабоченный. Всегда чисто и аккуратно одетый, в этот раз был неряшлив, будто впопыхах на бегу одевался.

– Ладно, Сань. Ты чего такой дерганный? – удивился Иван. – Что у тебя случилось? С Леной что-то или Ромик что натворил? Давай, за стол, чайку попьем, да расскажешь, что с тобой приключилось.

– Все гораздо хуже, чем ты представляешь. Некогда чаи распивать. На меня охота объявлена. Помнишь, пророчество в записях твоей бабушки читали? Ну, там про отца и сына, от которых жизнь трех миров зависит?

– Ну да, помню. Мы его, как сказку читали. Придумал же кто-то такое.

– Это не сказка, Ваня. Более того, это пророчество обо мне. И не знаю еще, но выясню, про моего отца или сына там сказано. Какой бы вариант не имелся в виду, меня ни один не обрадует.

– Ну, ты это брось. К Степану Макаровичу нужно обратиться, он посоветует, что делать. Давай прямо сейчас к нему наведаемся. Если все это правда, то тебе защита требуется.

– Боюсь, не успеет защита. Темные меня вычислили, – хмуро посетовал Саня, – несколько раз от них уже отбился, но обложили меня, шагу сделать не могу, чтоб на кого-нибудь не наткнуться. Сначала уговаривали к ним примкнуть – я не повелся, – продолжил Саня, – А намедни похитить пытались, едва отбился.

– Сань, давай тогда в нашу избушку, переждешь там. А я к Степану Макаровичу пойду, – предложил Иван, – Лену-то с Ромой тоже надо в избушку отправить. Наверное, сначала к ним отправлюсь, перемещу их через врата, а уже потом к Степану Макаровичу…

– Я на семью и на дом заклинание навесил, никто их найти не сможет, даже ты. Просто не узнаешь. Лучше я сам чуть позже перемещу, как удостоверюсь, что хвоста за мной нет, так и заберу их.

– Хорошо. Я… – договорить Иван не успел, дверь от сильного удара сорвалась с петель и, не успев упасть на пол, рассыпалась на мелкие щепки. В комнату ворвались десяток темных магов.

– Чагля, вот избранный… – гнусаво заорал вислоухий горбун.

– Сам вижу, не суетись, – ответил лысый худой вожак, – Ну что, сынок, – обратился он к Сане, – Идем домой. Я уже по тебе соскучился

– Соскучился, – громко заржал качек с кривым шрамом на лице, – Сынок… – вторил ему горбун.

– Никуда я с тобой не пойду, гнилью от вас всех воняет, – грубо отказался Саня, и тихо прошептал Ивану, – Валим отсюда. В избушку. Раз, два, три…

Друзья одновременно рванули в открывшийся портал. Чагля, будто заранее приготовился (а, может, так оно и было) что-то прокаркал и, размахнувшись, бросил в беглецов заклинание. Саня, одновременно с ним вытянул руки ладонями вперед, что-то прокричал, втолкнул Ивана во врата, а сам отпрыгнул в сторону. Упав на спину возле избушки, Иван оглянулся. Портал таял, закрываясь. Он успел увидеть, как Саня выпрыгнул в окно, а темные заметались по дому, осыпая его струями огня. Иван вскочил, намереваясь вернуться на помощь другу, но острая боль в области шеи жестко резанула его. Теряя сознание, он увидел, как потухли врата, отрезая его от бушующего пламени горящего дома…

***

– Одно мгновение длилась эта битва, одно мгновение… – заканчивал свой рассказ Иван, – Но я точно видел, что Саня ускользнул от темных. Вот только сюда он так и не попал. Очнувшись, я отправился прямиком к Степану Макаровичу. Он магистр совета магии. Сильный маг, и он главный у светлых. Рассказал ему все. Мы пытались найти Саню, но ничего сделать не смогли. Даже прочитать, какую волшбу чинили в доме, не удалось. Мой дом сгорел дотла, скрыв все следы магии. Кроме того, оказалось, что Чагля успел на меня наложить метку, по которой меня легко вычислить. Только здесь я могу быть спокоен, здесь меня темные не найдут. Нет им сюда хода. Энергетика здесь иная, сугубо светлая. А вот в миры я выхожу с опаской, там меня быстро темные найдут. Только иногда Степан Макарович обеспечивает меня охраной. Ну, это если нежить нужно уничтожить где-то. Я ведь ведун, нежить – моя область магии. А так травки лекарственные заготавливаю, пчелиный яд добываю, или змеиный, слизь лягушачью, да много чего здесь имеется для волшбы. Тем и кормлюсь. Пчел вон завел. Огородик посадил. Но все равно плохо мне здесь становится, как Саню вспомню. Тебя, да маму твою искать пытался, да не вышло, вот знаю, где ваш дом находится, а найти не могу. Хорошо вас Саня заворожил. Темные тоже вас искали, да и до сих пор ищут, как и светлые. Ничего не получается. Вот так-то, Рома. Такие вот дела.

– Дядь Иван, – всхлипнув и вытерев ладонями слезы с глаз, с надеждой произнес Рома, – Но ведь папа жив, правда, ведь?

– Надеюсь… Он сильный маг, очень сильный. Просто так его не возьмешь? – Иван обнял мальчика, – Не плачь, сынок. Мы найдем его, обязательно найдем.

Ромка всхлипнул, отстранился от широкой груди Ивана и спросил:

– Дядя Иван. А вот эта черная бляшка у тебя на шее и есть метка?

– Ты ее видишь? Как? – удивился ведун.

– Да, я как-то попробовал лупу сделать, скатал из воздуха шарик и силу в нее пустил. Ничего в нее не увидел. А когда тебя услышал, от испуга натянул ее себе на глаз, хотел щит зеркальный, а вытянул лупу. Тогда и увидел на шее пятно темное, на рыбацкий крючок похожее, – пояснил мальчик.

– Очень интересно… – задумчиво произнес Иван, – А вот здесь что-нибудь увидишь? – он вышел из избушки, вернулся, неся небольшой сверток. Развернул грязную мокрую тряпицу и достал маленький нож, – Шило называется.

Ромка посмотрел на нож, так себе, ничего особенного – костяная рукоятка по размеру ладони да иссиня-черное лезвие сантиметров пяти в длину. А посмотрев на него через свою магическую лупу, мальчишка отшатнулся, едва не упав с табурета. Черное, лохматое облачко, как в саван запеленало нож.

– Злой предмет. Черный, – сказал Рома Ивану, – Ты его лучше выброси, чтоб никто не нашел.

– Очень интересно. Значит, в свою лупу ты только черную магию видишь, а светлую нет. Этот нож и бросил Чагля в меня, и метку через него на меня прицепил, – ведун опять завернул нож в тряпицу. – Ты прав, держать его рядом – себе вредить. Пойду обратно его в схрон под осину отнесу. Дубы, клены отдают свою энергию, а осины вытягивают чужую. Не одну уж осинку этот нож высушил. Избавиться от него можно, надо только его заново перековать, а еще лучше напрочь растопить. Но я его держу, чтоб как компас использовать, он укажет, где хозяина искать. Вот только Степан Макарович найдет способ снять эту дрянь…

Когда Иван вернулся, Рома спросил:

– А почему ты ее просто не вытащишь? Как крючок из рыбки, ну, понятно конечно, что больно будет, но он не глубоко сидит, ранка маленькая будет… Давай, я попробую…

Иван задумался. Лучшие маги трех миров пытались вытянуть, вырезать, растворить эту злосчастную метку, ничего не вышло. А тут мальчишка совсем, пять минут, как магию познал… Но ведь опытные маги метку даже рассмотреть не могли, а мальчишка увидел и ее форму разглядел. Вот как бывает.

– А, была не была… Вытаскивай!

Ромка пустил в кончики пальцев силу и подцепил крючок. Ничего особенного, на рыбалке уже давно наловчился аккуратно крючки вытаскивать, маленьких рыбок он отпускал, поэтому нельзя им было большой урон причинять. Он осторожно вытянул метку и сразу же отбросил ее на пол, скользкую, липкую и невероятно холодную субстанцию было противно держать в руках. Черная блямба с шипением шлепнулась на землю, заметалась, завертелась и медленно испарилась черным дымком, оставив после себя лишь пятачок копоти.

***

Ярко-алый круг заходящего солнца окрашивал клин кучевых облаков и густую синь небес в тревожный цвет догорающих головешек. Быть завтра непогоде. И все бы ничего, да, мясо и рыба намедни кончились, а припасы овощей, зерна и грибов уже давненько очистили закрома под новый урожай. Найду, кровь из носа, но надо завтра идти в тайгу на охоту, силки проверить да ямы звероловные. В тихую безветренную погоду, как сегодня, охотится намного приятнее. Охотником Найд был удачным, редко возвращался из тайги с пустыми руками. Им с мамкой за глаза бы хватило, но деревенским жителям помощь требуется, надо дать им шанс дожить до нового урожая. На Выселках обитают очень бедные люди, точнее даже нищие. А откуда им зажиточными быть, коль выселяют власть имущие неугодных им людей на край земли, в непроходимую, дикую, кишащую незнакомой живностью неизведанную тайгу, на произвол судьбы без еды, без одежды, без хозяйственного инвентаря. Выживай, как хочешь. Каждый деревенский житель когда-то оказался на задворках жизни таким путем. Выселки – они и есть выселки. Тяжелые условия жизни не озлобили людей. Мирно жили, сообща. Друг другу помогали, как могли. Вновь прибывших, успокаивали, знакомили с укладом, да и домишку, али землянку, какую-никакую, мастерили. Сообща жить спокойнее, проще, когда делишь беды и радости поровну.

Найд уже живет здесь девять циклов. Примерно – потому – что, прибыл сюда в бессознательном состоянии. Мамка не одну луну его выхаживала и подняла, на ноги поставила. Тело-то окрепло, а вот голова… Ничего не помнил Найд: никто он, ниоткуда, даже имени своего не помнил. Это уж мамка назвала его Найденышем, а деревенские сократили имя да Найд. Так и остался он жить с бабушкой – целительницей в хибарке поодаль от деревушки, стал звать ее мамкой. Сжились, приноровились и давно уже забыли, что, по сути, не являются друг другу родней. После выздоровления, Найду все время хотелось куда-то бежать, кого-то спасать. Во снах незнакомые, но милые сердцу люди тревожно звали его, а некто, черный, лохматый и с дымным пламенем вместо волос гнался за ним, пока Найд не падал в нескончаемую пропасть. Он резко просыпался, в ужасе подскакивал с топчана и, поняв, что это всего лишь ночной кошмар, силился вспомнить лица людей из ускользающего в небытие сна. Но безрезультатно, страх, одолевший его во сне, быстро испарялся, унося с собой, родные, как казалось Найду, образы. До сих пор частенько снятся, разве что не пугается уже Найд кошмаров, привык к ним. Найд прищурившись, взглянул на уплывающую за взлохмаченный кедрами и елями горизонт горбушку солнечного круга. Ну что ж, пора переметы проверить на улов, да новые поставить. Он поднялся с земли, отодвинул в сторонку только что доплетенный из лыка короб.

– Дядя Найд, дядя Найд, – Втор, парнишка лет четырнадцати, напарник и ученик Найда охотничьему делу, бежал со всех ног. Найд не ожидал его сегодня увидеть, расстались – то часа два назад, не более. Втор в своей семье из пяти человек стал главным добытчиком, после того, как отец на зимней охоте повстречал ненароком медведя – шатуна. Отец у Втора знатным охотником был, тайга еще и не тому научит, коль жить хочешь. После той встречи с шатуном Коваль, выжил, но многочисленные переломы и рваные мышцы приковали его к постели, навсегда. Старший брат Втора – Первачка остался в Больших землях. Впрочем, в семье его не вспоминают, разве что мать иногда всплакнет. Это по его доносу Коваля с семьей сослали в тайгу. Коваль немного магией владел, а как кузнецу без магии? Вот только сила у него была светлая, запретная…

– Дядя Найд, – запыхавшийся Втор подбежал к Найду и плюхнулся рядом с вязанкой свежесрезанных ивовых прутьев, заготовленных Найдом для плетения корзин и мереж. – Дядя Найд, бабка твоя меня к тебе послала. Говорит, колдуны прибыли в Выселки, ищут кого-то. Всех жителей уже перещупали, перенюхали, тятьку моего в дровянике закрыли, еще мужиков и баб, у кого хоть чуток магии есть, туда же отправили. Бабка твоя, сказала, что в тайге у Вонючего болота тебя ждать будет, – протараторил он, и чуть отдышавшись, добавил, глядя, как поспешно Найд заталкивает в заплечный мешок небольшой нож, да сплетенную из волокон крапивы веревку: – Еще она строго настрого тебе наказала в деревню не соваться.

– Втор, подумай сам, как мне в деревню не пойти, если там людей в дровянике заперли, – возмутился Найд.

– Ага, бабка так и предположила, что ты это скажешь, как в воду глядела, – ухмыльнулся парнишка, – В таком случае она сказала тебе не спешить, говорит, что вдвоем вы получше надумаете, что делать. Дядь Найд, возьми меня с собой. Я тоже этим колдунам хочу зубы посчитать за тятьку. Почто они его больного и неходячего в дровяник заперли. Да и запрет я нарушил, убег из деревни.

– Нет, Втор. Мы с тобой иначе поступим. Ты сейчас вирши проверишь и с рыбой в деревню пойдешь. Лучше задами возвращайся, чтоб тебя не заметили. И под деревьями ползком ползи, если сетку поисковую натянули, то вряд ли у самой землицы. Ну, а коли поймают, скажешь: за рыбкой ходил, кушать хочется.

– Я с тобой хочу. Пойдем втроем черномордых бить, бабка магией, а мы из луков по ним. Ты же сам признал, что из лука я хорошо стреляю, – доказывал Втор свою правоту, – А еще ножи кидаю хорошо, уже три из пяти в цель попадают, – Найд помотал головой, мальчишка, не принимая отказа, еще попытался убедить напарника, – Найд, ну что мне делать в деревне? Я же не выдержу, как эти гады над людьми потешаются, и наброшусь на них. А один я их разве одолею, с одним и то не справлюсь, у них магия, а я…

– Не спеши, Втор. Ты мне в деревне нужен, чтоб узнать, почто колдуны приперлись, что им тут вообще нужно, кто их послал, как долго здесь ошиваться думают, кого ищут, – перебил его Найд, – С мужиками пошепчи, чтоб в случае чего, нам помощь оказали. Понял? Ты там будешь моими глазами и ушами. Воевать с черномордыми мы всегда успеем, но нельзя. Не готовы мы. Ты сам подумай, за колдунами власть. Побьем их здесь, а через луну сюда рать примчится. Домишки наши спалят, мужиков до смерти забьют, а баб и детей в рабство загонят. Нам это надо? – спросил он мальчишку и сам же ответил: – Нет, не надо. Конечно, если другого выхода не будет, то мы примем бой. А потом всей деревней дальше в тайгу уйдем. Вот только тяжело придется на новом месте. Здесь-то уже немного прижились, а там все сызнова начинать…