Дьявольский рейс

– Вот балабол!

– Бах!

– Ну, ты и завернул!

– Бах-бах!

– Ты, друг, что-то о нас совсем плохого мнения.

– Во-во. Не такие уж мы и гадкие.

– Бах-бах-бах!

– Ты, Бро, гордишься тем, что уже работаешь, и деньги ни у кого не берешь.

– Зато ты образование не получил.

– Ой-ой-ой! Подумаешь, образование. Кому оно нужно? Толпы образованных мало зарабатывают.

– Ничего подобного. Ты судишь обо всем со своей колокольни.

– А может, она выше, чем твоя?

– Не знаю, выше или нет, а мы выучимся, начнем расти, а ты все на том же примитивном уровне жизни останешься, –выпалила вдруг Марина.

– И почему это мой уровень примитивный? Ты бы с дураком и разговаривать не стала, – обиженно насупил брови Рыжик, понимая, что теперь пришла его очередь обороняться.

– Поэтому нам, твоим друзьям, и горько. Ты умный парень, может, твой IQ выше, чем у нас. Ты же не проверял, правда? Вон у тебя какая память – с одного прочтения информацию запоминаешь. Бог дал тебе такую голову, а ты ее пивом душишь, и жизнь тратишь на чепуху.

– Это ерунду ты сказал. Мне всего двадцать лет. Еще успею образование получить, – горячился Рыжик.

– Все, парни и девчонки, брейк! Хватит впустую воздух сотрясать, – подвел черту перепалке Вадим.

– Ребята, мы этот вопрос за пять минут не решим, – поддержал его Сергей. Он только накануне прилетел в родной город, поэтому совершенно не выспался. Еда и пиво разморили его, друг сидел и клевал носом. Спор с Петькой оживил Сергея, но ненадолго. – Я больше не высижу, пойду спать, – и Сергей ушел в дом.

Вадик тоже не хотел тратить время на ненужный треп: он хотел выяснить отношения с Олей, с которой успел сегодня поссориться.

Рыжику же драйва не хватило. Спор только раззадорил его, осталось чувство неудовлетворенности. Он открыл еще одну банку пива, выпил, … мало. Душа просила праздника!

… И он пришел в лице вредной соседки Макаровых Тамары Ивановны.

Петр решил подшутить над ней: старая женщина челноком моталась то на участок Макаровых, то обратно. Несколько раз в течение дня она подглядывала из-за зеленого забора, надоедала им ценными советами и каждый раз давала новые наставления:

– Вадик, ты огурцы в теплице полил? Смотри, не лей воду под корень – сгноишь матери рассаду. Дождеванием надо, дождеванием.

– Вадик, что за запах такой странный? Или сжег что?

– Вадик, баньку топить будешь? Я тоже хочу помыться.

– Вадик, твоя девушка – блондинка с кудряшками или эта, высокая?

Вадик закатывал бархатные глаза к небу и терпеливо отвечал:

– Все в порядке, Тамара Ивановна. Огурцы полил дождеванием; ничего не жег – это шашлыки жарятся; баньку топить не буду. Мою девушку зовут Оля.

– А девочки где спать будут? – не успокаивалась бдительная соседка. – Ты мне тут развратом не занимайся. Все родителям расскажу.

– Девочки будут спать на втором этаже, в отдельной комнате. Развратом заниматься не будем, – держась за живот от смеха, отвечал Вадик.

Поздним вечером, когда Тамара Ивановна, услышав громкий спор в беседке, в очередной раз заглянула на участок, терпение Рыжика кончилось.

– Ну, достала бабка, теперь ты у меня попляшешь, – весело сказал он и, взяв Марину за руку, потащил в кусты смородины, где задумал провернуть созревшую в голове авантюру.

Было уже поздно, но северное лето не давало полной темноты. Казалось, что в воздухе разлился молочный туман: вроде бы и нет густого мрака, но очертания размыты, силуэты нечетки. Вдоль садовой дорожки стояли маленькие фонарики, отражаясь в мерцающих каплях росы на траве. И это чередование света и тьмы, блеск и мерцание создавали атмосферу таинственности, манили совершить что-то выходящее за рамки дозволенного, даже опасное…, как детский расстрел лампочек в фонарях.

– Петь, может, не ну ее? Она старая женщина, пусть себе кричит, не обращай внимания, – начала отговаривать парня Марина.

– Нет, бабулю надо проучить, а то она и ночью к нам с проверкой придет.

– Не придет, спать захочет. Ты развлекаешься, а достанется Вадику… Возьмет потом и его родителям нажалуется. Да и тебе завтра стыдно будет.

– Да ладно ныть, Маринка, Макар простит, мы с ним и не такие вещи делали.

– Когда это вы делали? Когда были детьми? Не сравнивай, тут и ситуации разные. Если к вам раньше относились, как к маленьким, снисходительно, то теперь спрос будет, как с взрослых.

Но Рыжик ее не слушал, он просто горел желанием подурачиться. Алкоголь подбивал сделать гадость, а кусты черной смородины упоительно пахли, создавая романтическую атмосферу. Рыжик даже заколебался, не зная, что выбрать: флирт с Маринкой, которая ему давно нравилась, или развлечение. Он прикасался к обнаженным рукам подруги, дышал пивными ароматами ей в ухо, желая сказать комплимент, пытался обнять.

Марине было неуютно от развязного поведения парня. Она, стараясь не обидеть товарища, мягко убирала его ладони и отодвигалась, но в тесном пространстве кустов сделать это было сложно. Пьяный Рыжик, не контролирующий свои порывы, ей совсем не нравился.

А тут и комары одолевать стали. Да какие звери! В беседке ребята жгли спиральную защиту и было комфортно. В кустах же насекомые налетели со всей голодной страстью –приходилось то и дело хлопать по голым ногам и рукам. Марина встала и решила уйти, но Петр удержал ее за руку.

– Куда ты? Оставайся.

– Не хочу. Ведешь себя, Степанов, отвратительно. Откуда появилась эта развязность? Если на тебя действует алкоголь, прекращай пить, неприятно, – окончательно рассердилась Марина.

– Все, все! Ок! Больше не пристаю. Будем только веселиться. Смотри, как я над соседкой подшучу.

– Не хочу я в этом участвовать. Да и комары совсем заели. Сиди, если тебе здесь нравится. Я лучше посуду мыть пойду, –она выдернула руку, оттолкнула парня и ушла в дом.

– Ну вот. Когда ей что-то надо – и Петенька, и миленький, принеси шашлыки, подай салфеточку, налей воды… А чуть что нашей принцессе не понравилось, так сразу – Степанов! – ворчал обиженно Рыжик, лежа на спине и глядя в ночное небо.

Но уход Марины не отрезвил и не остановил парня. Увы, желание подурачиться победило голос разума. Он взял в руки приготовленный заранее фонарик, направил на окна соседки и стал развлекаться: то включал его на пару секунд, то снова выключал. В промежутках между вспышками света он тихонько подвывал, изображая собаку.

***

Тамара Ивановна уже легла спать, но сон был еще некрепким.

Ей кажется, что она вернулась в военное детство, в блокадный Ленинград. Город –во всполохах света от зенитных прожекторов, вот-вот раздастся залп спасающих улицы от авианалета орудий. Бедная женщина сжимается под одеялом и видит себя маленькой, насмерть перепуганной девочкой. От страха она начинает метаться по кровати и тихонько поскуливать, а потом захлебывается громким жалобным плачем.

– Мама, мамочка! – сквозь слезы зовет она. Мне страшно, мамочка, помоги.

Она видит, как к ней приближается мать и протягивает руки. Девочка слышит песенку, которую она напевает, когда дочка чего-нибудь боится:

– Ах, Тома, Тома, Тома!

Я здесь, с тобой, я дома.

А самолеты все ближе и ближе – ни укрыться, ни спрятаться некуда. И вот новая вспышка, взрыв – и на месте, где была мама, дымится воронка от разорвавшегося снаряда. Где-то раздается тоскливый вой собаки, он все громче, все жалобнее…

Тамара Ивановна с криком проснулась и еще несколько минут лежала без движения, чтобы унять крупную дрожь, которая сотрясала ее тело. Когда сон немного отпустил, она поняла, что находится у себя на даче, но сполохи света не прекращались. Огонь то появлялся в окне, то исчезал. И продолжала выть собака.

– Что это? Пожар у соседей?

Старушка с трудом встала, сердце колотилось, как сумасшедшее, руки еще тряслись. Она подошла к окну, но на улице было спокойно. Вдруг новая вспышка света ослепила глаза. Сначала женщина не поняла, что это, но потом ее осенила догадка.

– О, мой бог! Это же паразит Вадик у себя на участке развлекается. Ну, я ему покажу! Он у меня допрыгался.

Тамара Ивановна накинула на плечи первое, что подвернулось под руку, схватила веник и выскочила на крыльцо, забыв о недавнем недомогании.

***

Играть фонарем Рыжику долго не пришлось: уже через несколько минут на крыльце соседней дачи зажглась лампочка, и в мерцающем свете появилась Тамара Ивановна. Выглядела она странно. Поверх пестрой ночной сорочки накинут синий рабочий халат, застегнутый на одну пуговицу, седые волосы растрепались, на ногах –садовые калоши. В руках она что-то держала. Рыжик не успел разглядеть предмет, как женщина на миг исчезла в полумраке ночи и внезапно появилась уже на участке Макаровых. Вид у нее был настолько комичный, что Рыжик не удержался и прыснул от смеха, а потом уже в кустах захохотал в голос.

Соседка, не останавливаясь, ангелом мести полетела по саду. Лицо ее было перекошено, глаза сверкали, как ночью у кошки, крылья халата разлетались по сторонам. Тамара Ивановна пробежала мимо Петьки и, не обращая на него внимания, завизжала:

– Убью сопляка!

Увидев в беседке свет, она прямой наводкой направилась туда.

– Вадик, ты что делаешь!? – закричала старушка. – Разве родители учили тебя хулиганить? Какой из тебя будет врач, если ты людей не уважаешь?

Вадик, который в это время сидел в беседке и не знал о проказах Рыжика, вел серьезный разговор с Олей. Девушка посчитала, что их с Вадимом любовь угасла.

Во-первых, он ответил на ее звонок лишь с третьего раза: чем же он в это время занимался? Во-вторых, Вадик, пока ехали на дачу, только болтал с друзьями и не обращал на нее внимания. Наконец, третья причина обиды Ольги состояла в том, что (как ей показалось!) Макаров и вечером не смотрел в ее сторону, а трепался с друзьями о пустяках. Когда же девушка пыталась завести беседу, переводил разговор на другую тему.

Все это расстроенная Оля и выпалила сердечному другу в лицо, так как не понимала такого с ней обращения сегодня. В голове возникали грустные мысли: Вадик хочет с ней расстаться, несмотря на многолетнюю дружбу и любовь.

…Услышав дикие вопли, он с растерянным видом, не соображая, что происходит на участке, вышел из беседки. Парень увидел несущуюся навстречу Тамару Ивановну, простоволосую, растрепанную, с красными от злости щеками и почему-то с садовым веником в руках… Невольно его взгляд заметался по сторонам в попытке найти место для укрытия. Вадик попытался спрятаться в беседке, но старушка уже подлетела к нему и стала изо всех сил охаживать прутьями, приговаривая:

– Вот тебе, паршивец, вот тебе! Если родители справиться не могут, я займусь твоим воспитанием.

Вадик только вскрикивал и руками закрывался от жесткого веника. Он подпрыгивал на месте, извивался ужом, чтобы ослабить удары, но нагрубить боялся. Не воевать же с пожилой женщиной!

На голоса выскочила из беседки и Оля. Увидев разъяренную Тамару Ивановну и беспомощного друга, она бросилась на его защиту и тоже получила веником по ногам и спине.

В соседних домиках зажегся свет, и сонные люди стали выходить на крыльцо или выглядывали в окна, пытаясь понять, что за светопреставление на участке Макаровых. Проснулся Сергей, выбежала из домика Марина. Начался настоящий переполох. Все пытались успокоить взбешенную женщину.

– Тамара Ивановна, что случилось? – наконец кое-как выговорил между ударами веника Вадик. – Что опять не так?

– Ты еще спрашиваешь? Весь день мне покоя от вас не было, так еще и ночью, паразиты, решили надо мной поиздеваться?

– Да, что мы сделали-то? Я не понимаю. Давайте спокойно поговорим, как цивилизованные люди.

Эти слова вызвали новый взрыв негодования.

– Это кто здесь цивилизованные люди? Вы самые настоящие дикари, несмотря на все ваше образование, –не унималась Тамара Ивановна и снова лупила Вадима. – Да разве можно так поступать?! Нелюди! Вас по-другому и назвать нельзя.

– Ой! Тамара Ивановна, ой… – Вадим подпрыгивал на месте, пытаясь спастись от жалящих ударов веника. –Пожалуйста, не бейте. Ой! Давайте поговорим. Ой-ой-ой!

– Простите нас, пожалуйста, – крикнула с крыльца Марина, – идите домой, больше никто пакостить не будет.

– Умоляю вас, извините, – подключилась к ее просьбе Оля, потирая расцарапанные прутьями ноги. – Это Петька решил подшутить, но не со зла, просто пиво в голову ударило.

– Петька? А где этот Петька спрятался? Не умеет пить, пусть и не берется, – Тамара Ивановна ругалась, но ее гнев постепенно угасал.

– Вы не расстраивайтесь, мы с этим паразитом разберемся.

– Ну, смотрите, чтобы я больше ни звука не слышала, – уронила веник на землю Тамара Ивановна: она и сама уже устала им махать.

– Идите домой, все будет в порядке, – заверили ее ребята. – Хотите, мы вас даже до крылечка проводим?

– Без вашей помощи обойдусь! – еще сердито, но уже значительно тише воскликнула Тамара Ивановна, которая внезапно осознала, что безумными криками перепугала всех соседей.

***

А в кустах хохотал Петька. Он просто катался от смеха, стучал кулаком по земле, пока не началась икота. Ему было весело: парень никак не ожидал, что его невинная шалость вызовет такую бурную реакцию.

Если бы он знал, что завтра уже будет не до смеха, может быть, сегодня поступил бы по-другому… Увы, нам не дано предугадать наше будущее даже на час вперед!

Глава 3

17–45

Лена последний раз оглянулась на огород. Кажется, ничего не забыла: грядки политы, инструменты убраны, урожай пока только зелени и июньских цветов, – в корзине. Она еще раз обошла дачный домик, проверила, закрыты ли окна на задвижку, выключен ли газ. Уже стоя у порога, она увидела в комнате на кресле забытые солнечные очки; мелькнула мысль: возвращаться – плохая примета. Но Лена отогнала ее прочь и вернулась: вечернее солнце по-прежнему было яркое, идти по улице и щуриться не хотелось. Закрыв дверь, женщина вышла на крыльцо и повернула ключ в замке.

Вот и все, теперь – домой. Впереди еще одна трудовая неделя, выходные пролетели быстро, как всегда. Лена тяжело вздохнула: надо же, как не повезло, что в этом году у нее отпуск только осенью! Муж тоже занят целыми днями на работе, а лето стоит просто изумительное. Сейчас плескались бы себе в лесном озере, собирали землянику в лесу, загорали на песочке. Скоро уже поспеет клубника, вон на некоторых кустиках виднеются розовые бока среди зелени. Лена с любовью оглядела квадрат земли, засаженный ровными рядками кустов, и даже почувствовала на губах непередаваемый, сладкий и ароматный вкус ягод.

Скоро придет и время огурцов (их завязи в этом году много), а потом наступит очередь других овощей. Да и яблони цвели весной дружно – будет урожай, Лена, проходя мимо антоновки, ласково погладила шершавый ствол рукой.

Она любила отдыхать на даче, ее бы воля –вообще никуда не уезжала. Лена вздохнула и подумала, что северное лето короткое и не хочется редкие теплые денечки пропадать в кабинете (она работала бухгалтером в маленькой фирме). Оглянувшись еще раз, она с сожалением закрыла калитку. Скоро подойдет дачный автобус, а ей к остановке идти через весь поселок.

– Лен, привет, – окликнула ее соседка по даче, а заодно и по городской квартире, –

классно выглядишь, даже загорела вроде. На грядках, небось, весь день просидела?

Лена вежливо кивнула головой в знак приветствия.

– Да, полоть пришлось много. У меня на участке сорняки вылезли. И откуда берутся только!

– И как ты умудряешься красоту сохранить, – не успокаивалась соседка, – смотрю на тебя и удивляюсь. Ведь за сорок перевалило и до ягодного возраста недалеко, а все как девочка: фигурка – загляденье, ножки стройные, на лице ни морщинки. Если сзади посмотреть, так и не признаешь, что у тебя уже взрослый сын.

– Да ладно вам, Ася, вы меня смущаете. Ну, какая девочка, заурядная внешность для моих лет, – пыталась отвязаться от женщины Лена, невольно зардевшись от похвалы. Но не тут-то было.

– Что-то я твоих нынче не видела, не приезжали что ль? – не успокаивалась соседка.

– Да нет, приезжали, только Андрей меня утром привез, а потом в город уехал: мама ремонт в своей квартире делает, а муж с сыном обещали помочь.

–Сами делать будут? – удивилась соседка. – Он же у тебя не рукастый, даже гвоздя вбить не может, чтобы не попасть по пальцу.

– Нет, – тяжело вздохнула Лена, – в понедельник придут мастера, поэтому нужно комнаты подготовить: убрать ковры, освободить шкафы от посуды и одежды, мебель от стен отодвинуть или вынести.

А про себя чертыхнулась: «Вот любопытная сорока! Наградил же бог соседкой! И откуда она узнала, что у Андрея нет тяги к физической работе?».

Ася была первой сплетницей в дачном поселке. Невысокого росточка, кругленькая, в неизменном фартуке и в повязанном на макушке белом платке (как он там держался, никто понять не мог), она колобком перекатывалась от дома к дому и с упоением выискивала, впитывала и копила различные события, скандалы и происшествия, чтобы потом пропустить их через себя, насладиться и рассказать другим. Ничто не проходило мимо ее глаз и ушей. Забежала кошка в соседский огород – история. Напились мужички, отмечая очередной праздник, и спели «Черного ворона» раз десять за лунную ночь – сплетня. Вывалил сосед пластиковый пакет с отходами в неположенном месте – скандал. Забрались воры в домик – детектив. Все Асю интересовало.

Она была в курсе последних новостей и, нисколько не смущаясь, передавала их окружающим, часто искажая и добавляя подробности. На Земляничной улице, где жила Лена, болтушку не любили, но терпели. К ней относились, как к неизбежному злу: выслушивали ее, не перебивая, но подвергали сомнению достоверность новостей. Даже возникла присказка: «Все, что говорит Ася, дели на четыре».

Вот и сейчас они с соседкой шли по центральной улице к остановке, здоровались с людьми, и толстушка выкладывала Лене свеженькие, только испеченные, сплетни.

– Ты представляешь, у Макаровых, ну, это те, что живут через три дома от тебя, вчера сын привез на дачу компанию городских бездельников. Что они там вытворяли, не передать! Ночью музыка играла. А вопли какие дикие были! Мать ети! Тамара Ивановна, соседка ихняя, рассказывала, что ей вообще спать не давали: фонарем в окна светили и выли, как собаки. Бедные родители, вроде бы хорошие люди, а сына воспитать не смогли. Вот помяни мое слово, точно преступником будет! – она торжественно потрясла в воздухе пальцем.

– Каким преступником, Ася, о чем вы говорите! Он воспитанный мальчик, в школе отличником был.

– А я что, разве спорю? Может, отличником и был, а только с пятерками вежливость, видимо, в его голову не забежала. Здороваться его так и не научили ни дома, ни в школе.

– Ну почему. С теми, кого знает, Вадим всегда здоровается. Он на медицинском факультете нашего университета учится, врачом станет.

– Да кто к такому доктору на прием пойдет, я точно стороной обходить буду. Он же эгоист, только себя любит, видишь, даже к соседям относится без уважения, покой их и сон нарушает.

– Ребята молоды, горячи, еще не знают границ шуткам и развлечениям, – попыталась защитить Вадика Лена, но Ася на ее слова не обратила никакого внимания, так как увидела новый объект для сплетни.

– Ванька, ты куда это колеса направил? – крикнула она местному слесарю, проезжавшему на велосипеде мимо них, – у Клавки с Огуречной улицы трубу прорвало, струи так и хлещут по сторонам, уже всех соседей заливает.

Слесарь в ответ только рукой махнул и, не обращая внимания на крики Аси, свернул как раз на Огуречную улицу.

– Видишь, и этот здороваться не хочет, а сам вчера такую шуструю бабенку привез из города. Девка шла и все глазами вокруг стреляла, слышишь, Лен, приценивалась, наверное. А что прицениваться-то? Ванька не богач. Дом у него старый, участок неухоженный.

– Да ты откуда взяла, что она приценивалась? Это твоя неуемная фантазия подсказала? Мужик несколько лет, как овдовел, живет на даче безвыездно. Даже если и познакомился с кем-то и привез сюда, тебе что за дело? – сердито сказала Лена и даже не заметила, как перешла на «ты».

– Еще неизвестно, чем они там занимались.

– Ася, чем бы они ни занимались – это их проблемы, не наши.

Соседка ее не слушала, она была в родной стихии и наслаждалась ею, словно карамелькой за щекой. Упоительно сладко, вкусно, хочется максимально растянуть удовольствие. Толстушка вытягивала шею и заглядывала на территорию чужих участков, чтобы потом увиденное обсудить со знакомыми. Здоровалась с людьми, и каждое приветствие сопровождала потоком слов, комментируя Лене то одно, то другое событие.

– Марья Ивановна, здрасте, – поклонилась сплетница пожилой женщине, которая, не заметив ее, прошла мимо. Обиженная, Ася тут же скороговоркой выпалила Лене:

– Во, смотри, смотри, пошла гордыня. Не идет, а плывет по воздуху. Мы для нее просто мухи, можно и не замечать. А сама-то? Была бы шишка какая, а то – библиотекарша. Тьфу! – Ася громко сплюнула.

Лена испуганно оглянулась, не увидел ли кто. Ей было стыдно за такое поведение соседки, она укоризненно закачала головой и попыталась остановить словесный поток болтушки:

– Зря ты так говоришь, Ася. Мария Ивановна – хорошая женщина, умная, тактичная, никогда слова плохого ни о ком не скажет, – и в сердцах добавила. – Как ты любишь о людях гадости говорить, хлебом не корми, дай в чужом белье покопаться.

– Лен, да ты что, обиделась? Я же так, не со зла, просто любопытно, – миролюбиво отмахнулась сплетница и тут же забыла о Марье Ивановне, увидев, как вдоль дороги бочком пробирается черная кошка.

Вот неизвестная Мурка остановилась, приподняла лапу и настороженно огляделась: нет ли поблизости врага.

Враг был. Да еще какой! Злобный вражина в виде суеверной Аси. Та, наблюдая за действиями кошки, тоже остановилась и придержала за руку Лену. Потом толстушка наклонилась и подняла с земли камушек.

– Вот же, паразитка! Куда прешь? Я тебе дам, нечего людям беду накликивать, – прошептала Ася и с диким криком «брысь-брысь!» кинула в киску камень. Лена не успела даже охнуть.

Эффект толстушка получила не тот, который ожидала. Испуганная кошка подскочила от неожиданной атаки и стремительно сиганула через дорогу под носом у Аси.

– Мать твою северную и южную! И что эта ведьма наделала? Как нам теперь к остановке пройти? – возмущалась сплетница, оскорбленная действиями кошки. – Это же самая дерьмовая примета. Не будет теперь удачной дороги, вот помяни мое слово, не будет.

– Ася, прекрати ерунду говорить. Разве может от кошки чья-то жизнь зависеть?

– Еще как! Помнишь, у Родионовых на соседней улице дом сгорел? Так тогда хозяйка перед пожаром такую же черную тварь видела. Как она ее ни гнала, никак избавиться не могла.

– Но эта кошка уже убежала. Так что не забивай себе голову. Ты хоть знаешь, откуда взялась эта примета?

– Нет. Знаю наверняка, что хреново будет, – толстушка сама не желала двигаться дальше и Лену держала за руку.

– Я как-то читала об одной версии этой приметы, – хотела ее успокоить Лена. – В старину черная кошка была незаметна для всадника и лошади. Когда она внезапно появлялась на дороге, конь пугался, поднимался на дыбы и сбрасывал человека с седла. Отсюда к этому животному такое недоверие.

– Вот видишь, значит, приносит, гадина, вред.

– Ну, говорят, что кошка сулит беду, если перебегает дорогу женщине справа налево, а мужчине – наоборот, – осенило тут Лену. – Понимаешь, не наш случай. Эта киска пронеслась слева направо, значит, мы спокойно идем дальше.

– Правда? А ты не врешь? Я о таком никогда не слыхивала.

– Ну что ты, Ася, зачем мне это?

Толстушка на всякий случай перекрестилась три раза. Потом, видимо, чтобы закрепить, плюнула через левое плечо. Подумала секунду, плюнула и через правое. Они наконец двинулись дальше.

Ася быстро успокоилась, когда увидела новое лицо. Сплетница стала с жаром что-то рассказывать, но Лена слушала ее слова уже вполуха. Она с наслаждением вдыхала теплый, наполненный цветущими пионами летний воздух и с удовольствием смотрела по сторонам.

Центральная улица была застроена роскошными коттеджами как симпатичными, так и уродливыми. Взять хотя бы тот дом из красного кирпича, с башенками. Сразу видно, что владеет им семья современных нуворишей, которых развелось в последние десятилетия видимо-невидимо. Дорого, помпезно и нелепо. Башенок было четыре штуки, по одной на каждый угол. Зачем столько? Простому человеку не понять. У хозяина точно мания величия.

Или этот, с желтым фасадом и синей крышей. Более ужасного строения Лена еще не видела. Мало того, что цвета не сочетаются и трубы длинными палками торчат из крыши, так еще и галерея украшена фразой на латинском языке: «Per aspera ad astra». Через какие тернии и к каким звездам собрался хозяин дома, оставалось только гадать. Складывалось впечатление, что туда отправятся трубы.