Полная версия
Три повести о Чукотке
Если когда-нибудь решат поставить памятник мужеству северян, точнее образа не найдут.
А еще была история, и я ее знаю, когда утонули ванкаремцы – пять человек, среди них пара Пенечейвуных, с которыми я был знаком. Их всех нашли держащимися за руки – вместе проще уйти в страну мертвых.
Потом Евгения рассказывала о погребальном обряде. Я узнал много нюансов, о которых просто так нигде не прочитаешь. Если опускают покойника на веревках, то эту веревку люди разрезают, делят между собой и забирают как память. Приходят в дом, вешают на крючок и говорят: «Теперь мне в хозяйстве послужишь». Потом используют ее для завязывания мешочка, например. Она может потеряться естественным образом – это уже не страшно. Но она существует в доме как часть истории об ушедшем родственнике. Я знаю, что у нас на похоронах ложки забирают со стола – очень похоже. У нас дома долго жила ложка с похорон грузинского генерал-лейтенанта Джанжгавы – однополчанина моего деда, с которым они вместе воевали в 1941-м. Мой отец попал на похороны генерала, когда служил в Грузии, и забрал эту ложку. И мы всегда знали, откуда она взялась, вспоминая генерала, которого сами никогда не видели, а вместе с генералом – и нашего деда, которого очень любили. Теперь у меня есть отцовская ложка, она со мной в экспедиции, и я пользуюсь ей каждый день, вспоминая и отца, и деда, и генерала… Вот видите, какая длинная цепочка получается и как много общего у нас с чукотскими традициями!
14.11.2017
Сегодняшний день мы начали с презентации нашего проекта в общине охотников – их всего пять человек, двоих из них вы уже знаете – это Федор и Толик. Я предложил Альваро так поступить для того, чтоб заручиться их поддержкой. Разговор получился хорошим, ребятам понравились наши идеи, и они согласились с нами сотрудничать. Я пытаюсь объяснить, что мы все делаем для сохранения истории села.
Начали мы с ледника – места хранения мяса в поселке. Один из охотников – Вадим – отвечает за этот склад. Склад поразил нас своими размерами и чистотой. Внутри – постоянная температура минус пятнадцать градусов. В помещениях на стеллажах хранится мясо и рыба. В одной комнате – общее мясо, принадлежащее общине охотников, в другой – личные запасы жителей села, в третьей – рыба. Альваро фотографирует и говорит, что в таком месте можно сделать дорогой ресторан. Кто знает – может быть, через десять лет здесь и правда будут пить коктейли туристы круизных лайнеров. А заведение будет называться «Ледниковый период» или «Вечная мерзлота».
Потом мы пошли к Толику домой, чтобы попросить его показать нам процесс изготовления вьевье – пращи. Он взял лоскут нерпичьей кожи и за двадцать минут сделал пращу, которую мы тут же испытали. Я взял камень и швырнул дальше всех со словами:
– Ну что, теперь ни у кого нет сомнений, что я бывал на Чукотке?
– Да, навык ты не потерял, – восхитился Толик.
Альваро пока не смог бросить – это и непросто: надо тренироваться, ведь техника очень специфическая. Он посмешил меня традиционным европейским вопросом:
– What is the point? В чем секрет?
Как будто я возьму и открою ему тайну, а он тут же начнет сбивать уток. Секрет прост – тренироваться с детства, чувствовать натяг пращи и вес камня. Интуитивно рассчитывать траекторию. После этого попробовать бросить раз этак тысячу – и все наладится…
Затем Альваро стал приставать ко мне, что надо договориться с кем-нибудь из охотников, чтоб на рассвете он пришел с оружием на мыс и поползал на брюхе для фотографии. Я не знал, что мне делать, – просить об этом людей уже даже как-то неудобно. Буду пока думать, как и под каким соусом об этом заговорить.
Мы вернулись домой и решили пойти к Федору – у него день рождения, но нас никто не звал. Однако я подумал, что мы и так постоянно ходим в гости, а если сегодня не придем, то это неправильно. Что же подарить охотнику? Здесь в магазине ничего не найдешь. Мы купили тортик, и я взял из рюкзака один из своих охотничьих ножей.
– Етти, Федор! Мы без приглашения, но решили зайти поздравить. Готовь монету – буду дарить нож. Хоть у тебя и нет недостатка в ножах, лишним не будет.
– Заходите, спасибо, как раз сейчас гости придут – Саша с Ладой и сестры.
Интересно, что жена с детьми тоже подарили ему охотничий нож.
Мы расселись за столом. Так непривычно: праздничный стол – и ни капли алкоголя. Я горжусь современными чукчами. Мы сидели, пили компот, ели котлеты из китового мяса, рассказывали анекдоты и смеялись так, как будто напились шампанского. Оказывается, веселиться можно и без алкоголя.
15.11.2017
Сегодня мы проспали – проснулись в 09:00; быстро собрались и пошли к охотникам – договаривались быть у них в 09:30. На улице – жуткий гололед, мы скользим и с трудом держимся на ногах. Стучим в дверь – в конторе никого. Уже разошлись! Что же делать? Идем к Федору. У него как раз сидит Александр:
– А мы разошлись в 09:10 – решили вас не ждать! Мало ли, вдруг не придете.
Ну вот, еще один день не задался. Я говорю Альваро:
– Иди в клуб, сейчас туда Толик с семьей придут фотографироваться. А потом должны подойти Вика с Сергеем, а я пойду приготовлю супчик из зайчатины!
Через час вернулся расстроенный Альваро: ни Сергей, ни Вика не пришли – просто забыли. Ну как можно планировать работу?
Мы идем к леднику пообщаться с Вадимом – но и ледник закрыт. Идем к Сергею с Викой – они зазывают нас на чай, а потом разговоры затягиваются часа на три. Альваро опять недоволен – все идет не по плану. Он поднимает меня, чтобы уйти, и мы идем к старикам Евайвыквыным. Смотрим старые фотографии, и Альваро чуть успокаивается.
А вечером приходит в гости Юрий Халецкий – по местным меркам уже старик. У него огромная густая седая шевелюра, как драгунская шапка. Он помнит меня по первой экспедиции и очень радуется, когда мы предлагаем ему настоящий кофе.
– Слушай, он же настоящий испанец?
– Конечно, а что?
– Да всю жизнь я мучился вопросом и мечтал увидеть испанца, чтоб спросить.
– Так спрашивай, раз представилась такая возможность, – подбадриваю я его.
– Вот скажи мне, Альваро, кто был прав – Франко или Долорес Ибарури?
Я закатываюсь смехом, а Альваро начинает судорожно объяснять:
– Знаете ли, вопрос очень сложный, и наше общество до сих пор не имеет единого взгляда на гражданскую войну…
– Ну, ясно, я так и не узнаю правды! – в сердцах машет рукой Халецкий и выходит в сени покурить.
16.11.2017
День начался прекрасно – Альваро встал и опять перемыл всю посуду!
Вновь мы бежим к охотникам – они на месте, планируем встречи, и я придумываю, что надо снять традиционное оружие чукчей на одной фотографии – весь арсенал: копье, гарпун, пращу-вьевье, боло-эплекэтет, закидушку-кошку, пешню и нож. Получается внушительный натюрморт! Альваро опять воодушевился.
Ночью, когда я выходил на улицу, видел северное сияние. Сообщил об этом Альваро, предупредив:
– Если пойдешь в туалет полюбоваться северным сиянием, будь осторожен – наш домик стоит на краю поселка!
– Что ты имеешь в виду?
– То, что ты не умеешь читать по-русски и не знаешь, что написано в расклеенных объявлениях.
– И что же там? Расписание работы магазина?
– Предупреждение: «Будьте осторожны – на территории поселка возможно появление медведей».
– Osh Dios! И что же делать?
– Ты же уже знаешь что: главное – не бежать, иначе спровоцируешь зверя. А убежать все равно нереально.
– Ты не шутишь?
– Вообще-то, я умею шутить поостроумнее. Ладно, нам пора к охотникам на совещание, иначе мы опять потеряем рабочий день.
Охотники были в сборе, мы распределили график, и наконец-то я отправил Альваро в клуб, а сам стал заниматься своими делами. Вначале пошел в ФАП – фельдшерско-акушерский пункт, чтоб договориться о проведении в поселке лекции о профилактике инфекционных заболеваний.
Но не успел я поговорить, как Альваро вызвал меня по рации – к нему люди опаздывают. Уладил этот вопрос и пошел заниматься хозяйством – печкой и обедом. А в это время Игорь-связист провел нам кабель для установки модема – теперь попробуем ловить интернет прямо из дома, и для связи не надо будет выбегать на мороз! Прогресс!
Вечером зашел Леонид, он уже вернулся с дальнего маршрута, отвезя Евгению в сторону Амгуэмы. Говорит: дорога – дрянь, реки и лагуна до сих пор открыты. Метет. Ехать опасно. Как будем выбираться отсюда? Вертолет тоже никак не прилетит…
18.11.2017
В субботу утром поехали с Сергеем попытать счастья в охоте на нерпу. Объездили несколько мест, но счастье улыбнулось не нам, а нерпе. Выпили чаю из термоса, полюбовались морем и вернулись по домам. Морозец крепкий.
Вечером были приглашены к Федору в баню. Он любитель. Раскочегарил и ждал нас – по всему было видно, что хотел провести эксперимент на испанце. Но Альваро не подкачал. Дважды клали его на полати и обрабатывали дубовым веничком – он лишь приговаривал: «Osh Dios!» – но выдержал экзекуцию до конца. В предбаннике мы покуривали и попивали морс. Сделали примерно шесть заходов. За это время наше белье постиралось и высушилось, развешенное рядом с парилкой, – такая там была жара.
По завершении бани нас пригласили на легкий ужин – омлет. Мы уже засыпа́ли на ходу. Поблагодарили и пошли пробираться домой через сугробы – началась поземка.
Отрубились моментально после тяжелой недели и баньки на десерт.
– У меня завтра выходной – я буду спать и не собираюсь реализовывать с утра твои гастрономические фантазии, – успел я предупредить Альваро.
19.11.2017
Всю ночь мело. Так хорошо спится в метель после баньки!
Но наш домик занесло, даже в сени снега навалило. Пришлось утро начинать с лопаты. Расчистил вход, тщательно собрал весь снег из сеней и вынес. Входную парадную дверь пришлось загерметизировать, иначе сквозь щели метет. Будем выходить через черный ход, где куча угля.
Все воскресенье посвятил домашним делам: после чистки снега вынес коврики на свежий снежок и хорошенько их выбил, вымыл пол, нарубил дров, натаскал угля, прочистил и затопил печку, начал варить суп из зайчатины. Приятно работать, когда никто не мешает – Альваро ушел фотографировать в клуб, а потом ходил по поселку и радостно снимал сугробы, восторгаясь ими, как щенок хаски. Если б он поразгребал их лопатой, как я, у него было бы не такое романтическое к ним отношение! И вообще – в армию бы его! В Советскую! В Норильск года этак 1980-го… Кстати, сегодня – День ракетных войск и артиллерии. Такой праздник, а богам не брызнем. Прости, бог Войны!
Вернулся Альваро, и мы сразу сели за стол. Зайчатинка была хороша! Я варил ее очень долго. Бульон – прозрачен, как вода Байкала, и золотист, как морской закат.
За обедом мы составили список накопившихся шуток, которые стараемся запомнить. В этот раз все вертится вокруг темы выживания на Чукотке, и Альваро просит меня составить на их основе инструкцию – заповеди чукчей. Пока список этих правил выглядит примерно так:
1. Главное – не заблудись. Если заблудился – копай снег до травы, она растет в сторону юга.
2. Карта не поможет, если ты не знаешь местности, – в тундре мало ориентиров, и ты не сможешь определить местоположение на карте. Если ты знаешь местность – карта не нужна.
3. На севере ленивый не выживает. Прежде чем растопить печку – почисть ее от золы.
4. В начале поездки выбирают наименее ценного члена команды, чтоб в критическую минуту им пожертвовать. Если ты не знаешь, кто это, то, скорее всего, это ты.
5. Идешь на улицу – будь осторожен, так как можешь встретить медведя. Для этого всегда носи в правом кармане ракетницу, в левом – рулон туалетной бумаги.
20.11.2017
Начали утро по традиции с посещения офиса охотничьей общины. Я прознал, что ребята собираются в Амгуэму на снегоходах. Нам надо бы начинать выбираться уже отсюда…
Договорились с пекарней, что Альваро снимет процесс выпечки хлеба. Я тем временем зашел в администрацию к Ладе. Оторвавшись от бумаг, она начала рассказывать мне интересные вещи. Я снова стал расспрашивать ее о бабушке, и она рассказала, что во время погребального обряда, когда чукчи забирают с собой на тот свет собаку, обычно ее приносят в жертву. Это я знал. Но бабушка иногда ограничивалась магической заменой собаки, создавая ее изображение – статуэтку из кашицы ивы или из жира. Статуэтку потом ритуально «убивали» ножом.
Еще, оказывается, можно кормить духов разных мест, не отходя от дома. Выходишь на улицу и «кормишь» по очереди духов тех мест, куда собираешься пойти или поехать: это – духу мыса, это – духу лагуны…
К нам пришел Толик записывать интервью. Но не успели мы настроить камеры, как услышали звук вертолета. Наконец-то! Побросав все, мы помчались смотреть на главное шоу в северных поселках, заменяющее и цирк, и театр. Кто прилетел? Кто что прислал? Жители потянулись к авиаплощадке с передачками. Из вертолета принимали мешки и коробки с надписями имен адресатов, в вертолет передавали другие мешки – с рыбой и мясом нерпы. Подошедший народ вдруг разом радостно ожил, как на ярмарке. Но это длилось недолго – минут пять. Потом опять все успокоились и, степенно взяв в руки посылки, разошлись. А вертолет вновь затарахтел своими лопастями, поднялся, покачиваясь, и, тяжело развернувшись, начал удаляться боком, как слепой щенок.
Мы вернулись в домик и перед интервью решили покурить. Я прожил сорок семь лет и не курил, а в этом году на Чукотке стал покуривать. То ли от скуки, то ли крест на себе поставил в каком-то смысле – ведь всю жизнь следил за здоровьем, так как не особо был им наделен. А сейчас думаю: зачем оно мне, если его не тратить. Ведь здоровье как деньги. Если есть – надо тратить, нет – надо копить, чтоб потратить. Но беречь и не использовать – глупо. Ни здоровье, ни деньги не унесешь с собой в страну вечной охоты. Я закурил «Приму» без фильтра – такую гадость курили мой дед, отец и дядька. А мне-то какая разница, чем легкие гробить? Я все равно во вкусах не разбираюсь. Это как с вином: можно много рисоваться перед другими, выставляя себя знатоком, но если практикуешься нечасто, оттенки вкуса различаешь с трудом.
– Ну все, теперь поработаем? – спросил я Толика, бычкуя папиросу.
– Пошли!
– Чем отличаются чукчи от других? – задал Альваро Толику один из заготовленных мною вопросов.
– Ничем! – начал Толик. – Я, конечно, горжусь тем, что я чукча, – продолжил он, почему-то покосясь на меня, – но мы здесь все живем в одних условиях, вместе выживаем. Для нас нет разницы, кто ты. Просто мы, чукчи, здесь родились и нам легче по сравнению с теми, кто приехал позже. Им первые годы труднее. А так – мы все дружим: и с русскими, и с эскимосами. Возникают, конечно, споры, но это нормально.
– А как изменится Ванкарем через пятнадцать или двадцать лет?
– Да никак он не изменится!
– Вот интернет провели – это же что-то изменило?
– Для меня – нет. Мне главное – по телефону до родственников дозвониться и узнать, что все в порядке. Интернет мне не нужен.
– Расскажи про кита – опиши его.
– Кит – большое животное с гладкой кожей. Мы его уважаем. Охотимся на него, так как он дает много мяса. До охоты и после нее просим у него прощения за то, что взяли его на пропитание. Нам без него не выжить. Но мы лишнего у природы не берем. Только то, что нужно.
– Из твоего внука получится охотник? Будешь брать его на охоту?
– Уже брал. Да, должен получиться, ему это интересно. Только я за него очень беспокоюсь – уж очень он шустрый.
– Это ж хорошо для охотника.
– Но этот – чересчур даже, за ним всегда глаз да глаз.
– Что бы ты посоветовал людям, которые приезжают на Чукотку?
– Посоветовал бы понимать, что здесь люди не торопятся и, чтобы их понять, нужно терпение. Не надо спешить. Здесь никто никуда не спешит.
Анатолий оказался не только хорошим охотником, но и неплохим артистом!
После съемки мы пошли пить чай!
21.11.2017
Сегодня опять начали день с общины охотников. Пообщались, спросили о новостях, пригласили Федора на интервью. Я как раз приготовил стейки из чира в луково-соевом соусе. С аппетитом поели, попили чаю, и я пошел мыть посуду. Альваро оттеснил меня плечом:
– Мытье посуды – моя обязанность!
Я был потрясен и молча уступил ему рабочее место. Ну вот, печку уже умеет растапливать, посуду моет, уголь носит – пора уже вручать сертификат о прохождении курсов молодого полярника.
В интервью Федор рассказывал о том, как добыл свою первую нерпу:
– Я подстрелил, а отец развернулся и пошел домой. Я ему кричу: «А почему ты мне не помогаешь?» А он говорит: «Это твоя первая нерпа, ты сам ее должен до дома дотащить». Ну я и пошел. Ух и тяжелая! Пришел, устал, зашел домой и уснул. А пока спал, весь поселок пришел отметить это событие, и нерпу съели. Я просыпаюсь – мясом так вкусно пахнет, прошу маму дать поесть, а она и говорит: «Ничего не осталось, все приходили, все съели».
– А как изменится ваша жизнь через несколько лет?
– Ездил я на Аляску – они живут в будущем, у них интернет, дороги, гамбургеры. Это их и портит. Там все охотники – толстые, очкастые и на джипах. Какие ж они охотники? Охотник должен быть тощим. Иначе как он через торосы перелезать будет или дичь преследовать? Неужели и у нас так все здесь будет через несколько лет? Это все интернет, сидячий образ жизни и пища искусственная. От монитора зрение садится, от гамбургеров живот растет.
– А что бы ты посоветовал приезжающим на Чукотку?
– Терпения побольше, – ответил Федор так же, как и Толик.
– Ну что ж, пойдем покурим? А потом – в клуб, сфотографируемся!
На выходе из дома нас чуть не сдуло. Ну и метель все-таки! Когда же это закончится? До клуба еле дошли – стихия разыгралась не на шутку. Все меня спрашивают, зачем здесь живут люди в таких условиях при таком климате. А у этих людей никогда таких вопросов не возникает – они просто здесь живут и все.
Мы сфотографировались с Федором вместе на память: он – с ножами на поясе, я – с копьем в руках.
Вернувшись домой, мы с Альваро начали обсуждать будущие проекты. Он предложил мне поучаствовать в программе изучения эскимосов Аляски, а именно острова Святого Лаврентия. А я представил ему встречный план: первую часть исследования провести в Лорино, где он как нигде сможет во всех подробностях снять традиционную охоту на кита и моржа. А меня при этом нужно внедрить в бригаду зверобоев, где я буду заниматься включенным наблюдением, изучая жизнь общины изнутри. Альваро загорелся этой идеей. Ведь можно снять интереснейший документальный фильм о том, как новый человек осваивает технику промысла на фоне постоянного диалога культур, с комментариями и нашей интерпретацией.
Решили так: в Лорино едем в августе, а на Аляску оттуда – в сентябре.
23.11.2017
Наступает переломный момент в любой экспедиции, когда вдруг резко начинаешь понимать, что пора выбираться отсюда, и с этого мгновения все начинает происходить по-другому, даже время изменяет свой бег – он как-то незаметно замедляется. Это происходит тогда, когда основная часть работы сделана, и ты пытаешься планировать свое возвращение домой. Мысли о доме начинают наполнять все твое существо. Вначале ты допускаешь в голову лишь первую мысль, но она, как вода в пробоину, увлекает за собой весь поток, и вот ты уже не можешь думать ни о чем другом, как только о дороге назад; ты переполнен тоской, у тебя пропадает интерес к работе, ты, как ребенок, который хочет к маме, становишься на какой-то момент слабым и безвольным. Чтобы собраться, требуется усилие, но где-то в твоей голове сидит дятел и долбит: «Пора домой! Пора домой!»
И в такие моменты начинаешь замечать то, что, казалось бы, совсем тебя не касается и не напрягает: эту бесконечную вьюгу за окном, эту постоянную ежедневную работу и дискомфорт. Ну почему я должен каждый день выходить в туалет на мороз? Почему я должен колоть и таскать уголь, разжигать печку? Ведь если мне хочется посмотреть на огонь, то дома я могу спокойно разжечь камин и, посадив на колени любимую дочь, безостановочно рассказывать ей о моржах и белых медведях, и даже если я начну рассказ завтра, то мне не хватит жизни, чтоб поведать ей все, что я хочу. Так зачем же я теряю время здесь? Не хватит ли с меня?
Но тут приходит на помощь внутренний голос, который голосом моего деда спрашивает: «А не ты ли сам этого хотел?» И ты вскакиваешь с ощущением счастья, надеваешь тяжелую обувь, стеганые штаны, ушанку и толкаешь дверь, ведущую на мороз… Надо действовать! Если пора домой, значит надо искать возможности – это тоже работа.
Но Чукотка на то и Чукотка, чтоб показать тебе, что ты со всеми своими способностями и опытом не в силах кардинально изменить ситуацию, если природа и местные духи против или еще не готовы тебя отпустить. Сейчас перед нами стоит задача найти возможность уехать. При этом надо посетить еще и оленеводческую бригаду.
Вроде бы все просто. Вертолет прилетит шестого декабря – но мы не можем сидеть ждать столько времени, надо пробовать выдвинуться раньше. Какие есть варианты? Прежде всего, водители ТРЭКОЛов из Эгвекинота, с которыми была предварительная договоренность. С ними случилась накладка: из-за прошлой поломки они выбились из графика и поэтому прежде всего должны развезти по удаленным поселкам продукты, иначе перед Новым годом села останутся без снабжения. В течение нескольких дней я пытался связаться с Тарасом, который обещал вызволить нас отсюда, но в результате только потерял время. Никто так и не смог выехать за нами. Эх, Тарас, Тарас! Поневоле напрашивалась рифма к его имени.
Но тут я услышал, что охотники собираются идти на двух снегоходах до Амгуэмы, и начал переговоры с ними. Однако все дело в том, что они едут вчетвером и все пассажирские места заняты, а нарты нагружены под завязку горючкой. Сколько мы ни пытались найти возможность, здесь тоже ничего не получилось.
Третий вариант – попытаться связаться с оленеводами, чтоб кто-то из них смог выехать за нами и забрать. Но связь с бригадами сложная – выход в эфир два раза в день по рации, нет точных географических координат, и они заняты со стадом – трудное время. Пока не получается. Каждый день я, как Штирлиц, договариваюсь о сеансе связи с ними, ловлю волну и пытаюсь поймать их голос в эфире.
Хорошо, что Альваро радует – помогает во всем без слов. Печь всегда натоплена, дрова наколоты, посуда перемыта. Он с гордостью говорит: «Я готов сдавать на диплом по колке дров!»
24.11.2017
Сегодня пятница. Этот день ничем бы не отличался от всех остальных, которые уже потянулись серой нудной вереницей, если бы к нам не заглянула Саша К., которая заговорщически подмигнула и предложила выйти поболтать. Она уже была чуть навеселе и, смущаясь, спросила:
– А ты бражку пьешь?
Я понял, что это было приглашение, и без жеманства ответил:
– Конечно!
– Испанцу неудобно предлагать, тем более он всегда с фотоаппаратом…
– Я тебя понимаю! И не надо, он все равно занят со своими фотографиями!
– Ну, тогда пошли, только давай вначале покурим!
Из окон начали выглядывать любопытные – теперь все село знает, что я принял участие в местной вечеринке, но отказать я не мог, так как мне было оказано доверие.
Саша докурила, развернулась, молча указала направление движения рукавичкой и пошла вперед. Я – за ней.
Проход к дому был красиво расчищен: прессованный снег разрезан пилой, и блоки сложены двумя стенами – такое впечатление, что народ начал строить эскимосское иглу и заготовил снежные кубики, но потом все внезапно отвлеклись и оставили все так, как есть.
В хорошо натопленном доме на кухне уже лежало два тела. В одном из них я признал местного паренька Вову. Он открыл глаза и, засмущавшись, спросил:
– Бражку будешь?
– А зачем же я пришел? Но я выпью только стаканчик, потом пойду – у нас работы много.
– А как твой испанец?
– Дома сидит, домашнюю работу делает, – отшутился я.
Разговор был приятным: молодежь интересовалась тем, кто мы, что делаем, в каких странах бывали. Потом рассказывали о своем житье-бытье. Самая золотая информация! Постепенно децибелы стали возрастать, и все заговорили одновременно, не слушая друг друга. Мы перешли к следующей стадии застолья – когда важен обмен не информацией, а эмоциями. Всем было просто хорошо, и все галдели как на птичьем базаре.
Все это напомнило мне посиделки двадцатипятилетней давности, когда я так же сидел и галдел вместе со всеми, был так же молод и беззаботен. Рядом сидела Светка – красивая, веселая, разгоряченная. Казалось, что это не закончится никогда, и, наверное, это ощущение и делало тот момент особенно счастливым. Алкоголь – зло, но в любом зле есть добро, так же, как в любом добре – зло.
