Джек Ричер: Без права на ошибку

Фролих наблюдала за происходящим через экраны видеомониторов, выискивая подозрительные лица. Таковых не находилось, но ее все равно не покидало чувство тревоги. Ричера нигде не было видно. Она сама не понимала, как к этому следует относиться – с облегчением или досадой. Выполнил он ее просьбу или все-таки нет? Может, пойти на хитрость и дать всем своим людям его словесный портрет? Она отказалась от этой идеи. «Пан или пропал, – подумала она, – но я должна знать правду».

Кортеж из двух машин Армстронга въехал на площадку через полчаса; к тому времени гости уже выпили по паре бокалов недорогого игристого вина и съели столько размокших канапе, сколько душе каждого было угодно. Личные охранники провели вице-президента через задний коридор, держась от него не ближе чем в десяти футах. Предполагалось, что он пробудет на приеме два часа, что давало в среднем чуть больше семи секунд на каждого гостя. Если политик приветствует сторонников, идя вдоль веревочного ограждения, семь секунд могут показаться вечностью, но тут все обстоит иначе, и прежде всего благодаря особой технике рукопожатия. Кандидат на выборах очень быстро учится хвататься не за ладонь, а за тыльную сторону кисти человека. Это создает захватывающий дух эффект «Здесь так много тех, кто меня поддержал, ничего не поделаешь, приходится торопиться», но самое главное, право решать, когда отпустить руку, остается за политиком, а не за его визави. Но на мероприятии подобного рода такой тактикой Армстронг воспользоваться не мог. Пришлось пожимать руки как следует и работать быстро, чтобы укладываться в семь секунд. Некоторые гости были вполне довольны скоротечностью знакомства с вице-президентом, другие задерживались, рассыпаясь в поздравлениях, будто он их еще недостаточно слышал. Кое-кто совсем уж увлекался, хватая предплечье Армстронга двумя руками. Попадались и те, кто обнимал его за плечи, желая сфотографироваться. Некоторые были разочарованы, что он пришел без жены. А некоторые – напротив. Какая-то женщина крепко ухватила его за руку и удерживала ее десять или даже двенадцать секунд, а потом притянула вице-президента к себе и горячо зашептала ему на ухо. Физически удивительно крепкая особа, он едва устоял на ногах. Правда, не расслышал, что именно она ему прошептала. Возможно, назвала свой номер в отеле. Женщина была хороша собой – стройная, с темными волосами и ослепительной улыбкой, – так что задержка его не расстроила. Он благодарно улыбнулся в ответ и двинулся дальше. А сотрудники Секретной службы и бровью не повели.

Сделав полный круг, ни разу не притронувшись ни к еде, ни к напиткам, Армстронг покинул зал через два часа одиннадцать минут и вышел из здания через заднюю дверь. Личные телохранители усадили его в машину и повезли домой. Тротуар он пересек совершенно спокойно, и вот уже через восемь минут дом был надежно заперт на ночь и взят под охрану. Остававшиеся в отеле агенты незаметно удалились, а вся тысяча приглашенных гостей разъехалась в течение часа.

Фролих тут же вернулась в офис и незадолго до полуночи позвонила Стайвесанту домой. Он ответил сразу, и по голосу чувствовалось, что он затаив дыхание ждал этого звонка.

– Армстронг в безопасности, – доложила она.

– Хорошо, – ответил он. – Какие-нибудь проблемы были?

– Насколько мне известно, никаких.

– В любом случае надо еще раз тщательно просмотреть видеозапись. Главным образом лица.

– Так и планирую.

– Насчет завтра вы всем довольны?

– Я никогда и ничем не довольна до конца.

– Ваш человек со стороны уже работает?

– Кажется, впустую потратила время. Прошло трое суток, а его нигде не видно.

– А что я вам говорил? В этом не было никакой нужды.

В пятницу утром в Вашингтоне дел не было, поэтому Армстронг остался дома, куда на два часа пришел его наставник из ЦРУ. Затем охрана поупражнялась перевозить политика с полным кортежем. Использовали бронированный «кадиллак», сопровождаемый двумя «субурбанами», две полицейские машины и мотоциклетный эскорт. Армстронга привезли на базу ВВС Эндрюс, чтобы в полдень полететь в Нью-Йорк. Побежденная администрация в знак любезности позволила ему воспользоваться «бортом номер два», хотя формально на этот позывной судно не имело права до тех пор, пока в нем не окажется прошедший инаугурацию вице-президент, так что сейчас это был просто удобный частный самолет. Он приземлился в аэропорту Ла-Гуардия, три машины из нью-йоркского отделения Секретной службы забрали гостей и отвезли на Уолл-стрит; впереди процессии ехал мотоциклетный эскорт полиции Нью-Йорка.

Фролих уже была на месте, в здании фондовой биржи. Сотрудники нью-йоркского отделения имели богатый опыт сотрудничества с полицией города, и она не сомневалась, что здание охраняется надежно. Армстронг два часа задабривал финансистов во вспомогательном офисе, и Фролих расслабилась, пока не настал черед фотосессии. Пресс-служба переходной команды хотела снимать на тротуаре перед колоннами здания после окончания торгов. Воспрепятствовать этому у нее не было ни единого шанса, поскольку журналисты отчаянно жаждали самых красивых кадров. Фролих же очень не хотелось, чтобы охраняемый человек хоть сколько-то стоял неподвижно на открытом воздухе. Она попросила своих ребят на всякий случай снять всех фотографов на видео, дважды проверить их служебные удостоверения, обыскать каждую сумку с аппаратурой и каждый карман жилета. Потом связалась по рации с лейтенантом местной полиции, и тот подтвердил, что территория надежно охраняется на тысячу футов на земле и пятьсот в небе. И только тогда Фролих позволила Армстронгу в компании брокеров и банкиров выйти из здания; позировали они пять поистине мучительных для нее минут. Фотографы чуть ли не ложились на тротуар прямо у ног Армстронга, чтобы получился погрудный групповой снимок, в котором над головами позирующих будет парить надпись: «Нью-Йоркская фондовая биржа». «Очень удобная мишень», – подумала Фролих. Армстронг и финансисты с оптимизмом и решительностью смотрели куда-то вдаль, и казалось, этому не будет конца. К счастью, конец все же наступил. Армстронг выдал свою коронную фразу: «Я бы с удовольствием еще пофотографировался», помахал рукой и ретировался обратно в здание. Финансисты гурьбой последовали за ним, а фотографы разошлись. Фролих расслабилась. Далее предстоял рутинный переезд к «борту номер два» и перелет в Северную Дакоту – там на следующий день планировалось первое мероприятие, посвященное передаче власти от Армстронга новому сенатору. Значит, следующие четырнадцать часов, возможно, серьезно напрягаться не придется.

Ее мобильник ожил, когда машина уже подъезжала к аэропорту Ла-Гуардия. Звонил старший коллега из Министерства финансов[7], работавший в Вашингтоне.

– Я по поводу банковского счета, который мы отслеживаем, – сказал он. – Клиент только что звонил. Хочет перевести двадцать тысяч в филиал «Вестерн юнион» в Чикаго.

– Наличными?

– Нет, банковским чеком.

– Чек в «Вестерн юнион»? На двадцать тысяч? Он кому-то хочет заплатить. За товар или за услуги. Скорее всего.

Коллега ничего не ответил, она дала отбой и еще секунду подержала мобильник в ладони. Чикаго? В районе Чикаго Армстронг появляться не собирался.

«Борт номер два» приземлился в Бисмарке, и Армстронг воссоединился с женой, чтобы провести ночь в собственной постели в семейном гнездышке среди озер к югу от города. Дом был большой и старый, а над гаражом располагалось что-то вроде квартирки, которую плотно оккупировали агенты Секретной службы. Чтобы дать супругам возможность хоть немного побыть наедине, Фролих сразу же отозвала всех охранявших миссис Армстронг сотрудников. Личных агентов до утра отправила отдыхать, еще четверым поручила следить за домом: двоих поставила перед парадным входом и двоих с тыльной стороны. Число охранников дополняли полицейские штата – они дежурили в припаркованных в радиусе трехсот ярдов машинах. Фролих лично обошла всю территорию – последняя проверка, – и только она ступила на подъездную дорожку на обратном пути, как зазвонил мобильный телефон.

– Фролих? – послышался в трубке голос Ричера.

– Откуда у вас этот номер?

– Я же служил военным копом. И умею добывать номера.

– Где вы сейчас?

– Не забудьте про музыкантов, про которых я вам говорил, ладно? В Атлантик-Сити. Сегодня как раз тот самый вечер.

Трубка замолчала. Фролих поднялась в квартирку над гаражом и какое-то время ничем особенным не занималась. Потом уже в час ночи позвонила в офис в Атлантик-Сити, где ей сообщили, что пожилым артистам вовремя выплатили все до цента, проводили до автомобиля и дальше до самой трассы I-95, где их машина свернула на север. Она дала отбой и недолго посидела в кресле у окна, размышляя. Ночь выдалась тихая, очень темная. Навевала чувство одиночества. Было холодно. Вдалеке изредка слышался собачий лай. В небе ни луны, ни звезд. Такие ночи она терпеть не могла. Работать в семейном доме всегда крайне сложно. В конце концов, любому человеку надоедает вечно сидеть под охраной, и, хотя Армстронга пока еще забавляет новая для него ситуация, видно, что он не прочь немного от нее отдохнуть. А уж его жена – тем более. Итак, внутри охраны нет вообще и полагаться можно исключительно на защиту периметра. Она понимала, что этого недостаточно, но вариантов не было – по крайней мере, до тех пор, пока Армстронгу не объяснят, насколько велика опасность. Вот только Секретная служба никогда не раскрывала подопечным таких деталей.

Субботнее утро в Северной Дакоте выдалось ясное и холодное; сразу после завтрака начались приготовления. Торжественная встреча была назначена на час дня, на территории церковного общественного центра на южной окраине города. Фролих удивилась, что мероприятие будет проходить не в помещении, но Армстронг заверил: люди просто оденутся потеплее, вот и все. Он добавил, что жители Северной Дакоты спокойно проводят время под открытым небом до самого Дня благодарения. Ее вдруг охватило никакими разумными причинами не объяснимое желание отменить, к черту, все мероприятия. Однако она прекрасно понимала, что команда переходного периода будет против, а ввязываться в заведомо проигрышную битву с самого начала не хотелось. Поэтому Фролих промолчала. Хотела предложить Армстронгу надеть под теплое пальто бронежилет, но в итоге отказалась и от этой мысли. «У бедняги впереди еще четыре года, а может, и все восемь, – подумала она. – Пока даже инаугурация не состоялась. Рановато». Позже Фролих пожалела, что не прислушалась к внутреннему голосу.

Территория церковного общественного центра была размером с футбольное поле, и с севера ее ограничивала сама церковь – красивое белое строение с обшитыми досками стенами, традиционное во всех отношениях. Остальные три стороны были огорожены забором, две из них выходили на жилые кварталы, а третья – на улицу. Сразу за широкими воротами располагалась небольшая автостоянка. На этот день Фролих запретила здесь парковку вообще, а у ворот поставила двух агентов и местного полицейского в машине, еще двенадцать полицейских расположились на поле по периметру. На каждую из прилегающих улиц она отправила по две полицейские машины и распорядилась тщательно обыскать церковь с собаками, после чего храм заперли на замок. Армстронга должна была сопровождать жена, поэтому Фролих удвоила его личную охрану и велела шести агентам держаться поближе к супругам. Армстронг не спорил. Когда рядом рыщет целая стая из шестерых крутых парней, всем сразу становится понятно, насколько высоко твое общественное положение. Его преемник тоже будет счастлив – почувствует некоторую причастность к правящей элите Вашингтона.

Армстронги взяли себе за правило на публичных мероприятиях никогда ничего не есть. Выглядишь идиотом, когда жмешь руку жирными пальцами или пытаешься говорить с набитым ртом. Поэтому муж и жена рано пообедали дома, сели в машину, следующую в кортеже, приехали на мероприятие и сразу приступили к делу. Все было просто. В каком-то смысле даже расслабляло. Местная политика Армстронга больше не интересовала. Да и его преемника, по правде говоря, интересовала не очень. На выборах у него набралось радующее глаз большинство, а теперь он с удовольствием грелся в лучах чужой славы. Так что день оказался не более чем прелестной прогулкой около прелестной церквушки. Рядом красавица-жена, преемник не отходит ни на шаг, никаких неудобных вопросов от журналистов, явились представители четырех основных телесетей и канала Си-эн-эн, все местные газеты прислали фотографов, даже репортеры из «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс» здесь. В общем, все просто прекрасно – даже жаль, что вторая встреча уже запланирована. Необходимости в ней никакой.

Фролих тем временем вглядывалась в лица гостей. Следила, все ли в порядке по периметру. Она старалась уловить любое изменение в поведении толпы, указывающее на малейшую напряженность, беспокойство или внезапную панику. Ничего. И никаких признаков Ричера.

Армстронг пробыл на мероприятии на тридцать минут дольше, чем предполагалось: неяркое осеннее солнце заливало поле золотыми лучами, день выдался безветренный, он прекрасно проводил время, а на вечер не планировалось ничего, кроме ужина в узком кругу ключевых членов законодательного собрания штата. Жену отвезли домой, личная охрана сопроводила Армстронга к машине, и он двинулся на север, к центру Бисмарка. К ресторану примыкала гостиница, и на оставшееся до ужина время Фролих сняла номера. Армстронг часок вздремнул, а проснувшись, принял душ и переоделся. В самом разгаре трапезы главе его администрации позвонили. Уходящие в отставку президент и вице-президент официально приглашали избранных преемников на однодневную конференцию, посвященную передаче власти, завтра рано утром на военно-морской базе Термонт. Это приглашение было ожидаемо, поскольку, как ни крути, обсудить требовалось много что. И ожидаемо оно состоялось чуть ли не в самую последнюю минуту и с величайшей помпой: бедолагам очень хотелось напоследок продемонстрировать свою значимость миру. Но Фролих была в восторге: военно-морская база Термонт больше известна как Кэмп-Дэвид, а в мире не найдется более безопасного места, чем эта окруженная густыми лесами поляна в горах Мэриленда. Она решила, что нужно немедленно лететь обратно на базу Эндрюс, а оттуда их на вертолетах морской пехоты отправят прямо в Кэмп-Дэвид. Если они проведут там всю ночь и весь день, можно на целых двадцать четыре часа расслабиться.

Но поздним утром в воскресенье, когда Фролих завтракала в столовой, ее разыскал матрос-стюард и подключил к плинтусной розетке рядом телефон. В Кэмп-Дэвиде беспроводными или сотовыми телефонами пользоваться было строго запрещено. Они слишком уязвимы для электронного прослушивания.

– Звонок перевели вам из главного офиса, мэм, – сообщил стюард.

Секунду трубка молчала, потом она услышала знакомый голос:

– Нужно встретиться.

Это был Ричер.

– Зачем?

– По телефону сказать не могу.

– Где вы пропадали?

– То там, то сям.

– Где вы сейчас?

– В номере гостиницы, где в четверг у Армстронга был прием.

– У вас что-то срочное?

– Заключение готово.

– Уже? Прошло всего пять дней. Вы просили десять.

– Пяти оказалось достаточно.

– Ну и каково ваше заключение? – Фролих прикрыла трубку ладонью.

Она ждала затаив дыхание.

– Невыполнима, – сказал Ричер.

– Я же вам говорила. – Она выдохнула и улыбнулась.

– Нет, задача вашей службы невыполнима. Вам нужно ехать сюда, прямо сейчас.

Глава 3

Она прыгнула в «субурбан», помчалась обратно в Вашингтон и всю дорогу спорила сама с собой. Если дела в самом деле столь плохи, когда подключать Стайвесанта? Прямо сейчас? Или попозже? В конце концов остановила машину в Дюпон-Сёркл, позвонила боссу домой и задала вопрос напрямую.

– Вмешаюсь, когда понадобится, – ответил он. – Кто на вас работал?

– Брат Джо Ричера.

– Нашего Джо Ричера? Я не знал, что у него есть брат.

– Выходит, есть.

– И что он собой представляет?

– Такой же, как Джо; может, немного жестче.

– Старше или младше?

– Это как сказать, – проговорила Фролих. – Сначала был младше, а теперь стал старше.

Стайвесант секунду молчал, потом спросил:

– И такой же умный, как наш Джо?

– Пока не знаю, – ответила Фролих.

– В общем, позвоните, когда понадобится, – снова помолчав, произнес Стайвесант. – Но только не откладывайте, ладно? И больше об этом никому ни слова.

Закончив разговор, она влилась в воскресный поток автомобилей, пулей промчалась последнюю милю и припарковалась на стоянке возле гостиницы. За стойкой администрации ее уже ждали и сразу же направили на двенадцатый этаж, в номер тысяча двести один. В номер она вошла вслед за официантом. Он нес поднос с кофейником и двумя перевернутыми чашками на блюдцах. Ни молока, ни сахара, ни ложек, лишь одинокая розовая роза в узкой фарфоровой вазе. Номер оказался стандартный, как и во всякой городской гостинице. Две двуспальные кровати, шторы в цветочек, безликие литографии на стенах, обеденный стол, два стула, письменный стол с мудреным телефоном, телевизор на тумбе, смежная дверь в соседний номер. Ричер сидел на ближайшей кровати. Весь в черном: нейлоновая куртка, футболка, джинсы и ботинки. В ухе наушник, а на воротнике куртки довольно прилично сработанный фальшивый значок Секретной службы. Чисто выбрит, волосы коротко подстрижены и аккуратно причесаны.

– Что вы хотели мне сообщить? – спросила она.

– Чуть позже, – ответил он.

Официант поставил поднос на стол и молча вышел. Фролих проводила его взглядом, дождалась, когда дверь захлопнется, и повернулась к Ричеру. Выдержала паузу.

– Вас прямо не отличить от наших ребят, – сказала она.

– Вы должны мне много денег, – отозвался он.

– Двадцать тысяч?

– Большую их часть. Вам уже сообщили об этом? – Он улыбнулся.

Она кивнула.

– Но зачем кассовый чек? Вот что меня озадачило.

– Сейчас все поймете.

Он встал и подошел к столу. Перевернул чашки, взял кофейник и налил кофе.

– Вы очень удачно выбрали время для доставки еды в номер, – сказала она. – Как это вам удалось?

– Я знал, где вы находитесь, знал, что поедете на машине. – Он снова улыбнулся. – Сегодня воскресенье, пробок нет. Время прибытия вычислить легко.

– Так что вы хотите мне сообщить?

– Что вы молодец, – сказал он. – Что вы большая, большая молодец. Что, думаю, вряд ли кто-нибудь другой смог бы организовать все лучше.

– Но есть какое-то «но»? – помолчав, спросила она.

– Но этого, увы, мало. Придется взглянуть правде в глаза: кто бы ни вышел на охоту, он вполне способен осуществить задуманное.

– Я не говорила, что кто-то вышел на охоту.

Он промолчал.

– Просто дайте мне информацию, Ричер, и все.

– Три с половиной, – сказал он.

– Три с половиной – что? Шанса из десяти?

– Нет. Армстронг мог быть мертв три с половиной раза.

– Уже? – изумленно уставилась на него Фролих.

– Это по моим расчетам, – сказал он.

– А что означает «с половиной»?

– Три – это наверняка, половина – возможно.

– Через пять дней? – Она уже шла к столу, но на полпути в замешательстве остановилась. – Но как? Что мы упускаем?

– Выпейте кофе, – посоветовал он.

Она как автомат снова двинулась к столу. Он протянул ей чашку. Она взяла ее и отступила к кровати. Чашка на блюдце звякнула.

– Основных способов два, – начал Ричер. – Как в кино: метод Джона Малковича или метод Эдварда Фокса. Вы видели эти фильмы?

– У нас есть человек, в обязанности которого входит мониторить фильмы. – Она механически кивнула. – В отделе по исследованию охранной деятельности. Он анализирует все ленты о покушениях на видных деятелей. Джон Малкович играл в фильме «На линии огня» вместе с Клинтом Иствудом.

– А также с Рене Руссо, – сказал Ричер. – Она там хороша.

– Эдвард Фокс снимался в «Дне Шакала».

– Герой Малковича хотел убрать президента Соединенных Штатов, а герой Фокса – президента Франции, – кивнул Ричер. – Двое грамотных убийц, оба работали в одиночку. Но между ними есть принципиальное различие. Джон Малкович с самого начала знает, что после выполнения задания в живых не останется. Знает, что через секунду после президента погибнет сам. А Эдвард Фокс хочет выйти сухим из воды.

– Но у него это не получается.

– Кино есть кино, Фролих. Таков был сценарий. Спастись же он мог проще простого.

– И что?

– А то, что перед нами два вида стратегии. Работа с близкого расстояния, равносильная самоубийству, или безопасная работа издалека.

– Нам это все хорошо известно. Я же сказала, у нас есть специальный сотрудник. Мы получаем и расшифровки, и комментарии, и аналитические документы, и докладные записки с предложениями. Иногда встречаемся со сценаристами, если появляются новые сюжеты. Спрашиваем, откуда они черпают идеи.

– И как, узнали что-нибудь полезное?

Фролих пожала плечами, отпила кофе; видно было, что она роется в памяти, словно все расшифровки, комментарии, аналитические документы и докладные записки хранились у нее в голове, как в картотеке.

– «День Шакала», конечно, произвел на нас впечатление, – сказала она. – Эдвард Фокс сыграл снайпера-профессионала с винтовкой, сконструированной так, что ее удалось замаскировать под костыль для ветерана-инвалида. Это помогло за несколько часов до публичного выступления президента проникнуть в одно из окрестных высотных зданий – убийца планировал выстрел в голову с дальней дистанции. Чтобы потом легче было скрыться, он предусмотрел глушитель. Теоретически вполне могло сработать. Но действие этой истории происходило очень давно. Еще до моего рождения. По-моему, в начале шестидесятых. Во времена генерала де Голля, сразу после алжирского кризиса, кажется. Сейчас мы захватываем для охраны куда большую площадь. Думаю, «День Шакала» на это повлиял. Плюс наши собственные проблемы в начале шестидесятых, конечно.

– А что скажете про фильм «На линии огня»? – спросил Ричер.

– Джон Малкович сыграл там бывшего агента ЦРУ, – отозвалась она. – Он изготавливает пистолет из пластмассы, чтобы пройти через металлодетекторы, и пробирается на одну из встреч предвыборного турне, намереваясь застрелить президента с очень близкого расстояния. После такого, как вы и сказали, наши бы немедленно его убрали.

– Но наперерез пуле бросается старина Клинт, – добавил Ричер. – На мой взгляд, фильм хороший.

– А на наш взгляд – неправдоподобный, – возразила Фролих. – Там есть два основных недостатка. Во-первых, мысль о том, что безотказно работающий пистолет можно собрать из подручных материалов, абсурдна. Мы постоянно сталкиваемся с подобным оружием. Пистолет неизбежно разлетелся бы на куски при попытке выстрелить и оторвал человеку кисть. А пуля просто выкатилась бы из обломков на пол. Во-вторых, персонаж потратил на все около ста тысяч долларов. Поездки, фальшивые адреса для доставки почты, а в первую очередь пожертвование в размере пятидесяти тысяч долларов в пользу партии, которое позволило ему попасть на торжественный ужин. Мы посчитали, что у такого, как он, маньяка просто не могло быть столько денег. И сбросили этот вариант со счетов.

– Ну да, это всего лишь кино, – проговорил Ричер. – Тем не менее фильм показательный.

– И что он показал?

– Что есть альтернатива прежней тактике стрелять с дальней дистанции – пробраться на прием и атаковать жертву с близкого расстояния.

Фролих немного помолчала. Потом, будто серьезная опасность отодвинулась, заулыбалась, правда сначала слегка настороженно.

– Это все, о чем вы хотели сказать? – спросила она. – Поделиться мыслями по поводу фильмов? А то я было забеспокоилась.

– Ладно, поговорим, например, о приеме, который проходил здесь в четверг вечером, – сменил тему Ричер. – На нем была тысяча гостей. Время и место объявили заранее. Вечеринку даже разрекламировали.

– Вы что, зашли на сайт переходного периода?

– Очень полезным оказался, – кивнул Ричер. – Информации море.

– Мы все тщательно проверяем.

– Но я тем не менее узнал обо всех местах, где будет находиться Армстронг, – продолжил Ричер. – И когда. И в какой обстановке. Возьмем, опять же, прием в четверг вечером. Повторяю, на нем присутствовала тысяча гостей.

– И что с ними не так?

– Одна гостья, некая темноволосая женщина, крепко вцепилась в руку Армстронга и даже заставила его пошатнуться.

– Так вы там все-таки были? – Фролих округлила глаза.

– Нет, – покачал он головой, – но мне об этом рассказывали.

– Кто?

– Вы сами видели эту сцену? – поинтересовался он, пропустив вопрос мимо ушей.

– Только в записи, – ответила она. – Уже потом.

– Эта женщина могла бы убить Армстронга. Это был первый прокол. До того у вас все шло очень хорошо. На пять с плюсом, как во время охраны Капитолия.

– Могла бы, говорите? – Она снова улыбнулась, но теперь чуть пренебрежительно. – Я даром трачу на вас время, Ричер. Мне нужно что-то более определенное, чем «могла бы». Ведь могло бы случиться все, что угодно. В здание могла бы ударить молния. Мог бы попасть метеорит. Вселенная могла бы прекратить расширяться, а время могло бы повернуться вспять. Эту женщину пригласили официально. Она пожертвовала деньги. Она благополучно прошла через два металлодетектора, а на входе у нее проверили документы.