Разлука Орхидеи и Повелителя демонов

– Держи! Эта кровь на твоих руках! Уж поверь, в следующей жизни ты получишь по заслугам. Что посеял, то и пожнешь. Наставник тебя не пощадит. Берегись! Небеса ниспошлют на тебя молнию!

Едва Ланьхуа пригрозила убийце грядущей расплатой, как в клубах черных туч мелькнул белый всполох, за которым последовал оглушительный громовой раскат, похожий на грохот горного обвала. От страха на теле Орхидеи пушок встал дыбом. Она вспомнила, что вот-вот ударит молния, призванная покарать Дунфан Цинцана.

Ланьхуа подняла голову, и у нее на глазах огненная вспышка с легкостью пронзила густую пелену туч. Орхидея подумала, что молния метит во двор и неминуемо достигнет цели, но, как ни странно, разряд налетел на незримый купол, раскинувшийся над городом, рассеялся и исчез. Неужели Дунфан Цинцан установил над Лучэном защитный барьер? Повелитель демонов решил позаботиться о людях? Почти не колеблясь, Ланьхуа отвергла такую возможность. Зная характер Дунфан Цинцана, Орхидея предположила, что он водрузил над городом мощный купол в знак презрения к воле Небес. Раскрыл над Лучэном огромный зонт, чтобы сподручней было творить все, что заблагорассудится, невзирая на громы и молнии, посланные Небом. Неистовый и непокорный Повелитель демонов… Что он, кстати, поделывает?

Ланьхуа забыла о мужчине, который сидел на земле, обезумев от страха, и огляделась по сторонам. Находясь в теле смертной, она не могла видеть Дунфан Цинцана из-за наложенных чар, но, судя по тому, куда метила молния, Повелитель демонов не покидал двор. Он забрал душу Се Ваньцин и не ушел? Остался, чтобы прикончить Орхидею? Тогда почему же он медлит?

Вспомнив о боли, которая пронзила перед ее уходом тело Дунфан Цинцана, Ланьхуа внезапно встревожилась. Прожив рядом с Повелителем демонов так много дней, пусть даже большую часть времени они провели в перепалках, Орхидея прониклась дружескими чувствами к товарищу по несчастью.

– Большой Демон? – звала она, кружа по двору. – Большой Демон! Ты где?

По небу пронесся рокот, и грянул еще один раскат грома. Второй удар молнии тоже наткнулся на защитный барьер, который, однако, в этот раз затрещал. Глаза Орхидеи расширились. Она увидела, как третий разряд угодил в образовавшуюся в барьере брешь, после чего магический купол с грохотом обвалился. Не в силах ничего предпринять, Ланьхуа наблюдала за тем, как молнии одна за другой дождем сыпались вниз, словно в отместку.

«Это конец…» – только и успела подумать Орхидея. Она инстинктивно обхватила руками голову и присела на корточки, но, когда в ушах взорвался очередной раскат, не ощутила боли. Ланьхуа осторожно приоткрыла глаза: двор был по-прежнему цел, трава и деревья не пострадали, кругом царило полное благополучие.

Орхидея обернулась и увидела за спиной Дунфан Цинцана. Сложив мудру[38], он поддерживал новый защитный барьер, в разы меньше прежнего. При этом с домов в радиусе двух чжанов сорвало крыши, а маленький переулок выжгло дотла.

Ланьхуа подумала, что Дунфан Цинцан подоспел как раз вовремя, дабы спасти ее. Она была очень тронута и не могла вымолвить ни слова, но, присмотревшись, поняла, что Дунфан Цинцан не сдвинулся с места. Повелитель демонов стоял там же, где Орхидея его оставила. Он создал барьер, чтобы защитить себя, а не цветочную фею, и, сам того не желая, спас ее вместе с убийцей Се Ваньцин, который до сих пор не очнулся от оцепенения.

Орхидея встала, отряхнулась и снова посмотрела на Дунфан Цинцана.

– Большой Демон, твое сердце уже не болит? – спросила она, заметив капельки пота на лбу Повелителя демонов. – Или ты все еще не можешь пошевелиться от боли?

Судя по легендам, которые слагали о древнем Повелителе демонов, он пережил столько ударов молнии, посланной Небом ему в наказание, сколько раз Ланьхуа вкушала пищу. Так что, скорее всего, ему ничто не угрожало. Однако же его защитный купол рухнул, а чары невидимости рассеялись. Он едва удерживал небольшой магический барьер и, похоже, прилагал для этого немало усилий. Казалось, Дунфан Цинцан не ушел со двора не потому, что не пожелал, а потому, что не смог. Ланьхуа подумала, что, кроме невыносимой боли в груди, которую она сама испытала перед тем, как покинуть тело Повелителя демонов, вероятно, больше ничто не могло так внезапно его ослабить.

Молнии падали одна за другой, и с каждым новым разрядом лицо Дунфан Цинцана все сильнее искажалось. Взволнованная Ланьхуа заметалась по двору.

– Что с тобой случилось? Я только вошла в это тело и даже не успела его отогреть. Я не хочу сразу погибнуть от удара молнии…

– На Темнейшего наложили проклятие, – процедил Дунфан Цинцан, скрипнув зубами. – Помоги Темнейшему подняться на гору.

– Проклятие? – оторопела Орхидея. – Кто тебя проклял? Кому это по силам?

– Я знаю, кто это, так что довольно вопросов, – угрюмо ответил Повелитель демонов. – Просто отведи Темнейшего на гору. Там много энергии инь и легче создать массив заклинаний.

– На гору? – Ланьхуа поглядела вдаль и с трудом различила к востоку от города смутный силуэт зеленоватой горы.

Всего лишь силуэт… Орхидея покачала головой.

– Слишком далеко. До горы не меньше двадцати ли. В теле смертной я не могу ни летать на облаках, ни передвигаться под землей. Да к тому же гроза никак не закончится. Как я отведу тебя на гору?

Дунфан Цинцан ничего не сказал и угрюмо уставился на девушку. Та провела в теле Повелителя демонов много времени, но с их первой встречи больше ни разу внимательно не всматривалась в его лицо. Тогда, помнится, Дунфан Цинцан лежал на земле, а Ланьхуа с любопытством изучала внешность сребровласого незнакомца. С тех пор ей даже в голову не приходило взять в руки зеркало, чтобы полюбоваться чертами Большого Демона. Теперь, под зловещим взором Дунфан Цинцана, Орхидея ощутила на сердце тоскливую пустоту и холодное дуновение осеннего ветра. Ланьхуа пришло в голову, что если бы она препиралась с Повелителем демонов, глядя ему в глаза, то потерпела бы поражение после первых же фраз.

Потому что глаза Дунфан Цинцана внушали ужас. Кроваво-красные, от природы полные убийственной злобы, они пронзали до самых костей будто острым мечом, стоило посмотреть в них лишь мельком. У Ланьхуа обмякли и задрожали ноги. Заметив ее испуг, Повелитель демонов подумал, что жизнь наконец-то вернулась на круги своя. Он привык, что его все боятся. Разумеется, цветочная демоница тоже должна перед ним трепетать. Их прежние отношения были всего лишь досадным недоразумением.

Дунфан Цинцан холодно скривил губы и мрачно улыбнулся:

– Если не хочешь помогать Темнейшему, тогда оставайся здесь. Душа Темнейшего бессмертна. Даже если защитный барьер падет, у меня впереди еще целая вечность. Ну а ты… – В голосе Повелителя демонов сквозило презрение. – Достаточно одного удара молнии, чтобы твоя душа безвозвратно рассеялась.

Орхидея сперва остолбенела от страха, а потом скрипнула зубами:

– Это ты во всем виноват! Ты опять причиняешь другим неприятности и делаешь вид, что это в порядке вещей!

Дунфан Цинцан рассмеялся в ответ.

Задыхаясь от возмущения, Ланьхуа огляделась и увидела во дворе колодец, который тоже находился под защитой магического барьера. Она закусила губу и закатала рукава.

– Я тебе не верю. Ты сейчас слишком слаб, чтобы мне угрожать.

Орхидея вытащила из колодца ведро и обвязала веревкой талию. Уже собравшись прыгнуть в колодец, она вспомнила про злосчастного убийцу Се Ваньцин. С трудом доковыляв до глухонемого, Ланьхуа и его обвязала веревкой.

– Я не хочу тебя спасать, но, по словам наставника, лучше спасти одного человека, чем выстроить семиэтажную пагоду. Сделаю доброе дело, и небесная молния меня наверняка пощадит, – трещала без умолку Орхидея, обращаясь то ли к глухонемому, то ли к себе самой.

Она столкнула мужчину в колодец, скорчила Дунфан Цинцану обидную рожицу и без колебаний прыгнула вниз. Повелитель демонов угрюмо наблюдал за ее действиями, а затем злобно процедил:

– Потом будешь умолять Темнейшего…

Орхидея вынырнула из воды в колодце и увидела перед собой глухонемого. Тот по-прежнему пребывал в оцепенении, и Ланьхуа помахала рукой у него перед носом.

– Ты живой?

Заметив движение, А-Жань перевел взгляд на девушку, протянул руку и схватил ее за запястье. Из-за болезни он был очень бледен и в тусклом свете на дне колодца напоминал бесприютного призрака. Ланьхуа сглотнула и забарахталась, пытаясь вырваться.

– Не лапай меня! Большой Демон там наверху мне не по зубам, но с тобой я легко справлюсь.

Однако мужчина оказался на удивление силен. Когда он закашлялся, из уголков его рта потекла кровь, но он не разжал мертвой хватки на запястье Ланьхуа. Убийца Се Ваньцин глядел на девушку в упор и что-то чертил на ее ладони. Орхидея яростно сопротивлялась, поэтому мужчине ни слова не удалось дописать. Отчаявшись, глухонемой отпустил Ланьхуа и разразился жестоким кашлем. Орхидея посмотрела на него с опаской:

– Твой недуг не убьет тебя прямо здесь?

Мужчина не услышал вопроса. Когда кашель отпустил, он жестом попросил Ланьхуа дать ему руку, и та, поколебавшись, исполнила просьбу. «Ты не Ваньцин, – быстро написал глухонемой на ладони. – Кто ты?»

– Конечно же я не Ваньцин. – Орхидея заметила, что мужчина пристально следит за ее губами, и заговорила помедленнее: – Дело запутанное, и я не знаю, как тебе все объяснить, но Се Ваньцин и правда мертва. Ты ее убил. А я забрала ее тело себе.

Мужчина на мгновение замер, а затем помрачнел еще больше.

– Почему ты убил ее? – спросила Орхидея. – Она так любила тебя.

Палец глухонемого надолго застыл над ладонью Ланьхуа и в конце концов написал всего два слова: «Я шпион».

– Шпион повстанцев? – оторопела Орхидея и растерянно пробормотала: – Вот оно что…

На дне колодца воцарилось молчание. Тем временем наверху по-прежнему бушевала гроза. Ланьхуа терпеливо ждала, пока гром прекратится, но, насчитав триста шестьдесят два раската, склонила голову набок и заснула.

Когда она проснулась, уже стемнело, однако гроза не унималась.

– Гадкий демон! – Орхидея не удержалась и выругалась. – Сколько же зла ты натворил!

Она таращилась в темноту, но без всевидящих очей Большого Демона ничего не могла разглядеть. Даже глухонемого. Вспомнив, что сраженный недугом смертный провел целый день в холодной воде, Ланьхуа забеспокоилась и пошарила вокруг себя рукой.

– С тобой все в порядке?

Орхидея долго искала, но нащупала только веревку. Она в недоумении перебрала веревку руками, пока та не кончилась. Глухонемой исчез… У Ланьхуа от страха по коже забегали мурашки, и она опустила глаза. В кромешном мраке колодца не было видно ни зги, но Орхидее показалось, что из-под воды на нее пялится бледное, раздувшееся лицо…

– А-а-а!

Вне себя от ужаса, Ланьхуа быстро полезла наверх.

В Дунфан Цинцана по-прежнему била молния, но он так и не сдвинулся с места. Магический барьер стал еще меньше, однако, к счастью, пока защищал колодец. Растрепанная Орхидея кое-как выкарабкалась из колодца и стремглав кинулась к Дунфан Цинцану.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Мир Девяти Глубин (кит. 九渊) – в современном языке является образным названием подземного мира, но по сюжету романа он отличается от Загробного мира (кит. 冥界), куда попадают души умерших. Одно из первых упоминаний Девяти Глубин встречается в трактате «Ле-цзы» (ок. 300 г. н. э.): «Существует всего девять глубин: глубина водоворота и стоячей воды, проточной воды и бьющего источника, родника, текущего с горы, и источника, вытекающего из ямы, реки, вернувшейся в русло после прорыва [дамбы], реки, растекающейся по болоту, и нескольких ручьев, вытекающих из одного источника» (пер. Л. Д. Позднеевой). (Здесь и далее – прим. переводчика.)

2

Сы Мин (кит. 司命) – в древнекитайской мифологии божество, которое ведает судьбой и определяет срок человеческой жизни.

3

Южные небесные врата (кит. 南天门) – главный вход в Небесное царство.

4

Ланьхуа (кит. 兰花) – переводится как «орхидея».

5

Таскать кур и щупать собак (кит. 偷鸡摸狗) – устойчивое выражение, означающее «тащить что попало; заводить любовные интриги».

6

Каналы цзинло (кит. 经络) – система продольных и поперечных каналов, по которым в человеческом теле, согласно представлениям традиционной китайской медицины, циркулируют кровь и энергия ци. (Далее термины см. на стр. 668).

7

Час Лошади (кит. 午时) – промежуток времени с 11:00 до 13:00. (Далее термины древнекитайской системы измерения времени см. на стр. 666).

8

Чи Линь (кит. 赤鳞) – переводится как «алый доспех».

9

«Досадовать, что железо не становится сталью» (кит. 恨铁不成钢) – устойчивое выражение, означает «ожидать от человека большего».

10

Темная сталь (кит. 玄铁) – вымышленный материал повышенной прочности для изготовления магических артефактов.

11

Звездный владыка У Цюй (кит. 武曲星君) – согласно китайским народным поверьям является покровителем военного дела и соответствует звезде Мицар в созвездии Большой Медведицы.

12

Ечэн (кит. 邺城) – древний город на территории современной провинции Хэбэй, построенный в VII в. до н. э. Несколько раз служил столицей древнекитайских царств. Разрушен в VI в. н. э.

13

Желтые истоки (кит. 黄泉) – подземные родники, по преданиям, через них можно было попасть в Загробный мир.

14

Красные паучьи лилии в ряде восточных культур считаются цветами смерти.

15

Река Забвения (кит. 忘川河) – в китайской мифологии отделяет мир мертвых от мира живых.

16

Камень Трех Жизней (кит. 三生石) – согласно народным поверьям находится у моста Найхэ. Считается, что если две души напишут на камне свои имена и вместе пройдут по мосту, то в следующей жизни снова окажутся вместе, несмотря на то что отвар забвения сотрет их воспоминания. Три жизни – это три существования: прошлое, настоящее и будущее.

17

Мост Найхэ (кит. 奈何桥) – мост между миром живых и миром мертвых. Упоминается в 11-й главе романа «Путешествие на Запад» У Чэнъэня (1500–1582).

18

Тетушка Мэн (кит. 孟婆) – божество, которое поит души умерших отваром забвения.

19

Согласно китайским легендам, в аду может насчитываться до восемнадцати уровней.

20

Сонные мошки (кит. 瞌睡虫) – в китайской мифологии насекомые, которые вызывают сон, заползая в ноздри.

21

Черный и Белый духи (кит. 黑白冥差) – согласно китайским народным поверьям служители Загробного мира, которые сопровождают души умерших.

22

Доуфу (кит. 豆腐) – творог из соевых бобов.

23

Дугу Цюбай (кит. 独孤求败) – имя вымышленного персонажа трех популярных романов в жанре уся известного китайского писателя Чжа Лянъюна (1924–2018 гг.), которое переводится как «одиночка, ищущий поражения».

24

Год под знаками цзя и инь (кит. 甲寅年) – согласно традиционному китайскому летоисчислению 51-й год 60-летнего цикла, год древесного, или зеленого, Тигра. В XX в. наступал в 1914 г. и 1974 г.

25

«Застыть, как деревянный петух» (кит. 带如木鸡) – устойчивое выражение, которое восходит к сюжету из трактата «Чжуан-цзы» (ок. 300 г. до н. э.) о том, как Цзи Син-цзы тренировал для государя бойцового петуха. Спустя сорок дней петух был почти готов к поединку. «Даже если рядом закричит другой петух, он не беспокоится. Посмотришь издали – словно из дерева вырезан», – сказал тогда Цзи Син-цзы (пер. В. В. Малявина).

26

Медведки и муравьи (кит. 蝼蚁) – образное выражение, означает «ничтожные существа».

27

Чжан (кит. 丈) – традиционная китайская мера длины, рав-ная 3,33 м. (Далее китайские термины длины и веса см. на стр. 667).

28

Куньлунь (кит. 昆仑) – один из самых протяженных горных массивов на территории Китая, который фигурирует во многих преданиях и мифах. Обитель богини Сиванму, повелительницы Запада и хранительницы плодов бессмертия.

29

«Красные фонари, зеленое вино» (кит. 灯红酒绿) – устойчивое выражение, означает «предаваться разгулу, кутить».

30

Согласно народным поверьям, чем сильнее облик животного-оборотня отличается от обычного, тем больше времени оно потратило на совершенствование и тем древнее существо.

31

Традиционно считается, что четыре бога убийств (кит. 杀神), или массовой резни, – это великие полководцы эпохи Сражающихся царств (V–VII вв. до н. э.): Бай Ци, Ли Му, Ван Цзянь и Лян По.

32

«Имея глаза, не разглядеть гору Тайшань» (кит. 有眼不识泰山) – устойчивое выражение, означает «не понять, с кем имеешь дело; не оказать должного уважения». Тайшань – гора в провинции Шаньдун высотой 1545 м, одна из пяти священных даосских гор.

33

Желчный пузырь в Китае традиционно считается вместилищем храбрости.

34

Согласно китайским легендам слезы русалок обращаются в жемчуг.

35

Нефрит, умиротворяющий душу (кит. 镇魂玉) – ценный магический артефакт, способный исцелять и защищать душу.

36

Дудоу (кит. 肚兜) – разновидность женского нижнего белья в Древнем Китае, расшитый лоскут квадратной или прямоугольной формы с завязками и полукруглым вырезом сверху, который прикрывал грудь и живот или только живот.

37

В имени А-Жань (кит. 阿然) первый слог представляет собой уменьшительно-ласкательный префикс, а второй, являясь фамильным знаком, имеет много значений, в том числе «справедливо», «правильно».

38

Мудра (кит. 结印) – в индуизме и буддизме ритуальное расположение кистей рук и пальцев; здесь – магический жест.