Сломанные крылья

Мустам развалился в кресле, мой надзиратель подошёл ко мне и процедил сквозь зубы:

– Если не будешь повторять движения за Никаей и обучаться, я тебя поставлю у стены на три часа. Приду только тогда, когда выйдет время наказания.

Я вздрогнула, его слова возымели эффект, мне и двадцати пяти минут хватило, чтобы понять, что это за жуткая экзекуция. Посмотрела на танцовщицу и стала копировать её движения. Хотелось кричать от бессилия, а лучше всего провалиться сквозь землю, было стыдно и противно, а ещё душила невыносимая злоба.

– Мрай, братишка, садись рядом. Полюбуемся на новенькую, – улыбнулся во весь рот Мустам.

– Сильно губу не раскатывайте, сыны мои. Брать девушку можно не чаще двух раз в неделю. Мраю не положено, он уже женился, но один раз позволю, – строгим тоном сказал хозяин.

– Мне и жены хватает. Это младшему надо, – махнул рукой надзиратель.

Гады разговаривали при мне на международном языке. Я всё понимала и ужасалась ещё больше.

Глава 6

Эмма

Я решила подчиниться, вытерпела экзекуцию с пирсингом, часами училась у разных девушек танцевать, старательно изучала язык. Теперь гады маранийцы общались со мной на международном языке, а между собой только на своём.

У меня получалось быстро всё освоить, я ещё внимательно в их речь вслушивалась. Когда Мрай спрашивал меня, я отвечала, но с трудом. Где-то делала вид, что не знаю, старательно косила под тупую. Надзиратель видел мои старания и подбадривал, что через год выучу как-нибудь, а я и за две недели многое начала понимать. Главное, своим прилежным поведением добилась того, что меня стали выводить на улицу рано утром. Хозяин хотел, чтобы я выглядела хорошо, когда впервые выйду к гостям.

Обычно посетители приходили вечером. Парились в самане, а потом развлекались просмотром танцев. Мне позволили поговорить с Никаей, чтобы та объяснила мне, как и что происходит. Девушку завели в мою комнату, и мы имели возможность несколько часов поболтать.

Оказалось, Никаю украли в моей стране и перевезли сюда. У нас работает подпольная банда по отлову красивых девушек. Тогда я вспомнила слова Алваро, он спросил, почему Магди сам меня привёз, мог бы дать задание парням. Значит, отчим – босс этой банды. Кроме официального бизнеса, у него есть и криминальный.

Также Никая поведала мне, что иногда гости приходят днём. Вечером это обязательно. Не проходит и дня, чтобы они не танцевали для кого-то. Если четверо человек, то каждому по танцовщице, иногда посетителей больше, приходится работать два раза, а то и три.

– Они брезгуют ласками. Всё сводится к тупому, сунул-вынул, берут в рот, перед и даже зад. Кому как повезёт, некоторые мужики за минуту кончают, а кто-то и пятнадцать минут в тебя долбится, – рассказала Никая.

Я пришла в неописуемый ужас от всего этого, спросила, есть ли возможность сбежать. Девушка ответила, что нет. Местные гуляют во дворе, но их продала семья за долги, они не уйдут по доброй воле, пока деньги не отработают. Никаю выводят гулять раз в месяц на полчаса. Значит, мне повезло. Я за три дня уже два раза выходила. Изучила двор. Утром приезжает молочник и ему открывают калитку, это мой шанс.

Сегодня в очередной раз вывели на улицу. Делая вид, что танцую, подобралась поближе к воротам. Меня сопровождал только Мрай и смотрел на всё со скучающим видом.

Появился слуга, открыл калитку. Я ринулась вперёд, толкнула молочника и оказалась на улице, хорошо хоть в нормальной одежде, а не в позорном костюме танцовщицы.

Мрай с рёвом кинулся за мной, я ускорила бег, в вязаных чешках бежать по камням больно. Неожиданно меня схватили чьи-то руки, мужчина был один, но довольно сильный.

– Помогите, пожалуйста. Меня держат в плену, – затараторила я.

К нам подбежали ещё двое и скрутили меня.

– Ваше сокровище? – спросил первый мужик у Мрая.

– Это собственность господина Алвара, – ответил надзиратель.

– Следите за своими рабынями лучше, чтобы они не скакали, как зайцы, по улице. Необъезженная?

– В понедельник хотели вывести к гостям, – сказал Мрай с улыбкой.

– Я приду, – сказал мужик, потом нагнулся и прошептал мне в ухо: – Жди меня, сладкая попка.

Мрай ударил меня в солнечное сплетение, я не могла даже вздохнуть, не то что сопротивляться, из-за этого он со слугой легко взял меня за руки и довёл до дома.

Во дворе ждали ещё двое. Меня быстро привязали к столбу. Мраю подали боксëрские перчатки, он надел их и стал избивать. Не жалел, лупил со знанием дела, чтобы синяков не оставлять. Я орала от боли на весь двор.

Надзиратель снял перчатки, подошёл ко мне и заглянул в лицо.

– Ещё одна такая выходка и я уговорю отца вырвать тебе все зубы, без них сосать лучше. Уверен, спрос на такое будет колоссальный.

– Нет, не будем её калечить, эта девка много лет проработает, на неё спрос будет всегда, – из дома вышел Алваро. – Подсади её на кальян. Скоро она за дозу будет готова десять мужиков подряд обслужить.

– Хорошая идея, папа. Поражаюсь твоей мудрости, – захохотал Мрай.

Хозяин подошёл ко мне и плюнул под ноги.

– Так и знал, что эта шавка принесёт дополнительные траты. Запомни, Милала, бежать бесполезно, тебе тут никто не поможет. Танцующие куклы узаконены, я налоги с прибыли плачу, а ещё ко мне ходят полицейские и не только ко мне. В городе несколько человек, которые могут себе позволить держать саману и рабынь. Твой отчим нас обеспечивает экзотикой из разных стран.

Я похолодела от ужаса, если всё законно, то меня любой прохожий вернёт Алваро, никто не пожалеет.

– Пожалуйста, не надо на кальян. Я обещаю больше не делать глупостей, – я позорно начала умолять.

Брат моего друга сидел на веществах, я видела, что у него мозги буквально в кашу. Он отупел настолько, что не знал ничего другого, кроме как где достать очередную дозу. Его лечили, но через какое-то время он снова скатывался в пропасть. Я не хотела так же, но кто же меня слушать станет?

– Ладно. Подождём, но если будешь брыкаться перед клиентами, точно на кальян сядешь. Мрай, гулять её больше не пускай, пусть в подвале сидит, – нахмурился Алваро.

– А можно просить о милости. Телевизор или Никаю в мою комнату. Я же сдохну от скуки, – осмелилась попросить я, когда меня отвязывали.

– Мрай, телевизор – слишком, а вот Никаю пересели. С ума ещё спятит от одиночества. Мне только дурдома тут не хватает. Хотя по вечерам будет весело, не соскучишься, – на последней фразе хозяин захохотал и похлопал меня по щеке.

Вскоре я стараниями надзирателя оказалась на своей лежанке. Сама дойти не могла, всё тело болело от побоев. Через некоторое время привели Никаю, она держала в руках скатанный матрас. Девушка расположилась рядом со мной, а потом достала из кармана таблетку.

– Обезболивающее. Тебе просили передать. Берегут тебя. Ты красивая и белокожая.

– Спасибо, Ника, – я приняла лекарство. – Мрай сказал, что в понедельник меня выпустят к гостям. Осталось три дня.

– Будет аукцион. Тебя отдадут тому, кто больше всего заплатит. В первый раз всегда только один клиент, потом будет больше, – поведала Ника. – Спасибо, что попросила поселить нас вместе. Я уже с ума одна сходила.

Я знала, что Никая тут год и её настоящее имя Ника. Она смирилась со своей участью. Видимо, мне тоже придётся так поступить. Рассказала ей о попытке побега.

– Это бесполезно. Тут всё как бы легально. Хозяин приглашает к нам врача, если заболели, и тот ничего не говорит, даже не сочувствует. Полиция ходит сюда толпами, потому они закрывают на многое глаза, а для них – скидки.

– Неужели в других странах не знают об этом варварстве? – удивилась я.

– Думаю, нет. Иностранцев не пускают в такие саманы. Даже если это твой друг или партнёр по бизнесу, вход только для местных. Я слышала, разрешено только неженатым, но по большому счëту все закрывают глаза, что сюда ходят и достаточно возрастные мужики. Женщина разве скажет слово против? Они здесь почти такие же рабыни, как и мы с тобой, – вздохнула Ника, укладываясь на лежанку.

Моя боль утихла, и я прикрыла глаза. Получается, отсюда есть только один выход, но как же хочется ещё пожить.

Глава 7

Эмма

Настал тот проклятый вечер, когда меня вывели к гостям. Сегодня я танцую первая.

Людей собралось много. Видимо, заранее оповестили, что будет новенькая. Заиграла музыка, я танцующей походкой зашла в большую комнату с журнальными столиками. Каждое кресло было занято гостями, на своём любимом месте сидел Алваро и лыбился.

– Представляю вам моё сокровище, девушка чистая, никем не объезженная. Как всегда, устроим аукцион, тысяча алькаров – начальная цена. Насладитесь едой и прекрасной Милалой.

Гости набивали пузо и смотрели на меня, они что-то восклицали, и я не всё понимала. Несколько фраз удалось перевести. «Какая красивая девушка». «Потрясающая попка». «Всажу в неё по самые яйца, даю тысячу пятьдесят».

Хозяин не постеснялся загнуть цену. Когда я танцевала, шла ленивая борьба за лот. Кто-то время от времени повышал ставки. Я должна танцевать, пока не остановится музыка. На репетициях всё же удавалось передохнуть, тут нельзя. Кружилась, выделывала па руками и ногами. Колокольчики болтались, принося боль незажившим ранкам. Ещё чуть-чуть и я просто рухну на пол. Музыка, наконец, затихла. Алваро назвал ту цифру, которая прозвучала последней.

– Десять тысяч. Кто-то даст больше, или лот уйдёт уважаемому Икаму?

Мужчины молчали, видимо, такая сумма была для них уже слишком. В итоге я досталась тому мужику, который поймал меня при побеге. Алваро выждал немного и приказал меня увести, чтобы подготовить.

Мрай появился в дверях с двумя бугаями. Он, видно, думал, что я выкину фортель. Я уже знала, что бесполезно, буду артачиться – мне потом в десять раз хуже будет. Спокойно пошла с ними, завели в подвал, в маленькую комнату. Тут стояло специальное приспособление из дерева. Две палки, сделанные в виде буквы «г». В районе сгиба узкая перекладина, обитая тканью.

Меня уложили животом на перекладину. Потом привязали к палкам кожаными наручниками руки и ноги. Таким образом, я стояла распятый и доступная. Увидела на столике тарелку с горстью презервативов и едва не закричала от бессилия.

Кричать пришлось позже. Мне, как Нике, не повезло. Гад сначала всю ощупал, видимо, в первый раз видел такую белокожую девушку. Потом он надел презерватив и начал трахать везде, где можно.

Мой крик был настолько оглушительный, что у самой уши заложило. Казалось, что в меня нож воткнули. О наслаждении речи не шло, я тихо скулила, обливаясь слезами. Когда всё закончилось и мужик ушёл, меня сняли с пыточной конструкции и помогли разогнуться. Сама я идти не могла.

– Не притворяйся, придурочная, на ягодицах крови нет, а значит, всё хорошо прошло. На тебя очередь выстроилась уже. Мужики записываются по времени. С завтрашнего дня будешь принимать троих. Не подряд, разумеется, – захохотал Мрай. – И ведь готовы за один раз по тысяче выкладывать. Отец был прав: ты наша золотая жила, Милала.

Мне помогли дойти до другой комнаты и тупо кинули на матрас, как кулёк с дерьмом. Я скорчилась и заскулила.

– Таблетку дай, гад! Больно же! – заорала я вслед надзирателю, уже пофиг, что он мне сделает за оскорбление.

К счастью, меня не наказали и принесли обезболку. Я легла на бок и уставилась в стену. Видимо, Нику увели работать.

Подруга долго отсутствовала, пришла в раскоряку.

– Суки, так возбудились на тебя, что мне пришлось троих подряд обслуживать. Ничего, я уже привыкла. Сейчас полегчает. Ты-то как? – Ника легла рядом на свою лежанку.

– Таблетку хоть дали и то ладно. А вообще хреново. Думала, меня этим здоровым членом на две половины порвёт. Засаживал ещё по самый корень, – с отвращением ответила я.

– Привыкнешь. Я год здесь, и уже кажется, что в моё тело член вместе с яйцами способен провалиться. С Никой было как-то полегче, поплакала ей в жилетку и можно жить дальше. Только как это сделать в таких невыносимых условиях и без возможности сбежать?

Глава 8

Саяр

Мой отец был выдающимся человеком, он смог построить большую империю «Камиран-груп». Сначала занимался строительством, потом открыл сеть отелей на побережье одной из стран. Он сам всё спроектировал, а его люди строили.

В этой части Одауна не было никакой пригодной для туристов инфраструктуры, несмотря на великолепный океан. Папа сделал из этого района туристический рай. Вместо деревни вырос огромный город. И всё это за двадцать лет.

Когда нашу страну штормило, он перевёз семью подальше от зарева гражданской войны в Одаун. К сожалению, отец вскоре умер. Наследство досталось нам с братом Алимом.

Я старше, мне полагалась фирма, а брату деньги, но отец составил завещание по-другому. По моей просьбе я получил только деньги и семейный остров, живу на проценты с наследства и зарабатываю написанием книг. Имя фантаста Саяра Камирана знают по всему миру.

Сегодня брат вызвал меня к себе. Случилось что-то из ряда вон. Обычно он редко дëргает меня, заставляя отлучиться с моего уютного тропического островка.

Как только я зашёл в дом, ко мне сразу кинулась жена брата Нарим, она упала в ноги и начала умолять.

– Саяр, пощади. Саяр, не губи, ей только восемнадцать.

– Здравствуй, Нарин. Я разберусь. Иди к себе.

– Здравствуй, Саяр, – женщина вытерла слëзы, встала и ушла.

– Добро пожаловать в мой дом, Саяр, – брат обнял меня и похлопал по спине.

Я повторил его движения.

– Здравствуй, Алим.

Отстранился, снял обувь. Первым делом пошёл в уборную, потом расположился на диване в гостиной.

Служанка быстро принесла на подносе чай и булочки . Я взял одну чашку и отпил, глянул на брата пристально. Алим сел напротив меня в кресле. Брат выглядел крайне расстроенным и в то же время злым. Что у него могло случиться?

– Нарин умоляла о пощаде. Что случилось, брат? – обеспокоенно спросил я.

Алим покачал головой, обхватив её ладонями.

– Беда, Саяр. Мира беременна. Три месяца уже. Узнали, когда у неё сильный токсикоз начался. Срок маленький, и за нашими широкими одеждами ничего не видно. Как её теперь замуж выдать?

– Как такое могло произойти?! Как, Алим?! Это же позор всей семьи. Быстро дойдёт до родины. Здесь тоже наша диаспора живёт.

– Прости, брат. Прости, – сказал умоляюще Алим.

У нас с братом разница в два года. Мне тридцать шесть, а ему тридцать четыре. Мира моя дочь.

Я женился рано, ещё в восемнадцать лет. Понял, что тяготею к девушкам. Ходить к танцующим куклам почему-то не мог. Пришёл однажды в саману, увидел несчастное лицо рабыни и не стал её покупать. К тому же мне рассказали принцип этого секса и стало вдруг противно. Соитие должно происходить по обоюдному согласию.

Попросил отца сосватать для меня девушку. Свадьбу сыграли быстро. Роза оказалась красивой и доброй, она родила мне дочь через год, но не выдержала и умерла. У нас на родине с медициной для женщин всё плохо.

Девочку назвали Мира, заботу о ней взяла моя мама, а потом и жена брата. Нарин, хоть и была молода, полюбила малышку как родную.

Мы переехали в другую страну, и я тоже воспитывал Миру, пока она не стала совсем взрослой. Последние два года дочь была на попечении Нарин и Алима.

– Позови Нарин и Миру, – сказал я ледяным тоном. – Знаешь, кто её обесчестил?

Брат вызвал служанку и приказал позвать женщин.

– Старый приятель отца, Алваро Бакатун, попросил об одолжении. Его сын Мустам ехал сюда по делам. Курортный сезон, отели забиты, Алваро умолял приютить сына на несколько дней. Мы с тобой хорошо знаем семью Бакатун, приличные люди. Я не смог отказать, – ответил Алим.

– Приличные? Насколько я знаю, они всегда зарабатывали на танцующих куклах. Отец это одобрял, а я нет, ты же знаешь.

– Саяр, бедняки сами отдают дочерей за долги, это не возбраняется. Безработица всех доконала. Такую девицу замуж потом не отдадут, но в остальном закрывают глаза, – возразил брат.

В комнату зашли женщины. Я увидел, что моя дочь заплаканная.

– Здравствуй, Мира, – поздоровался я.

– Здравствуй, пап. Я не виновата, правда. Не виновата, – запричитала она, падая на колени.

– А кто виноват?! Кто подпустил мужчину к своему телу?! А ты куда смотрела, Нарин?! Почему, как положено, не следила за её циклом?! – закричал я.

– Следила. Мира мне приносила каждый месяц доказательство месячных. Она меня обманула, – сказала Нарин.

Я подошёл к дочери, схватил за голову и поднял, чтобы она посмотрела мне в глаза.

– Ты же знаешь, что я должен отдать приказ тебя убить, потому что ты не за долги ушла, а просто подставилась под мужика. Что теперь делать, Мира? Пожалеть и быть позором всей нации?

– Я не виновата, папа. Тётя и дядя уехали на рынок покупать продукты. Братья были в гостях. Мустама не было дома, уехал куда-то. Я не общалась с ним, видела, как он иногда на меня смотрит, думала, ничего страшного. Он пришёл раньше всех, затащил в свою комнату и изнасиловал. Слуги не помогли. Я побоялась сказать, надеялась, что обойдётся, – всхлипывая, поведала Мира.

– В то время в доме были несколько служанок. Я ещё недоумевал, с чего им разом понадобилось уволиться, – задумчиво сказал брат.

Я отпустил дочь и снова сел на диван. Ситуация просто кошмарная, стоило в своё время увезти дочь на родину, к родителям жены, но по закону ребёнок должен оставаться с отцом, если матери не стало.

В Одауне запрещают закрывать лицо, как и в других странах, можно носить только платок. Здесь тяжело сделать закрытую женскую половину, во дворе разрешено только одно жилое строение. Ребёнок обязан посещать школу, даже девочка. Если родители запрещают, малышку могут в приют забрать.

Мира вынужденно училась и вела почти светский образ жизни, за исключением того, что без сопровождения взрослого мужчины ходила только в школьных стенах.

– Завтра полечу в Маранас. Мустам должен ответить за содеянное. Если бы ты заявила сразу о насилии, его бы посадили в тюрьму по законам этой страны.

– Как было заявить? Стыдно, папа. Мустам уехал в аэропорт вечером, – возразила дочь.

– Какое решение ты принял, Саяр? – спросил Алим.

– По закону нашей родины, если двое согрешили до свадьбы, они вместе взойдут на плаху, как и любовники. Я здесь вижу только один выход: Алваро должен взять её в свою семью. Если Мустам откажется жениться, будет суд в храме веры. Отцовство сейчас легко доказать. Дождёмся рождения ребёнка и проведём тест ДНК.

Мира подползла ко мне на колени и заплакала.

– Пап, ты же не сделаешь этого? Я не хочу умирать. Пожалуйста, пощади, пап.

– Я сделаю всё, чтобы он на тебе женился. Не переживай, ты моя единственная дочь, и я не собираюсь остаток дней посещать твою могилу. Встань, тебе сейчас нужно беречь малыша.

Я поднял дочку и посадил к себе на колени, она всхлипнула.

– Спасибо. Я хотела бы жить свободно, как живут девушки в Одауне. Почему в этой стране нет таких жестоких правил?

– Каждый народ живёт по-своему. У всех разная религия. Я не собираюсь нарушать книгу завета. Ты выйдешь за него замуж, это спасёт твою жизнь и обеспечит ребёнка, – ответил я.

– Как скажешь. Я приму любое твоё решение.

– Хорошо. А теперь забирай тётю и уходите. Нам с Алимом нужно обсудить детали.

Мира и Нарим ушли. Мы с братом стали обсуждать мою поездку на родину. Мустама нужно заставить жениться, тут поможет Алваро, если не хочет, чтобы его сын был мëртв.

Глава 9

Саяр

Я прилетел в город Альфан столицу Маранаса утром. Был налегке, взял с собой только наплечную сумку с документами и телефоном. Оставаться надолго не планировал, вечером у меня самолёт обратно.

Брат предупредил Алваро, чтобы был дома, но не сказал, по какому поводу я еду. Главное – сохранить интригу, чтобы они не смогли что-либо предпринять.

Такси быстро доставило меня до нужного дома. Сам Алваро открыл калитку.

– Приветствую в моём доме, дорогой Саяр, – расплылся в улыбке старик.

– Доброе утро, дорогой Алваро. Хотя как сказать, доброе оно или нет, – ответил я.

– Желаешь посетить мою саману? Попарься, насладись обществом моих сокровищ.

– Нет, я приехал сюда не для развлечения. Хочу поговорить о серьёзных делах. Сын твой, Мустам, дома? – раздражённо ответил я.

– Дома. Если он нужен, то его позовут. Идём тогда в гостиную дома. Прикажу подать чай.

– От чая не откажусь.

Я пошёл в дом вслед за Алваро. Заметил, что старик выглядит великолепно. Ему уже шестьдесят, а больше пятидесяти не дашь.

Алваро Бакатун учился с моим отцом в одном классе. Насколько я помнил, их семья всегда держала саману и зарабатывала на ней, как на обычной бане, а также торговала танцующими куклами.

Алваро женился, но первая жена оказалась бесплодной. Через четыре года он взял себе ещё жену, та родила ему Мрая и трёх дочерей. Потом Бакатун снова женился, и от этого брака у него Мустам и две дочери.

Старшие дочери уже замужем. Здесь не жалеют: как только стала совершеннолетней, уходи из дома к мужу.

Алваро приказал проходившему мимо слуге подать чай с медовыми лепёшками, тот умчался выполнять приказ. Из глубин дома вышел Мрай.

– Добро пожаловать, Саяр. Рад тебя видеть.

– Спасибо, Мрай. Доброе утро.

Если наши отцы были одноклассниками, то мы с Мраем тоже учились вместе, хоть особо и не дружили.

– Что привело тебя в наш дом? Или ты будешь только с отцом разговаривать? – спросил Мрай.

– Можешь присутствовать. Я не делаю из своего визита секрет, но кроме вас, пока никому не рассказываю. Надеюсь, что мы уладим это дело миром, – ответил я ледяным тоном.

Мы расположились в гостиной. Тут был узкий диван, образовывающий букву «п» и квадратный стол. Сели все по разные стороны, чтобы видеть друг друга. Двое парней уже несли один поднос с чаем, а другой – с лепëшками.

Я дождался, пока слуги удалятся, прикрыв за собой дверь, и только потом отломил от лепёшки. Давно их не ел, соскучился.

– Теперь можно говорить. Слушаю тебя, Саяр, – нервным тоном произнёс Алваро.

Я запил лепëшку чаем и посмотрел на своих собеседников строгим взглядом. Внутри клокотала злоба, но я постарался её унять: сначала попробуем решить дело миром.

– Алваро, ты просил моего брата Алима приютить у себя Мустама на пару дней. Было такое? – я посмотрел прямо в глаза старику.

– Было. Отрицать не имеет смысла. Тогда все номера в гостиницах оказались заняты, а у нашей семьи в этом городе было срочное дело, – ответил Алваро.

– Мой брат не может сделать в своём доме полноценную женскую половину, но мы не нарушаем закона книги завета. Женщины не едят с нами за одним столом и не выходят к гостям. Тем не менее Мустам, которому оказали гостеприимство, вероломно покусился на честь нашей семьи. Он изнасиловал мою дочь Миру. Она беременна, три месяца срок. Мира скрывала от нас, боялась наказания.

– Что?! Саяр, это правда?! – вскрикнул Мрай.

– Я не тот человек, который будет врать. По закону я обязан обратиться в наш суд. Вы знаете, у нас нет светского суда, всё решают в храме, руководствуясь книгой завета. Она гласит, что прелюбодеи, мужчина и женщина, согрешившие, как до её свадьбы, так и после должны быть убиты. Только отец имеет право обнять её до свадьбы. Только дядя, дедушка или брат могут обнять и подать руку, если она упала. Опять же до свадьбы. После замужества только муж. Мире восемнадцать лет, и мы подыскивали ей жениха. Теперь мне придётся убить собственное дитя, и всё по вине твоего сына, Алваро, – грозным тоном сказал я.

– Этого нельзя допустить. Если суд состоится, моя семья будет опозорена. Моя свадьба расстроится, я уже сговорился и через месяц церемония в храме. За девушку деньги плачены, – потрясённо воскликнул Алваро.

– Ты собрался в четвёртый раз жениться? – удивился я.

– Книга завета и наш бог разрешают нам иметь пять жён, если мы способны их купить и обеспечить. Я тоже собрался в третий раз жениться. Хочется молодого тела, – пожал плечами Мрай. – Я приведу брата. Пусть прояснит ситуацию. Вдруг твоя дочь наговаривает. Всё же она живёт в более свободной для женщин стране. Прости, Саяр, но и такое может быть.

– Веди, послушаем, что он скажет, – недобро усмехнулся я.

Мрай ушёл и вскоре вернулся с бледным парнем, которого держал его за ворот туники, потом приятель толкнул брата в мою сторону.

Я встал, подошёл к Мустаму и, заглянув в глаза, прошипел злобно.

– Так вот кому я должен собственноручно яйца отрезать на главной площади города. Отвечай, ты тронул мою дочь Миру?

– Правду, Мустам. Я не потерплю в таком деле лжи! – крикнул Алваро.

– Я с ней переспал, но она сама хотела. Живёт в стране, где разрешено до свадьбы, поэтому крутила передо мной задом. Она не была девственница, – заскулил парень, а глазки так и забегали.