Полная версия
Сана Мидзуно
Пиши или умри
Глава 1. Проклятие пера
Дайго Мацумура стоял перед виллой, щурясь на облезлую вывеску у ворот: «Киёнеко – дом вдохновения». Слово «вдохновения» было переправлено кем-то углём на «разочарования», а под ним кто-то добавил неразборчивое: «Бегите». Он усмехнулся и подумал, что это идеальное место для писателя, который сам вот уже год бегает от собственной книги.
– Дом вдохновения, значит? – пробормотал он, оправляя потрёпанный шерстяной шарф. – Ну, давай, удиви меня.
Петляющая дорога к дому обрамлялась голыми ветвями деревьев, будто руками, вытянутыми к небу в отчаянной мольбе. Вилла выглядела усталой. Крыша покрылась мхом. Окна, словно запылённые глаза, смотрели на мир с равнодушием. Дверь скрипнула так громко, что Дайго на мгновение остановился, ожидая, что изнутри выбежит дворецкий и строго напомнит о дресс-коде. Но дворецкого не было. Была тишина, густая, как старый соус.
– Ну, хотя бы комаров нет, – Дайго попытался найти светлую сторону и шагнул внутрь.
Первое, что он заметил, – запах. Смесь затхлости, древесного угля и чего-то сладкого. Как будто кто-то пытался замаскировать разложение духами. Гостиная встретила его огромным камином с потрескавшейся мраморной облицовкой и портретом, висевшим над ним. На портрете был изображен пожилой мужчина в шляпе, который смотрел так, будто знал все секреты и не собирался их хранить.
– Прекрасно, – сказал Дайго портрету, скидывая куртку на потертый диван. – Ты мне напомнишь редактора. Тот тоже так смотрит.
В гостиной стоял дубовый письменный стол, который будто умолял: «Пожалуйста, только не клади на меня свои великие идеи». Дайго сделал шаг к столу, обошёл вокруг и сдался:
– Признаю, ты прав. Моих великих идей хватит разве что на эпитафию.
Он сел, потёр виски и достал блокнот.
– Итак, Мацумура, пора творить! – сказал он себе вслух, поднимая ручку как знамя. – Что мы имеем? Гений? Есть. Уединение? Тоже. Лёгкое ощущение скорого нервного срыва? Без него куда?
Но едва он написал первое слово – «Глава», как ручка с хрустом сломалась.
– Серьёзно? – Дайго взглянул на потолок, будто ожидая, что невидимая сила извинится за провал. – Ну, конечно. Это знак, верно? Проклятие пера. Отлично.
Он поискал другую ручку в ящике стола, но обнаружил только засохшую свечу и какую-то коробочку. Открыв её, он нашёл кусок старой бумаги с изящным почерком:
«Ищешь вдохновение? Мы его тебе дадим. Добро пожаловать в игру».
– Что за чушь? – Дайго скептически прищурился. Бумага выглядела настолько старой, что, казалось, помнит времена, когда вдохновение действительно существовало.
Он выкинул записку обратно в ящик, вздохнул и вернулся к своему блокноту. Но теперь слова не шли вовсе. Только портрет над камином, казалось, наблюдал за ним с всё большим осуждением.
– Хочешь подсказать идею? – бросил ему Дайго, пытаясь уловить хоть искру вдохновения. – Или ты просто наслаждаешься моими страданиями?
Портрет промолчал. Но в этот момент сквозняк неожиданно распахнул дверь, и с улицы донёсся звук, похожий на смешок.
– Чудесно, – пробормотал Дайго, вставая и направляясь к двери. – Может, это ветер, а может, мои мысли теперь тоже насмехаются надо мной.
Но когда он вернулся к столу, записка из ящика оказалась на столе. На её поверхности появилась новая строка:
«Ты готов?»
Дайго почувствовал холодок, пробежавший по спине.
– Вот теперь мне точно нужен кофеин, – сказал он и направился на кухню.
Дайго налил себе чашку дешёвого растворимого кофе – единственное, что он нашёл в запылённом шкафу на кухне. Вилла оказалась не просто старой, а по-настоящему уставшей. Трубопровод едва держался на месте, потолок над плитой угрожающе провисал, а плесень захватила угол, который когда-то, наверное, был светлой и уютной частью дома.
– Уютный уголок для великих мыслителей, – сказал Дайго, садясь за стол с потрескавшейся керамической кружкой. – Только бы не вдохнуть лишнего вдохновения вместе с этим грибком.
Сделав первый глоток, он понял, что кофе больше напоминает жидкую золу.
– Ну, это хотя бы честно: если пишу отстой, то и пью отстой, – выдал он самому себе.
Но взгляд снова упал на записку, которая всё ещё лежала на столе. «Ты готов?» – свежие чернила будто насмехались над его скепсисом.
– Готов к чему? К очередному провалу? Спрашиваешь не вовремя, я как раз в процессе.
Он подул на кофе, размышляя, не подыграть ли этой нелепой шутке. Кто бы это ни устроил, они явно обладали извращённым чувством юмора.
– Может, это Хамада? – пробормотал Дайго, вспоминая своего редактора, который обожал "нестандартные методы вдохновения". Как-то раз он запер Дайго в кладовке издательства, чтобы тот "почувствовал одиночество своего героя".
– Да, это точно в его духе. Сиди сейчас там и ждёт, когда я психану.
Он взял записку и, слегка помяв, сунул её обратно в ящик стола.
– Вдохновение через игру… Гениально. Может, мне ещё с портретом в прятки сыграть? Или с плесенью на кухне?
Дайго снова сел за блокнот и начал набрасывать:
«Глава 1. Герой… ну, допустим, его зовут…»
Он замер. Всё, что приходило в голову, казалось убого банальным.
– Хорошо. Пишем, как есть.
«Глава 1. Герой, у которого не осталось надежды, приехал в дом, чтобы отыскать…»
Слово застряло в воздухе, как глоток дешёвого кофе, не проглоченный до конца. Вдохновение не просто не приходило – оно, казалось, смотрело на него издалека и ухмылялось, как тот самый портрет.
– Ну и чёрт с тобой. Не хочешь – не надо.
Дайго встал и принялся расхаживать по комнате. Каждый скрип досок под ногами звучал так, будто дом ворчал на него за вмешательство в его покой. И тут снова… этот звук. Смешок. Тихий, короткий, как будто кто-то за стеной только что услышал шутку, которую понял только он.
– О, прекрасно! Теперь я слышу голоса, – Дайго оглядел комнату. – Так и знал, что эта вилла идеально подходит для писателей. Добро пожаловать в наш дом, мы гарантируем вам два варианта: вдохновение или паранойю.
Но звук повторился. Теперь он казался ближе, будто его источник находился прямо за дверью в гостиную.
Дайго подошёл к двери, аккуратно потянул за ручку и выглянул в коридор. Темнота обволакивала пространство, как чёрнильное пятно на старой бумаге.
– Кто здесь? – сказал он громче, чем планировал, и его голос эхом отразился от стен.
Ответа не последовало. Только скрип доски где-то наверху. Он вернулся к столу и заметил, что записка снова лежит на нём. На этот раз на её поверхности появилась новая надпись:
«Первое задание: найди меня»
– Вот только этого мне не хватало, – Дайго присел на стул и провёл руками по лицу. – Так, спокойно. Это просто розыгрыш. Завтра всё забудется. Всё нормально. Я просто… немножко устал.
Но сердце уже билось чаще, чем хотелось. Он поднял записку, рассматривая её как улики в деле о собственном безумии.
– Найди меня? А если я не хочу?
И в тот же миг лампа на столе мигнула, а воздух в комнате стал тягучим и влажным. Где-то в глубине дома снова послышался смех.
– Отлично. Ладно, дом, если ты играешь со мной, я в деле, – сказал Дайго, поднимаясь. Он накинул куртку и схватил фонарик, который нашёл на кухне.
– Но если это Хамада, то я его прибью. Это будет моя первая внятная глава.
И с этим он направился в тёмный коридор, чтобы начать своё "задание". Дайго шагнул в коридор, вооружённый фонариком, как охотник на привидений из третьесортного фильма. Темнота за пределами гостиной будто сгустилась, став ощутимо тяжелее. Свет фонарика выхватывал из мрака детали: облупившуюся краску на стенах, сетки трещин на полу, одинокий паук, который с тоской плёл паутину в углу.
– Прекрасно. Настоящее убежище для вдохновения. Осталось только встретить местного привидения и попросить его помочь с сюжетом, – пробормотал Дайго.
Шаги эхом отдавались в пустых комнатах. Дом жил своей жизнью: скрипели доски, где-то наверху дребезжала труба, а ветер за окнами пел мелодию из самых мрачных фильмов. Первым на пути оказался шкаф в прихожей. Он выглядел так, будто мог содержать целую коллекцию секретов. Дайго приоткрыл дверцу, ожидая что угодно: скелет, крысу, или хотя бы вдохновение. Вместо этого на него вывалилась старая зимняя куртка.
– Вот оно, моё пророчество: я обречён стать хранителем музейного шкафа. Спасибо, дом, ты сделал мой вечер.
Он закрыл дверцу и двинулся дальше. Дальше была лестница. Взглянув вверх, Дайго почувствовал, как его тело протестует:
– Дайго, ты взрослый человек. Подумай, действительно ли тебе нужно идти наверх, когда внизу есть кровать, где можно спокойно игнорировать этот кошмар?
Но записка с приказом "Найди меня" не давала покоя.
– Отлично. Я иду. Надеюсь, ты стоишь моих нервных клеток.
Каждая ступенька на которую он наступал отдавала протяжным скрипом, словно возражая против его решения. Наверху его встретил длинный коридор с дверями, каждая из которых выглядела одинаково неприветливо.
– Ну что, леди и джентльмены, выберите любую. Букмекеры принимают ставки, за какой дверью меня ждёт инфаркт.
Он ткнул в первую попавшуюся. За ней оказалась спальня. Кровать с покосившимся матрасом выглядела так, будто последний человек, который на ней спал, оставил тут свою душу. На стенах висели выцветшие картины: поля, закаты, домики у реки. Все они были одинаково скучными и лишёнными жизни.
– Домики у реки? Серьёзно? Даже мой школьный альбом был увлекательнее.
Но когда он направил фонарик на одну из картин, её цветы начали… двигаться. Лепестки слегка шевельнулись, как будто их тронул ветер, который явно не мог проникнуть в закрытую комнату. Дайго застыл.
– Не может быть. Это… просто игра света.
Он поднёс руку к картине, но едва его пальцы коснулись холста, цветы замерли. Он отдёрнул руку.
– Хорошо, это просто дом. Старый, скрипучий, с каким-то… характером. Всё нормально. Всё логично.
Но ему уже не было спокойно. Он вышел в коридор и открыл следующую дверь. Там была ещё одна спальня, на этот раз с пустыми полками и разбитым зеркалом. Он увидел своё отражение – тусклое, потерянное, будто он сам превратился в блеклый портрет.
– Ты выглядишь, как главная причина депрессии в мире, Дайго, – сказал он своему отражению. – Может, пора вернуться вниз?
Но когда он отвернулся, в зеркале мелькнуло движение. Дайго резко обернулся, но увидел лишь своё отражение.
– Просто нервы. Всё нормально. Это место не может быть проклятым. Или может?
И тут в конце коридора раздался звук: будто что-то уронили.
– Вот только не это.
Дайго направился на звук, подойдя к последней двери. Ручка была холодной, и его рука слегка дрожала, когда он повернул её. Дверь открылась с тяжёлым стоном, словно сопротивлялась. В комнате было темно, но свет фонарика выхватил из мрака письменный стол. На нём лежала новая записка. Дайго застыл перед столом. Записка лежала в центре, словно специально оставленная для него. Буквы на бумаге были чёткими, идеально выведенными, и сияли в слабом свете фонарика, будто насмехались над ним:
«Ты нашёл меня. Добро пожаловать в игру.»
– О, замечательно. Ещё и встречают с фанфарами. – Он ухмыльнулся, но голос слегка дрожал. – Что дальше? Плакат с надписью "Поздравляем, ты идиот"?
Дверь за его спиной вдруг захлопнулась. Послышался щелчок, будто кто-то закрыл дверь. Дайго замер и от неожиданности он чуть не уронил фонарик.
– Кто бы ты ни был, призрак или местный шутник, могу я хотя бы дверь держать открытой? Это не так много, честное слово.
Ответа не последовало. Лишь тишина – густая, как его вчерашний растворимый кофе.
– Ладно, Дайго, соберись. Ты взрослый человек. Просто записка, просто… старая, чёртова вилла с манией величия.
Но ноги сами сделали шаг назад, в сторону двери. Ручка оказалась холодной, словно её держали ледяные пальцы. Он попытался повернуть её, но дверь не открывалась.
– Прекрасно. Теперь ты запираешь меня? Может, ещё оркестр зловещих скрипок добавить?
Как будто в ответ на его слова за стеной раздался звук – низкий, протяжный, будто стон.
– Нет, я передумал. Не надо скрипок. Давайте договоримся: я уйду, а вы продолжите свои призрачные дела.
Он снова взглянул на записку. Внизу появился новый текст, которого раньше не было:
«Начни с себя. Твоя первая задача – закончить начатое.»
– Закончить начатое? Что это значит? Ты имеешь в виду книгу? Или закончить моё терпение?
Фонарь мигнул, и в комнате стало темнее. Дайго сделал глубокий вдох, пытаясь убедить себя, что это всего лишь розыгрыш. Кто-то решил позабавиться над писателем, который и без того уже на грани. Он подошёл к окну, надеясь увидеть хотя бы намёк на реальность. Но за грязным стеклом виднелись только деревья, их голые ветви качались в такт порывам ветра. Дом окружала пустота, как будто мир за пределами виллы просто перестал существовать.
– Чудесно. Ещё немного, и я сам стану героем своего романа ужасов.
На столе вдруг послышался лёгкий шелест, будто кто-то перелистывает страницы. Дайго резко обернулся. Теперь там лежал блокнот, который он точно не приносил сюда. На первой странице были написаны строки:
«Глава 1. Герой, у которого не осталось надежды, приехал в дом, чтобы отыскать…»
Дайго застыл. Это были его слова. Те самые, которые он писал в гостиной, прежде чем сломалась ручка.
– Ладно, это уже чересчур. Теперь ты читаешь мои мысли? Может, сразу скажешь, чем закончится эта история, чтобы я не мучился?
Блокнот остался безмолвным. Но на следующей странице начали проявляться новые буквы, как будто кто-то невидимый писал их чернилами:
«Но он не знал, что дом уже выбрал его. И теперь герою придётся закончить свою историю, иначе она закончится им.»
Дайго отступил на шаг, пытаясь осознать, что только что прочитал.
– Так… Ты, значит, не просто призрак. Ты ещё и любитель литературы. Замечательно. Может, обсудим стиль повествования?
Но тут слова начали исчезать, словно их стирали невидимой рукой. На их месте остались только два слова:
«Пиши или умри.»
Комедия ситуации, которая до этого сохраняла некое чувство абсурда, сменилась холодной реальностью. Дайго почувствовал, как горло перехватило от страха.
– Ладно, ладно! Я понял. Пишу. Считайте, что меня уговорили.
Он схватил блокнот и сел за стол. Но стоило ему взять в руки ручку, как свет в комнате погас. Только слабый луч фонарика, лежащего рядом, освещал страницы.
– Ну, конечно. Это же "великолепная" игра, как без драмы.
Он начал писать, хотя мысли путались. Каждый раз, когда он пытался сформулировать хоть одну фразу, в голове звучали стук, шорохи и едва различимый смех.
– Ты хочешь, чтобы я написал что-то достойное? Тогда прекрати эти трюки! – он бросил взгляд в темноту. – Или я начну с главы, где дом взрывается.
Но дом, кажется, не обратил внимания. Вскоре дверь заскрипела и медленно приоткрылась. Холодный воздух ворвался в комнату, приглушив его гнев. Дайго уставился на тёмный коридор за дверью. На пороге появилась новая записка. Он поднял её, с трудом различая текст в полумраке:
«Теперь ты один из нас. Добро пожаловать в твою последнюю историю.»
Его руки задрожали, и он рухнул обратно на стул.
– Последняя история? Ну что ж, надеюсь, она хотя бы станет бестселлером, – выдавил он, чувствуя, как отчаяние постепенно накрывает его.
Глава 2. Когда страх оживает
Дайго пришёл в себя от ощущения, что что-то твёрдое и холодное впивается ему в щёку. Он лежал на бетонном полу, настолько промёрзшем, что его правая сторона казалась теперь частью мороженой рыбы из супермаркета.
– Прекрасно. Если это сон, то он явно создан дизайнером бюджетных ночных кошмаров, – пробормотал он и медленно сел, потирая затылок.
Его голова трещала, будто внутри разыграли партию в боулинг. Он обвёл глазами комнату. Четыре бетонные стены без окон, серая лампа на потолке мигала с такой настойчивостью, что, казалось, пыталась вступить с ним в зрительный контакт.
– Декорации для фильмов ужасов – 10 из 10. Только где, чёрт возьми, попкорн?
В центре комнаты стоял длинный металлический стол с несколькими стульями, на которых, к его удивлению, сидели люди. Пятеро. Они выглядели не лучше его: уставшие, раздражённые и явно не понимающие, как оказались здесь.
– О, ещё участники цирка. Как мило, – сказал Дайго, пока поднимался на ноги, осматривая незнакомцев.
Рядом сидела женщина лет сорока, строгая, с короткой стрижкой и золотыми часами на запястье. Она внимательно смотрела на него, будто оценивая, сможет ли он быть полезен.
– Прекрати бормотать, – сказала она холодно. – У нас уже голова раскалывается.
– А вы? – ответил Дайго, поправляя воротник. – Вы в курсе, что это за комната? Или вы тут давно и уже получили звание главного зануды?
Женщина только фыркнула и отвернулась.
– Ты кто такой? – спросил мужчина напротив. На вид ему было около тридцати, у него были тёмные круги под глазами и костюм, который когда-то, возможно, выглядел презентабельно.
– Я Дайго Мацумура. Писатель, если это кому-то интересно, – он попытался придать своему голосу уверенность. Хотя знал, что слово "писатель" в его случае звучит сомнительно.
– Писатель? – переспросил другой мужчина. Полный, с грязным свитером и крошками на бороде. – Отлично. Ты напишешь нас отсюда? Или хотя бы сочинишь, что ужин – это не то, что лежит в углу?
Дайго проследил за его взглядом и заметил на полу коробку с надписью: "Экстренные пайки. 2012 год."
– Прекрасно. Накормите меня старыми консервами, и вдохновение точно не заставит себя ждать, – пробормотал он.
Но прежде чем он успел задать хоть один вопрос, по комнате разнёсся металлический голос.
– Добро пожаловать.
Все замерли.
– Итак, дорогие участники. Вы все здесь, потому что не смогли справиться с собственной жизнью. Вы – те, кто потерял смысл. Кто боится признаться в своих слабостях.
– Ну, спасибо за сеанс терапии, доктор Бетонная Стена, – проворчал Дайго, но голос продолжал.
– Ваша задача проста. Напишите. Но не просто напишите. Напишите то, что скрыто внутри вас. Ваши страхи. Ваши слабости. Ваши поражения. Только так вы сможете спастись.
– Простите, кто говорит? – громко спросила женщина с часами. – Это какая-то шутка?
– Шутки кончились, мисс Ойоко, – ответил голос.
Женщина побледнела.
– Откуда вы знаете моё имя?
– Мы знаем всё о каждом из вас. Давайте не тратить время. Первый раунд начинается сейчас. У вас есть ровно один час. Лучший текст продолжит жить. Худший текст принесёт своему автору… ну, скажем так, вечное избавление от мук творчества.
Комната наполнилась напряжённым молчанием.
– Подождите-ка, – пробормотал Дайго, поднимая руку. – Вы хотите сказать, что если я не напишу что-то шедевральное, то… что? Меня уволят из этой жизни?
– Именно так, мистер Мацумура, – ответил голос.
У Дайго похолодело внутри.
– Но это… нелепо! Ужасно! И кто вообще решает, что шедеврально, а что нет?
– Я.
Голос прозвучал так уверенно, что даже сарказм в голове Дайго на мгновение замер.
– Прекрасно, – вздохнул он. – Мой худший страх – неудача. А теперь неудача может меня убить. Аплодирую вашему чувству иронии.
– Час пошёл, – сухо добавил голос.
На столе перед каждым участником появилась стопка бумаги и ручка. Дайго посмотрел на остальных. Все они выглядели ошеломлёнными: кто-то испуган, кто-то был зол.
– Ладно, – сказал он, садясь на стул. – Вы хотите, чтобы я написал? Хорошо. Но предупреждаю: моё "худшее" может быть даже хуже, чем вы ожидали.
Его рука дрожала, когда он взял ручку. Он взглянул на пустую страницу перед собой.
– Начинаем игру. Только бы она закончилась до того, как закончу я.
Дайго уставился на лист бумаги перед собой, словно тот вот-вот должен был заговорить и объяснить, как из него сделать шедевр. Бумага отвечала молчанием, только слегка шуршала под дыханием вентиляции.
– Ну, вот она, моя муза. Лежит здесь, белая и пустая, как мои перспективы, – пробормотал он и огляделся на соседей.
Все молчали. Женщина с золотыми часами сидела, выпрямив спину, словно собралась выступать перед комиссией. Она водила ручкой над бумагой, но ни одного слова так и не появилось. Мужчина в мятом костюме хмуро грыз ручку, словно надеялся, что от её чернил у него родится мысль. Полный мужчина с бородой вздохнул и отбросил ручку:
– А если мы просто не будем писать? Что тогда?
– Тогда вы узнаете, как быстро ошейник может взорваться, – раздался голос из динамика с абсолютной бесстрастностью.
Полный закашлялся и, побледнев, схватил ручку обратно.
– Отлично, – пробормотал Дайго. – Я участвую в смертельной версии книжного клуба. Всё, о чём я мечтал.
Он снова посмотрел на бумагу.
– Ну ладно, Мацумура, если хочешь выжить, придётся что-то написать. Давай-ка, вспомни всё, чего ты боишься…
Тишину комнаты нарушил скрип ручки: кто-то начал писать. Это был молодой парень лет двадцати, сидящий напротив. Он сосредоточенно выводил слова, а его лицо становилось всё более испуганным. Дайго напрягся.
– Эй, – шепнул он. – Ты чего там пишешь?
Парень поднял глаза.
– То, чего больше всего боюсь. Как велели.
– И что это?
– Отец. – Парень снова уткнулся в лист, не дожидаясь вопросов.
Дайго приподнял брови.
– Ладно. Видимо, у нас тут и психотерапия включена. Всё за один сеанс.
Но времени на язвительные комментарии не было. В голове у него заворачивалась мысль, что нужно как-то быть "лучше". А это значит, что его страхи должны быть ярче, глубже, страшнее.
– Страх… Страх провала? Да, конечно. Это то, что я знаю лучше всего. Почему бы не поделиться этим с комнатой смерти?
Он наклонился над бумагой и начал писать: «Весь мой страх заключается в тишине. Каждый раз, когда я открываю блокнот или компьютер, я слышу её. Эта пустота. Она кричит на меня громче, чем любые слова, говоря: "Ты не справишься".» Дайго остановился и задумался.
– Слишком драматично? Может, добавить шутку? Нет, шутки мне не помогут выиграть в этой идиотской игре.
Он взглянул на соседей. Полный мужчина выглядел так, будто готов заплакать. Женщина с часами наконец начала писать. Но при этом её лицо напоминало каменную маску, под которой явно скрывалось больше, чем она готова была показать.
– Ну, хотя бы я не один.
– Осталось тридцать минут, – объявил голос.
Дайго почувствовал, как его пальцы дрогнули.
– Полчаса? – сказал он вслух. – Вы хотите, чтобы я за полчаса написал свою лучшую работу? Вы хоть представляете, сколько времени я обычно провожу, чтобы придумать заголовок?
– Ваши жалобы не помогут, мистер Мацумура. – Голос звучал так, будто обладатель динамика держал кубок "Самый скучный человек". – Продолжайте работать.
Он скрипнул зубами и вернулся к листу. «Моя первая книга была моим страхом. Она была неудачей, которая шла за мной, как тень. И теперь она снова здесь, шепчет: "Ты снова провалишься. Ты ничего не стоишь".»
– Идеально. Автобиографический хоррор. Может, хотя бы это оценят.
Он откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок. Свет мигнул, словно соглашаясь с его унынием.
– Ты готов? – спросила женщина напротив.
– Готов ли я? – усмехнулся он. – Нет. Но это не имеет значения, верно?
Она посмотрела на него долгим взглядом.
– В этой игре, кажется, ничего не имеет значения. Кроме текста.
– Тогда я в полной заднице.
Женщина чуть заметно улыбнулась, и Дайго понял, что она была первой, кто понял его сарказм.
– Осталось десять минут, – объявил голос.
– Прекрасно.
Дайго вернулся к своему тексту и сосредоточился. Это был его единственный шанс остаться в живых.
– Время вышло, – металлический голос раздался так резко, что Дайго выронил ручку, и она покатилась по столу.
Все замерли. Кто-то тяжело вздохнул, кто-то застыл в панике, словно его только что застали за списыванием на экзамене.
– Ну вот, – пробормотал Дайго, отодвигая листы. – Кажется, мой великий роман остался на полпути. Хотя, возможно, это к лучшему. Так я хотя бы не успел разочароваться в нём полностью.
– Отложите ваши истории на стол, – продолжил голос, игнорируя его сарказм. – Они будут оценены.
Женщина с золотыми часами аккуратно сложила свои листы, как будто это был контракт на миллион долларов. Мужчина в мятом костюме откинулся на спинку стула, вытирая пот со лба. Полный участник, сидевший напротив Дайго, что-то пробормотал себе под нос. Скорее всего, молитву.
– А кто, простите, будет нас оценивать? – громко спросил Дайго, поднимая руку, как школьник. – Надеюсь, то что это будете вы – шутка? Потому что ваши стандарты вдохновения, скажем так, немного… строгие.
